Электронная Библиотека Дойки.Biz (Рассказы для Взрослых 18+)

 Название : Сборник коротких порно рассказов (часть 60)
 Сайт: https://dojki.biz/book/ 
 Жанр: Порно рассказы
 Категория : Разное

 Содержание :
 - Стеклянная дверь
 - Исполнение желаний
 - Нешведский треугольник
 - Знакомство
 - Анастасия и Артур
 - Долг
 - Лгунишек дома не оказалось
 - Старая знакомая
 - Фотостудия
 - Неожиданное продолжение
 - Приятного аппетита
 - Первая встреча
 - Холостяк
 - Трусики
 - Миссис Фокс
 - Двойное дно
 - Женатый мужчина
 - Пансион любви
 - Святая Инесса
 - Валя 

--- Стеклянная дверь ---

Женился я рано, в двадцать три года. К тому времени, к которому относится моя повесть, мы с женой Ядвигой Масевич - да вы должны ее помнить, еще несколько лет лет назад она слыла "бешеной" - жили немного отчужденно. Причиной этому, я думаю, было отсутствие разницы в возрасте. Мы были одногодки (к тому времени нам было по тридцать пять). Ядвига моя была немного... развратной женщиной, в чем вы убедитесь, прочитав эту повесть до конца. Мужчины ей нравились либо пожилые, солидные, убеленные сединой, избалованные жизнью и женщинами, либо совсем молодые, юнцы, но физически крепкие, но стесняющиеся женщин из-за своей неопытности.
Я тоже придерживался в любви не самых жестких правил, пользовался успехом у женщин и репутацией страстного любовника и имел не одну любовницу. По этим причинам у нас с Ядвигой было заключено согласие: не стеснять свободу друг друга и не устраивать сцен ревности. Дела же мы вели вместе, сообща обсуждая все хозяйственные вопросы. Хозяйство наше было в порядке и приносило доход, позволяющий нам жить без забот о куске хлеба на завтра.
Когда мы только с Ядвигой поженились, она попросила оборудовать ее спальню рядом с моим кабинетом.
- Я хочу быть рядом с тобой, мой милый! - Уговаривала она меня.
И, хотя любовь к друг другу несколько остыла и мы жили каждый своей жизнью, мой кабинет и ее спальня оставались рядом. Стекла ее были прозрачны: красное, синее, зеленое и желтое - но такими, что сквозь них все было хорошо видно; если же одна из комнат была затемнена, а другая освещена, то из освещенной нельзя было увидеть, что происходит в другой комнате. Дверь с обеих сторон занавешивалась плотными тяжелыми шторами. Я всегда держал штору задернутой, тогда как Ядвига свою - всегда открытой. Я затрудняюсь ответить, почему Ядвига, зная, что я из своей комнаты смогу подсмотреть за ней, никогда не задергивала штору. Может быть, она считала, что я совсем не интересуюсь ею, но может быть - и мне кажется, так это и было - ее извращенному уму доставляло удовольствие сознание того, что в самые интимные моменты ее жизни за ней незаметно наблюдают.
Я, признаюсь, частенько, затемнив свой кабинет, заглядывал через стекла двери к ней в спальню и нередко становился единственным зрителем очень интересных спектаклей сексуального содержания, где одну из главных ролей исполняла моя жена.
Оставаясь наедине с Ядвигой обычно для решения деловых вопросов, связанных с управлением нашим имением, мы часто делились впечатлениями о своих новых любовных похождениях. Делали мы это непринужденно, с шутками, даже о непристойно- стях говорили непринужденно, с шутками, просто.
- А у тебя кто?
- Каземир Лещинскй, просто прелесть! И откуда в таком возрасте столько силы? Вчера, представляешь, выпили лишнего, и все под мышку хотел, чудак... Ну, как у тебя с Вероникой?
- Холодновата немного. Боится, что муж вернется. А какая у нее прелестная родинка на левой ягодице!.. Ей понравилось между грудей. Говорит: ой, как тепло!
Иногда такие разговоры будили в нас страсть, и мы тут же испытывали те способы и положения, о которых шел разговор, но так случалось редко. Часто, узнав новое друг от друга, мы это запоминали с тем, чтобы попробовать с другими. Так случилось и на этот раз. Ядвига взяла на заметку способ "между грудей", и через день я был свидетелем того, как она испытывала его с Каземиром в своей спальне.
В этот день я уже собирался ехать в имение Пшевичей (капитан Пшевич был в отъезде, а мы с его женой Вероникой занимались любовью), когда к крыльцу подкатила коляска с Каземиром. Поздоровавшись с ним, я извинился за то, что вынужден покинуть их с Ядвигой.
- Ядвига, надеюсь, ты не позволишь господину Каземиру у нас скучать, - сказал я шутливо, оставляя их наедине.
Я хотел уже выйти из дома, как вспомнил, что я собирался показать Веронике французский порнографический журнал. Зайдя в свой кабинет, долго выбирал, какой журнал взять, выбрал уже и, взявшись за ручку двери, ведущей в коридор, заметил, что шторы перед дверью жены немного задернуты. Я подошел и инстинктивно взглянул в спальню.
Ядвига не давала Каземиру скучать, он поспешно сдергивал с себя одежду, а она, уже обнаженная, лежала на спине в кровати. Игривая, страстная улыбка звала его к себе. Руками она поддерживала свои полные груди с боков так, что между ними образовалась глубокая ложбинка, Ядвига попросила:
- Казенька, давай сюда между сосков...
Каземир склонившись встал над ее грудью на колени и направил свой член между грудей. Она сжала груди руками так, что его член оказался зажатым промеж ними. Он стал яростно двигать задом растирая его между грудей. Когда член выходил у ее подбородка, Ядвига хватала его ртом. Она усовершенствовала то, что услышала от веня. Пульс мой участился и это я почувствовал висками.
В я поехал к Веронике.
Такой обмен делал нашу жизнь с Ядвигой даже интересной, полной новых способов удовлетворения распиравшей нас страсти.
Однажды мы с женой наметили обсудить ряд вопросов, касающихся управления имением. Я стал готовить необходимые бумаги в своем кабинете, а она ушла в свою комнату, сказав: - Я на минуточку.
Разложив документы на столе, я стал ждать ее. Прошло минут десять, но Ядвиги все еще не было, я взглянул за штору в ее спальню. То что увидел, сначало возмутило меня: ведь я ждал ее. Голая, она лежала на кровати, в руках у нее была раскрыта книга. Заглядывая в книгу, она делала разные упражнения; то поднимала вверх ноги, подтягивая колени к груди, то раздвигая ноги широко в стороны, поднимая их снова вверх, то ложилась поперек кровати и опускала ноги на пол.
Злость моя крепла. Но наблюдая за ее действиями я стал понемногу возбуждаться. Член налился кровью и просился в работу. Голова шла кругом, мною овладела страсть, и когда она легла на кровать задом к краю, подняв и широко раздвинув ноги так, что моему жадному взору представился обрамленный золотистыми волосами открытый зовущий вход в ее чрево, и лукаво глянув в мою сторону, какбудто зная, что я подсматривую, я рванул дверь и влетел в спальню. На ее лице мелькнул испуг, но только на мгновение. Потом появилась лукавая улыбка.
- Подглядываешь, бестыжий!
Она не сменила позы, только бросила книгу на столик. Я заметил ее название - "Учитесь наслаждаться". Рывком я расстегнул панталоны и бросился на Ядвигу. Она с готовностью принимала мои ласки, одаряя меня своими. Мы испытали несколько прочитанных ее способов. Разложенные в моем кабинете бумаги дождались своей очереди только утром.
Меня заинтересовало название книги - "Учитесь наслаждаться". Стесняясь попросить ее у Ядвиги, я решил посмотреть тайком. Через день я нашел книгу в тумбочке у нее в спальне, зашел в свой кабибинет сел в кресло у камина и стал перелистывать ее. В книге описывались приемы и способы половых сношений, советы, как возбуждать партнера к половому акту. Невольно мой член проснулся и стал наливаться, а когда кровь наполняет мужской член, то, не вместившись туда полностью она бьет в голову. Мужчина становится одержим своей страстью. Так стало и со мной. Я продолжал читать, а рука сама по себе расстегивала пантолоны, потом взяв член я стал его массировать.
Вдруг дверь, входящая в коридор, открылась, и в кабинет со свечами вошла и сразу направилась к столу горничная Ирка, высокая, стройная, черная, полногрудая девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Она меня не сразу заметила, так как мое кресло стояло боком к двери. Я издал какой-то шум и она с испугом повернулась в мою сторону. Представляете, что она увидела! Перед ней в кресле - барин, в одной руке держал книгу, а в другой - возбужденный, вздрагивающий член. Свечи выпали у Ирки из рук. "О, провидение! Вот кто удовлетворит мою страсть!" - Мелькнуло у меня в голове. И, бросив книгу, я кинулся к горничной. Она, пораженная испугом, дрожа стояла задом к столу и причитала:
- Пан Юзеф, простите... Я не хотела... Я думала, вы уехали... Что я наделала!
Я молча схватил ее и хотел раздеть, но она со словами: - Панычек, миленький, простите, не говорите пане Ядвиге, она запорет меня. - Упала передо мной на колени. Мой член коснулся ее лица. Окончательно не соображая, что делаю, я обнял ее голову и, когда она открыла рот, чтобы что-то сказать, я вставил ей в рот свой член. Она старалась высвободиться, вытолкнуть его изо рта, но я держал ее крепко за волосы и двигал членом у нее во рту. Мое возбуждение было настолько велико, что сделав несколько движений и затолкнув его в самое горло я кончил. По ее горлу пробежала судорога, несколько раз она сглотнула. Я поднял ее с колен, Ирке было плохо: ее вот-вот должно было вырвать. Я подошел к столу налил стакан воды и поднес ей. Она сделала два глотка, а тем временем я приводил себя в порядок.
- Спасибо, вам пан Юзеф, - поблагодарила Ирка за воду, - я вас умоляю, не говорите пане Ядвиге, что я была здесь!
Эта боязнь горничной обьяснялось, тем что моя супруга настрого запретила женской прислуге находиться в кабинете наедине со мной. Ядвига считала, что с равными по положению мы можем развращаться как угодно, но иметь связи с прислугой для нас низко. За всякую провинность наказание для прислуги было одно - порка на конюшне.
- Ты сама держи язык за зубами, - говорил я, подталкивая Ирку к двери.
- Как я посмею, пан Юзеф!
- Ну, ладно, иди!
Мне было стыдно и противно перед ней и самим собой, показав прислуге такую несдержанность и распущенность. Книгу "Учитесь наслаждаться" я прочел уже без всякого интереса.
Бывая в имении Каземира Лещинского, моя жена подружилась с его дочерью Кристиной. Кристине в то время было семнадцать лет. Красивая девушка, не по годам развитая, как и Ядвига, была ужасной модницей. Они вдвоем часто ездили в город по магазинам и портнихам.
И вот как-то, работая в своем кабинете, я увидел, как к крыльцу подьехала коляска. Из нее с смехом и коробками новых покупок вышли
Ядвига и Кристина и, весело болтая, вошли в дом. Я уже устал работать и, желая развлечься в их компании, вошел через коридор в зал. Однако там их не оказалось. Ни в приемной, ни в столовой их тоже не было. Тогда я вернулся в спальню. Стоя друг перед другом, они держали наполненные бокалы. Чекнувшись, Ядвига улыбнулась Кристине, та ответила ей улыбкой несколько смущенно, и выпила. Торопливость с которой Ядвига опустила свой бокал, несколько смутила меня. Я быстро затемнил свой кабинет и, расположившись в кресле возле стеклянной двери, осторожно ее приоткрыл, чтобы слышать, о чем идет разговор в спальне.
- Юзефа нет сегодня дома, - говорила Ядвига, - и мы проведем время здесь, у меня в спальне. Я покажу тебе, дорогая, мои новые наряды.
Кристина была одного роста, что и моя жена, и такая же стройная. Только у Ядвиги грудь была полнее, бедра шире и округлее, движения размереннее и женственнее.
- Вот смотри, какое, - Ядвига достала из шкафа одно из своих последних платьев. - Ты на мне его еще не видела. Сейчас померяю, помоги мне.
Кристина помогла ей переодеть платье, любуясь при этом формами ее тела.
- Ну, как?
- Просто прелесть!
- А это ну-ка примерь!
Кристина засмущалась, но Ядвига помогла расстегнуть ей платье, а затем снять его. На Кристине был корсет и длинные, почти до пят, панталоны. Верхняя часть ее тела была красива: светлые волосы, красивое лицо, небольшие округлые налитые груди со светло-коричневыми кружками вокруг розовых прелестных ее сосков. Ей было тоже, неприятно находиться в таком полураздетом виде. Она быстро облачилась в предлогаемое платье с декольте.
- Как оно идет тебе, дорогая!
- А я думала, что оно будет мне велико.
Любуясь ее со всех сторон, Ядвига сказала:
- Я тебе что-то покажу, только давай еще выпьем.
- Что вы, Ядвига, у меня от первого бокала голова кружится!
- Ничего, это быстро пройдет. - Ядвига подала ей наполненный бокал. - Потом, если даже будем совсем пьяными, чего нам стесняться, мы здесь одни, ну, за нашу встречу, до дна!
Поставив пустые бокалы на столик, Ядвига достала из шкафа маленькую коробочку с четырьмя примкнутыми внизу ленточками, на конце которых были пуговицы.
- Что это? - Удивилась Кристина.
- Это новый вид подтяжек-чулкодержателей. Мне его недавно прислали из Вены, сейчас покажу как его носят. Помоги мне снять корсет. - Ядвига осталась в одних чулках.
- Ядвига, милая, какая вы красивая голенькая!
- Ты говоришь мне комплименты, как мужчина. А знаешь, давай на тебе его примерим!
- Давайте!
Кристину, видимо, разобрало вино. Стеснение ее прошло. Она быстро скинула платье. Вдвоем они расстегнули корсет и сняли пантолоны, которые портили ее.
- Какая ты красивая! - Ядвига обняла Кристину за плечи и нежно поцеловала ее соски.
- Ой, что вы, Ядвига! - Чуть слышно, как от щекотки, хихикнула Кристина.
Ядвига стала целовать ее щеки, шею, плечи. Кристина любовалась собой в зеркале. - Делай же примерку чулкодержателя!
Ядвига отпустила девушку, подняла с пола чулкодержатель, одела Кристине на бедра, и встав на одно колено так, что стало видно все окрытое волосами пространство между ее ног, стала пристегивать чулки. Лобок Кристины был около Ядвигиного лица. Одной рукой пристегнув к чулкам последнюю застежку, Ядвига не вставая с колен, обняла девушку рукой за задок, а второй стала ласкать у нее между ног, а потом стала целовать ее низ живота, бедра, лобок и наконец между ног.
- Что вы делаете, Ядвига? Пустите! Что вы делаете? - Молила Кристина, и ее руки делали слабую попытку отстранится от Ядвиги. Но Ядвига входила в экстаз.
- Ядвига, милая, я сейчас умру!...
Она действительно качнулась, глаза ее закрылись, и она упала бы, если бы Ядвига, вскочив на ноги, не обхватила ее одной рукой, прижавшись к ней всем телом. Вторая ее рука оставалась у Кристины между ног, и она продолжала возбуждать ее. Затем Ядвига впилась долгим поцелуем в ее рот и стала теснить Кристину к кровати. Кристина упала на кровать. Продолжая целовать ее груди, Ядвига расстегнула и спустила до колен чулкодержатель вместе с чулками, легла сверху, положив свою левую ногу между ног девушки, а ее правую ногу положила между своих ног и стала гладить распростертое тело девушки своим телом вверх-вниз. Груди терлись о груди, живот о живот, ноги терлись между ног.
- Что вы делаете, милая! - Страстно шептала Кристина. - Мне стыдно!... - Глаза ее были закрыты, но тело стало помогать телу Ядвиги, сначало медленно, робко, но затем все быстрее и быстрее. - Я сойду с ума!
Ядвига остановилась, в ее глазах мелькнуло лукавство.
- Еще, еще! - Взмолила Кристина, продолжая двигать своим телом.
Кристина кинулась целовать ей губы, шею, глаза и снова губы.
- Какая ты хорошенькая! Миленькая! Поцелуй мои груди! - Кристина стала целовать одну грудь, лаская другую рукой. Губы Ядвиги впились в девичье тело. - Хочу в пупок язычком!...
Кристина с готовностью выполнила и эту просьбу развратной женщины.
- Кристина, милая, сними, пожалуйста, с меня чулки! Только повернись, стань вот так да скорей же сними свои чулки!
Ядвига, лежа на спине, поставила Кристину на колени, ногами по обе стороны от себя таким образом, чтобы девичий зад оказался над ее шеей, а голова девушки - над тем местом тела Ядвиги, где ноги сходились с животом. Кристина наклонилась и стала спускать с нее чулки. Ядвига резко поднялась и забросила свои ноги Кристине на бедра, крепко обхватив тонкий стан девушки. Потом ногами наклонила ее голову так, что она оказалась прижата к входу в ее влагалище. Руками она обхватила девичий зад и, подав его на себя, впилась в заветное место. Пораженная таким оборотом событий, Кристина сначало пыталась вырваться из обьятий Ядвиги, но все было бесполезно. Ноги держали голову крепко, а сама Ядвига, приподняв свою голову и удерживая Кристину одной рукой за зад, губами, языком и пальцами другой руки ласкала, целовала, возбуждала покрытое нежными волосками тельце, окружающее щель входа в девичье тело.
- Целуй, лаская меня тоже! -Молила Ядвига, и Кристина перестала сопротивляться.
Ядвига опустила на кровать ноги, и Кристина продолжала то впиваться долго, то страстно целовать всю половую область Ядвиги.
- Остновись, подожди! - Просила уже Ядвига. - Я хочу по-другому.
Она оттолкнула от себя Кристину.
- Ой, как мне стыдно, Ядвига! Вы не будите надо мной смеяться?
- Что ты, милая девочка! - Взор Ядвиги блуждал, грудь часто поднималась. - Одень вот это на себя!
Ядвига достала из столика какие-то ремни. Один ремень она надела Кристине вокруг пояса, а другой, расходившейся на концах, пропустила между ее ног и пристегнула на спине и животе к первому. Теперь я разглядел, что это был за ремень. В пойме лобка к ремню был прикреплен исксственный член, на котором были два желтых резиновых яичка. Но член свисал вниз. "Что они с таким висячим будут делать?" - подумал я. Но тут Ядвига взялась за яички и начала сжимать их. Искусственный член стал вздрагивать и при каждом нажатии на яички поднимался в росте. Оказывается, член возбуждался воздухом при помощи яичек-насосов. "Эта штука не иначе, как из Парижа", - усмехнулся я про себя. Возбудив член до размеров четвертого номера, Ядвига легла на спину и широко расбросила ноги.
- Ложись на меня, целуй меня! - Кристина всталана колени возле ее ног. - Вставь его туда. Ой, ой, погоди, его надо смазать! Очень большой!
Ядвига взяла баночку с мазью и обильно смазав головку искусственного члена, направила его в себя.
- Двигай попкой, чтобы он ходил туда-сюда! - Кристина начала неумело поднимать и опускать свой зад, двигая членом в теле Ядвиги. Ну, давай быстрее! - Ядвига вся извивалась, помогая Кристине. - Люби меня! Целуй меня, милая девочка! Ох, как мне хорошо!... Быстрее! Еще быстрее!... Я кончаю! Все, все! Остановись!
Кристина замерла, удивленно смотря на обессиленную Ядвигу.
- Вытаскивай потихоньку. - Попросила Ядвига. - О-о!... - Протяжно крикнула она, когда член весь вышел из ее тела, а силы, козалось совсем покинули ее. Гладя Кристину, рука нащупала яички-насосики и что-то там сделала: раздался свист спускаемого воздуха и член сник. Потом она стала отвечать поцелуями на ласки Кристины.
- Сладкая, как ты мне хорошо сделала!...
- Мне так ново и приятно с вами, милая Ядвига!
- Девочка моя, сейчас я и тебе сделаю приятно. Дай я на себя надену эту штуку!
- Что вы, мне и так хорошо с вами! Я боюсь эту штуку туда, я еще никогда не пробовала!
- Не бойся, миленькая, мы его сделаем не очень большим.
Ядвига быстро застягнула ремни и накачала член до средних размеров, смазала мазью.
- Нет, я боюсь! - Молила Кристина.
Ядвига стала покрывать ее всю поцелуями, повалила на спину и, раздвинув ноги, впилась туда, куда собиралась всунуть пристегнутый к себе искусственный член. Кристина замолчала, закрыла лицо руками. Ее грудь возбужденно поднималась и опускалась. Ядвига легла на нее и направила головку члена в щель между ног и надавила.
- Мамочка! Мамочка - воскрикнула Кристина. - Больно!
- Сладенькая девочка моя, потерпи чуть-чуть! - Уговаривала ее Ядвига. - Мне тоже было больно, зато потом какое наслаждение!
Ядвига легла всей грудью на девушку, чуть поднялась на коленях и пальцами руки стала растирать половые губки ее девственной плоти. Другой рукой взяла член и стала головкой раздвигать и растягивать предверие влагалища. Кристина напряженно ждала. Потом она стала метаться под Ядвигой.
- Дальше, глубже! Ну, пожалуйста!
- Тебе ведь, говоришь, больно!
Ядвига радовалась: она добилась своего. Кристина уже сама хотела вкусить эту игрушку.
- Мне уже не больно! Поглубже! Ну же, - и она резко подняла бедра навстречу члену. Но это движение осталось холостым. Ядвига успела встретить его. Тогда Ядвига схватила Кристину за бедра и, как бы помогая ей, вновь подняла жаждующие бедра. Ядвига сделала резкое движение членом, и он вошел сразу почти весь.
- Ай! Ай! - Вырвалось у Кристины стон боли и радости.
Чтобы не слышать возбуждающих, страстных криков и стонов, не видеть этой оргии страсти любви двух женщин, я плотно прикрыл стеклянную дверь и, распахнув окно, заметался по кабинету. Проходя мимо двери, выходящей в коридор, я услышал чьи-то легкие шаги. Я открыл дверь и увидел горничную Ирку. Она уже поднималась по лестнице.
- Это ты? - Радуясь в душе, воскликнул я. - Иди ко мне!
- Это вы, пан Юзеф? Пани Ядвига не велит ходить к вам.
- Кому сказано! - Крикнул я, схватив ее за руку и увлек за собой в кабинет. - Ты кому рассказала, что была у меня?
Я закрыл дверь в кабинет и отошел. Она осталась у двери.
- Никому, пан Юзеф, я клянусь вам! - В глазах ее мелькнул страх.
- А ну иди сюда!
Мои руки быстро расстегнули панталоны, и мой неуспокоившейся член вырвался наружу. Ирка сделала шаг в сторону, остановилась и испуганно глядела на мой торчащий член. Снова запричитала:
- Пан Юзеф, не надо! Барыня меня выпорет за то, что я у вас!... Клянусь, я никому словечка не скажу!
- Иди сюда, кому говорят! Ничего пани Ядвига не узнает. А насчет того, что ты говорила, это я нарочно спросил. Хорошо, что не говорила. Ну, иди!...
Ирка бросилась передо мной на колени, обхватила мой член рукой и уже хотела его заглотить. Она думала, что я хотел опять так, но я желал ее тела. Я взял ее за подбородок, отвернул ее лицо в сторону и поднял с колен. Она в испуге отпустила член.
- Зачем ты его бросила? Держи! Дурочка - она приняла мои слова как приказ и снова взяла его в руки. Я сел перед ней на столе. По ее руке, державшей мой член, пробежала судорога. - Иди сюда, на колени... - Она, не поднимая юбки, хотела сесть, но я остановил ее. - Не так! Зайди спереди, положи руки на плечи.
Я сам положил ее руки себе на плечи и поднял юбку так, что моему взору открылись ее полные, стройные ноги и место внизу живота покрытое густыми черными кудрявыми волосами.
- Не надо, панычек! Я вам что хотите сделаю, только отпустите меня! - Молила она, поднося подталкиваемую мною свою заросшую промежность к моему торчащему члену.
- Сейчас, не бойся... Сейчас отпущу...
С этими словами я развел пышные губы ее влагалища и направив туда свой член, стал за бедра насаживать Ирку на себя. Член не входил: она была еще невинна.
- Панычек, ах, ах, больно! - Застонала она и впилась зубами в мою руку. По ее глазам я понял, что стон - инстинктивный, от боли. Я не хотел пачкать кровью свое белье. Я отвел свой член от желаемой цели, отстранив Ирку, встал и, тесня ее к столу осыпал поцелуями, лаская рукой ее промежность. Мои пальцы терли и ласкали нежный непробитый вход в ее нутро.
Она, не снимая рук с моих плеч, отступала завороженная в полуобмарочном состоянии, нежно лаская мою руку бархотистой кожей своих пышных ляжек. Из ее груди вырвались стоны близкого наслаждения, незнакомого для нее, нового огромного счастья.
- Панычек, родненький!... - Зашептала она, и ноги ее задрожали. Между ног стало вдруг мокро, как будто глаз, который я хотел насадить, заплакал.
- Сейчас, сейчас, милая! - Говорил я, целуя ее.
И вот она уперлась в стол. Свободной рукой я нашел у нее под кофтой подвязки юбок и распутал их. Юбки упали на пол. Теперь она стояла передо мной обнаженная до пояса, с мольбой во взоре. Я приподнял ее и посадил на край стола, она сбросила руки с моих плеч и уперлась сзади себя. Подняв ноги себе на предплечья, я увидел желанное моему члену отверстие в ее теле, обрамленное по бокам и сверху черными волосами. Я развел пальцами нежные губы и увидел там перегородку, закрывающую вход в глубь тела. Вставив головку своего напряженного до предела члена в преддверие ее невинности, я стал надавливать на него. Ирка напряглась от боли. Она молча кусала свои губы и с жадностью смотрела на то, как мужчина низвергает ее невинность и нетерпеливо ждала конца этой возбуждающей пытки. Я помог ему руками, притянув Ирку к себе. И он вошел, прервав преграду в тугую маленькую дырочку. Я стал его вытаскивать. Она расслабилась, и выражение мучительного ожидания сменилось улыбкой радости и наслаждения. Когда не вытащив до конца, я стал опять вводить член в теплоту ее тела, она обхватила меня руками за шею, уткнувшись в плечо, прильнула ко мне грудью. Я отшатнулся, удерживая ее под ноги и отошел от стола. Она оказалась весящей у меня на шее и члене. Кровь мелкими каплями падала на пол.
Ирка оказалась довольно тяжелой. Я поспешил отнести и положить ее на диван. Там мы продолжили и кончили акт наслаждения.
Удовлетворив свою страсть, я привел свой туалет в порядок. Ирка тоже оделась.
- Иди, моя хорошая! И чтобы по первому зову ко мне! А то я все расскажу жене!
Ласки кончились, она опять была прислугой, а я - хозяином и барином.
Ирка вышла из кабинета, а я пошел посмотреть, как идут дела в спальне. Все еще голая Ядвига прощалась с одетой Кристиной.
На другой день у нас с Ядвигой произошел следующий разговор:
- Ядвига, я вчера случайно подсмотрел, как Кристина у тебя в спальне примеряла чулкодержатель. Какое у нее тело, какие формы! Она уже вполне сформирована.
Я, конечно, умолчал, что видел все остальное. Хотя Ядвига, видимо догадалась, но виду не подала.
- Она тебе понравилась? -И после короткой паузы. - Ты хочешь ее?
- Как не хотеть такую прелесть!
- Ты получишь ее! - Подумав добавила она. - Но услуга за услугу. Ты сведешь меня со Станиславом Станишевским.
Станишевский - сын одних из наших соседей по имению. В это время ему было девятнадцать лет. Высокий, стройный юноша, не красив, но привлекателен, он увлекался лошадьми, и мы с ним на этой почве были большими друзьями. Поговаривали о том, что природа наградила его большим членом, отчего он пока только страдал, был застенчив, сторонился женского общества и не имел еще ни одной женщины. Я понял, что Ядвига первой решила испытать его мужскую силу.
- Обещаю тебе Кристину через три, четыре дня. Когда будет у меня Станислав?
- Постараюсь на следующей недели.
В воскресенье я встретился со Станиславом Станишевским.
- Моя жена хочет видеть вас у нас. Не лишайте этого удовольствия слабую женщину. Право, вам у нас будет интересно.
Он сначала отказывался, но в конце концов согласился. Мы договорились на четверг, в четыре часа дня. Передав это Ядвиге, я услышал:
- Во вторник в три будь готов принять Кристину.
Во вторник с утра Ядвига куда-то уехала, а я остался дома. Время прближалось к трем, но ни жены, ни Кристины не было. Я стал уже думать, что дело сорвалось, когда увидел из окна своего кабинета подьезжавшую коляску. Из нее вышли Ядвига и Кристина и пошли в спальню моей жены. Я быстро затемнил свой кабинет и занял пост у заранее чуть приоткрытой двери.
- Наконец-то мы опять вместе! - Говорила Ядвига, закрывая дверь, - как я по тебе соскучилась!
- Мне тоже вас не хватало, дорогая Ядвига!
Ядвига стала целовать Кристину в губы, щеки, глаза. Кристина отвечала ей страстно с нетерпением, ожиданием более интимных минут. Они не прекращая лобзаний, стали сбрасывать с себя наряды. Ядвига была немного проворнее. Она была совершенно голой, а Кристина сбросив платье, возилась с застежками корсета.
- Давай помогу, - сказала Ядвига. Сбросив с нее корсет, она стала перед Кристиной на колени и начала снимать с нее чулки и панталоны, целуя при этом живот, лобок и бедра, которые страсно трепетали, - сегодня ты испытаешь еще большее удовольствие. Я приготовила для тебя сюрприз.
- Какой сюрприз? - Удивленно спросила Кристина. - Лучше, чем в первый раз, наверное, не будет.
Ласки Ядвиги стали возбуждать Кристину.
- Бывает, сладкая, лучше, и ты сегодня увидишь это.
Ядвига встала с конен и терлась своим обнаженным телом о голое тело Кристины, продолжая покрывать ее поцелуями. Кристина стала тяжело дышать. Грудь ее часто вздымалась. Я тоже стал потихоньку сбрасывать с себя одежду.
- Ядвига, милая, я теряю контроль над собой! Давай скорее неденем эту штуку, как в тот раз!
- Сегодня для тебя будет другая штука, лучше той. - Руки Ядвиги были у Кристины между ног, и пальцы ее блуждали еще сильнее возбуждая страсть.
- Иди сюда!
Ядвига подтолкнула Кристину в мой кабинет. Я уже раздетый, тихо отдернул штору и встал в стороне от двери. Дверь открылась.
- Ядвига, милая, там темно. Давай здесь, я туда боюсь!
- Ну, что ты красавица моя! Не дрожи! Ведь ты веришь мне? Не надо ничего бояться. Клянусь, я хочу тебе только хорошего.
Ядвига встала у двери и втолкнула Кристину в мой кабинет. Я стоял в темноте, сбоку от двери, видел как Кристина входила в мой кабинет. Ядвига закрыла дверь за ней на ключ. Кристина обернулась. Я, дрожа от страшного нетерпения, подошел к Кристине и обнял ее за плечи. Она вздрогнула от неожиданности.
- Не бойся девочка, я друг Ядвиги, а значит и твой друг. Я не сделаю тебе ничего дурного! Я буду тебя ласкать! - Я нежно прижался к ее наготе. - Обними меня!
И оторвав ее руки от груди, я заставил ее обнять себя. Сначала я ее поцеловал нежно, чуть прикоснувшись своими губами, а затем страстно, сильно и долго. Она задыхалась, руки ее метались по моему телу. Она пыталась вырваться, но я сжал ее так сильно, что почувствовал, что вот-вот лопнет ее тугая грудь. Страх ее прошел и она перестала дрожать. Я стал целовать ее плечи, грудь, шею, шепча между поцелуями: "Милая, сладенькая, красивая." В напряженном ожидании она молчала. Припав ртом к соску ее груди, и держа одной рукой ее за спину, второй начав гладить по животу, бедрам, попке проворно скользнув ей между ножек, и она сдалась.
Она задрожала, но уже не от страха, а от желания скорее туда, между ног. Там было тепло и влажно - природа требовала своего. Почувствовав прикосновение моей руки, она сжала ноги, я схватил ртом ее губы и стал языком искать ее язык. Я поднял ее и положил на диван, опять стал целовать ее от грудей до колен щекотать языком самые нежные части женского тела. Она лежала неподвижно, только частое дыхание выдавало ее страсть. Дойдя губами до лица, и впившись в ее мягкий теплый рот, я раздвинул ей ножки, нащупал внутренний скользкий проход в ее тело и, ложась на нее, стал медленно вводить свой член в уже прорванный моей женой, но еще не знавшую тела мужского члена, девичью плоть.
Медленное, протяжное "а-а...", как выход, вырвалось из ее груди. Когда я сделал несколько движений членом внутри ее, она стала сначало осторожно, а потом все быстрее двигать бедрами в такт моим толчкам и в момент, когда я изверг в нее свое жаркое семя - дернулась, схватила мою голову, прижала ее к своему плечу и дико завыла. Я тоже еле сдержал крик, стиснув зубы и затем дрожа всем телом от нахлынувшего до головокружения чувства наслождения зубами страстно стал грызть ее сосок... Я вытащил член из нее, она как-то вздрогнула, сжала свои стройные ножки, отпустила мою голову, закрыла лицо руками и начала всхлипывать все сильнее и сильнее, пока не разрыдалась. Я опустошенный и удовлетворенный, распластался рядом. Я не утешал ее, только гладил ее тело. Она понемногу начала успокаиваться.
- Как все это ужасно, ново, страшно и в то же время сладостно и прекрасно! - Сказала она, как бы оправдываясь за свои рыдания. Потом она стала медленно водить своими руками по моему телу, как будто изучая меня: голову, шею, грудь, живот. Рука ее медленно коснулась волос, что ниже живота, вздрогнула, остановилась, затем остановилась, затем перебирая пальчиками волосы, пошла дальше и ниже и вот коснулась его, сначало только кончиками пальцев, потом смелее, и вот член в ее руке, лежит на лодони, уставший, теплый, мягкий. Рука, перебирая взяла яички и вдруг сжала их. Вскрикнув от боли, я оттолкнул ее руку.
- Ой, что ты делаешь? Ведь мне больно!
- Я не хотела сделать больно. Я хотела, чтобы эта штука стала тверже.
В ее голосе звучало удивление. Меня осенила догадка. Ведь это Ядвига тогда, чтобы сделать искусственный член тверже и длиннее, накачивала его, нажимая на резиновые яички. Я, хотел расхохотаться. Наивность! Какая наивность. Ведь он не искусственный, он живой!
- Подожди, если он захочет, он сам встанет.
Кристина снова взяла мой член и стала ласково и нежно перебирать его пальчиками. Потом осторожно и нежно принялась сжимать и двигать рукой вверх вниз, и он захотел опять и, вздрогнув, стал подыматься. Моя рука прошла по ее груди, животу, опустилась к ногам. Большой и средний
пальцы раздвинули губки между ног, а указательный проник внутрь. Она стала глубоко дышать, мой палец двигался в узком скользком проходе возбуждая ее, она молча широко раздвинула бедра приподнимая их, потом потянула мой член к себе - мол, пусть он, а не пальчик войдет в нее. Какая непосредственность! Я снова лег на нее.
- Направь его сама, - попросил я.
Она не сразу, но взяла мой член к себе. Затем обняла меня за плечи и мы стали медленно, в такт друг другу качаться телами, обмениваясь нежными поцелуями. Я захотел взглянуть на нее и включил свет. Она испугалась, вскрикнула и остановилась, зажмурив глаза с такой силой, будто хотела закрыться веками. Лодонями она закрыла мои глаза.
- Не надо света!
Я отбросил ее руки, приподнялся над ней на руках, и, продолжая двигать членом, стал ее разглядывать. Передо мной лежало прекрасное девичье тело. Упругие груди дрожали, как две огромные капли ртути. На животе, под моим движущимся членом виден был только уголок лобка, поросший волосами. Мне не было видно место у нее между ног, куда с таким удовольствием входил мой член. Я взял ее ноги и положил их себе на плечи. Кристина охнула: член стал входить глубже, но, видимо, это было приятно ей, и она продолжала лежать спокойно, равномерно раскачивая бедрами, все так же плотно закрыв глаза. Теперь я увидел, что у нее между ножек, увидел совсемблизко. Вот где у женщины самое укромное и ненасытное место! Мною овладело желание впиться в это маленькое тельце. Я вытащил из него член и, удерживая ее ноги поднятыми вверх, прильнул ртом к этому заветному входу в ее тело. Я целовал, лизал, засовывал внутрь язык, даже покусываю, но старался делать это нежно, не причиняя ей боли, и снова целовал и лизал. Кристина только стонала и теребила волосы на моей голове. Я лег на спину, посадил ее на колени передом к себе, ввел в нее член, стал подбрасывать так, что она приподымалась надо мной. Член выходил из нее не полностью, но когда она опускалась на меня, член проникал в нее до конца упираясь. Она, уткнувшись в мои плечи, помогала мне, как бы скакала на мне. Лицо ее выражало безумие, бескрайнюю страсть. Веки были плотно сжаты.
- Открой глаза, посмотри на меня милая!... Ох, как хорошо!... Посмотри, как это прекрасно! - Молил я ее, и она открыла глаза.
- Человек! - В ее голосе звучала неожиданность и испуг, и, как мне показалось, радость. - Пан Юзеф!
Как потом выяснилось она думала, что имеет дело с нечистой силой, в крайнем случае с демоном.
- Пан Юзеф, не смотрите на меня, мне стыдно! Это так ужасно! - Я поставил ее на колени на край дивана. Сам встал на пол. Она уже догадалась, что это какой-то новый способ, и прняла позу. Какая у нее была попочка - нежная, белая, без единого пятнышка! Кровь стучала у меня в висках. Скорее, скорее всадить в нее член, только теперь уже сзади!
- А... А... Больно! - Воскликнула она и подалась немного от меня, но я схватил ее за бедра и стал насаживать на себя. Она застонала, но это был стон наслаждения. Еще, еще, еще. Вот-вот, все! Пульсируя, вздрагивая мой член, излил в раскаленное тело свою жидкость.
- О-о-о! - Громко вскрикнула Кристина и упала на грудь, оставаясь на коленях.
Я вытащил член из отверстия, которое он только что затыкал, и по ее ногам хлынула обильная, как ручеек прозрачная жидкость. Сборники коротких порно рассказов на сайте https://dojki.biz Я приложил, вытирая, пантолоны. Она сжала их ногами и упала набок.
- О, как чудесно!... - Бормотала она, глаза ее были закрыты, по лицу расползалась улыбка блаженства. - Я сойду с ума от счастья, пан Юзеф! Вы всегда меня будете так любить?
- Конечно, сладкая! Мне тоже ужасно хорошо с тобой. Зови меня просто Юзик. Ведь мы с тобой теперь как муж и жена, моя любимая.
- Хорошо, Юзечка! Как хорошо, прекрасно все получается! Я не как не успокоюсь! Поцелуй меня, мой милый!
- Кристина, приходи ко мне послезавтра в пять! Только чтобы Ядвига не знала. И, как придешь, проходи сразу в этот кабинет, вот через эту дверь, выходящую в кабинет. - Я предупрежу слуг. Значит, в пятницу, в пять, прямо сюда! - Напомнил я Кристине, провожая ее домой.
Через день мы с Кристиной стали свидетелями совращения Станислава моей супругой. Правда, Кристина опоздала к началу этого захватывающего спектакля, который развивался в таком порядке. В пятницу я привез Станислава в наш дом. Сославшись на то, что в двух комнатах идет ремонт, мы пригласили его к Ядвиге в спальню, приготовленную заранее соответствующим образом. Кровать была покрыта ковром, посреди комнаты стояли три стула... Мы выпили за встречу и за знакомство Ядвиги и Станислава. Ядвига стала говорить много лестных слов, слышанных ею о Станиславе, о том, что давно хотела познакомиться с ним поближе. Потом разговор пошел о воскресных скачках. Станислав с жаром стал рассказывать о достоинствах любимых лошадей.
- Вот я слушаю, как вы восторгаетесь лошадьми, - вмешалась в разговор Ядвига, - а как вы относитесь к хорошеньким женщинам?
Стнислав смущенно опустил взор, пожал плечами.
- По-моему, некоторые женщины привлекательнее лошадей. Или вы другого мнения? - Лукаво спросила Ядвига.
- В лошадях я немного разбираюсь, а вот область женских прелестей мне пока неизвестна.
- Но вы уже не ребенок! Пора позновать женщин! - Начала дразнить его Ядвига.
Мы с женой стали наперебой рассказывать о хорошеньких женщинах, их красоте, умении держать себя, о пропорциональности и привлекательности их фигур.
- А что скрыто у них под одеждой! - Воскликнула Ядвига. - Юзеф, принеси сюда, пожалуйста, французский журнал. Пусть Станислав посмотрит и вынесит свое мнение об этих прелестях.
Когда я выходил в коридор, то услышал, как Ядвига спрашивала у Станислава:
- А меня вы считаете красивой?
Ответ Станислава я уже не слышал. Пройдя в свой кабинет, я взял один из порнографических журналов и, прежде чем войти, заглянул в спальню через стеклянную дверь.
Ядвига забросила ногу на ногу и приподняла подол платья так, что до половины открылась ее точеная нога, и что-то с жаром говорила Станиславу. Тот потупил взор, то пожимая плечами, то утвердительно кивая головой. Войдя снова через коридор к ним в спальню, я передал журнал Ядвиге.
- Ядвига и Станислав, вы должны меня извинить, - обратился я к ним, - за мной приехали от Касписких и я должен покинуть вас.
Станислав тоже встал.
- Что вы, что вы! Оставайтесь! - Сказали мы в один голос. - Мы вас очень просим остаться!
- Не оставляйте меня одну! - Просила Ядвига. - У меня сегодня кроме встречи с вами ничего не запланировано. Я одна умру от скуки!
- Конечно, друг мой, оставайтесь! - Поддержал я Ядвигу. - Право же, я не знал, что так получится, но я уверен, что ты скучать не будешь. А ты дорогая, особенно не смущай юношу, будь паинькой!
- Что ты, родной! - Улыбнулась Ядвига.
Я покинул их и вошел в кабинет, проверив затемнение сел в кресло у стеклянной двери, стал наблюдать за происходящим в спальне. Время приближалось к пяти и скоро должна была появиться Кристина.
Ядвига и Станислав рассматривали фотографии обнаженных фигур в журнале. Ядвига все время что-то поясняла, показывая на ту, или иную часть снимка. Показав на одну из фотографий, Ядвига отошла и подняла платье, открыв почти всю свою стройную ножку. Сначало Станислав смутился, но потом стал сравнивать ноги Ядвиги с ногами натурщицы в журнале. По его лицу я понял, что он отдал предпочтение моей жене. Она опять оказалась рядом, забросив ногу на ногу, обнажив их до самого верха, что стали видны очаровательные кружева ее пантолончиков. Ядвига заставила выпить бокал вина, а свой лишь только пригубила. Потом, сравнивая свою фигуру с фигурой девушки натурщицы из журнала, она растегнула лиф платья и открыла ему свою грудь, лежавшую в корсете, и опять выиграла у натурщицы. Станислав, как бы исподтешка впился взглядом в эту живую, колыхающую от возбуждения грудь.
Вот показался снимок обнаженного мужчины. Ядвига указала пальцем на мужской член и лукаво улыбнулась. Что-то спросила у Станислава, тот залился краской от стыда. Ядвига все так же улыбаясь, и не стыдясь своих вопросов о чем-то спрашивая, направила свою руку к застежкам его брюк. Он испугавшись, схватил ее за руку. Тогда Ядвига встала со стула, закрыла на ключ дверь в коридор и бросилась на колени перед ним. Он уже сам растегивал брюки, но пальцы слушались его плохо. Она ему помогла и извлекла наружу то, о чем так много говорили.
Его член не в возбужденном состоянии был довольно-таки больших размеров. Ядвига взяла его на ладонь и нежно погладила другой рукой от корня до кончика, что-то при этом ласково шепча. Раздевалась она быстро и бесстыдно, красиво снимая ту или иную часть своего туалета, она подчеркивала прелесть обнаженного своего тела. Станислав, как завороженный, смотрел на все... И вот его член, вздрогнул раз, и встал может быть первый раз в жизни, поднимаясь и наливаясь соком страсти. Когда он поднялся во весь рост, у меня по спине пробежали мурашки. Боже мой! Меня самого природа не обидела, наградила большим членом, но этот!... Жеребцу не стыдно было бы иметь такой! Не менее двух дюймов в диаметре, длиной около фута - то есть, если бы его можно было опустить вниз, головка оказалась бы около колен.
Я перепугался за Ядвигу. Что будет с ней, если она рискнет испытать этот член? Но ее лицо выражало не испуг, а совсем наоборот: на нем было написано желание скорее насладиться, утолить свою страсть этим великаном. Она бросилась на колени перед ним и стала ласкать его руками, шеей, волосами, лицом, губами и ртом осыпая его поцелуями. У Станислава помутнел взгляд. Руками он бессознательно блуждал по голове, плечам, грудям Ядвиги. Он что-то шептал. Доведя его и себя до последней стадии возбуждения, Ядвига встала, взяла со стола баночку с мазью и, смазав ему головку члена, стала передом находить ему на колени. Развела пальцами губы своего влагалища, а Станислав направил головку своего живого стержня ей внутрь. Она взялась за его плечи, стала медленно, закатив глаза от дикого наслождения, опускаться. Стержень стал входить в нее. Станиславу видно не терпелось всунуть его в живое тело. Он взял Ядвигу за бедра и стал помогать ей опускаться. Я поразился. Как могло это хрупкое, нежное женское тело вместить в себя этот дар природы! Я думал, сейчас раздастся ее вопль о помощи и придется бежать за врачом, но мои опасения оказались напрасны. Крик наслождения и радости вырвался у нее из груди, когда она полностью опустилась ему на колени. Весь без остатка его огромный член был в ее чреве... Она прижалась грудью к его груди и стала целовать лицо, потом поставив ногу на перегородку стула, откинулась чуть назад, и держась за его плечи, стала поднимать и опускать свой зад, не до конца вытаскивая, а затем снова насаживая его на поршень. Сначало медленно, а затем все быстрее и быстрее! Станислав помогал, поддержая ее широко раздвинутые ножки.
Я возбужденный, вскочил со стула. Дверь моего кабинета, входящая в коридор, открылась, и на пороге показалась моя Кристина.
- Как темно! Здесь кто-нибудь есть?
- Да, маленькая, заходи! Только потише!
- Каким долгим мне показалось ожидание этой встречи! Я вся горю и дрожу!
Я стал ее целовать, она отвечала мне горячо и страстно.
- Раздевайся, родной, сбрасывай с себя одежду! - Я стал помогать ей. - Ты ко мне пришла! - Я встал на колени и целовал то место тела, к которому обращался мой член, прижавшись губами к волоскам и пылающему разрезу между ног, засунув пальцы в эту теплую щель.
- Поцелуй и ты скорей свою игрушку!
С этими словами я встал и пригнул ее голову к своему члену. Она несмело взяла его рукой и несколько раз нежно поцеловала, потом схватила его ртом и стала сосать. Я с трудом оторвал ее голову и она в ожидании, дрожа всем телом, прижалась ко мне грудью. Нащупав мокрый вход в ее тело и чуть подсев под нее, я напрвил туда свой член. Она широко раздвинула ножки, позволив моему члену войти в ее теплоту. Сделав несколько движений я забросил ее руки себе на шею, не вытаскивая члена, держась за ляжки ее ног, оторвал ее от пола и так, сидящую на моем члене, понес к стеклянной двери. Держа ее спиной к двери я сел в кресло. Она не видела, что происходит в спальне Ядвиги, да ей было и не до этого. Она была возбуждена до такой степени, что хотела только удовлетворить свою страсть. Я поставил ее ноги на сиденье кресла и обняв ее зад стал опукать и поднимать ее. Она застонала на моем члене.
В это время Ядвига и Станислав, голые, лежали на разобранной кровати. Он впервые в жизни получил удовлетворение от женщины и сейчас лежал неподвижный и усталый, закрыв лицо руками и стесняясь ласки ее рук. Мы с Кристиной кончили, вытерлись, и я, целуя ее, как ребенка, посадил к себе на колени и показал на происходящее в спальне. Кристина, увидев лежащих в кровате голых Ядвигу и Станислава, перепугалась, дернулась, желая вырваться и убежать. Но я ее не отпустил, прижал к себе и прошептал:
- Не бойся, не стесняйся, сладенькая! Смотри, и ты увидишь много интересного!
- Стыдно ведь подсматривать такие вещи! - Сказала она смущаясь, но, немного успокоившись, стала украдкой от меня смотреть в дверь.
Немного полежав, Ядвига прподнялась на локтях и нежно поцеловала Станислава в губы, потом соски его груди, поднялась и понесла свою грудь к его губам. Он схватил их руками и впился поцелуем. Мы стали дублировать их действия. Я ласкал и целовал груди Кристины. Ядвига руками ласкала Станислава, и его могучий член встал на дыбы.
- Как, - с испугом в голосе прошептала Кристина, - какая у него большая штука! Он ведь разорвет Ядвигу, если будет делать то же, что и мы!
- Не бойся, уже не разорвал. Видишь - она опять просит его.
- Какая твоя жена ненасытная! Неужели ей мало твоей штуки?
И снова Станислав стал конем, а Ядвига - наездником. Она положила его на край кровати так, что бедра и одна нога свешивались на пол. Сама встала на полу к нему спиной так, что его опущенная нога оказалась между ее ног, нагнулась, упершись в поставленный перед собой стул, взяла в руку его членище, сзади направила в свое влагалище и стала задом насаживать себя на него.
- Я тоже так хочу! Какая я стала бесстыдная! - Воскликнула Кристина и взяв мой член, хотела вставить в себя.
- Подожди! - Сказал я Кристине, - давай как они.
И мы с ней повторили этот способ, только по-своему. Я, сидя пододвинулся к краю кресла и развел ноги, она задом стала между моих ног, нагнулась и, уперлась руками в мои колени, запрыгала на моем члене. Войдя в экстаз, мы уже не обращали внимания на то, что происходило в спальне, перешли на диван, лаская друг друга только руками. Трогая мой член Кристина спросила:
- Ты не завидуешь Станиславу, что у него такая большая штука?
- Что ты, милая, разве тебе моего мало?
Не отвечая на мой вопрос, Кристина продолжала свою мысль:
- Я еще не разбираюсь в таких вещах, но такой бы я не стала. Такого огромного я не хочу никогда. Ведь он вызывает только страх, а не желание.
Когда усталость прошла, мы вновь продолжили наслаждаться друг другом, подсматривая за Ядвигой и Станиславом. Так мы провели весь вечер.
На следующий день я заметил, что Ядвига чувствует себя очень плохо.
- Дорогая, я видел вчера твою игрушку. Ты совсем себя не жалеешь.
- Да, дорогой, я не рассчитала своих возможностей.
Но, поправившись, она снова пригласила Станислава к себе, провела с ним вечер страсти и опять почти неделю болела. Видно, раз попробовав, она не могла отказаться от этого страшного наслаждения. И потом, примерно раз в месяц, она с ним раз встречалась и неделю после этого отдыхала. Станислав, почувствовав Ядвигу, ощутил свои мужские достоинства, перестал стесняться общества хорошеньких женщин, и его любимым занятием стали не только лошади. Стали ходить слухи, что ни одна женщина не выдерживала его члена, чтобы потом не болеть. Но, несмотря ни на какие предупреждения, они, как мотыльки на огонь, летели к нему. Не одна заплатила здоровьем, а некоторые общественным положением: подчас невозможно было скрыть последствия работы члена Станислава за испытание на себе его силы и могущества.
* * *
С Кристиной мы встречались часто, и все так же страсно отдавались друг другу. Наверное, нет таких способов и поз, которых бы мы с ней не перепробывали. Затем мы стали встречаться реже. У меня появились новые женщины. Кристина тоже не терялась: у нее зародилась ненасытная страсть. Каждый день она должна была видеть мужчину. Это и сгубило ее мужа. Он был страшно ревнив и не отпускал ни на шаг таблетки. Однажды сердце его не выдержало, и он скончался прямо в постели на Кристине, как говорится при исполнении супружеских обязанностей. Кристине осталось богатое имение и фамилия карчевская. Сколько мужчин предлогали ей себя в мужья! Но она использовала только их половые члены. Может, она оказалась в обществе других женщин, ищущих сверхнаслаждения, и стала искать мужчин с таким огромным членом как у Станислава, забыв про свои слова, которые говорила мне, что не хочет оказаться на таком огромном члене.
А наша семейная жизнь идет своим чередом. Ядвига отдается развращенным старичкам, портит юнцов. А я наслаждался нежными телами своих любовниц, не забывая узнавать через стеклянную дверь, что нового в области наслаждения и разврата приобрела моя жена со своими любовниками.

--- Исполнение желаний ---

Совершенно неожиданно мне позвонил старый друг, проживший много лет за границей. Сказал, что собирается провести всю осень в родительском доме, недалеко от того места, где прошла моя юность, и что очень хотел бы меня видеть. Этот звонок заставил меня основательно переворошить прошлое и имел самые неожиданные последствия. Школьного товарища я не видел несколько лет и согласился на эту встречу главным образом из любопытства.
Друг почти не изменился. Как ни странно, у меня было такое чувство, словно мы не виделись всего неделю. Он был такой же худой и подвижный, с тем же плутоватым выражением глаз. Мы несколько часов проговорили о жизни, о том, что произошло с нами за это время. Потом, почувствовав, что пить мне уже хватит, я встал и откланялся. Подъехав к супермаркету, поставил машину на стоянку и вышел на свежий воздух. Походив взад-вперед, я стал с внезапно пробудившимся любопытством вглядываться в до боли знакомые места, где прошло мое детство, и ноги сами понесли меня вперед.
Вон на той скамейке я выкурил свою первую сигарету. Вон в том гараже я пытался совершить свой первый половой акт с Ольгой, которая была на два года старше меня. Неожиданно для самого себя я оказался за забором, окружавшим сад многоквартирного дома, в котором когда-то жила семья Анны (или, быть может, и сейчас жила, как знать?). Тщательно ухоженный сад симметрично раскинулся передо мной. Роскошная лужайка. Развесистые яблони и ягодные кусты. Типичный мещанский символ благополучия. Я присел за один из кустов и стал наблюдать за домом. Сквозь прозрачные занавески в одном из окон было видно, как кто-то ходит по комнате. На дворе стоял сентябрь и было сыро. С неба, затянутого тучами, начал накрапывать дождь. Я дрожал от холода.
Неожиданно на меня нахлынули воспоминания ранней юности, сознание захлестнули полудетские фантазии, в которых было много спермы и которые возникали и исчезали во мне, словно эрекции, и казалось, само это место было заряжено эротическим магнетизмом, воздействовавшим на меня. Я снова лежал в объятиях бойкой Анны, муж которой с тремя сыновьями укатил рыбачить в какую-то тьмутаракань. Я лизал языком влажные лепестки цветка, распустившегося на стыке ее мощных бедер, я лизал ее грудь и живот, она сомкнула свои тяжелые, чувственные веки и ворковала, мурлыкала, бормотала непонятные фразы. Я держал в своих еще не окрепших руках ее пышный зад, и все во мне трепетало от счастья. Я просунул пальцы в щель между ягодицами и стал осторожно ласкать анус, Она открыла рот. Я поцеловал ее соски и вошел в нее. Три секунды я, как весенний ручей, струился спермой, а потом без сил рухнул на ее мокрое тело.
Анна была воплощением величественной женственности. Одновременно притягательная и неприступная. Неуемно сексуальная и почти воинственно чувственная. Она одна была для меня целой вселенной, которую пытался постичь мой воспаленный мозг. Я поймал себя на том, что сижу под кустом насквозь промокший и предаюсь фантазиям четырнадцатилетнего подростка. Глупее не придумаешь. Я вылез из своего укрытия и уже было собирался перемахнуть через забор, как вдруг отчетливо увидел, что сквозь занавески просматривается женская фигура. Неужели она по-прежнему живет в этом доме? Покинутая детьми и увальнем-мужем? Может, она меня заметила? Может, она танцует за занавеской, раздетая донага, с туго стянутыми волосами, целомудренно собранными на затылке в пучок? И это целомудрие перевешивает ее крупноватое, но грациозное тело, так и пышущее от избытка здоровой чувственности, - этакая пантера в человечьем обличье... Господи, неужели я никогда не отделаюсь от детских фантазий?
Вернувшись домой, до нитки промокший и злой на самого себя за то, что дал себя уговорить и поехал на эту встречу, которая ровным счетом ничего не дала, кроме бесполезных, пустых разговоров, я разделся и полез под душ.
А еще через час расселина между роскошными бедрами Анны поглотила меня, и я уснул. Когда же наутро проснулся, почувствовал жар. Ноги и руки ломило, голова была словно пудовая бетонная чушка, нос и горло заполнили полчища бактерий, словно пришельцы из других миров. Я взял с тумбочки пачку печенья, отключил телефон и весь день провел в постели в каком-то полубреду. Ко мне являлась Анна и улыбалась своими целомудренными губами. Она брала в рот мои яички, щекотала меня своими длинными ногтями, до последней капли высасывала мой семенной фонд. А потом ложилась на меня, будто живая перина.
Часам к восьми вечера жар стал нестерпимым. Я с трудом поднялся с постели и натянул на себя махровый халат. Тщетно перерыл всю квартиру в поисках чего-нибудь жаропонижающего. Нетвердой походкой вышел на площадку и направился к соседям. Дверь была приоткрыта, таблички с фамилией на ней уже не было. Неужели дед Василий переехал? Я только собрался постучать, как дверь сама бесшумно открылась. На пороге стояла... Анна с кувшином, полным воды. На ней, как и на мне, был только купальный халат. Она была босиком, старше меня на десять лет, но, несмотря на то что морщинки стали чуть глубже, а в густых волосах появилась пара серебряных прядей, она была все та же. Я смотрел на нее, Она выжидательно глядела на меня, в глазах ее был немой вопрос. Я знал, что это она, но отказывался верить своим глазам. Она меня не узнала. Я откашлялся, не зная, с чего начать. Почувствовал, что краснею. Опустил глаза. Открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Вы больны? - услышал я ее голос будто издалека, будто с расстояния в десять лет. Я смог лишь кивнуть. Она взяла меня под руку и повела туда, откуда я пришел, в маю собственную квартиру. Там она осторожно сняла с меня халат, и я остался в чем мать родила с членом, торчащим, словно Пизанская башня. Улыбнувшись, она осторожно взяла его обеими руками. Потом уложила меня в постель, ушла и вскоре вернулась с таблетками и апельсиновым соком. Закрыв дверь на замок, она сбросила с себя халат, и он упал к ее ногам. Под халатом она оказалась совершенно голой, и я вперил взгляд в это роскошное тело. Круглый живот, лобковые волосы, похожие на мех горностая, мощные бедра, колени... Я увлек ее вниз, на кровать, она мягко опустилась на меня. Я массировал пышные ягодицы, она бережно ввела член в свою влажную щель и лежала, не шевелясь. От ее улыбки у меня закружилась голова.
Пощекочи меня, - попросила она, и я просунул пальцы между ее круглых ягодиц. Когда я стал ласкать ее анус, она закатила глаза от удовольствия. Мои пальцы едва касались тугого, окруженного мягкими волосиками колечка, когда же я просунул средний палец внутрь, она громко застонала. Я сделал несколько сильнейших толчков вверх и тут же бурно кончил...

--- Нешведский треугольник ---

Она стояла в очереди на такси. Народу было довольно много, улицы заполнялись людьми по мере того, как пустели питейные заведения. Большинство из тех, кто торчал в пивных до столь позднего часа, были изрядно выпивши, но все же не пьяны. Тех, кто набрался сверх меры, вышибалы давным-давно разогнали по домам. Наконец подошла ее очередь. Она села в машину и в двух словах объяснила, куда ехать. Как приятно было откинуться на мягком сиденье, насладиться роскошью поездки на мерседесе - такое случается не каждый день.
Водитель стал что-то говорить. Никогда не знаешь, хотят они говорить или нет, подумала она, но этот явно хотел, а она, собственно, ничего не имела против, поэтому передвинулась на середину сиденья, чтобы поддержать с ним визуальный контакт в зеркале заднего вида во время разговора. Она чувствовала, что у нее задралась юбка, и хотела ее поправить, но вдруг вспомнила историю, о которой однажды читала. В ней два парня приставали к девушке на заднем сиденье такси, а шофер наблюдал за их развлечениями в зеркале. Кончилось тем, что они заехали на неосвещенную детскую площадку, уложили девушку на теннисный стол и трахнули все по очереди. Правда, она теперь была одна, так что ничего подобного произойти не могло. Не то, чтобы ей хотелось рисковать, было просто интересно: заметит он или нет, а если да, то любопытно было посмотреть на его реакцию.
Она не стала поправлять юбку, более того, съехала поближе к краю сиденья, так что юбка задралась еще больше. Не слишком, но с ясным намеком - если он, конечно, это заметит. Она знала, что для этого ему придется сделать некоторое усилие: юбка не попадает в поле его зрения, если он будет только стараться поддерживать визуальный контакт.
Разговор начался с обычных вещей: как несладко работать так поздно, как неприятно иметь столько подвыпивших пассажиров. Ему было нелегко поддерживать беседу, поскольку надо было неотрывно следить за дорожной обстановкой: то и дело кто-нибудь выбегал на проезжую часть улицы или происходили другие непредвиденные вещи, характерные для безалаберности субботнего вечера. Когда они выехали на шоссе, стало немного спокойнее, и у него появилась возможность говорить с ней и порасспросить ее побольше о себе. Он заметил у нее обручальное кольцо и попытался довольно неуклюже шутить о соломенных вдовах. Ничего подобного, - возразила она. Муж дома, просто подошла ее очередь немного развлечься. Не то, чтобы она много от этого получила: она ведь уже не так молода, а с годами становишься гораздо разборчивей.
Вот как, молодые уже не устраивают? - засмеялся он, явно желая повернуть разговор в более пикантное русло. Они, конечно, милые, - ответила она, - но уж больно торопливы! э Она прекрасно осознавала, что говорит и насколько двусмысленной была ее фраза, и предусмотрела пути к отступлению на случай, если он не клюнет. Она вполне могла сказать, что имела в виду их торопливость при знакомстве (то, как они торопятся пригласить девушку к себе домой, а не то, что они торопливы в постели).
Водитель понял как надо, и разговор становился все более игривым, а реплики подчас звучали просто вызывающе. Она заметила, что он больше не пытается подглядывать украдкой, а в какой-то момент попросту взял и привстал с сиденья, чтобы иметь лучший обзор. Правда, он сделал вид, что ему надо поправить брюки, но как-то уж долго не садился, уставившись в одну точку... А она не только не свела слегка раздвинутых ног, но, наоборот, расставила их еще больше, как раз настолько, чтобы сигнал достиг цели.
Так и случилось. Беседа приняла совершенно откровенный характер. Оказалось, что это его последняя ездка, после чего он отправится домой. Другими словами, он никуда не торопился. Он как-то по-особому выделил это слово, и она поняла, что он намекает на только что сказанную ею фразу относительно молодых мужчин. Когда машина остановилась, он повернулся и выжидательно посмотрел на нее. Она наклонилась вперед и одной рукой притянула его голову к себе. Их губы встретились, и его язык тут же стал совершать немыслимые пируэты у нее во рту. Дыхание становилось все напряженнее по мере того, как на поверхность их тайников души всплывали все новые чувства и страсти. Он полностью развернулся и просунул руку между ее ног. Не спеша, осторожно стал ласкать ее, а она заерзала задом по сиденью. Он почувствовал, что трусы у нее горячие и влажные. Одним пальцем он спустил их на бедра, а другой прижал к ее мокрым срамным губам. Они сперва напряглись и сомкнулись, но тут же обмякли, стали податливыми, и его палец оказался в теплом и влажном плену.
Давай зайдем ко мне, - прошептала она, отстраняясь и разворачиваясь к двери, чтобы выйти. Он испугался. А муж? Разве он не дома? - Дома, - ответила она. - Но он спит. Не волнуйся. - Но он проснется, когда ты станешь открывать дверь. - Конечно, проснется, - ответила она. - Но увидит, что это я, и тут же опять заснет. Я разденусь в спальне и спущусь к тебе. Он ничего не заметит.
Они вошли ли в дом. Она поднялась наверх и переоделась в ночную рубашку. Муж действительно проснулся, но тут же снова уснул. Она пошла в ванную, чтобы почистить зубы и чтобы дать мужу возможность уснуть покрепче. Потом спустилась вниз. Теперь они старались действовать беззвучно. Они не осмеливались говорить даже шепотом, а перешли на язык жестов. Она села в кресло, широко расставив ноги. Он опустился перед ней на колени, зарылся лицом в ее лоно и стал лизать ее так нежно, так искусно и целеустремленно. Ей показалось, что ее живот, все ее тело вот-вот разорвется на части. Она уже ощущала, как взрывная волна сладострастия распространяется по всему ее телу, и эпицентр взрыва находится в ее вульве, в которой неистовствует его язык. Потом ее тело вдруг словно цепенеет, она крепко сжимает бедрами его голову и на несколько мгновений совершенно уходит в себя.
Он прижимается щекой к ее лодыжке и ждет ее возвращения, нежно лаская кончиками пальцев ее груди и живот. Она открывает глаза и улыбается. Жестом просит его отодвинуться чуть подальше. Затем разворачивается к нему задом и становится на четвереньки. Он кладет одну руку на ее ягодицу и легким движением опускает ее до нужной высоты. Второй рукой берет свой член и вводит его во влажную вульву. Сначала он входит в нее всего на пару сантиметров и тут же снова выходит. Потом она чувствует, что член проникает в нее все глубже и глубже, пока она наконец не ощущает, что его теплый живот трется о ее ягодицы. Он отстраняется и снова налегает, стараясь проникнуть в нее как можно глубже. Она подается чуть вперед, пытаясь смягчить его натиск, ее грудь отвисла и качается - в такт его толчкам.
Теперь пусть торопится, сколько ему заблагорассудится, думает она, чувствуя, что полностью удовлетворилась и что скоро удовлетворится и он. Он стонет и наносит последний глубокий удар по ее вульве, и она ощущает, как его член начинает пульсировать, освобождаясь от содержимого...
Довольная и счастливая, она откидывает одеяло и залезает в постель. Муж поворачивается во сне на другой бок, и она косом чует едва уловимый запах греха. Он онанировал перед сном! Она улыбается своим мыслям, натягивает на себя одеяло и закрывает глаза... Ей абсолютно на все наплевать. Может быть, он подглядывал, ну и что?

--- Знакомство ---

Я сделала маленькое отверстие в ванную комнату моего соседа по комнате.
То чем он занимался во время купания, вызывало у меня дикий восторг и сильное возбуждение. Увидела его член, стоячий, я поразиласьего размерами и толщиной. Он же сидел на стуле и онанировал. Hа стене,я заметила, висели снимки обнаженных женщин и снимки, на которыхженщины сношались в различных позах и извращениях.
И вот однажды, подсматривая в очередной раз, я не заметила, какоткрылась дверь и меня втащили в ванную комнату. Я уже была не целка.Hе успела я опомниться, как была уже раздета догола. Он брал моисиськи, тогда еще стоячие, мял и тискал, сосал соски, а другой рукойяростно дрочил свой здоровый член. Шкурка под его рукой то оголяла красноватую перед залупой ткань, то опять наползала. Спустив, он стал на колени передо мной, раздвинул мои бедра и стал лизать верхнюю часть влагалища. Язык щекотал мои малые губы, углублялся внутрь. Руками онбольно сжимал мои круглые ягодицы. Я же с любопытством смотрела на егополуопущенный член.
Стены его комнаты почти сплошь были оклеены эротическими снимками,в разных позах и изображениях. Один запомнился больше всего. Голый состоячим членом мужчина как бы проверяет ширину бедер стоящей раком женщины. Так же много было порножурналов и эротической литературы.
Hемного выпив, он стал раздевать меня. Добравшись до лифчика и расстегнув его, сказал, что у меня большие сисечки. Я руками поднялаих вверх. Это движение произвело на него возбуждающее впечатление. Он почти всю меня облизал, доведя почти до оргазма.
Встав на колени, попытался ввести свой здоровый член с прогибом всередине в мое влагалище, но громадная залупа не входила.
Тогда он лег на спину, намазав залупу вазелином, и попросил меня расширить пальцами влагалище. Я села на колени и расширила влагалище.Он приподнял свои ягодицы и, взявшись за мои, медленно стал насаживатьменя на свой здоровый член.
Залупа медленно вошла во влагалище. Предчувствуя сладострастие, я с нетерпением ждала, что будет дальше. Член вошел до половины, а затем скрылся до основания в моем влагалище. Залупа уперлась мне в заднюю стенку матки, я чувствовала и не могла пошевелиться. Все мое влагалище было напряжено.
Я стала прогибаться в животе, как подсказывал он, держа его забедра. Член то выходил до головки, то вновь исчезал во влагалище.Трение было изумительное. Он же, тем временем, указательным пальцемтеребил мне клитор, нащупывая его головку. В зеркале я видела, как сначала медленно, а затем все быстрее стали выпрыгивать мои увесистые сиськи, мелькая сосками. Зрелище было сверхэротическое. Он же то поднимал, то опускал свой зад. Оргазм наступил минут через 30. Шея и верхняя часть груди покрылась у меня красной сыпью, а соски поднялись,встали и затвердели. Так они у меня еще никогда не вставали. Он же,наклонив меня к себе, стал по очереди сосать мои стоячие соски и концыгрудей. Я была на седьмом небе от сладострастия. Руками приподымая мои большие сиськи, он как бы взвешивал каждую, целуя их со всех сторон.Судорога прошла по моему телу, бедра напряглись и я кончила подряд двараза. Я чувствовала, что он не кончил. Подмывшись, мы выпили, и онпредложил мне "коинтус интермаме". Я спросила: "Что это такое?""Увидишь", - сказал он. Попросив меня лечь на спину, положил двеподушки под спину. Встав на колени промеж меня, он ладонями сдавил моисиськи с обеих сторон. Сиськи от этого торчали в стороны. Затемприподнялся и стал втаскивать свой здоровый член с напрягшимисяжилками между моими сисечками.
Медленно, затем убыстряя движения, он с силой вогнал член между сисек. Иной раз залупа упиралась мне в шею и щекотала ее. Член топоявлялся, то исчезал. Минут через 10 я заметила, как бедра егомелко-мелко задрожали и живот вспотел. И он спустил мне прямо нагрудь. Сильной струей сперма ударила мне в шею и прозрачной, тягучей,липкой жидкостью растеклась по окружностям сисечек. Вставая, он капнулмне на левый сосок. Я видела, как сгусток спермы расползается пооколососковому пятну.
Подмывшись, он не переставал меня возбуждать. Целовал, сосалсоски, влагалище, бедра и стискивал мои округлые ягодицы. Я тожеласкала его член, залупу, мошонку. Яйца у него были большие и твердыена ощупь. После первых сношений у меня было чувство, как будто я хожусо вставленным в мое влагалище членом. За неделю это ощущение прошло,и он показал, что такое настоящий секс. Он использовал столькопозиций. Он клал меня на подушки вниз лицом, и, приподняв мои ягодицы,вводил свой член между ягодиц. Когда он кончал, сперма брызгала мне наспину. Было забавно и смешно, когда он вытирал мне спину, залупойкасаясь позвоночника, это было изумительно и я даже кончила.
Переворачивая меня на спину, сам расширял влагалище, и языком игубами доводил меня до оргазма.
Однажды, сношая меня между сисичек и вот-вот кончая, он вынул член, заставил меня широко раскрыть рот, язык прижать к верху гортани,и ввел свою залупу мне в рот. В зеркале я видела, как сперма стекает суглов моих губ, а его член вздрагивал и как бы дышал у меня во рту.
Один раз я прозевала, он сношал меня сзади. Вынув член из влагалища, еще не кончив, медленно ввел его в задний проход. Я вся изогнулась, но было уже поздно. Медленными движениями он кончил мне впрямую кишку.

--- Анастасия и Артур ---

Анастасия повернула ключ в замке гостиничного номера. Дверь открылась и на кресле она увидела давнего знакомого. Поприветствовав его, они перебросились парой фраз кто как доехал и как у кого дела. Она сказала, что сомневалась в самой идее провести отпуск с человеком давно чужим для нее, но внутри что-то дергало душевные струны воспоминаний далекой любви.
Артур, так звали друга Анастасии, объяснил, что недавно просматривал фотографии и им овладело чувство жажды. Он попросил женщину отвернуться и откуда-то достал подарок - это были духи, ее любимые.
Анастасия, занимая пассивную позицию, улыбнулась, поцеловала Артура в щечку, но он придержал ее, оставляя близкое расстояние, посмотрел в красивые глаза, провел рукой по ее волосам и стал медленно приближаться губами к ее губам, ожидая реакции.
Губы встретились и каждый почувствовал сладость.
Взяв руками ее голову он впился в нежные губы, язык проник внутрь рта и стал ласкать небо, играть с ее языком, нахлынули приятные ощущения. Развернув ее к себе спиной, он целовал ее шею, добравшись до мочки уха он шепнул: "Милая, хорошая, я хочу тебя". Она закрыла глаза, чувствуя как тело наполняется возбуждением. Его ладошки потянулись к груди, скользя по облегающему платью, губы продолжали шептать: "Ты самая-самая, ты нежная, ты ласковая". 	    Она закинула руку назад найдя его затылок, ее пальчики расчесывали его волосы. Артур взял Настю на руки и отнес на кровать, уложив на животик, он медленно расстегнул молнию платья, целуя ее спину он раздевал ее до нога.
Обнаженная, желанная женщина лежала в его постели. Перевернув ее на спину он наконец-то увидел долгожданные сосочки, в голове что-то щелкнуло, охватила бешеная страсть, он резко метнулся к ее телу пожирая каждый сантиметр ароматной кожи страстными, но в то же время ласковыми засосами.
Трогая руками талию, бедра, попу, он обнимал ее и ласкал, двигаясь по телу сверху вниз и снизу вверх. Услышав слабый стон, он раздвинул ноги, поцеловал взасос ее влагалище, почувствовал влагу и ощутил вздрагивание прекрасной женщины. Не раздумывая он вошел в нее. Ох, как это было приятно, горячо и чувствительно. Тела двигались надавливая, толкая друг друга. Их головы окутал туман, все мысли разбежались. Только чувства - огромные импульсы наслаждений переполняли, доводя до самого пика. Они кричали и стонали...


--- Долг ---

Он не понимал, зачем она приехала. И ему совсем не хотелось, чтобы все возвращалось обратно, чтобы опять начинался бред этих полусемейных отношений, от которых он убежал не так давно. Он видел ее насквозь, он прекрасно понимал все ее уловки. Что значат эта закрытая блузка и длинная юбка, если блузка совсем прозрачна, а юбка из мягкой тонкой ткани так облегает тело, что кажется, видна структура кожи?
Она села на низкое продавленное кресло, забросила ногу на ногу, слегка поддернув юбку и обнажив при этом круглое колено.
- У меня есть женщина, - напомнил он.
- Все равно.
- Так что тебе надо?
- Долг.
- Какой?
- Помнишь, нашу первую ночь. Тогда ты был очень счастлив.
И сказал, что сделаешь для меня все, что попрошу. А я ответила, что попрошу позже. Ты сказал, что исполнишь свое обещание всегда. Слово мужчины. И вот я прошу.
- Что тебе надо? денег? 	    - Не-е-ет. Тебя.
Она протяжно улыбнулась и облизнула пересохшие губы розовым язычком.
- Это невозможно.
-Ты обещал. Все очень просто. Ты будешь со мной сейчас. А потом я уйду. И все.
- Но я...
- Я прошу тебя, - Она сказала эти слова шепотом, чуть наклонившись вперед. Правая грудь слегка вывалилась из ее открытого бюстгальтера и, сквозь прозрачную ткань блузки, он увидел розовый сосок.
Он понимал, что это безумие. Она и так достаточно испортила ему жизнь и, если эта история не ограничится одной ночью, он пожалеет. Но женщина грациозным движением перебралась с кресла на ковер и на четвереньках подползла к дивану, на котором он сидел.
- Пожалуйста, - сказала она совсем почти не слышно.
Потом стала медленно задирать юбку, поглаживая себя по ногам.
- Я ждала тебя, ты снился мне ночами, я чувствовала тебя в себе - и просыпалась от оргазма. Я хочу тебя.
Он молча наблюдал, как она медленно поднимает юбку. Показались белые кружевные трусики, сквозь которые просвечивали волосы на лобке. Засунув руку под трусики, она провела рукой у себя между ног, нырнув пальцем в заросли волос.
- Смотри, - сказала она, показывая мокрую ладонь. 	Потом, наклонившись вперед, уперлась грудью ему в колени и провела рукой по ширинке.
- Сделай это для меня.
Он не сопротивлялся. Она расстегнула ему ширинку и залезла узкой ладонью в плавки. От прикосновения ее руки член слегка напрягся.
- Позволь мне, - еще раз попросила она шепотом и стала снимать с него брюки.
Он и хотел и не хотел этого, поэтому не сопротивлялся и не помогал. Потом она тоненькими пальцами расстегнула рубашку, лаская грудь губами и языком, прижалась животом к его обнаженному члену.
- Подожди, я сейчас, - воскликнула она, снимая блузку и трусики, оставаясь в одной юбке.
Потом, сев на ковер у его ног, она стала легкими прикосновениями ладони поглаживать твердеющий член, приговаривая:
- Как он прекрасен... Я люблю его... Такой большой...
Наклонилась вперед, провела соском от основания до головки. Еще раз. Потом так же провела языком. И, уже горячий и затвердевший, захватила губами и, сжав головку, стала мягко посасывать.
Когда она заглотила член так глубоко, как только смогла, он застонал, сжав одной рукой ее грудь, а другую - запустив глубоко в волосы.
Она задвигала головой, повинуясь его руке.
- Иди сюда! - Резким движением он поднял ее с ковра, задрал юбку, раздвинул ноги и надел на себя.
Она вскрикнула от удовольствия и ее пальцы с силой вжались в его плечи. Она взлетала и опускалась на нем, как наездница, прижимаясь к его груди и оставляя легкие следы от зубов на плечах. А он поддерживал ее за ягодицы, раздвигая их и надавливая пальцем на вход в анальное отверстие.
- Еще! Сильнее, милый!... Да!... - стонала женщина, ускоряя темп. 	Он видел ее расширенные от восторга и от нарастающего желания глаза; ее грудь, которую он иногда ловил губами...
...Когда все закончилось, обоим показалось, что небо вспыхнуло и рассыпалось фейерверком в миллиарды звезд...

--- Лгунишек дома не оказалось ---

Яркое солнце, снег... Он, наслаждаясь скоростью, спускался с горы. Впереди на снегу распласталась девушка, лыжи валялись по разные стороны, она заливалась смехом, вызванным непредвиденным падением. Он сделал несколько умелых поворотов и оказался рядом, протягивая руку помощи.
Их глаза встретились и они узнали друг друга.
-О!!! Привет!! Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.
- Привет, я тоже чертовски рад!
- Приехал покататься? Правда, здесь здорово?
-Да! А что ты делаешь после катания?
-А пойду в бассейн, вон мой отель!
-Так мы живем в одном отеле!, - обрадовался он, отряхивая собеседницу от снега.
-До встречи!
-Пока!
... Он вошел в ту часть гостиничного комплекса, где находился бассейн, огляделся по сторонам, всмотрелся в лица и огорчился - ее не было. Он заказал сок со льдом, присел за столик в ожидании. Ожидание ему не помогло. Он жаждал встречи со своей давней знакомой, но встреча сопротивлялась.
Расстроившись окончательно, он взял банные принадлежности и пошел в сауну. Принял душ, обнажил тело, вошел в парилку, где жарким воздухом наслаждалось несколько таких же обнаженных мужчин и женщин. И тут что-то кольнуло в его сердце, его взгляд привлекли тонкие веки (глаза были закрыты), приятные губы, нежная шея, хрупкие плечи, маленькая грудь, ласковые сосочки, мягкий животик, неповторимые ноги. Да, это была она.
Да, это была самая красивая женщина. Да, его дыхание стало не ровным. Да, тело стало наполняться возбуждением. Он больше не мог находиться в парилке, дотронувшись до ее руки, даже немного испугав от неожиданного прикосновения, он шепнул: "Милая, загляни ко мне в гости, я тебя очень прошу, мой номер 307."
... Она смотрела как отдыхающие играют в пинг-понг, но мысли были о нем, внутри очень хотелось услышать его нежный шепот, почувствовать его сладкие губы, отдаться объятию его сильных рук, хотелось необыкновенной страсти, но внешне этот шаг было сделать не просто, тяжело было сжать пальчики в кулак и постучать в дверь с номером 307.
Она вышла на улицу глубоко вдохнуть 7 раз, посмотрела на окна гостиницы и удивилась: окно его номера темнело среди других, сердце охватила тревога: "Может пошутил, может соврал, а я глупая..." Захотелось пойти и вставить в дверь ироничную записку : "Лгунишек дома не оказалось."
И откуда только силы появились, она вбежала по лестнице (лифт в такой ситуации мешает), нашла дверь с номером 307 и опять удивилась - дверь была приоткрыта, она сделала шаг в темноту, дверь захлопнулась. Прошла в комнату в поисках выключателя.
-Я жду тебя, - раздался голос из темноты.
-Ох!! Ну ты меня и напугал. Можно включить свет?
- Нет.
Из темноты вырвался поцелуй, прямо в губы , жадный и долгий засос ласкал ее, язык нежно щекотал внутренние стороны щек и небо. Руки трогали ее спину и бедра. Она не сопротивлялась, а наоборот, поддавалась нахлынувшему наслаждению. Он отошел, сел на кресло, включил слабенький ночничок. Она увидела его полностью обнаженное возбужденное тело.
-Сними футболку и бюстгальтер!
Она сняла, оставаясь в длинной розовой юбке и розовых туфлях на высоком каблуке.
- Сними трусики !
Она медленно стянула белье.
-Становись на четвереньки и ползи ко мне.
Она передвигала коленки и руки по полу виляя попой, подыгрывая ему, вспоминая Ким Бесинджер, но делая более томный взгляд до которого голливудской актрисе расти и расти. И не только взгляд, ему нравилась ее игра, ведь все было по-настоящему, а не в кино.
Она доползла до цели и взяла цель в рот, облизала языком, охватила губами, обняла пальчиками, проталкивая вглубь и вынимая. Его дыхание стало слышным и заметным, пересекаясь с легким стоном.
Он поцеловал ее в волосы, в шею, в спину. Он усадил ее на свое кресло, раздвинул ноги и полез под юбку. Она не видела, что он там творит, но она чувствовала что-то необъяснимое, что-то неповторимое. Ее плоть ощущала его нежный нос, сладкий язык, виртуозный пальчик, эта троица играла ее мякотью, еще два пальчика оттянули в сторону одну губку, нежно почесывая ее с внешней и внутренней стороны.
Ее глаза закрылись, легкие наполнились сладким воздухом, руки сжались в кулаки. Она собрала последние силы чтобы прошептать: "Хочу его..." Сорвав юбку, он обнял ее, поцеловал страстно в губы, приподнял на руки и медленно стал одевать ее на себя.
Первое касание плоти дало неимоверные ощущения сладости. Они вместе застонали, первые несколько толчков превратили стоны в крики, прилив супер-приятных ощущений охватил тела, они задрожали в наслаждении оргазма.
... Очнувшись, они дарили друг другу нежные поцелуи и ласку...

--- Старая знакомая ---

Я не видел Жану целых три года, но она совсем не изменилась. Она уехала из Нью-Йорка в Филадельфию. До этого Жана была моей соседкой и мы часто встречались. И вдруг на улице Манхеттена, через три года, она кидается на меня, целует и обнимает.
- Давай увидимся сегодня вечером на пляже, - неожиданно заявила она после десяти минут обычной болтовни, которая случается после долгой разлуки.
Мы стояли посредине раскалённой улицы. Наступающий вечер не принёс облегчения от июльской жары. Я понимал, что тысячи людей сегодня будут искать расслабления на пляже. Но у меня было одно укромное местечко у океана под пирсом, где, я был уверен, никто не сможет помешать нам.
Жана пришла туда ровно в десять. На ней был открытый купальник, тот же, в который она была одета последний раз, когда мы виделись. - На этот раз тебе не придётся воевать, чтобы снять его с меня, - с ходу проговорила она, выглядя очень возбуждённой.
- Я мечтал об этом, и хотел этого со времени последней встречи.
Жана легла на спину, отодвинувшись подальше, в темноту, под защиту пирса. Мы оба хотели, чтобы ни одна живая душа не смогла нас увидеть. Она опёрлась о какую-то деревянную штуку и начала двигать попкой из стороны в сторону. Она подогревала моё возбуждение.
Я не мог избывиться от мысли, как шикарно она выглядит. Годы пошли ей только на пользу. Талия так и осталась тоненькой, а вот бёдра немного расширились. Но это ей очень шло. А вот груди! Господи! Они просто не умешались под купальным лифчиком!
- Подойди же, Паша! Раздень меня. Я так хочу, чтобы ты сделал всё сам.
У меня голова пошла кругом. Вот оно, моё прошлое, которое просит меня вернуться!
Я встал на колени и снял её трусики. Как только Жана осталась голой, она раздвинула ноги, приподняла живот и показала мне свою писю с золотыми, сильно завивающимися волосиками. Вокруг клитора она побрызгала духами и волшебный запах достиг моего обоняния.
Мой язык немедленно оказался в заветном месте. Жана сразу начала подавать признаки удовольствия. Я исползовал и пальцы, чтобы больше возбудить её, а язык и губы целовали клитор. Её стоны становились всё громче и громче, заглушая звуки ударяющихся о берег волн.
Она была такой вкусной и так приятно пахла! Я зарылся в неё всем лицом, а мой язык уже проник в глубину её тела. Её соки оказались необыкновенно вкусными. Когда я принялся ласкать её груди, Жана была готова кончить. Её руки зарылись в мои вьющиеся волосы, она просила не отрываться от клитора, давая ей возможность кончить.
Одну руку я всё же оставил на её груди играться с соском. Другой рукой я взял её попу, приподняв ближе к своему лицу, чтобы проникнуть языком как можно глубже.
Жана принялась бить ногами по песку, я с трудом удерживал её, чтобы она не скинула меня во время своего оргазма. Кончив, она отползла от меня. Её лифчик перекрутился под грудью.
- Делай со мной всё, что захочешь, Паша! - прошептала она.
Жана выглядела очень удовлетворённой.
Мой возбуждённый член почувствовал полную свободу, когда я снял брюки. Между ног моей девочки было очень мокро и приятно. Я провёл членом вокруг её влагалища, обмазывая его её соками. Затем ввёл его. Жана раставила ноги как можно шире, давая мне возможность проникнуть как можно глубже.
Я сделал несколько движений вверх и вниз, я затем захотел её всю. Я со всей силы проник в самую глубь её тела, чувствуя, как достаю матку, а её мыщцы стараются подладиться под мой орган. Внутри неё было так плотно и горячо! Это была фантастика!
- Давай! - просила она. - Трахай меня! Ещё! Глубже!
Она закинула ноги на грудь, давая мне возможность проникнуть ЕЩЁ глубже.
Я был над ней, двигал член вверх и вниз, без передышки, ещё сильнее, быстрее, вверх и вниз, вглубину и наружу. Мои соки быстро выстрелили в неё, заполняя всё влагалище. Я чувствовал себя на седьмом небе, когда моё семя проникало в Жану.
Выдохшиеся, мы лежали на песке, я на ней. Я чувствовал её груди, мой член оставался внутри. Мы оба улыбались. Прошло очень много времени с тех пор, как мы были здесь же, на этом пляже. Но могу поклясться, она многому научилась за прошедшие годы.

--- Фотостудия ---

Я работаю администратором в одной коммерческой фотостудии. В основном моя работа заключается в обеспечении фирмы киноплёнкой и различными товарами. Иногда, когда секретарша слишком занята, я должен отвечать на звонки по телефону или выполнять другую подобную работу по офису. Но случается, что я получаю и более приятные задания. Например, мне приходится встречать фотомодели и провожать их в комнату для переодеваний. Обычно эти девочки очень высокого мнения о себе. Они получают огромные деньги за час работы и не будут особенно разговаривать с такими мелкими сошками, как я.
Встретив на прошлой недели Анжелу, одну из моделей, я не сомневался, что она такая же гордячка, как и её подруги. Выглядела она потрясающе: восточные черты лица и белоснежная кожа. Она была совсем невысокого роста, никак не больше метра шестидесяти. На ней был шикарный серый деловой костюм. Анжела выглядела в нём на все сто. Довершали вид белые лайковые перчатки, хотя я сначала и не мог понять, зачем они нужны в тёплую погоду. Очень скоро я обнаружил, в чём дело. Наше агенство пригласило Анжело, несмотря на маленький росто, потому что им не нужно было её тело. Их интересовали её руки. Когда съёмки были закончены, в мои обязанности входило отвезти плёнки для проявления и привезти обратно готовые фотографии. К тому же Анжеле оказалось необходимым ехать в Даунтаун и я вызвался подкинуть её.
Итак, тем солнечным полднем мы вместе ехали по шоссе, зажатые со всех сторон в автомобильной пробке. Под "мы" я имею в виду себя, коробку с плёнками и Анжелу.
Анжела заняла меня разговором о том, как это дорого поменять трансмиссию в её автомобиле марки Турбо Сааб. Я заметил, что за такую цену она должна приобрести трансмиссию, дающую скорость в пять раз больше, чем в моём автомобиле.
- Подумайте, ведь Вам вполне достаточна моя скорость. Правда? - сказал я.
Вдруг моё замечание показалось ей и мне самому двухсмысленным и напряжение между нами рассеялось.
Она продолжала болтать о машинах, но мне пришлось резко затормозить, так как какой-то паразит перебегал дорогу прямо перед нашим автомобилем. После этого моя рука коснулась тонкой кожи её перчатки. Я легко сжал руку Анжелы. Мгновение она казалась остолбеневшей, но потом, к моему разочарованию, её рука выскользнула из-под моей.
Глазами я не отрывался от дороги и поэтому не заметил, что её рука приблизилась к моим бёдрам. Когда она уже легла на меня, мой член моментально возбудился. Я чуть не попал в дорожную аварию!
- Ты же не умеешь водить машину! - закричала она.
- Может, ты покажешь мне, как это делается! - огрызнулся я. Мне нужно было заехать в фотолабораторию. Когда мы запарковались, Анжела настояла на том, чтобы пойти со мной. Она, видите ли, никогда не видела, как проявляют плёнку.
Майкл, руководитель лаборатории, сказал, что проявка займёт около 45 минут и посоветовал мне пока провести Анжелу по всей лаборатории. Я поблагодарил его за совет и толкнул Анжелу в комнату с табличкой на двери "Посторонним вход воспрещён". В комнате стояла полная темнота.
Я плотно закрыл дверь и включил свет. Комната осветилась слабым красным сиянием. Я приготовился объяснять, какие химикаты используются при провлении фотоплёнки. Она повернулась ко мне лицом, сияние придавало её коже какой-то нереальный цвет.
- Знаешь, дурачок, единственное оборудование, которое мне здесь интересно, это Твоё. Не можешь ли ты продемонстрировать, как оно работает? - говоря это, Анжела повернулась ко мне спиной и выключила свет. Мы снова оказались в темноте.
В следующую секунду её руки обвились вокруг меня, а наши губы соединились. Я запустил руки ей под юбку и был приятно удивлён. Под деловым костюмом на ней не было трусиков. Пока я изучал её от попки до плеч, она успела растегнуть мой ремень, снять брюки и освободить мой возбуждённый член.
Неожиданно я осознал, что эта сучка не собирается раздеваться. Она даже не сняла перчатки! Я приподнял ей юбку и понёс мою маленькую девочку на стол для плёнок. Она обвила ногами мою талию. Я погрузился в тепло её влагалища. Двигаясь туда и обратно, я чувствовал, как её внутренние мышцы сжимаются в такт моим движениям. Её маленькие руки, обтянутые искусственной кожей, обнимали меня всего. Каким-то образом я смог продержаться до тех пор, пока не услышал её стоны, говорящие мне, что она готова кончить. Когда она начала извиваться и мычать, я выстрелил в неё струёй спермы.
Анжела не отпускала меня бесконечно долго. Когда наше дыхание уже востановилось, по громкоговорителю раздался голос Майкла:
- Алекс, работа готова. Я зашептал:
- Давай собирайся, детка. Работа зовёт.
Я медленно, осторожно снял её с себя, она спрыгнула со стола, подошла к выключателю, зажгла свет, поправила одежду.
Мы вышли в коридор, зашли к Майклу, забрали фотографии и спустились вниз. Я подвёз её и мы попрощались:
- Давай! Пока!
Мне оставалось только вернуться назад в офис. Менеджер уже ждал меня и фотографии. Он посмотрел на часы и сказал:
- Ты быстро обернулся! Ты не отвлекался от дела, так?
- Что Вы, шеф, - возразил я, - дело есть дело.

--- Неожиданное продолжение ---

Однажды, когда я ехал в штаб-квартиру компании с Мэри, я заметил, что разрез ее платья такой, что открывает ее ноги во время ходьбы до самого бедра. Я был восхищен открывшимся участком ее наготы, но заметил, что ее пояс для чулков и сами чулки изношены гораздо больше, чем у других деловых женщин. Во время нашего движения ее ноги открывались все более и более. Я не мог преодолеть искушения и смотрел на эти прекрасные бедра. В конечном счете, Мэри заметила это.
Посмотрев прямо на меня, она спросила, как я ее нахожу. Немного помедлив, я ответил, что с того места, где я нахожусь просто прекрасно. Мэри засмеялась, но не сделала попытки прикрыть свою наготу. Через некоторое время, мы прибыли на место. За это время я сильно возбудился от вида этих прекрасных прелестей, и когда мы шли по парку, это было отчетливо видно.
Встреча прошла успешно, Мэри и я отвечали на бесчисленные вопросы. Я немного волновался о том, как же будет по пути обратно. Когда мы подошли к машине, Мэри передала мне ключи, и я сел за руль. По дороге она отвечала на различные звонки по телефону, я же следил за движением на дороге, необычно большим в этот час.
Когда мы достигли конца магистрали, я повернулся в ней, чтобы спросить о чем-то. То, что я увидел, повергла меня в изумление. Мэри сидела в пол-оборота ко мне, и ее левая нога находится под правой. Ее ноги были разведены в стороны, и я увидел, что Мэри не носит нижнего белья. Я потерял над собой контроль, когда увидел губы ее влагалища, которые были немного приоткрыты. Я увидел глубокий вход в ее пещерку и нервно подрагивающий клитор. Подняв глаза, я увидел ее твердые соски, проступающие сквозь белый шелк блузки. Затем я посмотрел в ее глаза, устремленные вдаль. Она очень соблазнительная в тот момент, и я подумал, сто надо бы познакомиться с ней поближе.
Мэри сказала мне, что если меня беспокоит такое ее поведение, то она мой босс и может делать все, что ей вздумается. Я сказал ей, что меня охватывает возбуждение, когда я вижу перед собой обнаженную прекрасную женщину независимо от того босс она мне или же нет. Далее я заметил, что не хотел бы специального отношения к себе, но отдал бы многое, чтобы видеть ее в такой позе.
Во время нашего разговора, я выяснил, что у Мэри также как и у меня трое детей, что она разведена и одинока. Пока мы достигли пункта нашего назначения, Мэри дважды кончила, от своей руки и один раз от моей.
Добрались мы поздно, и Мэри попросила посидеть немного с ней. Она положила мои руки себе на грудь. Я ласкал ее полные груди и соски, когда она сняла блузку. Опустив руку к моим штанам, Мэри расстегнула их и освободила мой торчащий член. Увидев мой 10-ти дюймовый член, она нагнулась, и поглотила его полностью своим прекрасным ротиком. Член остановился где-то глубоко в горле. Мэри сосала мой член, в то время как я ласкал ее полные распухшие груди, а мои пальцы искали вход в ее пещерку. Я не мог долго терпеть такой пытки, и мой член начал выдавать порции спермы, заполняя ее горло и рот. Мэри проглотила все, что я ей выдал. Не останавливаясь, Мэри продолжала сосать мой член, в то время как я продолжал изучение ее тела, и два моих пальца, проскользнули в ее горячий скользкий анус. Мэри достигла кульминации, когда глотала мою сперму во второй раз, а мои пальцы аккуратно проникли в ее скользкий задний проход и неистово там двигались.
Немного отдохнув, Мэри попрощалась, сказав, чтобы я пришел к ней домой в субботу для более подробного знакомства. Я быстро согласился, так как мы должны были встретиться в более интимной обстановке. Я сказал, что в субботу непременно буду.
По мере того, как приближалась суббота, росло мое возбуждение, в предвкушении интересного. К тому времени, как я постучал в дверь дома Мэри, член мой стоял как кол, принося мне немалые страдания. Меня ждал сюрприз, дверь открыла дочь Мэри, так похожая на свою мать, что я даже растерялся. Я не смог скрыть своего изумления, когда увидел, во что Нэнси была одета. На ней была короткая белая шелковая ночная сорочка, через которую были отчетливо видны ее полные зрелые груди с торчащими сосками.
Нэнси попросила меня войти, и проводила на кухню, где находилась Мэри. Во время нашего путешествия по дому, я не мог оторвать глаз от ее прекрасных ног и фантастической груди. Когда я вошел в комнату, Мэри подошла ко мне, обняла и поцеловала прекрасным поцелуем. Я стоял, и смотрел, как ее дочь смотрит на меня оценивающим взглядом. Затем она присоединилась к нам, соединившись поцелуем сначала со мной, а затем со своей матерью, в то время как та пробовала на ощупь мой, подобный камню член.
Нэнси поблагодарила свою мать, когда и сама обнаружила мой член, расстегнув мои штаны. Когда Нэнси извлекла наружу мой 10-ти дюймовый член, ее рука перешла к влагалищу ее матери и начала поглаживать его губки, в то время как ротик начал ласкать моего дружка. Я расстегнул блузку Мэри и начал целовать ее груди и торчащие розовые соски. Все эти события так возбудили меня, что вскоре мой член выдал большую порцию спермы прямо в рот и горло Нэнси. Нэнси сделала несколько глотков, в то время как ее мать нагнулась и допила остатки из моего агонизирующего члена, не позволяя не на миг остановиться дочери, возбуждающей ее пещерку. После того, как я был полностью выдоен, Нэнси и Мэри поцеловались, слизав мою сперму со своих лиц и губ.
Быстро оценив ситуацию, я спросил Мэри, одни ли мы и где бы нам разместиться, чтобы я мог трахнуть их обеих. Она ответила, что ее сын в колледже, а 16-ти летняя дочь Трэйси должна вот-вот вернуться и присоединиться к нам. Мы перебрались в спальню Мэри.
Когда меня повели по лестнице наверх, я заметил, что обе они были возбуждены, что их мягкие пещерки прямо истекали соками. Я быстро догнал их и вставил каждой во влагалище по пальчику. В таком состоянии мы и добрались до спальни. Там я сказал, что раздену их сам, а затем они сделают это со мной. Всем понравилась моя идея, и Мэри сказала, чтобы я начинал с Нэнси. Она надеялась, что к тому времени, как придет их очередь вернется ее младшая дочь Трэйси.
Я не спрятал мой член в штаны, и он уже стоял и был готов трахнуть и мать, и дочь. Мэри легла на кровать, в то время как я вывел Нэнси на середину комнаты и начал раздевать. Украдкой я взглянул на Мэри. Она была прекрасна в тот миг. Ее задравшаяся блузка полностью открывала розовые губки ее влагалища и возбужденный клитор. Мэри начала ласкать себя, вставив два пальца одной руки в свою пещерку. Другая ее рука сжимала правую грудь и покручивала возбужденный сосок.
Я поцеловал Нэнси и начал ласкать ее полные груди через тонкий шелк ее ночной рубашки, твердость ее возбужденных сосков чувствовать даже через материал. Я опустил свои руки ниже, к ее упругой попке и нежной пещерке. Достигнув края рубашки, я легонько приподнял ее, обнажив тонкую стройную фигурку. Я припал ртом к ее груди, мой язык начал нежно щекотать кожу вокруг сосков, в то время как моя правая рука потянулась к ее промежности. Нэнси опустилась вниз и взяла в руку мой вздувшийся член. Мои два пальца мягко проскользнули в ее мокрую пещерку, я начал покусывать ее сосок, в то время как мой большой палец щекотал ее клитор.
Я почувствовал приближения первого в этот вечер оргазма Нэнси и мягко опустил ее на ковер. Нэнси начала сжимать свои груди и покручивать соски, в то время как мой рот припал к ее промежности. Я начал лизать и сосать ее клитор, в то время как мои пальцы буравили ее пещерку, в один из них проник в ее анус. Это было слишком для нее, и Нэнси залила мое лицо своими соками, кончив прямо в моих руках.
Мэри помогла мне перенести свою дочь на кровать и начала ласкать ее промежность своим языком. Я потянул Мэри с кровати, так как она была следующей. Но она остановила меня, сказав, чтобы я обратил свой взор на Трэйси, стоящую в дверях. Она незаметно вошла, в то время как я был занят влагалищем ее сестры.
Я увидел высокую аппетитную брюнетку. У Трэйти была прекрасная фигура для ее 16-ти лет. Она смотрела на свою мать, ласкающую Нэнси. Ее юбка была задрана, полоска беленьких трусиков была отодвинута в сторону. Пальцы одной руки терли клитор и буравили пещерку, в то время как другая рука под свитером сжимала грудь. Подойдя к ней, я вытащил ее пальцы из влагалища и принялся слизывать ее соки, поместив ее руку к себе на член. Трэйси застонала и сжала мой член, когда я поцеловал ее и начал ласкать грудь. Я вывел ее на середину комнаты, снял свитер и моему взору предстали прекрасные груди, скрытые только тоненьким лифчиком. Соски ее были твердыми как камень, и Трэйси застонала, когда я сдавил их через тонкую ткань. Я стал позади нее и расстегнул юбку, соскользнувшую с ее прекрасного тела.
Трэйси подвинулась ближе ко мне и начала ласкать мой член своей прекрасной ручкой. Я снял ее лифчик и, обхватив руками ее чашевидные груди, поднес к правому соску свой рот. Я целовал ее торчащие розовые соски. Потом мой язык переместился между грудями и ниже вдоль ее тела к трусикам. Я обхватил руками половинки ее попки и прижал ее к своему лицу. Я стянул с нее трусики, последнюю преграду на пути к ее пещерке. Поцеловав бедра, я развел ее ноги в стороны, раздвинул губки влагалища и начал лизать и сосать ее мокрый клитор. Трэйси начала двигаться навстречу моему языку, в то время как я вставил палец в ее пещерку, ни на секунду не прекращаю ласкать ее розовый клитор. Посмотрев вверх, я увидел, с какой силой она сдавливает свои груди и покручивает соски, и понял, что Трэйси на грани оргазма.
Я вытащил мой хорошо смазанный палец из ее влагалища и ставил его в ее анус, в то время как на его место поместил два других пальца. Это довершило дело, и Трэйси начала стонать и дергаться в сильном оргазме. Она также как и ее сестра не могла двигаться после такой кульминации, и я отнес ее на кровать, где Нэнси и ее мать ласкали свои распухшие пещерки, наблюдая за нашим шоу. Теперь они целовали и терли Трэйси до тех пор, пока к ней не вернулось чувство реальности.
Пока они эти занимались, я добрался до Мэри, распахнул ее юбку, проник двумя пальцами в ее пещерку, в то время как большой палец ласкал ее клитор. Это возбудило Мэри до предела, и я поднял ее с кровати, чтобы закончить последнее раздевание. Повернув ее лицо к дочкам, я сбросил ее блузку и обхватил руками ее груди, зажал между пальцами соски. В это время Нэнси и Трэйси смотрели наше шоу и ласкали свои разбухшие пещерки и груди. Вернувшись к Мэри, я снял ее юбку, предоставив на всеобщее обозрение ее истекающее соками влагалище.
Я развел ее ноги в стороны, Мэри нагнулась, и его головка проскользнула внутрь ее пещерки. Мэри выпрямилась, и я начал ласкать ее груди и целовать соски. Через некоторое время, почувствовав легкую дрожь Мэри, я опустился перед ней на колени и начал лизать и посасывать ее возбужденный, клитор. Мой палец попеременно гулял по ее пещерке и анусу. Мэри кончала, она опустилась до упора на пальцы, проникнувшие в ее влагалище и анус, и залила меня своим соками под громкие стоны.
Я заставил Мэри нагнуться так, что ее руки оказались на полу. Я развел половинки ее попки, продолжая исследовать ее влагалище и анус. Мой язык начал лизать сморщенное колечко ее ануса, в то время как три моих пальца развели в стороны губки ее пещерки, выставив это сокровище на обозрения дочкам Мэри. После нескольких минут таких ласок, Мэри снова кончила, и ее соки залили мою руку и потекли по ее стройным ногам.
Я помог Мэри добраться до кровати и уложил ее между дочками. Я попросил их поласкать немного ее. Я наслаждался тем как они ласкали груди Мэри, дразнили ее соски, покусывали их, вставляли пальцы в ее распухшее влагалище, теребили розовый клитор. Мэри уже пришла в себя, протянула свои руки в пещеркам детей, вставила пальчики каждой в анус и влагалища, теребя маленькие розовые клиторы. Все трое начали стонать и дружно кончили, опустившись на кровать.
После некоторого отдыха, девочки заметили, что я все еще остался одетым, и что мой член, торчащий из штанов побывал только в ротиках Мэри и Нэнси. Мэри вывела меня на середину комнаты и начала расстегивать мои штаны. Трэйси и Нэнси присоединились к ней. Нэнси начала снимать мою рубашку, в то время как соски ее грудей терлись о мою грудь. Трэйси обхватила рукой мой член и прижала своим прекрасным горячим телом в моему боку.
Мэри стала на колени и глубоко заглотила мой член своим прекрасным ротиком, в то время как Трэйси развела половинки моих ягодиц и ее язычок начал ласкать мой анус. Нэнси присоединилась к матери, взяла в рот мои яички и начала так искусно их ласкать, что я чуть не сошел с ума от неожиданности. Я не мог долго терпеть этой пытки, и когда пальчик Трэйси проник мне в анус, я разразился длинными струями спермы прямо в рот Мэри. Мэри приняла несколько порций моей спермы, а затем, когда Нэнси достигла моего члена, передала его ей. Трэйси тоже хотела получить порцию моей спермы и просунула голову между моих ног. Мой член проник глубоко ей в горло, и остатки моего семени достались и ей.
Испытав наслаждение, я лег на кровать со все еще торчащим членом, смотрящим в воздух. Мэри с дочками переместились на кровать и начали ласкать мой член снова. Так как мой член был готов, Нэнси и Мэри помогли Трэйси поместить его в своей пещерке. Нэнси развела губки ее влагалища, и 10-ти дюймовый мой член, схваченный рукой Мэри легко проник в узкую пещерку Трэйси. Мэри помогала своей дочери подниматься и опускаться на моем члене, с трудом ходившем в ее узком влагалище. Через некоторое время, Трэйси начала стонать, и Мэри сказала Нэнси опустить свою пещерку над моим лицом. Я начал ласкать ее промежность и трахать ее дырочку своим языком. Мои пальцы ласкали ее анус и, наконец, проникли в него.
Мэри расположилась между дочками. Она ласкала языком клитор Трэйси, в то время как пальцы Нэнси двигались в ее влагалище и анусе. Через несколько минут мы начали поочередно кончать. Первой это сделала Нэнси, залив мое лицо своими соками. Это дало толчок мне и начал выдавать порции спермы во влагалище Трэйси, в то время уже бившейся в оргазме. Когда Трэйси слезла с моего члена, Мэри начала высасывать соки из ее влагалища и кончать от руки Нэнси, буравящей ее влагалище и анус.
Не без удивления, я заметил, что мой член продолжает стоять как маленькое деревце. Это заметили и девушки, и я опять оказался в поле их действий. На этот раз Нэнси опустилась на мой член. Она была более опытной чем ее сестра, и через некоторое время все мои 10 дюймов до самых яиц оказались в ее влагалище. Я почувствовал дополнительное удовольствие, когда Мэри вставила два пальца в анус Нэнси и начала ласкать мой член через стенку, разделяющую эти два отверстия. Мэри вынула пальцы и помогла Трэйси расположиться над моим ртом. Затем она вернулась к прежнему занятию.
Затем она достала большой грубый и немного поменьше анальный вибраторы и намеревалась использовать его во влагалищах и анусах своих детей. Я пристально смотрел, как Мэри лижет вытекающую из влагалища Трэйси сперму и соки и смачивает анальный вибратор этими соками. Затем Мэри развела половинки попки Трэйси в стороны и вставила этот вибратор в ее анус до самого конца, вырвав стон наслаждения из своей дочери. Нэнси тем временем ритмично насаживалась на мой торчащий член, головка которого трамбовала ее матку.
Мэри же ставила второй 8-ти дюймовый вибратор во влагалище Трэйси и начала двигать обоими вибраторами туда-сюда с увеличивающейся скоростью. Нэнси была на седьмом небе и начала кончать, залив мой член и яйца своими соками. И бурные крики Нэнси и вибраторы, вставленные в ее анус и влагалище привели Трэйси к бурному оргазму. Она кричала и билась на вибраторах, двигающих в ее внутренностях. Я не больше терпеть и разразился бурным оргазмом, выстреливая сперму прямо в Нэнси, влагалище которой высосало все до самого конца.
Все это привело к тому, что Мэри тоже начала кончать. Чтобы усилить ее наслаждение, я вставил ей в анус два пальца. Мэри поместила свое влагалище над моим ртом. Я стал лизать ее промежность, неистово работая пальцами в ее анусе, до тех пор пока последние спазмы ее оргазма не прекратились.
Нэнси, встав с моего члена, предложила Мэри и Трэйси вытекающую из нее сперму. Они высосали из нее все до последней капли. Это зрелище вдохнуло новую жизнь в мой опавший член, и я предложил Нэнси и Трэйси поласкать его язычком, в то время как я буду заниматься их матерью. Обе сразу же согласились, так как если честно то и сами хотели этого. Они расположились по разные стороны от меня и начали лизать мой член, чтобы снова заставить его встать. Было приятно смотреть, как они колдовали над моим полувозбужденным членом. Они сосали его, лизали, заглатывали в самое горло.
Мэри принялась ласкать их мокрые пещерки с помощью вибраторов, в то время как ее язык переходил от одного ануса к другому. Я смог дотянуться до влагалища Мэри ртом, вставив ей в анус анальный вибратор, в то время как она лизала анус Трэйси. Как только Нэнси и Трэйси достигли оргазма, Мэри начала кончать и это привело мой член в полное боевое состояние.
Трэйси первой заметила, что мой член рвется в бой и сказала об этом своей матери. Нэнси сказала: "Садись на этот толстый торчащий член. Я хочу посмотреть как он будет ходить в твоем влагалище, плотно его охватывающем". Откликнувшись на просьбу своих детей, Мэри расположилась на моим членом. Трэйси развела губки ее влагалища, в то время как Нэнси глубоко в ее анус ввела два своих пальца. Мэри тихонько опустилась на мой член, поглотив все его 10 дюймов. Она начала разъяренно насаживаться на мой член, который с каждым разом все глубже и глубже проникал в ее глубины. Нэнси чувствовала как мой член пульсирует через стенки ануса Мэри.
Трэйси разместилась над моей головой, предоставив мне доступ в своему розовому отверстию и торчащему клитору. Я начал трахать языком ее едва достигшую 16-ти лет пещерку, в то время как два пальца проникли в ее хороша смазанный анус. Нэнси расположилась так, что Трэйси смогла ввести в ее анус анальный вибратор и неистово орудовать там. Все внимание было приковано к Мэри, которая начала кончать. Несмотря на это она продолжала двигаться на моем члене и вскоре достигла еще одного оргазма. Вскоре кончили и Трэйси, и Нэнси.
После некоторого времени, Мэри сказала, что у них три дырочки, тем самым предлагая войти в анус. Я сказал ей, что попробую, но это может быть невозможно со всеми. Я решил попробовать с Трэйси. Поставив Трэйси на четвереньки на кровати, я сказал Мэри, чтобы она легла снизу и ласкала ее влагалище языком. Нэнси приставила мой член к анусу сестры, и я тихонько начал вставлять мой 10-ти дюймовый член в узкий анус. Когда я полностью вошел, Нэнси ввела вибратор в анус ее матери, в то время как Трэйси и Мэри ласкали друг друга. Я двигал членом туда-сюда в узком анусе Трэйси до тех пор, пока она не достигла оргазма, выплеснув на мать порцию своих соков. После этого, я заполнил своей спермой все ее отверстие. Когда я извлек член из дрожащей попки Трэйси, я сказал, что Мэри, лежащая под ней, высосала все, вытекающее из узкого ануса. Затем место Мэри заняла Нэнси. Я двигал в ее анусе пальцами до тех пор, пока она не достигла бурного оргазма.
Потом мы перепробовали много позиций. Я побывал во всех их отверстиях и оставил там следы своей спермы. Мы там устали, что не могли подняться. Наша дружба продолжается и по сей день. Я регулярно встречаюсь с Мэри и ее дочерями, чтобы хорошенько потрахаться. Нэнси и Трэйси познакомили меня со своими подругами, с которыми я тоже частенько развлекаюсь.

--- Приятного аппетита ---

В самом начале этого лета я нашёл работу в кондитерской недалеко от своего дома. Хозяин часто заставлял меня работать в ночные смены. Другую работу я найти не смог.
Её звали Анной. Она была родом откуда-то из южных республик бывшего Союза. По возрасту - лет на десять старше меня. Одета она была в свободное короткое платье, которое слегка облегало маленькое и стройное тело. Волосы песочно-коричневого цвета каскадом спадали на плечи и накрывали шляпку, висящую на шее. У неё был самый соблазнительный и чувственный рот из всех, что мне приходилось видеть.
- Десять булочек, пожалуйста, - произнёс необыкновенный ротик с приятным южным акцентом.
Новая партия булок ещё не испеклась и я предложил ей бесплатную банку пепси-колы, пока она ждала. Я отпустил пару шуточек, чтобы развесилить её. Одна из них, про зонтик, так рассмешила женщину, что она не смогла удержать смеха и напиток пролился ей на платье.
Я извинился и предложил пройти в заднюю комнату, привести себя в порядок. Она начала разглядывать пятна. Одно из них находилось прямо на уровне груди, совпадая с выступами сосков. Рядом стоял котёл с вареньем.
- Помоги мне вытереть его, - попросила она.
Я взял в руки ткань и увидел налитые крупные груди. То, что началось с пятна, перешло в ласку. Я запустил руки под коротенькое платье и обнял маленькую и круглую попку.
Потом она попыталась укусить меня в шею. Я понял это, как сигнал, что можно продолжать. Поэтому я понёс её на кухонный стол. Она медленно снимала платье, обнажив прекрасную фигуру. Лёгкий запах французских духов дошёл до моего обоняния. Я снял с неё колготки, быстро разделся сам.
В следующую секунду я почувствовал, как что-то тёплое и сладкое попало мне в рот. Поднял голову. Это не были соки её влагалища. Она сидела на столе, одна рука была в чане с остывающим вареньем. Капли варенья капали с её пальцев на меня. Я тоже залез руками в варенье. Смазав сладким составом вокруг её писи, я начал целовать её.
- О, да, пожалуйста. Ешь меня, как конфету, - простонала она.
Я принялся целовать сильнее и глубже. Она взяла только испечённый эклер, который лежал под рукой. Большая грудь поднималась и опускалась, дыхание Анны учащалось. Руками она выскребла крем из эклера и смазала им грудь. Затем снова залезла в варенье и провела руками по всему телу. Анна смотрелась, как живой, самый аппетитный вишнёвый торт. Я почувствовал настоящий голод.
Я поднял её на руки и аккуратно положил на пол, поверх мешка с сахаром. Я посыпал им её лобок, а затем погрузил свой член в сочное влагалище. При каждом движении с её живота сползали слои крема. Она взяла другой эклер и снова размазала его по груди, проведя затем руками по лицу. Оно стало ярко-жёлтым. Она притянула меня к лицу. Наши губы встретились в сладчайшем поцелуе. Я скользил по её телу. Наконец она закричала:
- Я хочу тебя в рот, ты же мужчина!
По команде я оставил её кремовую писеньку и придвинул член к лицу. Её руки вонзились в мешок с сахаром. Длинные ногти проделали в нём десять дырок. Я склонился над её лицом, видя широко открытый рот и варенье вокруг губ. Я выстрелил туда сильной струёй кремовой спермы. Остатки потекли по подбородку, скатываясь на грудь Анны. Она схватила мой мокрый член и стала посыпать его сахарным песком. Затем взяла его в рот, как ребёнок берёт шоколадное мороженое на палочке. Обняв меня за бёдра, она старалась как можно глубже заглотить его. Нас едва ли можно было узнать, мы все были в кондитерских продуктах.
В какой-то момент я услышал звонок входной двери. Я не обратил на него внимания, мы поливали себя несколькими литрами свежего молока, которое днём привёз мой хозяин. Всё вокруг было рассыпано и разлито, мы вышли через запасной выход, не потрудившись закрыть его.
Я думаю, что не нужно объяснять, я больше не показывался в этой кондитерской. Не пошёл я и забирать свою последнюю зарплату, посчитав, что причинил ущерба на много большую сумму.

--- Первая встреча ---

Ты была напряжена, не совсем понимая, чего от меня можно ожидать. Ничего не сказав, я взял тебя за руку и ввел внутрь, закрыл дверь и защелкнул замок.
Ты слегка вздрогнула, услышав за спиной щелчок замка, и испуганно оглянулась на меня. Я улыбнулся и подмигнул в ответ.
Ты огляделась вокруг; ты впервые была в моей спальне. Увидев на беспорядок на полу, ты снова оглянулась, но я лишь пожал плечами и, улыбнувшись, стал зажигать свечи. Глядя на меня, ты постепенно успокаивалась и, наконец, на твоем лице появилась первая несмелая улыбка.
Я выключил свет и нас с тобою освещало только неяркое колеблющееся пламя.
Я подошел к тебе и заглянул в твои глаза. Сняв очки, я небрежно бросил их на шкаф и осторожно обнял тебя за талию. Ты обвила руками мою шею.
Мгновение поколебавшись, мы нежно поцеловались.
Твои губы медленно прижались к моим - мягкие, гладкие, теплые, живые... Мы целовались снова и снова, не размыкая губ, едва успевая передохнуть между поцелуями. Твои руки крепко обвились вокруг моей шеи, а я, еще крепче сжимая тебя в объятиях, медленно гладил твою спину.
Я почувствовал, как ты плотнее прижалась ко мне животом и бедрами.
Наши губы раскрылись и мой язык встретился с твоим. Мы пробовали, изучали, исследовали друг друга. В моем горле родился стон и, попав в твой рот, вернуулся ко мне твоим стоном. Мы стояли, боясь разомкнуть объятия, и твое сердце билось все чаще и чаще в унисон с моим.
Наконец, мы прервали поцелуи, объятия наших рук ослабли, и мы взглянули друг другу в глаза. Ты всматривалась в мое лицо, пытаясь понять мои чувства, боясь увидеть на нем "остановись" и надеясь на "сдайся".
Опустив взгляд, я коснулся верхней пуговицы твоей рубашки. Затем, снова глядя тебе в глаза, расстегнул ее. Твое дыхание замедлилось, ты боялась пошевелиться. Я медленно двигался вниз, пуговица за пуговицей. Дойдя до конца, я снова притянул тебя к себе и поцеловал. Коснувшись твоего воротника, я скользнул ладонями по ключицам и плечам, ощущая твою гладкую кожу, и, мягко сдвинув рубашку, сбросил ее на пол.
На тебе не было лифчика.
Глядя в пол, ты прижалась своими торчащими сосками к моей груди, твои руки скользнули по моей спине и сомкнулись на талии. Я вздрогнул, и мы улыбнулись друг другу. Ты извлекла края моей рубашки из джинсов и стянула ее.
Наслаждаясь ощущением обнаженной кожи под ладонями, мы вновь прижались друг к другу, и твоя грудь легла на мою. Уже не стесняясь, мы целовались, наши языки приветствовали друг друга, словно старые знакомые. Твои бедра опять прижались к моим, но теперь они ощутили твердось моего напряженного члена. Хрипло рассмеявшись, ты потерлась о него бедром. Улыбнувшись, я пощекотал твой бок. Со смехом мы упали на кровать...
Обнявшись, мы переворачивались, оказываясь попеременно то снизу, то сверху. Ты обвила ногами мои бедра и прижалась ко мне низом живота.
Завладев инициативой, ты целовала меня, спускаясь от шеи к груди и животу. Ты дразнила меня языком, косясь на мое лицо и улыбаясь, когда мое тело напрягалось, отвечая на твои ласки. Одну за другой ты расстегнула пуговицы на моих джинсах освобождая рвущийся наружу член. Проведя по нему кончиками пальцев, ты стала целовать головку, отчего мои бедра непроизвольно пришли в движение. Я приподнялся на кровати, позволив тебе стянуть мои джинсы до колен, затем ты стащила их совсем, вместе с носками.
Джинсы упали на пол рядом с нашими рубашками.
Ты села, поджав под себя ступни ног. Опустив взгляд на свои груди, ты дотронулась до них руками и стала медленно водить кончиками пальцев по соскам. Мой напряженный член начал пульсировать в такт ударам сердца, дыхание стало прерывистым. Я не мог оторваться, глядя, как ты ласкаешь свои соски.
Так же медленно, с дерзкой улыбкой, ты взялась руками за свои белые шорты и потянула их вниз вместе с трусиками. Моему взгяду открылся твой пушистый лобок, и ты откинулась назад, чтобы снять шорты до конца.
Твои шорты встретились с моими джинсами в куче одежды на полу.
Ты вновь склонилась над моим членом и взяла его в рот. Ты лизала его, нежно всасывала и целовала головку. Я положил руку на твою шею, ты взглянула на меня. "Позволь и мне..." - сказал я, двигаясь ниже. Подавив стон, ты повернулась и, перекинув через меня ногу, медленно приблизила свое лоно к моим жаждущим губам.
Мои руки заскользили по твоим гладким ягодицам, а ты снова принялась ртом за мой член. Задыхаясь от страсти, я дотянулся до губ твоего сокровища и нежно раздвинул их. Медленными, дразнящими движениями языка я стал ласкать твой вход, ощущая на языке вкус истекающего сока. Ты непроизвольно постанывала, когда я лизал твои влажные лепестки спереди назад и обратно. Оттянув пальцами капюшон клитора, я впервые прикоснулся к нему кончиком языка. Твое дыхание прервалось и, выпустив член изо рта, ты откинулась назад, чтобы сильнее прижаться к моему лицу. Твои бедра начали двигаться в такт прикосновениям моего языка. Ммм…
"Повернись ко мне" - попросил я, и ты, перекинув ногу через мою голову, встала на колени, почти сидя на мне верхом. Склонившись надо мной, ты запустила пальцы в мои длинные волосы и принялась слизывать капли своего сока с моих усов и бороды. Улыбнувшись, я поцеловал тебя так, как только умел.
Твое лоно терлось о мой член, увлажняя его своим соком. Ты возбуждалась все больше и больше, и наконец я, приподняв тебя вверх, двинул бедрами, направляя член в твой влажный и жаждущий вход. Он достиг цели, и ты опустилась вниз, вобрав в себя всю его длину.
Я застонал, а ты задохнулась, едва не закричав.
Мой член полностью скрылся внутри тебя, и ты сжала бедра, наслаждаясь ощущением этой твердости в своей теплой и влажной глубине. Ты приподнималась, сокращая мышцы вокруг него, и опускалась, расслабляя их. Фантастическое ощущение сделало меня еще длиннее и тверже, а ты вскрикивала каждый раз, когда головка касалась шейки матки.
Я двигался тебе навстечу, удар за ударом, ты смотрела на меня сквозь ниспадающие на лицо волосы, упираясь мне в грудь руками. Я ласкал твою грудь, затем, привстав, поймал губами твой твердый сосок, исторгнув из тебя громкий стон.
Ты двигалась все быстрее, я тоже, ты крепко обнимала мою шею, я - твои плечи, мы все сильнее прижимались друг к другу и, наконец, я излился в тебя, вызвав у тебя сильнейший оргазм; твои бедра задрожали и ты в изнеможении упала мне на грудь, не выпуская из себя моего пульсирующего члена...
Прошла минута, другая, ты устало откинулась на подушку и мой влажный член ощутил прикосновение прохладного воздуха. Наше дыхание постепенно успокаивалось, а неровный свет свечей в восторге плясал на потолке и стенах нашей комнаты...

--- Холостяк ---

Как бегут года! Вспоминаю Алену. Так хорошо ее помню, будто разошлись прошлым летом. Когда я познакомился с ней, ей было ровно восемнадцать. Мы прожили вместе два года. Получается, что ее нет со мной уже около трех лет!
Алена! Часто вспоминая подробности наших встреч, я продолжал удивляться - как могла она отдаваться мне так самозабвенно и восторженно, не любя? В течение двух лет она стремилась ко мне, сама звонила мне, когда у нее выдавался свободный вечер. Все свободное время мы проводили вместе и большую его часть в постели. Как раскованно и сладострастно она удовлетворяла мои причудливые желания. Рассудочность в такие дни таяла в моей голове, как воск на огне, и ее зовущая слабость, разнеженная покорность будили во мне зверя. Я брал ее истово, и приходил в восторг от ее томных постанываний, от сознания, что ей хорошо со мной.
"Я не люблю тебя. Зачем продолжать?" - сказала она спустя два года нашей совместной жизни. Оскорбленное самолюбие бросило мне кровь в голову: "Ну так давай расстанемся!" Странно, но на глазах у нее все же выступили слезы. Может она надеялась, что я, как прежде, начну убеждать ее в своей любви. Глаза ее набухли от слез, она сняла с пальца подаренное мною золотое колечко. И мы разошлись в разные стороны.
В суете будней, среди житейских забот не замечаешь времени.. Ум, физические силы направлены к достижению различных целей. Но так хитро устроен мозг, что эту боль - боль одиночества - он может обнажить в сердце в любую минуту. Бывает, едешь в трамвае, сидишь у окошка, разглядываешь прохожих и вдруг...
Алена! Неужели я не увижу тебя среди прохожих! Ведь мы живем в одном городе. Ну, и что бы я ей сказал? Я бы... я бы заглянул в глаза: Алена, будь снова моей. Ты мне нужна! Ведь тебе было так хорошо со мной!
И услужливая память начинает прокручивать сцены словно виденные мною когда-то в кино - в цвете, с голосами. Вот летний день и двое молодых людей едут в автобусе на окраину города. Люди потеют, у Алены на лбу капельки пота. Я держусь за поручень, она держится за мою руку. Солнце печет сквозь окна, люди героически изнемогают и тошнотворный запах людской скученности плотной массой висит в воздухе. Мы едем на пустую квартиру, чтобы заниматься любовью. Я украдкой гляжу на Алену - капельки пота стекают со лба на виски, блузка от тяжелого дыхания вздымается порывисто - и странно, вместо отвращения я испытываю вожделение и ощущаю, как в плавках забился упругой силой мой дружок.
Вот мы входим в квартиру. Снимаем туфли. Прохлада, полумрак. Алена в коридоре у зеркала поправляет волосы. Я подошел сзади, плотно прижался к ее крутым ягодицам, впился губами в шею. Руки мои, преодолевая ее слабое сопротивление, залезли под юбку и стали стремительно снимать трусики. "Ну, если ты так хочешь..." - тихо прошептала она и, упершись руками в стену, податливо расставила ноги. Я спустил брюки, чуть подогнув ноги, пристроился и вонзил дружка в горячую глубину. Шумно дыша, мы оба отдавались как-то сумбурно и беспорядочно. О, миг блаженства! Словно в судороге выгнулось мое тело, где-то в глубине ее чрева ударила моя струя, и... оцепенение стряхнулось. Я вытащил дружка и убедился, что в ванную пройти не смогу, так как на ногах, словно кандалы, висели скрученные брюки - пришлось поскакать. Алена, плечом оболокотившись на стену коридора, засмеялась. Да, вид действительно был забавный - молодой мужчина в рубашке с галстуком, спущенных брюках с дружком, стоящим на 19.00, скачет по коридору в ванную комнату.
Однажды я повез ее на машине загород. Теплым летним вечером мы гуляли по берегу моря, вдыхая йодистый аромат. Она прижималась ко мне своим горячим телом. Большие сосны отбрасывали в мерцающем свете жутковатые тени, а взморье пугало своей безлюдной тишиной. Мы вернулись в машину. Я сел за руль и, слившись с Аленой в горячем поцелуе, неловко выгнулся набок. Мое положение не давало простора для проявления желаний. Дружок налился тяжестью и уперся в брючную ткань. Своими маленькими ручками она поглаживала мой торс, ногу и, наконец нащупала дружка. В темноте я не видел ее глаз, но ощутил прерывистое горячее дыхание. Она расстегнула мои брюки, дернул плавки, и дружок выскочил наружу. Она со стоном согнулась и прижалась пылающим лицом к упругому дружку. Я откинулся на сидение и сладким покалыванием ощущал, как она ласкала моего дружка щекотанием ресниц, прикосновением бархатной кожы щек и горячих губ. Когда я застонал от избытка чувств, она открыла ротик и, схватив дружка двумя кулачками, стала его шумно обсасывать. Она крутила шершавым языком, задвигала дружка то вглубь гортани, то стискивала его губами. Рука моя лежала на ее, подрагивающей от возбуждения, подруге. Безмерная нежность и радость охватила меня с ног до головы. Толчок. Алена откинулась в сторону, и клейкие капли ударили в приборную доску.
Алена! Когда мы проводили время вместе, гуляя по улицам города, то почему-то ссорились по пустякам. Ты так быстро раздражалась! Сборники коротких порно рассказов на сайте https://dojki.biz Я тоже не уступал. Почему я вызывал в тебе раздражение? Ты делала мне много замечаний - не так говоришь, не так смотришь, не так ходишь. Ты хотела, чтобы я стал лучше? Чтоб я стал таким, каким ты хотела бы меня видеть? Но я был не в состоянии переделать себя. А ты не смогла мне этого простить.
Однажды, когда ее родители уехали на несколько дней, она предложила мне пожить у нее три дня. Мы разместились на широкой родительской тахте. "Я люблю простор", - сказала она мне и легла по диагонали. То ли родные стены так ободряли ее, то ли ее радовала возвожность пожить почти семейной жизнью без перерыва почти целых трое суток, но она вся светилась от радости. Мы резвились всю ночь. После завтрака прогулялись по парку. Обед с вином. И снова в постель. Ближе к вечеру мы все еще занимались этим делом. Сказать по правде, мой дружок еще исправно стоял, но находился как бы под анастезией - то есть ничего не чувствовал. Но раз любимая задирает ноги кверху, грех отказывать. Она лежала на спине, ноги покоились у меня на плечах, а я стоял перед ней на коленях и мерно раскачивался, как челнок. Отсутствие уже страстного напора, мокрота, уже дружок мой частенько вываливался из пещеры. Вход в пещеру теперь был просторен, и потому я, не помогая ему руками, мог всякий раз толчком запихивать его обратно в благодатное отверстие. И вот опять. Примерился, вонзил в подругу и..., вскрикнув, она соскочила с постели. "Что такое?" - я ничего не почувствовал и потому не понял. Она посмотрела на меня с конфузией и упреком. "Ты не в отверстие попал. Специально?" Я божился, что не нарочно.
Мы оделись и поехали в ресторан. Вернулись ближе к часу ночи. В проветренной спальне было свежо. Мы расставили по вазам цветы, и как будто не было и впомине напряженных суток. К моему глубокому удивлению дружок опять налился упругой силой. Прижавшись ко мне для поцелуя, Алена сквозь одежду ощутила это. Она стала раздеваться, повернувшись ко мне спиной. Я тоже разделся, кидая одежду прямо на пол. Шагнул к ней, прижался к ее спине. Протянул руки, взял в ладони груди и попытался повернуть ее к себе. Она не поворачивалась. Я опять попытался повернуть. Стоя по-прежнему ко мне спиной, она прижалась ягодицами к моему дружку и, постанывая, стала тереться об него. "Она хочет, чтобы я взял ее... сзади", - осенила меня потрясающая догадка. От необычайности я и сам задрожал мелкой дрожью, но стал приноравливаться. Ворвавшись внутрь, дружок ощутил сухой жар и стал стремительно набухать. Алена застонала. Ощутив снизу выворачивающую силу, я вскрикнул и сильно сжал ее груди. Толчками прошла теплая волна.
Однажды, спустя почти год после нашего расставания, я не выдержал, позвонил ей на работу и договорился о встрече. Был холодный, ветренный вечер и, как назло, мы долго не могли попасть ни в какое кафе. Мы ходили по городу уже около часа в поисках пристанища, продрогли и она несколько раз уже порывалась уйти. Я объяснил, что мне нужно сказать ей что-то важное, но я не могу сделать этого на улице. Глупейшая ситуация! Она снизошла до терпения. Наконец мы заскочили в кафе, заказали кофе и коньяк.
Я смотрел на нее и не узнавал. Фигурка стала даже еще лучше, но глаза - неискренние уже, бегающие глаза. Это не она, не моя Алена. Мы пили горячий кофе. Я стал расспрашивать ее о ее жизни. С кем она живет сейчас? "Ни с кем". Были ли у нее мужчины в последнее время? Некрасивая улыбка обезобразила ее рот: "Да. Был один". Ну, и как? "Я была с ним счастлива". Ревность стальными когтями сковала мое сердце. "Почему же теперь ты одна? Почему не живешь с ним?" "Жизнь - сложная штука", - и она опять засмеялась таким противным неискренним смехом. Я видел перед собой чужого человека, но, надеясь переубедить реальность, сделал еще одну попытку: "Вернись ко мне! Ты мне нужна!" Она холодно посмотрела на меня и сказала: "Зачем? Я никогда не любила тебя. А жить рядом, не любя, может быть смогла бы, но пока не хочу". "Не любила, никогда не любила", - повторял я как оглушенный, и залпом пил свой коньяк. Она удивленно сказала: "Ой, ты так побледнел!" И заторопилась на выход, видно боясь, что я затею прямо за столом скандал. Но я был просто оглушен, контужен. Мне не было смысла затевать скандал, потому что не было возможности вернуть ее к себе, вернуть наше прошлое.
Я тоже не ангел. Сколько у меня было женщин? Однажды, в подвыпившей компании, когда мужчины начали хвалиться своими победами над женщинами, я тоже напряг память и попытался пересчитать. В конце второго десятка стал повторяться и запутался. А чем старше я становлюсь, тем больше меня гнетут угрызения совести. Я всегда считал себя однолюбом, но почему-то не мог задерживаться рядом с одной женщиной длительное время. От нескольких дней до нескольких месяцев, а потом я искал оправдание для разрыва. Я находил каждый раз веские основания. Но чем старше я становлюсь, тем чаще вспоминаю во сне знакомые заплаканные женские лица.
Наверное было бы справедливо, чтобы каждый мужчина имел хоть раз в жизни возможность испытать, как лишается девственности девушка, чтобы стать для нее первым и любимым мужчиной. Но раз мужчин и женщин в этом мире примерно поровну, то значит каждый мужчина, получив один раз такую возможность, должен воздерживаться в дальнейшем от таких попыток. Потому что каждая новая успешная попытка - это захват чужого права, захват чужого неповторимого счастья. И я виновен. Еще три раза, если не вспоминать об Алене, проходил я этот Рубикон. Что мог бы я сказать в свое оправдание?
Первый раз это случилось, когда мне было 23 года. Я был свеж, бодр, энергичен. Я шел по весеннему городу в кожаном пальто и с солидным дипломатом - спешил по делам. И вдруг у витрины магазина увидел очаровательную прилично одетую блондинку. Лунообразное лицо, маленький ротик и огромные голубые глаза. Я не мог пройти мимо. Я подошел к ней. В те годы я был напорист и обаятелен. В коротком непринужденном разговоре я узнал, что она из Крыма, приехала в отпуск посмотреть наш город, остановилась в гостинице "Интурист". Я выразил желание стать в этот вечер ее гидом. Договорились, что я пойду в 19.00 к ней в номер, и мы отправимся бродить по городу.
Бродить нам не пришлось. Я действительно пришел вечером к ней в номер. Но в дипломате у меня лежала бутылка хорошего вина и коробка конфет. В тот же вечер мне пришлось преодолевать ее постоянное сопротивление. Сначала она отказывалась остаться в номере, мол, лучше пойти погулять; потом она не хотела пить вино; позже она возражала, чтобы я остался у нее на ночь. Но я был настойчив - не обижался на отказы, убеждал ее ласковой речью и мудрыми аргументами. Читал ей стихи, говорил всякие всякости. И когда на часах отстучало полночь, испросил разрешения прилечь на соседней койке до утра.
К себе она легла в одежде, не раздеваясь. Я полежал на своей кушетке минут пятнадцать, обдумывая, с чего бы начать "агрессию". Не придумав ничего умного, просто подошел к ее кушетке и прилег рядом. Она и вправду нравилась мне, и я с неподдельной лаской стал целовать ее чуть припухшие губы. Постепенно, все более возбуждаясь, я раздевал ее и покрывал поцелуями все новые части ее тела - шею, предплечья, груди. Она уже не сопротивлялась - лежала в расслабленном изнеможении. Я раздел ее полностью, быстро скинул одежду с себя и, раздвинув ее ноги, возлег сверху. Мой дружок тыкался в поисках входа. Я помог ему пальцами и, дернувшись всем телом, засадил внутрь. Она вскрикнула. "Неужели девушка... была?" - обожгла меня мысль. Почему же ничего не сказала раньше? "Что случилось? Тебе больно?" - спросил я ее испуганно. "Нет... Уже не больно", - тихо прошептала она, обвила мою шею руками и горячими поцелуями стала покрывать мое лицо. "Девушка так легко не перенесла бы этого", - успокоил я себя и продолжал свое дело с достаточным усердием. Потом мы по очереди бегали в ванную. В комнате света не зажигали. Снова постель и снова ласки любви - на 3-й или 4-й раз она вошла во вкус и отдавалась уже с наслаждением. О, годы молодости! Откуда брались силы?
Заснув уже под утро, изрядно помятые, но веселые, мы поднялись ближе к полудню. И вот тут то я увидел смятую простынь. На ней проступало несколько засохших пятен крови. "Так ты была девушкой?" "Теперь это уже не важно. Я счастлива", - и она, прильнув ко мне, поцеловала долгим и нежным поцелуем.
Сколько я был с ней знаком? Она пробыла в моем городе четыре дня, все ночи стали праздниками нашей любви. Потом она писала мне письма, я отвечал ей короче, но тоже регулярно. Она не ставила мне вопрос о женитьбе. А я не мог на это решиться. Своего жилья я не имел (жил вместе с родителями), зарплаты инженера не хватало даже для меня. Я был совершеннолетним, имел специальность и работу, но не мог считать себя самостоятельным. Постепенно наша переписка затихла. Ее последнее письмо было закапано. Она писала, что плачет и не видит возможности избжать разрыва, ей горько, что я такой нерешительный, но она никого не винит.
Алена! Может моя мука по тебе это мой крест за женщин, которых я оставил когда-то.
Второй раз это случилось при посредстве родственников. "Хватит тебе бегать в холостяках, женись!" - говорили мне знакомые родственники. "Я не против, найдите невесту", - отвечал я спокойно и искренне верил, что хочу жениться. Однажны на одном семейном вечере мне указали на 18-летнюю девушку. После ужина я предложил ей погулять по парку. Во время прогулки выяснилось, что ей уже нарассказали про меня много хороших вещей и рекомендовали как будущего мужа. Мы весело обсудили эту тему и к концу прогулки уже несколько раз поцеловались. Чтобы продолжить положенные жениху ухаживания, я предложил ей на следующий день прийти ко мне домой. Она была студенткой и, сбежав с последних занятий, пришла ко мне в полдень. Родители мои работали до вечера. Я в это время имел сменную работу и поэтому находился дома.
Итак, она вошла ко мне домой. Рекомендации родственников сделали свое дело - она уже мысленно считала себя моей невестой и потому почти не сопротивалялась моей настойчивости. Зацеловав ее до головокружения, я снял с нее трусики, приспустил свои бруки и, взяв в свои ладони ее ягодицы, насадил сокровенным местом на свой кол. Она заплакала в голос от боли, и я почувствовал, как мокро у меня на шее от слез, а на ногах от крови. Хрупкое женское существо подрагивало у меня в руках. "Любимая!" - выдохнул я от безмерной благодарности. Потом мы пили шампанское, которое оказалось у меня в холодильнике.
Я жил с ней почти полгода. Мы встречались, таясь от родителей, урывками. В постели у нас царило полное удовлетворение - мы прошли целый этап, перепробовав множество поз. Но, что касается совместной жизни, то чем больше я узнавал ее, тем тяжелее мне становилось от мысли, что я должен на ней жениться. Нет, она была славная, порядочная молодая женщина. Но у нее был какой-то унылый безвольный характер. Я чувствовал, что не могу подолгу находиться возле нее - ее пессимизм угнетал. Я долго мучился, испытывая угрызения совести за то, что лишил ее девственности до свадьбы. Она к этому относилась серьезно, и несколько раз повторяла, что отдалась мне только потому, что мы поженимся. И вот однажды я решился - сказал ей, что мы расстаемся. Она горько заплакала. Я убеждал ее, что наше расставание пойдет на пользу нам обоим. Она не отвечала и плакала навзрыд.
Потом мне рассказали, что целый год она жила, как во сне. Еще через год однокурсник сделал ей предложение. Она стала чужой женой, и больше я ничего не слышал о ней.
По ночам меня часто преследует один и тот же сон. Я вижу шеренгу женщин, с которыми я жил. Они выстраиваются в ряд в хронологическом порядке, и, следуя от одной к другой, я всматриваюсь в их заплаканные лица, стараюсь вспомнить их имена, вспомнить что-то хорошее в наших отношениях - то, что стало бы им утешением, а мне прощением.
В третий раз я нарушил девственность не случайно, а поддавшийсь своей слабости. В то время я находился в длительной командировке в другом городе и снимал комнату в 2-х комнатной квартире. Вторую комнату занимала девушка. Почти полмесяца мы с ней не были знакомы. Работали в разные смены. Если и случалось обоим находиться днем в квартире, то каждый глухо закрывал дверь своей комнаты. Однажды в выходной я сильно подвыпил в одной компании. Вернувшись домой, лег спать. Утром проснулся несколько раньше из-за сильной жажды (накануне пили водку). Дружок стоял на 11.00, как железный кол - такое бывает от водки. Пошатываясь, я прошел на кухню, дверь в комнату девушки была открыта. Попив воды, я побрел обратно и возле ее комнаты остановился. Просунул голову за дверной косяк. Ее кровать стояла у стены, она лежала с открытыми глазами. "Доброе утро" - сказал я. Она приветливо улыбнулась. Тогда я, не раздумывая, шагнул к ее кровати и проворно залез под одеяло. "Хочу согреться у тебя" - пробормотал я не слишком отчетливо и прижался к ее телу. Она лежала, не шелохнувшись, пока я поглаживал ее живот, руки, шею, грудь. Но когда я принялся стаскивать ее трусики, она стиснула ноги и стала подвывать. Я, обняв, сковал ее и, бормоча что-то успокоительное, пальцем ноги изловчился уцепиться за резинку ее трусиков и одним рывком сдернул их. Потеряв последнюю преграду, она затихла и, сказав: "Все равно это должно было бы случиться", разжала ноги. Когда я удовлетворил свою страсть, она деловито скомкала запачканную кровью простынь, застелила свежую и пошла мыться. "Ну, что ж, - поду- мал я, - когда-нибудь надо и жениться. Она кажется славная девушка". До конца моей командировки мы жили вместе. Но я не ощущал восхищения или хотя бы состояния влюбчивости. Все шло как-то обыденно. В постели она бывала холодна - покорялась моей прихоти, но без огонька. В быту - та же покладистость и посредственность. "Что же мне всю оставшуся жизнь теперь маяться с ней? Из-за минутной слабости?" - думал я со страхом. А она уже привыкла ко мне за эти два месяца, рассчитывала на что-то, может быть даже любила. Мы никогда не говорили об этом. И я смалодушничал. Когда закончилась моя командировка, я собрал вещи и зашел к ней в комнату проститься. Она все поняла уже несколько дней назад - ходила сердитая, глаза были припухшие (видно плакала по ночам), увидев меня с вещами, громко заплакала и упала на кровать, сотрясаясь от рыданий всем телом. Чем я мог ее успокоить? Я вышел из комнаты и улетел из этого города.
Однажды, когда я вновь увидел во сне шеренгу знакомых женщин, мне подумалось: "Почему же они все в этой шеренге занимают одинаковые места? Встречаю здесь тех, с кем жил месяцы. Пусть те, с кем ты жил дольше, вытянут руки и займут большие места". И вот я вновь иду вдоль шеренги - многие стоят с опущенными руками, другие вытянули их на уровне плеч... Алена! Ты тоже здесь! Сколько же тебе отвела места моя израненная память? Нет, тебе не хватит длины вытянутой руки? Я же... люблю тебя! До сих пор. Люблю..., зная, что никогда не смогу тебя вернуть.
На одном дыхании написал я свою исповедь. Несколько раз порывался искривить, приукрасить свои действия - даже перед своей совестью бывает иногда горько сознаться в содеянном. Но все же я без утайки изложил здесь сокровенную часть своей жизни. Так негодяй ли я? Были же многие женщины счастливы со мной? Но чем страше я становлюсь, тем чаще вижу во сне знакомые заплаканные женские лица.

--- Трусики ---

Вообще-то по научному правильно называть его куннилингус. Но мне легче сделать то действие, которое это слово обозначает, чем его без запинки произнести. Какой-то мохнатый ус еще в конце торчит. Почему один, может, лучше будет читать куннилигусы, но это вообще как-то по-казахски получается. Нет, уж позвольте мне произносить это слово просто и красиво, как я привык - куннилинг.
Женщины очень любят, когда им делают куннилинг. И я знаю почему. Во-первых, судя по всему, это им приятно. Во-вторых, в момент куннилинга они осознают свою власть и превосходство над мужчиной, и в третьих, самое главное - от этого нельзя забеременеть.
Хотя и здесь бывают разные случаи. Предположим, перед этим девушка сама занималась с любовником оральным сексом, потом с ним целовалась, а потом... ведь не у всех девушек хорошо с обыкновенной логикой... попросила о куннилинге. Вот таким образом и рождаются мифы о непорочном зачатии.
Для мужчины же здесь лежат волшебные возможности превратить еще недавно незнакомую и зажатую девушку в нежную любовницу.
Только, потупив глаза, тихо спроси ее: Можно я тебя поцелую там? Она сразу поймет, где там, и скорее скажет да, чем нет. Кто же откажет себе в невинном и ни к чему не обязывающем удовольствии?
Мама же ее ни о чем подобном не предупреждала, хотя и наставляла ее не давать поцелуя без любви, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Целуй куда угодно, только не в губы,- попросит послушная дочка и правильно сделает.
Ну, в общем, все было так. Ночь. Он подвез ее к дому и заглушил двигатель. Она посмотрела на него и с улыбкой сказала: Спасибо тебе за изумительный вечер. Я пошла.
Так просто и пресно они расставались, быть может, навсегда, а он не получил от нее даже поцелуя.
Иди,- с горькой усмешкой сказал он, понимая, что сегодня и скорее всего никогда между ним и этой удивительной девушкой ничего не будет.
Она приоткрыла дверь, но почему-то медлила. Ни у нее, ни у него не было ни малейшей зацепки, чтобы начать сближение.
- Знаешь что,- вдруг осенила его гениальная догадка, - подари мне что-нибудь на память о сегодняшнем вечере.
- Что?- с готовностью спросила она.
- Только обещай, что подаришь.
- Хорошо, обещаю.
- Подари мне свои трусики...
Она с удивлением и интересом посмотрела на него.
- Хорошо,- после небольшого раздумья сказала она, - я выберу и подарю тебе на память свои самые красивые трусики.
- Нет, мне нужны те, которые сейчас на тебе.
- Но они обычные и не очень новые, - попробовала возразить она.
- Ну и что! Мне важно, что сегодняшний день ты провела в них. Они накопили твое тепло, а это для меня самое главное.
Некоторое время она молча о чем-то размышляла. Он с любопытством наблюдал за ней. Насколько далеко она готова пойти в этой внезапно вспыхнувшей эротической игре?
Неожиданно и даже радостно она согласилась.
- Пожалуйста, но где я их сниму?- поинтересовалась она возбужденно, кажется, уже зная ответ.
Он не ошибся ней. Она была из тех женщин, которые готовы совершить романтический жест, когда ей предоставляется возможность, видимо, чтобы потом было о чем вспомнить.
- Можно, я их сам сниму?
- Можно,- с хрипотцой в голосе разрешила она.
Он нежно поднял ее ноги в черных колготах и аккуратно снял с них модные туфли с тупыми носами. В какой-то момент он не смог удержаться, наклонился к ее ногам и поцеловал их, после чего быстро посмотрел на нее, чтобы определить реакцию. Он увидел смущенную улыбку и горящие азартом глаза.
Тогда смело и по-деловому он приподнял ее попу и попытался стянуть с ее бедер колготы.
- Не так,- остановила она его и, подняв ноги, сама быстро и ловко освободила свои бедра от колгот.
Дальше все было легче. Целовать ее ноги он начал сразу от кончиков пальцев, спускаясь все ниже и ниже.
Она даже не пробовала сопротивляться. Он же все больше и больше приходил в восторг от того, что она так безропотно отдала в его полное владение свои тонкие и даже немного худые ноги. Он терся щекой и покрывал поцелуями ее колени, икры и голень, иногда цепляясь свой щетиной за легкий пушок, видимо, пропущенный при рассеянном девичьем эпилировании.
Наконец, он добрался до ее черных трусиков, источавших тонкий аромат кофе и влажных тропиков.
Она сама помогла ему их снять, после чего откинулась на кресле так, чтобы ему было удобнее ласкать ее в самом интимном месте.
Он бросил свой мужской трофей на заднее сиденье и склонился над поднятыми вверх ногами.
Похоже, никого из них не волновало, что рядом жилой дом, вход в подъезд, а вокруг полно фонарей.
Ему с его развращенным опытом давно плевать на все условности, а она тут же впала в беспамятство, время от времени издавая стон и неразборчивый шепот страсти.
Несмотря на все его страстные усилия, она долго не могла кончить. В какой-то момент по ее стонам ему показалось, что она достигла оргазма, он поднял мокрое лицо и попробовал поцеловать ее в губы, но тут же ее рука снова направила его в ту область, где сходились ее лежащие на руле и водительском изголовье белые ноги.
- Make me come,- тихо и жалобно попросила она по-английски, который стал ее вторым родным языком.
Теперь он понял, что это дело его мужской чести - довести ее до оргазма. Четверть часа спустя его челюсти начало сводить, но по ее нарастающему стону он понял, что близок к победе. Он попробовал помогать себе пальцами, но она отшвырнула его руку. Наконец, путем проб и ошибок, он нашел то самое место, и именно ту ласку, которая приводила ее в наибольший восторг. Он всегда знал про этот волшебный скользящий бугорок, но он не ожидал, что он будет у нее так чувствителен и развит.
Между тем язык уже отказывался слушаться его. Это превращалось в какой-то стайерский забег на выживание.
Он не знал сколько времени прошло, время для них перестало существовать, но по ее стону, переходящему в крик, и судорожному сжатию его ушей ногами он понял, что конец близок.
Однако самое удивительное было впереди. Ее бурный оргазм стал все больше и больше заводить его самого. По его телу пробежала приятная дрожь.
Он почувствовал, что вот-вот кончит. Это было совершенно неожиданное ощущение, такого с ним еще никогда не бывало. Вот так кончить вместе с женщиной, не входя в нее и даже ни к чему, кроме женщины, не прикасаясь.
Фантастика! Это и в самом деле случилось. Он почувствовал, как струйка чего-то горячего скользнула вниз по его бедру.
И здесь весь двор и окрестности огласил рев автомобильного сигнала, который являлся следствием ее последней и самой сильной судороги.
Некоторое время они приходили в себя. Он, откинувшись в кресле, и она, положив свои ноги, излучающие волшебно-белый свет, ему на колени.
- А почему стекла так запотели?- прервала она молчание изумленным вопросом.
- Ты надышала,- ответил он.- Ты очень здорово дышала.
- А ты?
- Я нет, да мне и дышать-то особенно некогда было.
Она ласково взяла его за щеки, как берут упитанного кота, с умилением и нежностью посмотрела ему в лицо, а потом играя стала водить его голову из стороны в сторону.
Она была очень большая игрунья. Он протянул руку и вывел указательным пальцем на запотевшем лобовом стекле: Я тебя люблю.
Она с игривой серьезностью отрицательно замотала головой, а потом протянула свою ножку и обнаженным большим пальчиком написала на запотевшем водительском стекле кривыми буквами слово: Hell.
Прочтя его, он вздрогнул. Что она хотела сказать? Это ругательство в его адрес, восклицание человека, который только что пережил дьявольский восторг, или общее ощущение от жизни.
Она, увидев его замешательство, сдерживая смех, замотала головой, и тем же трогательно маленьким пальчиком ноги добавила в конец букву о. Получилось: Hello!
После чего и он, и она радостно засмеялись. Внезапно она перестала смеяться и с ужасом в голосе спросила:
- А сколько сейчас времени?
Он показал ей часы.
- Ой!- с притворным испугом воскликнула она,- придется будить родителей.
- Почему?
- Папа имеет обыкновение вставлять ключ с другой стороны входной двери. Я побежала... а где мои туфли?
- Возьми там на полу, какие найдешь.
Он помог девушке натянуть колготы на голое тело, и сам надел на нее туфли.
Их прощальный поцелуй был нежен и больше напоминал ласку давно влюбленных вдруг в друга людей.
- Ну пока,- с большим сожалением оторвалась она от него. Было видно, что теперь ей и в самом деле не хочется уходить. Она открыла дверь автомобиля, быстро выскользнула из машины и помахала ему рукой.
Он в ответ помахал ее трусиками.
Она весело засмеялась и быстро набрала электронный код подъезда. Дверь, щелкнув, открылась, и смеющаяся девушка исчезла.
В удивительно радостном настроении он двинулся по ночным и безлюдным улицам города.
И теперь всегда, когда в его жизни что-то не ладилось, или просто было паршивое настроение, он доставал из укромного места ее трусики, аккуратно сложенные в полиэтиленовый пакет, прижимал к лицу и глубоко вдыхал носом тонкий и уникальный аромат, который он узнал бы из тысячи.

--- Миссис Фокс ---

Через одиннадцать дней после того как мы расстались с Энджи, я случайно наткнулся на Джеффа, сидящего за столиком в Сомбреро Джека. Он был с женщиной, поэтому я постарался свести разговор к здравствуй — до свидания, но Джефф настоял, чтобы я составил им компанию.
— Пол, это миссис Фокс — Синтия Фокс. Синтия, это Пол. Мы много лет назад вместе работали в Блекстоке.
Я приподнялся и протянул руку, чтобы пожать мягкие безвольные пальчики.
— Зовите меня Син.
Кончики ее пальцев задержались на моей ладони на долю секунды. Или мне это только показалось?
Я совершенно точно знал, почему Джефф так настаивал, чтобы я посидел с ними. Ему хотелось, чтобы я разглядел ее получше. Он всегда, хоть и в шутку, но завидовал мне. Я выше его ростом и в отличие от Джеффа сохранил на голове все волосы. В старом офисе в обеденные перерывы вокруг моего стола частенько крутились разные девушки и шутливо кокетничали со мной. Это ровным счетом ничего не значило, но на Джеффа внимания никто не обращал. И он обижался.
А сейчас он был с женщиной — женщиной взрослой и очень привлекательной, я же был один. Джефф хотел извлечь из данной ситуации максимум выгоды. Я ничего против этого не имел.
Он сказал:
— Мы с Синтией живем вместе. Я ответил:
— Тебе повезло, — и не покривил душой. Ее возраст выдавали только морщинки от смеха вокруг больших темных глаз. Черные кудрявые волосы коротко подстрижены, тело гибкое, с полной высокой грудью, выглядывающей из глубокого выреза черной вязаной облегающей кофточки. Лифчик она не носила. Он просто не был ей нужен.
Джефф сделал заказ и теперь вертел в руках оставленную на столе золотую кредитную карту, дабы быть уверенным, что я ее заметил. И я твердо решил, что, когда придет мой черед платить по счету, расплачусь наличными. Ведь появление моей золотой карты испортит ему всю игру.
Джефф рассказывал о чем-то очень впечатляющем — огромных контрактах с Чили и еще о каких-то делах такого же сорта. Он, кажется, продавал сборные дома. Вполне возможно, что усердно трудился. У него были большие синяки под налитыми кровью глазами. Я слушал его вполуха и не отрывал глаз от Син, ведь именно этого он хотел.
Вскоре Син извинилась и отправилась в туалет. Я наблюдал, как она, покачивая бедрами, исчезает в темноте.
— Ну и что ты о ней думаешь? — спросил Джефф.
— Симпатичная и очень сексуальная. Сказать о ней что-нибудь еще мне было сложно, поскольку за столом она не промолвила ни слова.
— Ты и половины всего не знаешь. Предполагалось, что я должен поинтересоваться подробностями. Но я не стал. И вовсе не потому, что являюсь ханжой. Просто я считаю, что некоторые темы обсуждению не подлежат.
Вернувшаяся Син казалась взволнованной. Ее руки постоянно находились в движении: они то теребили маленький стеклянный шарик, в который была вставлена свеча, то расставляли приправы на столе или доставали из сумочки носовой платок и безжалостно его рвали. У нее были красивые руки: тонкие пальчики, длинные ногти, очень яркие, накрашенные розовым лаком. На запястьях просвечивали голубые вены. Чуть выше на ее бледных руках были видны синяки и царапины, как будто она за что-то зацепилась браслетом, а потом дернула руку, также это было похоже на след от веревки.
Но это уже меня не касалось.
Вырез на ее кофточке как будто стал больше, а может, так казалось оттого, что она наклонилась ко мне. У нее на шее я заметил розовую родинку, еще одна величиной с отпечаток большого пальца была на правой груди.
Но и это тоже меня не касалось
И уж никакого дела мне не было до того, что рука Джеффа скрылась под столом, и Син вздрогнула, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
Они поднялись, собираясь уходить, и Джефф с плотоядной улыбкой произнес:
— Синтия, пора в постель.
Она крепко сжала мою руку на прощанье. Это уже не было слабеньким прикосновением пальцев. Что-то вдавилось мне в ладонь.
Я подождал минут пять, прежде чем посмотреть, что это было. У меня в руке лежала записка, написанная на салфетке, которой в туалете вытирают руки, и ключ.
Записка гласила: Нам надо встретиться. Мне нужна твоя помощь. В полдень Далее был адрес и поцелуй, оставленный накрашенными губами. Бумага была влажной. Что это: слезы или мокрые ладошки?
Они вроде бы должны жить вместе, но, может быть, Джефф соврал или, предположим, сегодня он улетает в Перу для заключения еще одной мультимиллионной сделки.
Я немного поразмышлял, но все-таки со дня расставания с Энджи прошло одиннадцать дней, и к тому же я обладаю притягательной силой для отчаявшихся девиц, даже когда не грублю.
Я постучал в дверь ее квартиры, но очень тихо, так что внутри мой стук можно было заметить, только специально прислушиваясь. Я все еще мог повернуться и уйти, но не сделал этого.
Я открыл дверь ключом.
В коридоре было темно. Я окликнул:
— Синтия? Миссис Фоке? Син? Из-под двери в конце коридора просачивался свет. Что-то свистело и щелкало. Раздавались стоны. Я на цыпочках подошел к двери и осторожно приоткрыл ее. Комната была освещена свечами. Син лежала на кровати обнаженная, лицом вниз. Ее запястья и лодыжки были по углам привязаны к резной латунной спинке кровати. По пояс голый Джефф держал в поднятой руке вдвое сложенный ремень, который через мгновение с силой опустился на ягодицы Син.
Когда я вижу насилие, то становлюсь безжалостен. Я что-то сделал с его рукой и лицом, после чего он оказался на полу, где и лежал хныча. Я пнул его носком ботинка в бедро и сказал:
— У тебя есть пять минут, чтобы исчезнуть отсюда.
Под моим тяжелым взглядом он собрался в мгновение ока. Несмотря на то, что Син нуждалась во мне, я не рискнул повернуться к Джеффу спиной.
Как только входная дверь захлопнулась за ним, я бросился развязывать Синтию.
— Пожалуйста, там в ванной есть немного мази...
Неприлично было оставлять женщину связанной, но ведь она лучше меня знала, что облегчит ее страдания.
— У меня не получится, — сказала она. — Не мог бы ты меня намазать сам?
Я старался быть как можно осторожнее. К счастью, я успел вовремя: на ее нежной коже было всего четыре рубца. Один пересекал ее худенькие бедра, второй в области поясницы, и еще два, параллельные друг другу, пылали на ягодицах.. Были и старые шрамы, розовыми полосками выделявшиеся на прозрачной белизне ее кожи. Я нанес мазь и на них, хотя прошло уже слишком много времени, чтобы от нее была какая-нибудь польза.
— Втирай сильнее, — сказала она. — Мазь хоть и жжется, зато так от нее больше толку.
Я снова нанес мазь и стал массировать тело.
— Сильнее, — просила она. — Еще сильнее.
Я чувствовал, как она сжимается и шевелится под моими руками. В любой другой ситуации массировать обнаженную попку красивой женщины показалось бы мне очень сексуальным, но сейчас сочувствие к ней пересилило во мне все другие чувства.
Я вытер руки и развязал ее. Она перевернулась на спину и села, однако даже не сделала попытки прикрыть чем-нибудь обнаженное тело. Я заметил атласный халатик, висящий рядом с дверью, и накинул его на Синтию.
— Не оставляй меня одну. Вдруг он вернется, — она взяла мою руку и прижала к своей груди. — Я хочу, чтобы ты был со мной сегодня ночью.
— Я посплю на диване.
— Ну если тебе так хочется.
Нет, мне хотелось совсем другого. Теперь, когда ее обнаженное тело было прикрыто, а сама она свободна, все мое существо реагировало на нее должным образом, но если бы я попытался воплотить мои желания, то получилось бы, что я воспользовался ситуацией. Да и разве легко решиться обнять женщину с такой нежной попкой.
Она принесла мне кофе, по-прежнему голая под атласным халатиком.
— Ты куда-то торопишься?
— На работу, к сожалению.
— Не мог бы ты перед уходом еще раз натереть меня кремом?
Она легла на живот и подняла халатик до талии. Рубцы на ее коже превратились в синяки. При дневном свете я с облегчением заметил, что кожа не повреждена. Крем, должно быть, охлаждал ее горящие раны; она вздрагивала от удовольствия, а не от боли. Когда мои пальцы случайно забрели в складочку между ягодицами, она возбужденно застонала.
— Ты вернешься? — спросила Син.
— После работы. Около шести.
— А на ленч?
— Извини, не получится.
Когда я вернулся, меня ждал стол, сервированный на одного, и поднос с печеным картофелем и грибами. А также бутылка красного вина и два полных бокала. Она была в том же халатике на голое тело, но заметно посвежевшая, видимо, после принятия ванны. Играла кассета, на которой Орфа Китт хрипела о том, как ей хочется, чтобы кто-нибудь ее связал.
— Ты не будешь есть? — спросил я.
— Нет, я уже поела. Я буду смотреть на тебя.
Пока я ужинал, она действительно смотрела на меня.
— Ты мой спаситель.
— Какая ерунда.
— А знаешь, что говорят китайцы, если кто-то кого-нибудь спасает?
— Что?
— Что ты становишься ответственным за того, кого спас. Он принадлежит тебе, и ты должен заботиться о нем.
— Мы же не в Китае, — ответил я, но невольно задумался.
Идея обладания ее напрямую была связана с потребностями моего либидо.
— Ты мой рыцарь в сверкающей кольчуге, — сказала она. Я пожал плечами.
— Я тебе должна.
— Да нет, вовсе нет.
— Ну уж по крайней мере это. Она подошла и села ко мне на колени. Я едва успел вздохнуть, как она обняла меня за шею, нагнула голову и прижала свои губы к моим.
Она целовалась превосходно, но необычно, если, конечно, поцелуй вообще может быть обычным. Чуть-чуть отстранив от меня лицо, она водила влажным от вина язычком по моим губам. Я хотел прижать ее к себе, но она не давала мне сделать это. Ее язык как будто слизывал с моих губ оставшийся от бифштекса жир. По-прежнему не давая мне шевельнуться, она разомкнула мои губы язычком и проникла внутрь, где он скользил и извивался, занимаясь любовью с моим ртом.
Пока язык совращал меня, ее страстная попка все сильнее прижималась к моим бедрам. Я был очень расстроен подобной нескромностью. Но мой член — нет. Он наслаждался каждым ее движением.
Син на мгновение отпустила меня и отпила из бокала. Ее губы накрыли мои, и вино, сладкое и теплое от ее слюны, полилось мне в рот.
— Угости меня вином, — прошептала она. — Вылей его в меня.
Она широко, как голодный птенец, открыла рот, и вино струёй потекло из моего рта в ее. И чем больше вина проникало в нее, тем яростней отплясывала свой фантастический танец ее попка.
— Тебе не больно? — спросил я. Она вскочила. Повернувшись ко мне спиной, она нагнулась, приподняла халатик и, оглянувшись на меня через плечо, спросила:
— Видишь? Почти прошло. Все что ей нужно, это...
— Это?
— Поцелуй.
Что мне оставалось делать? Я поцеловал ее в ягодицу, но она выгнулась еще сильней, и я стал лизать тот маленький кусочек тела, что отделяет влагалище от ануса.
— О, да, — стонала она. — Какой ты нежный, ты сводишь меня с ума. О еще, еще!
У меня было достаточно женщин, и они были абсолютно непохожи друг на друга, но ничего подобного в моей жизни не было. Мне случалось целовать женские ягодицы, но чтобы при этом я не смел дотронуться до их груди! Да и заниматься любовью при таких странных обстоятельствах мне тоже не приходилось.
Необычность этого акта любви возбуждала меня невероятно. Я нежно покусывал низ ее спины, щипал и лизал ягодицы. Она повернулась ко мне и, стоя на коленях, сказала:
— Погладь меня, пожалуйста. Где? Да где угодно. После того как ты целовал женщину в самые интимные места, о скромности можно забыть.
Я дернул за податливый поясок халата. Медленно провел левой рукой по ребрам, наслаждаясь нежностью кожи, и дотронулся до ее восхитительной груди. В это время моя правая рука спустилась вниз, скользнула по ее бедрам, поиграла кудрявыми волосиками и достигла горячего влажного лона. Я просунул три пальца ей во влагалище и начал медленно двигать ими вверх-вниз. В это же время я целовал и кусал верхнюю часть ее ягодиц, прямо над анусом, и мял правой рукой твердые соски.
— Я сейчас кончу, ты так замечательно это делаешь, — сказала Син. — И, пожалуйста, не удивляйся, если будет очень мокро. Я всегда так кончаю.
Я не знал, что именно из того, что я делаю, ей так нравится, поэтому продолжал в том же духе. Моя левая рука все сильнее ласкала ее грудь, не вынимая двух пальцев из влагалища, третьим я нашел ее клитор и начал тереть его, мой язык путешествовал от ануса до копчика.
— Сильнее, — простонала Син. Тут она была неоригинальна. Я сильнее сжал ее грудь, просунул во влагалище большой палец, чтобы остальные могли свободно манипулировать с клитором, а языком ласкал отверстие вокруг ануса.
Совершенно спокойным голосом она произнесла:
— Я сейчас кончу, но ты не беспокойся, я могу это делать много раз подряд.
Она вздрогнула на моей ладони и бурно кончила. Син не обманула меня, — было действительно очень мокро. Моя рука покрылась влагой до запястья. Ее выделения пахли свежеиспеченным хлебом.
— А теперь сделай так, — она взяла мою руку и с силой хлопнула себя по мягким, сочащимся влагой половым губам. — Бей меня сильнее, и я кончу еще раз.
Когда я бил ее по промежности, раздавался хлюпающий звук, и хотя мне казалось, что это должно быть больно, Синтия стонала и корчилась от удовольствия. Наконец она вскрикнула в последний раз и встала на четвереньки, затем, перевернувшись на спину, посмотрела на меня сквозь полуприкрытые веки и сказала:
— Я кончила три раза, теперь твоя очередь.
— Я могу подождать.
— Нет, я вся горю. Не дай мне остыть. Я горю, горю, горю, я хочу тебя, Пол. Я стал снимать пиджак.
— Нет времени, — сказала она. — Достань его и пусть он войдет в меня. Он наверняка большой, твой красавец? Очень большой?
Что тут ответишь? Я даже не пытался. Да и не нужно было. Она вскочила, скинула со стола посуду и легла на него, широко расставив ноги. Ответ на это я знал очень хорошо. Розовое влагалище демонстрировало себя во всей красе. Его истекающие соком любви губы были широко раскрыты. Я расстегнул молнию, вынул пенис и вошел в нее.
Больше от меня ничего не требовалось. Син будто сошла с ума. Она дергалась, извивалась, порывисто опускала и поднимала попку, с силой ударяясь о поверхность стола; мой член то входил в нее до предела, то оказывался почти выброшенным наружу; мне оставалось только крепче держать ее за бедра, чтобы случайно не выскользнуть из пылающей пещеры.
Я не имею обыкновения кончать слишком быстро, но в тот день все произошло практически мгновенно. Мой член, словно водяной пистолет, блокиратор которого не выдержал циркуляции воды, извергал из себя сперму до тех пор, пока она не начала сочиться из влагалища Син. Я отстранился от нее и сказал:
— Извини.
— В первый раз с новой женщиной всегда так бывает, ведь правда? Выпей еще вина, а я сейчас вернусь.
Я привел себя в порядок и уселся в кресло с откидывающейся спинкой. Когда Син вернулась, я заметил, что на курчавых волосках у нее на лобке блестят капельки воды, сама же она была абсолютно сухая, видимо, приняла душ.
— Что ты думаешь об оральном сексе? — спросила она.
— Я за. Ты хочешь, чтобы... Пока я восстановлюсь?
— Нет. Сиди.
Она раздела меня. Все, что я должен был делать, это вовремя приподнимать ту или иную часть тела. Ужасно сексуально, когда тебя раздевает обнаженная женщина. Мой член напрягся, но не встал. Прошло слишком мало времени после потрясающего оргазма, который я только что испытал.
Она наклонилась, взяла его в прохладную ладошку и прошептала:
— Подожди немного, и ты снова станешь большим.
— Дай ему еще несколько минут, — сказал я. Син посмотрела на меня.
— Если я говорю, что он встанет, значит он встанет. Теперь я буду осторожной.
Это звучало как угроза.
Син села на корточки между моих голых ног. Свет падал на нее сзади. Курчавый треугольник между ее ног казался черной тенью. Я смотрел на силуэт Син, вырисовывающийся в полумраке. Влагалище казалось яйцом с трещинкой наверху. Трещина была неровной, поскольку губки были немного вывернуты. Из-за воды, оставшейся на лобке, яйцо казалось покрытым пухом.
А я был внутри этого живого яйца. Мой член разбил его скорлупу, ворвался глубоко внутрь и путешествовал по горячему, тесному и гладкому туннелю.
Я почувствовал, что возбуждаюсь.
Син откинула спинку кресла и подняла мои ноги на уровень своей груди. Моя правая нога и ее левая грудь соприкоснулись. Она слегка пошевельнулась, и нежный розовый сосок проделал волнующий путь от моей пятки до самых кончиков пальцев. Я никогда не думал, что место, где начинаются пальцы, так чувствительно. Син зажала сосок между пальцами моей ноги, и я ощутил, как он твердеет в их объятиях.
— А ты растешь! — заметила она. И была права. Мой член действительно поднимался. Син отняла у меня, а точнее, у моей ноги сосок, наклонилась и широко раскрыла рот. Она облизала мои пальцы. Я чувствовал, как ее язык снует между ними, обжигая и увлажняя одновременно. Затем она сновавсунула сосок между моими пальцами и начала водить им вверх-вниз.
Мой член становился все больше. — Не двигайся, — приказала соблазнительница.
Она привстала, оперлась вытянутыми руками о подлокотники кресла и стала медленно наклоняться. Мне захотелось дотронуться до ее груди, но Син велела мне лежать спокойно. Я, веря в ее изобретательность, послушался.
Мой пенис был уже практически готов. Син наклонилась еще ниже, и теперь ее лицо с жадно открытым ртом было всего лишь в сантиметре от головки моего члена. Наконец он оказался внутри нее, миновал губы, не коснулся языка и уткнулся в дальнюю часть неба. Син на мгновение замерла, а затем, издав странный горловой звук, начала делать ртом какие-то невероятные движения, от которых по натянутой коже моего пениса будто бы побежали пузырьки, заставляя его вибрировать в тесном пространстве рта; мне казалось, что с каждым разом он проникает все глубже и глубже.
Син осторожно, на прощанье посасывая его губами, выпустила член на свободу. К этому моменту я был возбужден до такой степени, что мог кончить когда угодно.
Она взобралась на кресло. Легкие прикосновения ее шелковистой кожи к моему телу действовали на меня подобно электрическому току. Оседлав меня, Син взяла мой член в руку и вставила себе во влагалище.
Я замер, предоставляя ей свободу действий. Она посмотрела на меня грозно, почти с ненавистью:
— Не двигайся! Слышишь? Не смей! Я хочу, чтобы он стал большим, очень большим. Я чувствую, как он набирается силы.
Она смотрела мне в глаза. Ее бедра исполняли невероятный танец. Влагалище с шлепающим звуком билось о мое тело. Лицо искажала гримаса сладострастия. Ей было наплевать на мой пенис, который находился внутри нее, она сконцентрировалась только на своих ощущениях. Она не занималась со мной любовью, а использовала меня, как приспособление для мастурбации.
На губах у нее выступила пена. Глаза сделались безумными. Син вскрикнула и несколько раз несильно ударила меня, затем замахнулась в третий раз, и я невольно вздрогнул, но она попала только по спинке кресла.
— Прижми меня к себе. Сильнее.
Я обнял ее за плечи и крепко прижал теплое тело к своему. Она вырывалась, стонала, терлась клитором о мой лобок, как будто совсем забыв о члене у себя внутри.
Син застонала и, перегнувшись через подлокотник кресла, оказалась на полу — безжизненная, ослабевшая, безвольная.
А я так и не кончил. Все было просто потрясающе. Я никогда в жизни не видел женщины, настолько поглощенной собственной страстью, но я не кончил. Син выглядела абсолютно удовлетворенной, но я не кончил, и мой член напоминал мне об этом. Я взял
его в руку и начал было мастурбировать, но Син вскочила и крикнула:
— Не смей! Это мое!
— Но я подумал...
— Я же сказала тебе, что могу кончать много раз подряд. Так потерпи же, черт тебя возьми!
Син дернула за рычажок, регулирующий спинку кресла, и она поднялась. Затем Син наклонилась над моими бедрами, соски ее пышной груди касались моего лобка. Мой пенис снова оказался у нее во рту. Помогая себе обеими руками, она гладила, сосала, облизывала его, то почти полностью вынимая изо рта, то, наоборот, засовывая глубоко в мягкую и влажную пещеру. Туда-сюда, вниз и вверх. Я лежал неподвижно, предоставляя ей самой довести меня до оргазма...
Мой член взорвался внутри нее потоками спермы. Она продолжала сосать его, пока он не иссяк.
— Я не потеряла ни одной капельки, — сказала она.
— Нет, не потеряла.
— И никогда не потеряю, иначе ты накажешь меня.
В первый раз за все время она заговорила о наказании. Я не обратил внимания на ее слова, решив, что это просто болтовня.
Занимался рассвет, когда Син наконец позволила мне лечь в постель. Впереди была суббота — спать можно было сколько угодно.
В полдень меня разбудил запах яичницы с беконом. После завтрака Син попросила меня сходить за вином и водкой, так как вчера мы уничтожили все запасы.
Когда я вернулся, она была накрашена и одета во вчерашнюю обтягивающую черную кофточку и черные блестящие чулки.
Я, признаться честно, намеревался продолжить наше вчерашнее занятие ближе к вечеру, а никак не в два часа дня, но мой член, увидев черный треугольник волос, ярко выделяющийся на белой коже в рамке из черного джерси и нейлона, все решил за меня. Я поцеловал Син и одновременно притронулся к ее ягодицам, чтобы проверить, зажили ли хоть немного шрамы от ремня.
Когда я проводил пальцами по нежной коже, Син ежилась и вздрагивала от удовольствия, не переставая тереться об меня лобком, что тоже не настраивало меня на целомудрие.
— Я плохо вела себя вчера на кресле, — сказала она. — Я собираюсь загладить свою вину.
— Все прекрасно. Ты была великолепна.
— Нет, я совсем не думала о тебе. Я чувствую себя виноватой. Позволь мне попробовать еще раз.
Давненько женщины не просили у меня разрешения заняться со мной любовью. Я позволил ей раздеть себя и усадить в кресло. Она налила нам водку со льдом, поставила стаканы на столик рядом с креслом и забралась на меня.
— Я не готов, — признался я.
— Все будет в порядке.
Она повторила вчерашний трюк с вином.
Этот алкогольный поцелуй и жар, который шел из ее влагалища, начали приносить результаты. Она поцеловала меня в нижнюю губу, поглаживая и пощипывая мою грудь тонкими пальчиками, потеребила мои соски и вдруг достаточно сильно схватилась зубами за один из них. Я вскрикнул.
— Больно? — спросила она. Я потер грудь:
— Немного.
Она подняла кофточку, обнажив соски, и сказала:
— Что ж, отомсти мне. Я укусил ее.
— Я сделала это сильнее.
— Ах, сильнее!
Я сжал зубы на ее соске. Син судорожно вздохнула, лукаво посмотрела на меня и провела ногтями по моей груди.
Я вскрикнул. На моей коже остались четыре параллельных царапины, из которых сочилась кровь.
— Поцелуй лечит все, — сказала Син. Она прошлась языком по ранкам, обработав каждую в отдельности, затем поднялась, сказав:
— А теперь антисептик.
И плеснула ледяной водки из стакана мне на грудь. Царапины жгло, но когда Син нагнулась и начала слизывать водку, я забыл про боль.
— Еще? Я кивнул.
— Смотри внимательно и не бойся.
Я смотрел. Она положила руку мне на грудь, согнутые пальцы напряглись. Я видел, как они оставляют полосы на моем теле. — Скажи: Дальше. Напряжение нарастало и я сказал: Дальше.
Я вскрикнул от боли, но мне было хорошо. На этот раз царапины были глубже, зато и больше пространства было для ее восхитительного языка, облизывающего мои ранки, и жадного рта, высасывающего из них водку. Продолжая лизать мою грудь, она взяла мой член за основание и погрузила его в себя.
Син сделалась неистовой. К тому моменту, как я кончил, я был весь в поту — своем и ее, а плечи мои покрылись царапинами. Но безумие секса, в которое Син погрузила нас обоих, стоило боли. Стоило каждой капельки крови.
Затем мы вместе приняли душ. Я был в полной уверенности, что мои силы на исходе, но Син повернулась ко мне спиной, прогнулась и, пока я мыл ей спину и круглую попку, взяла мой член мыльной ладошкой и скользила по нему вверх и вниз, прижимая его головку к своим твердым, гладким ягодицам. И я понял, что не только могу иметь эрекцию, но и кончить. Что я и сделал, обильно пролив сперму на ее блестящие от воды бедра.
Кончить на женщину, а не в нее для меня все равно, что пометить свою территорию. Ты клеймишь женщину, как фермер корову, и от этого она становится тебе дороже, поскольку теперь она твоя собственность.
Мы заказали жареного цыпленка, и Син облизывала мои пальцы, а затем рисовала жиром у себя на груди, так что заснули мы опять только на рассвете.
В воскресенье было все то же самое с полудня до четырех утра, и в понедельник я ушел на работу почти с радостью.
Она позвонила в три часа дня.
— Во сколько мне ждать тебя и чего бы тебе хотелось на ужин?
— В шесть. Приготовь что хочешь. Нужно купить что-нибудь?
— Телячьи отбивные. Что ты будешь делать со мной сегодня вечером, Пол?
— Что я буду делать с тобой?
— В кровати, на кресле, на полу?
— Я буду заниматься с тобой любовью долго и страстно.
— Расскажи поподробней. Я буду ждать тебя и представлять, как все будет.
— Я перезвоню тебе.
Когда я подумал и набрал ее номер, все, что она сказала, услышав мой план, было:
— И все? Ты способен на большее, дорогой мой. Ладно, я что-нибудь придумаю сама.
Когда я вернулся с работы, Син лежала в кровати совершенно голая, в одном чулке. Вторым она была привязана за запястья к спинке кровати.
— Ты ублюдок, — сказала она, — теперь я полностью в твоей власти, и ты можешь делать со мной что угодно.
Я люблю игры. Я сел на кровать рядом с ней и, положив руку ей на лобок, сказал:
— Да, я буду делать с ней все, что захочу.
И слегка хлопнул по влагалищу. Она широко раздвинула ноги.
— Держу пари, что ты собирался намазать кремом руки, — кивнула она на заранее открытую баночку крема, стоящую рядом. — Ты можешь засунуть в меня руку глубоко-[ глубоко. И не обращай внимания, если я буду сопротивляться.
Я снял пиджак и закатал рукава на рубашке. Крем был прохладным. Я размазал его по лобку и набухшим половым губам Син.
— Я, может быть, начну кричать или умолять тебя остановиться, но ты будешь беспощаден, правда?
— Правда, — согласился я и ввел три пальца ей во влагалище.
— Я думала, что ты очень жесток. Я просунул вовнутрь четвертый палец и половину ладони.
— Ты собирался сделать это всей рукой. Я послушался, и вошел в нее уже всей рукой. Син приподняла бедра навстречу моей руке и сказала:
— Еще глубже, не бойся.
В конце концов ведь женщины рожают детей. И ничего с ними не случается. Моя рука проникала все глубже и глубже. Внутри была уже вся ладонь. Вагинальные мускулы Син оказались очень сильными и сопротивлялись вторжению. Извилины влагалища заставили меня сжать руку в кулак. У меня было ощущение, что мою руку поместили во влажный резиновый мешок, который постепенно сжимается, ломая мне пальцы.
— Мне свело руку, — сказал я. — Нам придется прерваться.
— Нет. Еще немного. Поверни руку внутри меня.
Я покрутил кулаком вправо, затем влево и медленно стал вытаскивать руку, постепенно разжимая пальцы.
— Пожалуй, некоторое время она будет отдыхать, — сказала Син. — Переверни меня на живот.
Я не сразу понял, что она имеет в виду, но когда до меня наконец дошло, стал быстро раздеваться. Син стояла на четвереньках. Я намазал кремом член, затем ее анус. Большими пальцами рук я расширил вход в анус и просунул туда головку члена, потом слегка надавил, и мой пенис скользнул вовнутрь.
— Там очень тесно, правда? — спросила она.
— Чертовски тесно. Потрясающе!
— Твоему члену это нравится?
—Да.
— А знаешь, как можно сделать, чтобы стало еще тесней?
— Как?
— Нужен еще один мужчина. Он бы трахал меня спереди, а ты сзади. Я остановился.
— Я не делюсь своими женщинами. Она резко дернулась, и мой член оказался бесцеремонно выброшенным наружу.
— Да как ты смеешь! Я никогда не изменяю своим мужчинам. И ты прекрасно это знаешь. Я просто хотела доставить тебе как можно больше удовольствия. А ты все испортил.
Я извинился, но было поздно. Она не разговаривала со мной. Я расстроился, но зато смог выспаться.
Наутро мы помирились. В конце недели я перевез свои вещи. В понедельник вечером обнаружилось, что Син выкинула мой халат и купила новый. Я прекрасно ее понимал. Женщины всегда так поступают. Им кажется, что старый халат хранит запах прошлых любовниц.
— Твой халат просто отвратителен. Как ты мог носить такую безвкусную вещь.
Объяснений не требовалось. Случалось, я не сдерживался и сердился на Син. Тогда она начинала просить прощения и предлагала мне наказать ее.
Иногда, в кратких промежутках между сексом, она рассказывала о своем прошлом.
В тринадцать лет ее изнасиловал друг семьи. Затем, когда ей исполнилось двадцать, она тогда работала моделью, ее снова изнасиловали. Молодой человек, с которым она в то время жила, привел домой трех друзей, и все вместе они развлекались с ней.
Если я правильно понял, то за свою жизнь она был изнасилована не меньше семи раз, кроме того, все мужчины, с которыми она имела дело, рано или поздно обманывали и оскорбляли ее.
Однажды мы смотрели телевизор. Я насчитал пять знаменитостей, с которыми у нее был роман. Среди них были две женщины.
Я понял, что она имела в виду, когда сказала, что было бы потрясающе, если бы ее любили с двух сторон. Она обожала вставлять вибратор в анус, когда мы занимались любовью обычным способом, и во влагалище, если я брал ее сзади. Если же я был не в состоянии заниматься сексом, два вибратора вполне меня заменяли. Часто перед уходом на работу я привязывал ее к кровати и оставлял с двумя искусственными членами внутри.
Однажды она сказала:
— Если бы твой член был такой же большой, как у Джеффа, я не пользовалась бы вибраторами.
Потом она извинилась и снова предложила мне наказать ее.
Тогда я действительно отшлепал Син, но она заявила, что я делал это слишком нежно.
— Вот у мистера Фокса, у того действительно была тяжелая рука, и если он бил женщину, то она чувствовала, что ее бьет настоящий мужчина.
Как-то ночью, когда я изо всех сил старался доставить ей удовольствие, Син сделала карандашом какую-то пометку в блокноте. Сборники коротких порно рассказов на сайте https://dojki.biz На мой вопрос она ответила, что кончила уже одиннадцать раз и не хочет сбиться со счета. К утру цифра достигла двадцати семи. Я с надеждой заметил, что это своего рода рекорд.
— Ничего особенного, — сказала она. — Билл однажды заставил меня кончить пятьдесят раз.
Мы редко ходили куда-нибудь вместе. Потому что стоило ей оказаться в общественном месте, она немедленно начинала флиртовать с официантами, мужчинами за соседним столиком, и мы продолжали ссориться.
Однажды мы вместе пошли в бассейн. Все было прекрасно, пока мы были одни. Но затем к нам присоединились два молодых человека, и Син немедленно ухитрилась потерять в воде верх от купальника, вскрикнув при этом так громко, что они не могли не обернуться. Я развернулся и ушел, оставив ее кокетничать с ними.
Когда она наконец вернулась, то заявила, что я все неправильно понимаю и что у нее просто очень общительный характер.
—- Похоже, ты добиваешься, чтобы тебя опять наказали, — сказал я.
— Твоими-то руками? Да какой ты мужчина! Ты слабак, Пол, слабак с маленьким, вялым членом! Те парни в бассейне действительно настоящие мужчины. Ты бы видел, какая у них обоих была эрекция, когда они смотрели на меня.
Я схватил ее, но даже будучи взбешенным держал недостаточно крепко, чтобы не переломать ей кости. Син вырвалась. Тогда я толкнул ее на кровать. Шнурки висели на прежнем месте, готовые для игры. Я воспользовался ими. Затем несколько раз почти со всей силы ударил Син по ягодицам.
— Слабак, — сказала она.
Я схватил ремень, замахнулся... и отшвырнул его в сторону.
Когда Син повернула ко мне голову, я торопливо одевался.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Ухожу, — ответил я. — Ухожу туда, откуда пришел.

---Двойное дно ---

Когда я впервые увидел Дэнни, она прижимала ботинком шею какого-то придурка к тротуару. Ее “сорок четвертый” —это тяжелый револьвер, но ее рука не дрожала, смотрел прямо на его яйца. Она умеет успокоить преступника. Дэнни миниатюрная женщина, и тяжелый черный кожаный ремень с кобурой, дубинкой, фонарем кажутся чудовищно громадными на ее бедрах. Во всем этом есть что-то сексуальное. Она использует совсем немного косметики и носит маленькие жемчужные сережки. Когда она надевает их с полицейской фуражкой, значком и формой... А когда я увидел длинные, тщательно наманикюренные ярко-красные ногти на черной рукоятке револьвера, у меня тут же мучительно встал член. Так вот, я спрашиваю: — Вам, наверное, нужна помощь... — Тебя, приятель, только за смертью посылать, — огрызнулась она, бросая на меня неприязненный взгляд. Ее правая рука не дрогнула. —Я не на дежурстве — только что сменился. Просто ехал мимо...
— Слушай, мужик, — закричал задержанный, — убери эту бешеную суку!
Это был черномазый в черном пальто и черной непромокаемой кепочке, слишком тепло одетый для душной сентябрьской ночи в Лос-Анджелесе. Круглые испуганные глаза выкатились на лоб.
— Она дурная, мужик! На ней даже жилета нет!
Я подстраховал ее, она спрятала револьвера кобуру и за три секунды заковала ему руки, как ковбой на родео.
— Этот полицейский жестоко с вами обращался? — спросил я.
Парень бросил на меня ошарашенный взгляд. — В чем дело, офицер...? — Бенсон, Дэниела. Патрульная. Холодные голубые глаза. Короткие платиновые волосы с намеком на завитки чуть ниже уха, — Я Гаррети, Рэнди. Патрульный. Она не улыбнулась. Эти прелестные губки даже не шелохнулись. Я продолжал: — Я только что с наблюдения, и я ... — За чем? Наркотики? — спросила она резко, - Да.
— Я хотела бы поучаствовать. Можете вы замолвить за меня слово?
— Конечно, но я здесь новичок. Я стал полицейским, чтобы покончить с этим, моя жена умерла от передозировки. Конечно же, взял ее дилера, но никогда не мог забыть выражения ее лица — полной безысходности. С тех пор вот уже четыре года у меня были только случайные связи, я никогда не заводил, да и не хотел заводить ничего похожего на серьезные отношения. Но когда я встретил Дэнни, что-то щелкнуло внутри.
— Да забудь ты ее, — говорил мне Гаррисон. — Это же снежная королева. У нее ледышки на сиськах и снег между ног. — Я попался, Гаррисон, — сказал я. — Парень, каждый неженатый коп из участка — и некоторые женатые тоже — пытались завалить эту стерву, — зудел Гаррисон, — и я тоже.
Он произнес это таким тоном, будто это было решающим аргументом. Любая женщина в здравом уме, которая смогла отказать двухсопятидесятифунтовому, с отвисшим животом и жирными волосами, красноносому Гаррисону, наверняка должна быть фригидной.
— Она не замужем, — продолжал Гаррисон. — Дело в том, я думаю, что она лесбиянка. Понимаешь, это основное препятствие! — Мне кажется, я слышал этот термин. Мне уже начинало надоедать. Не хочу слушать, когда о ней так говорят. Я пил с ней кофе два раза. Едва знал ее, но, черт побери, я боготворил ее. Про себя. Вы меня понимаете. И я хотел доказать, что Гаррисон не прав. Я все еще думал о ней, когда какая-то девушка села рядом и спросила: — Угостишь девушку? Я не оглянулся: — Поищи клиента в другом месте. Я коп.
— А это можно обсудить, — проговорила она. Я взглянул на нее: — Дэнни! Черт!
— Что ж, неплохое приветствие для девушки — “черт”. — Извини, я думал, ты... то есть я не ожидал
Я удивленно уставился на нее. Она смеялась! Никогда раньше этого не видел. И не только смеялась. Она была в гражданском. Я имею в виду — в женской одежде. Платье с низким вырезом. Пухлая загорелая ложбина. Длинные коричневые ноги из-под короткой юбки. Я не мог поверить своим глазам. Гаррисон тоже. — Ты на задании? — спросил он. — Нет, — ответила она, — почему? — Забудь о нем, — вмешался я, — что будешь пить? Она посмотрела на меня: — Давай выйдем.
Мы долго целовались прямо у нее в дверях. А потом еще поцелуи и исследования руками около холодильника. Ее попка была неправдоподобно идеальной — круглая и горячая под моими руками. Еще две остановки, чтобы поцеловаться и прижаться горячим восставшим естеством к лобку перед тем, как мы добрались до спальни. Мы просто упали на кушетку.
Она растянулась рядом со мной на кушетке, чокнулась бокалом с шампанским, отпила немного и взглянула на меня снизу вверх, прекрасная и сексуальная. Как раз когда я наклонился поцеловать ее, она спросила:
— А ты возьмешь меня в операцию “Набег”? Я поднялся и уставился на нее:
Так значит, все из-за этого? А если я скажу - нет?
Она смутилась, а потом проговорила: — Нет, вовсе не из-за этого. Она поставило стакан: — Я покажу вам, офицер, что это значит. Дайте мне взглянуть на вашу дубинку.
Она ловко расстегнула мне брюки и вытащила мой прибор. Член с готовностью распрямился, и ее язычок забегал вдоль него. Потом губы обхватили его кольцом, а язык продолжал усердно трудиться над головкой. Первый раз я кончил ей в рот. Второй раз глубоко в тугое, выдоившее меня влагалище. Она даже не сняла платья до третьего раза. Эта ночь была хороша. О, да.
В конце концов, она добилась, чтобы ее взяли в операцию “Набег”, и когда нам одновременно присвоили звание детектива, то можете себе представить, как мы отпраздновали это событие. И как мы накрыли лабораторию по производству крэка. Было почти два часа ночи. Мы сидели в наблюдательном фургоне, одни. Фургон был окрашен, как множество подобных фургончиков, развозящих всякую ерунду, с непрозрачными окнами — поляризованное стекло, через которое мы снимали телеобъективом.
Гаррисон сидел один в машине, припаркованной за углом, наблюдая за входом с аллеи. В доме был один этаж, а весь двор завален кучами банок из-под пива и винных бутылок. Мы сидели на раскладных стульях, а между нами камера на треноге. Мы без лишних разговоров по очереди наблюдали за домом через видоискатель. Может быть, я немного дулся на нее. Я приставал к ней перед этим, в конце концов, весь фургон в нашем распоряжении, — а она отказала. Она сказала, что это непрофессионально. Мы на дежурстве и могли бы пропустить что-то. Я предложил, чтобы один из нас продолжал наблюдать, в то время как другой ... — Не оскорбляй мой минет, — сказала она. И была права. Я бы никогда не смог сосредоточиться, когда она занимается мной. Мелкие уличные торговцы входили и выходили из дома. Небольшая кучка покупателей клубилась на углу. На улице был только один фонарь и другой фонарь в доме. Кроме этого все вокруг было тихо и темно. А потом в черном “линкольне” подъехали братья Ортега. Их заметила Дэнни. Это были Артуро и Хозе Ортега. “Щипцы”, — затаив дыхание, прошептала она так же, как вчера говорила: “Трахай меня, трахай сильнее! ” Я почти заревновал.
— Братья Ортега, — сказал я в переговорное устройство, — прямо у нас.
У нас был ордер на обоих. Обычно они прятались к югу от границы, ведя бизнес через мелкую шушеру. Должно быть, они решили проверить, не обманывают ли их дилеры. Я просигналил Гаррисону:
— Мне кажется, стоит подождать, пока они выйдут, тогда и возьмем их на пути к машине.
— Не играй с этими ребятами, — предупредил Гаррисон,
— Ты знаешь, почему они зовут Хозе “щипцами”? Тебя когда-нибудь брали щипцами за яйца? — Как-то раз пробовали. Надо только запросить поддержку, Гаррисон. Наше радио не очень хорошо достает до центра.
— Если мы сможем заставить говорить одного из Ортега, то возьмем линию Родригеса, — сказала Дэнни, проверяя застежку своего револьвера.
Я наблюдал за фасадом и увидел одного из их людей, торопящегося из дома. Он сначала посмотрел в нашу сторону. Прямо на фургон. Потом запустил мотор “линкольна” и подал его к крыльцу. Ортега появились из двери и скрылись за машиной. Мы с Дэнни переглянулись. Они знали!
Не было времени ждать подмогу. Я перепрыгнул на водительское сиденье, так резко повернул ключ, что зажигание завизжало как свинья, рванул через дорогу и перелетел через клумбу, блокируя “линкольн”. У них не было места, чтобы выехать без длительного маневрирования, так что их водила выскочил из машины, держа “Узи”. Я пригнулся, и козырек надо мной взорвался. Сердце страшно забилось: — Дэнни? — Я — о'кей!
Я слышал, как сзади хлопнула дверь. С револьвером в руке я открыл пассажирскую дверь и увидел направленный на меня в упор ствол. У меня не было времени прицеливаться. Три нажатия на гашетку, и Бог не выдал меня! Его лоб разлетелся красными брызгами. Я вытолкнул тело и выскользнул из машины, перекатился и очутился прямо перед Хозе в желтом костюме с длинными, заплетенными в косичку черными волосами. Он сжимал “Калашников”, направленный в мою сторону. Это к вопросу о недостаточном вооружении полицейских. “Сорок четвертый” дважды дернулся в руке, проделав пару дырок в канареечном пузе. Было не до того, чтобы думать, как бы взять его живым. “Щипцы” медленно осел, поворачиваясь вокруг оси.
Я развернулся к Артуро и увидел, что он удирает на другую сторону фургона, к Дании. Я сделал какое-то движение — до сих пор не представляю, как, и проскочил под передком машины. Вот она, стоит позади фургона в позиции “наизготовку” из учебника. Очередь из автомата Артуро вспорола землю меньше чем в дюйме от ее ног.
Она выстрелила только один раз. Большой револьвер вспышкой осветил двор. Артуро остановился, изумленно глядя на нее. Потом он перевел взгляд вниз на дырку в груди и упал. Я посмотрел на Дэнни. Она смотрела на меня.
Мы решили, что у нас достаточно времени — все равно теперь наша маскировка бесполезна.
Мы забрались в заднюю часть фургона и забросили револьверы в угол. Я содрал с нее блузку, не заботясь о пуговицах. Ее руки дрожали не так сильно, как мои, но она задохнулась, открывая одной рукой мою молнию и расстегивая свой ремень другой. Конечно, может, это было несколько неуклюже — ее джинсы спущены до колен, а у меня только расстегнута молния. Твердые соски торчали в разные стороны из разодранной блузки. Мы, должно быть, выглядели забавно, но чувствовали себя великолепно. Адреналин — это сильнейший возбудитель.
Ее киска взмокла еще до того, как я коснулся ее, а член был как минимум на дюйм длиннее, чем обычно, и тверже, чем ствол моей пушки. Мне даже стало больно от напряжения, когда я вонзился в нее. Горячие брызги разлетелись из-под моего могучего поршня по металлическому полу фургона.
— Мы чуть не умерли, — прошептала она, лежа на спине и вонзив ногти в мою задницу.
Наши значки, спрятанные в нагрудных карманах, ритмично стукались друг о друга, и это возбуждало меня еще сильнее. Ее киска жадно сосала мой фаллос. Жизнь! Это была жизнь, и она рвалась в наших пахах, требуя признания. Залп жизни из меня в ее ватину, а потом — когда она оттолкнула меня, крича “В рот!” — я закончил, разбрызгивая жидкий перламутр по ее жадному язычку.
Это длилось недолго, а помощь запаздывала. К моменту их приезда мы привели себя в порядок. Правда, я забыл одну вещь. Гаррисон ухмыльнулся:
— Эй, Гаррети. Ты забыл запереть свой гараж. Я застегнул молнию.
— Может, кто-то из них выглянул в окно, — предположил я, — увидел фургон. Я же говорил капитану, что этот дурацкий фургон будет здесь не на месте.
— Кончай, — прервала она, — ты знаешь в чем дело. Их предупредили.
Позже, у нее дома, мы раздетые лежали в постели с бокалами шампанского. Когда я приподнялся, то пролил шампанское на живот. Не говоря ни слова Дэнни нагнулась и слизала все капли. Прошло не меньше получаса, прежде чем мы снова заговорили о деле.
— Думаешь, они перехватывают наши частоты? — спросил я. — Так уже случалось.
— Может быть. А как насчет того случая, о котором ты мне рассказывал? Сам говорил, что там никого не было, кроме пары подростков, которые ничего не знали, и немного дури, чтобы все было похоже на живую лабораторию. Это что, лаборатория? Они все знали задолго до той ночи и подготовились.
Я кивнул. В это не хотелось верить, потому что это означает бесконечные запутанные подозрения, которые практически невозможно доказать. Но кто-то продавал нас, и мы оба знали— кто.
— Гаррисон единственный знал, что должно произойти, когда показались братья Ортега. Она кивнула:
— Я думала о том же. И он участвовал в арестах по операции “Набег”. Так? — Всегда. Был полностью информирован. — Ну и что мы будем с этим делать? У нас нет настоящих доказательств.
— Мы, может быть, могли бы провести эксперимент, — сказал я. — Только переговорим с капитаном и службой внутренней безопасности.
Позже, когда мы уже засыпали, а свечка у постели превратилась в восковую лужицу, что-то подтолкнуло меня спросить:
— Дэнни? А почему тебе так хотелось участвовать в “Набеге”?
Она знала, почему я стал заниматься наркотиками. Она знала о моей жене. Но я ничего не знал о ее прошлом.
— Как и у тебя, милый, у меня были свои обстоятельства.
Я, может быть, расспросил бы ее, если бы сон не сморил меня...
Бам-м-м! Разрушительный “баран” (гидравлический домкрат для выдавливания дверей. — Прим. перев.) смел дверь лаборатории, и четверо лучших колов Лос-Анджелеса ворвались внутрь. Я был пятым. Дэнни не должна была участвовать в таких штурмах, но она была сразу за мной. Наркоманы на полу. Кто-то трахает в углу на грязной подстилке шлюху, дающую за дозу, другие посасывают из своих трубок и даже не обращают на нас внимания. Надрывающийся в углу музыкальный ящик заглушил шум нашего вторжения, так что все были чертовски удивлены.
То же и с дилерами, когда мы ввалились в заднюю комнату. Они успели спустить в унитаз только половину крэка. Осталось не меньше фунта.
Один из них — по имени Хервеза, — полагая, что мы не понимаем по-испански, что-то сердито верещал, когда мы арестовывали его, что-то насчет того, что они должны были быть защищены от подобного дерьма. Это был узколицый парень, неделями не менявший белье. Его запах пробивался даже через вонь варящегося крэка. Мне пришлось задержать дыхание, когда я надевал ему наручники.
Дэнни говорит по-испански, она слышала его сетования и произнесла по-испански:
— Думаешь, Гаррисон будет вас еще предупреждать? Ему уже платит семья Индио, засранец!
В ней пропадала хорошая актриса. Парень растянулся на полу. Тест был, так сказать, позитивным. В другом районе производился арест, о котором Гаррисон знал. Когда группа явилась туда, они захватили только горсть крэка и пару мелких дилеров.
Мы снова встретились в участке. Гаррисон пришел со своим мелким уловом и вдруг круглыми глазами уставился на арестованных нами,
— Ты, Гаррисон, похоже, удивлен, — сказал капитан Стейн, прикуривая сигарету. Ребята из службы безопасности уже были там. — Ну, я... Мне никто не говорил об этом... Я хочу сказать...
Потом он увидел каменные лица людей из службы безопасности.
— Это была идея Гаррети, — продолжал Стейн. — Арест, о котором ты знал, принес только дерьмо. А эти, о которых ты не знал, вернулись с богатым уловом. Очень симпатичное уравнение.
— Это клевета. Это случайность. Дэнни вытолкнула вперед Хервезу. Тот выкрикнул ему в лицо:
— Предатель! Я выдам им твою задницу на блюдечке.
Гаррисон пытался прокричать какие-то предупреждения, но Хервезу уже потащили в заднюю комнату, где стенографистка запишет его показания. Ему было что рассказать о Гаррисоне. А Гаррисон сломался как марионетка с оборванными нитками.
Он выдал нам имя Родригеса, под которым тот приезжал в Штаты. Он выдал его планы и хорошо описал его — фотографии Родригеса не существовало.
Мы с Дэнни участвовали во встрече Родригеса в аэропорту. Главными были люди из ФБР. У нас пересохло во рту, когда мы занимали позицию. Потом мы увидели парня, секундами позже прошедшего через таможню, спокойного, как обычный коммерсант. Это был высокий, хорошо выглядящий латиноамериканец с узкими усиками, в темном, хорошо выглаженном костюме.
Фэбээровцы хотели подождать, пока он возьмет багаж. Это было глупо. Ни в коем случае он не будет везти кокаин на себе. Но мы делали то, что сказано, — проследовали за ним к выдаче багажа, подождали, пока он возьмет коричневый кожаный чемодан. Потом один из наших рванулся вперед, выхватывая пушку и наручники. Родригес нырнул в толпу, открыв на бегу чемодан и выбрасывая одежду. Он выхватил из белья что-то черное и блестящее и схватил девочку-подростка с блестящими синими тенями, в футболке и с растрепанными волосами. Он приставил пистолет к ее голове. Бедная девчонка проглотила свою жвачку.
Из респектабельного бизнесмена Родригес превратился в заурядного убийцу. Он пятился к выходу. Агент ФБР вышел вперед: — Эй, давайте переговорим. — К черту, — ответил тот. Тут из толпы выступила Дэнни: — Привет, Херви. Рада тебя видеть, дорогой! Она выглядела очень сексуально — блузка расстегнута, лицо накрашено, много помады и широкая сверкающая улыбка. Через руку переброшен плащ. У Родригеса расширились глаза: — Дэниела!
От удивления он отвел пистолет от головы девочки. Дэнни стреляла прямо из-под плаща. Один-единственный выстрел — и пуля прошла через раскрытый рот Родригеса в мозг. Когда она стреляла, с ее лица еще не сошла широкая радостная улыбка. Родригес был мертв, девочка с криком убежала, а налогоплательщики сэкономили кучу денег на судебных расходах. Фэбээровцы были взбешены, а Дэниела только ответила “целуйте мою задницу” и ушла. Я последовал за ней.
— Я была замужем за ним восемь лет назад. Около двух дней. Я встретила его на пути в Рио. Мы были там на карнавале. Он очаровал меня, и я думала, что влюблена. А потом, когда мы поженились, я поняла, на какие деньги он живет. Я сказала, что это не для меня ...
Мы шли через зал аэропорта в поисках пункта первой помощи. Она продолжала:
— Он отказался отпустить меня. Он изнасиловал меня. Держал меня взаперти и насиловал шесть дней. Потом избил и выбросил на улицу — и исчез. Я развелась и решила стать полицейским.
— Чтобы найти его? Вот поэтому ты и подцепила меня — ты слышала о моем прошлом? У нас было что-то общее. Я хочу сказать, что у тебя был широкий выбор...
— Нет. Я подошла к тебе, потому что как-то наблюдала за арестом и видела, как ты высадил дверь.
— Многие могут высадить дверь. — Но не так, как ты, — сказала она многозначительно.
Она кивнула на дверь пункта первой помощи. Зал, в котором мы находились, был пуст. Я попробовал дверь — заперто. Я напряг плечи, отошел на шаг и нанес один удар. Один рассчитанный, правильно поставленный удар. Дэнни ахнула, схватила меня за запястье и втащила в комнату. Она закрыла дверь, расстегнула молнию и опустилась передо мной на колени. У меня уже стоял!

--- Женатый мужчина ---

Утро выдалось совсем даже неплохое, но к середине дня погода основательно подпортилась, а когда подошло время вылета, вообще стояла серая ленинградская мгла. В аэропорту пусто, гулко хлопают двери. Нас приглашают на регистрацию. Когда услышав свою фамилию второй раз подряд, недоуменно оглядываюсь, замечаю, что точно также поступает высокий, коротко стриженый парень. Появление в небольшой туристской группе однофамильца стало событием - за неимением других. Разумеется, и в самолете, и в гостинице мы с Колей держались вместе. Нас так и зовут - Алексеевы. Впрочем, мы не обижаемся, потому что обижаться не на что, к тому же лень, ибо мы сидим в ресторане Мельница, где поет свинообразная визгливая женщина. Сомнительная прелесть пения заключается, по словам гида, в том, что это подлинный фольклор. А Мельница и в самом деле мельница, переделанная в ресторанчик, и мы заканчиваем тут свой первый день в Болгарии. Заканчиваем ужином с вином и дегустацией разнообразнейших сортов самогона, которые хозяин (по ошибке, видимо) называет ракией. Роскошное возлияние устроено как вечер знакомства с группой по подсказке поднаторевшей в таких делах грузной тети-гида. Вот, кстати, и она. На русском языке, обогащенном шипящими и свистящими, объясняет, что на дворе будут танцы босиком на углях, а затем желающие могут попробовать сами. Видя всеобщий пессимизм, она добавляет: учрежден приз тому, кто отважится, - ящик шоколадного ликера, а пока нас приглашают посмотреть национальные танцы. Задвигались стулья. Мы с Колей остаемся сидеть, обсуждая планы на вечер, пока рядом не скрипнул стул. На нем, с незажженной сигаретой в руке, оказалась роскошная (под стать ужину!) дама. Высокий каблук, под плиссированной юбкой - нога на ногу, уложенные в пышную прическу светлые рыжеватые волосы, из-под полуприкрытых век - зеленые, яркие и крапчатые глаза. Очень мила, но сигарета... Смотрит решительно, за словом в карман лезть не намерена:
- Ерунда какая-то! - и кивок в сторону толпящихся у двери.
- Да, ужасная дрянь - охотно соглашается Коля. Оба смотрят на меня. Я рассеянно шарю по столу в поисках спичек (хоть бы не найти!) и предлагаю даме выпить. Она интересуется этикетками, Коля облегченно вздыхает и направляется к толпе у танцевальной площадки. Он пошел искать ее соседку по номеру - наша гостья уже показала ее Коле. Соседкой оказалась лимитчица Лиля, обладающая, как выяснилось в самолете, удивительной способностью смеяться. То есть на все,что ей скажут, вплоть до просьбы передать вилку за столом. Она принимает это за остроты. Я, зная Колины замыслы, похолодел от ужаса. Расслабленный после ужина, я явно не в состоянии был выдержать хохотальную машину, да еще вместе с воняющей уже своей мерзкой сигаретой русской красавицей (так ее назвал в самолете пьяный финн). А Ирка (так ее звали) продолжала рассказывать о том, что живет на улице Некрасова в своей комнате одна, что ей пройти мешают толпящиеся вокруг поклонники, что я очень похож на одного ее знакомого и что звонить ей можно с утра по телефону 278-20- 38. Я мерно кивал и пытался запить из стакана отвратительный дым, забирающийся мне прямо в нос. Кажется,это удавалось - мир стал пульсировать, дым становился не очень гадким, и я даже не смог как следует обрадоваться, когда вернулся унылый Коля. Лиля уже тютю. Дальше вечер был как-то кусками, я смутно отметил, что очень странно двигаюсь, пожалуй,танцую, и даже с какой-то невысокой светленькой девицей. Потом Коля пытался удержать меня от танцев на углях, объясняя хозяину, что я ничего не соображаю (видимо, Коля был пьян, зачем бы мне жариться?). В общем, окончательно очнулся я в автобусе, рядом сидел Коля и любезничал со светленькой и ее подругой в очках. Они объяснили мне, что мой трофей - три бутылки ликера от хозяина за то, чтобы я не лез на горящие угли - у них, и затем охотно согласились, что самогон был явно несвежий, а со мной действительно все в порядке. Свое согласие они почему-то обусловили просьбой не вставать, якобы для моей же пользы. Потом мы вчетвером попили чаю, а затем обольстительнейший Коля увел Лену в очках смотреть телевизор к нам, чтобы не мешать моей головной боли, а я со второй Леной продолжал беседовать о методах загрузки команд в ЕС ЭВМ и эпизодах из жизни армянского радио. Когда часа в три ночи позвонил Коля и сказал, что они, пожалуй, не вернутся, я взял Лену на руки и понес, объяснив попутно причину. Ее почему-то все это очень удивило. Перед тем как идти спать ей непременно захотелось рассказать мне анекдот, и я его покорно выслушал. Вкратце сюжет таков: пьяный любовник, не заметив, что у его возлюбленной месячные, проснувшись утром в своей постели один, с ужасом смотрит на свои окровавленные руки и думает: Убил!, а затем, выбежав в ванную смыть кровь, видит в зеркале свое окровавленное лицо (думайте сами, чем они там занимались!) и с ужасом убеждается: Убил! И съел!!!
- Так вот и у меня... - это она растолковывает мне намек, - и у Лапиной тоже, мы как-то всегда вместе.
- П-фф! - я пожимаю, плечом как герой кинобоевика, и вижу как неприятно кособочится отражение худосочного типа в зеркале (видимо кривовато повесили), - мы и без этого обойдемся! Ты вот поцелуй меня, сама знаешь куда...
И, держа ее на руках, продолжаю свой жизненный путь к тому, что сейчас просто не может не случиться. Когда через час уговоров, обещаний, поцелуев, вскриков, объятий, жаркого дыхания, судорожно сжатых кулачков, зажмуренных глаз, медленно, со стоном, раскрывающихся губ и дрожащих на искаженном нетерпением лице ресниц, слабого лепета, в котором только тот, кто сейчас тискал это, оказавшееся таким нежным и милым существо, мог разобрать слова благодарности, когда она лежала, все еще вздрагивая под моей ладонью, - я был уже абсолютно трезв. И тогда вместе с мутным рассветом в окно заглянул

  ДЕНЬ ВТОРОЙ
После завтрака мы расселись в автобусе, по пути Ленка успела мне сказать, что Коля вторую Ленку убил и съел. Коля подтвердил известие, добавив сугубо конфиденциально, что ему это как-то не помешало и особых неудобств он не испытывал. Решив не терять зря времени в автобусе, мы воздали по справедливости шоколадному ликеру - это моя страсть (я имею в виду стремление к справедливости). Остаткам ликера воздали Ленки и наши соседи.
Когда мы воздавали третьей бутылке, нашим занятием вдруг заинтересовался руководитель группы. Повернувшись, он строго посмотрел мне в глаза. Захотелось встать и снять шляпу. Но поскольку в автобусе качает, да и шляпы у меня нет, я просто закрыл глаза. Решив таким страусиным образом все проблемы, я продолжал, запрокинув голову, пить ликер прямо из горлышка. Первым засмеялся Коля, третьим, надо отдать ему должное, руководитель.
- Наш Алексеев - просто Лексонен! Даже фамилия похожа... - сказал, давясь от смеха, черненький Гоша.
Автобус грохнул - хохотали все. Лексонен - так звали пьяного финика, который после посадки, пытаясь выйти из самолета, вставал и, ударившись головой о багажную полку, падал обратно в кресло. Затем, оправившись от потрясения, начинал все сначала, но с тем же результатом. Он ничего не понимал, и лицо у него было то деловое, то обиженное - в зависимости от фазы его бесплодных усилий. В это время уже вышедшая на поле финская группа дружным хором звала страдальца: Лек-сонен! Лек-со-нен!. А в досмотровом зале, перед экспресс-анализом на СПИД, всего повидавшие чиновники не без интереса наблюдали, как на ленте багажного транспортера, среди чемоданов и сумок, лежит размахивающий руками тип и горланит непотребности. Так и я вкусил дурной славы - между завтраком и обедом.
В пещере я ничего нового для себя не узнал, кроме того, что там приятно целоваться. День и вечер промелькнули незаметно, а когда в одиннадцать мы поднимались на лифте, Коля с Ленкой вышли на нашем этаже, а мы с Марковой поехали дальше...
- Ты знаешь, а сегодня уже можно, - заявила, потупясь, свежевымытая Ленка.
- Гм, ну и прекрасно! - я чувствовал себя чуть неловко (кстати, а что надо говорить в таких случаях?). Выйдя из ванной комнаты, я нырнул к ней под одеяло и обнаружил, что она находится в форме N3: трусики, бюстик, ночная рубашка. К тому же она сразу выключила единственный светоч - ночник. Стало темно и страшно. Я зашарил рукой у кровати.
- Только не зажигай!
- Почему?
- Ну не надо, хорошо?
- Да почему же? Ты такая красивая, я хочу тебя видеть...
- Нет!!!
- Ну вот, приехали...
- Ты будешь обо мне думать... и вообще...
- Ты что, перестань!
- Ой, нет-нет...
Короткая борьба за право жить при свете завершилась поражением сил тьмы.
А вот борьба с излишествами в одежде полным триумфом не увенчалась. Не помогла и сила примера - хождение по комнате в чем есть, а точнее в чем нет, потому что как раз на мне-то ничего не было. Мы дошли до формы N1 (трусики), и дело застопорилось. Только через четверть часа, когда она обхватила ногами мое бедро, и побелели костяшки ее пальцев, вцепившихся в мое плечо, мне удалось тихонько стянуть ногой одеяло и спихнуть его на пол. Она испуганно открыла глаза, но я, завалив ее на подушку, стал целовать ее тяжелую набухшую грудь с бесстыдно торчащим розовым соском - и она, застонав и обхватив меня руками, закрыла глаза и запрокинула голову. Я целовал ее синюю жилку на шее, ключицу, покрытую мурашками, втянутый влажный живот, а она стонала, что-то лепетала и вздрагивала. Я уловил в ее шепоте: Милый, иди же ко мне... и скользнул рукой вниз по животу. Когда я коснулся чего-то влажного, горячего и нежного, ее пальцы буквально впились в меня, а из горла вырвался сдавленный вскрик.
Я не стал торопиться и через несколько минут довел ее (и себя) до такого состояния, что буквально за мгновение трусики превратились в маленький и влажный белый комочек, он улетел в угол, а я набросился на нее, как доисторический волк. Я кусал ее нежную грудь, упираясь одной рукой в матрац, а другой придерживая под лопатками; я хватал зубами сосок, облизывая языком его кончик, вырывая у нее крики страсти и боли; отпускал ее на секунду и смотрел на искаженное сладкой мукой, раскрасневшееся прекрасное лицо. Она, не успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: Еще.... Видимо, я немножко сошел с ума. Наконец, когда терпеть больше было невозможно, я прижал ее сверху и минут пять мы испытывали кровать на прочность...
...Страсть схлынула, осталась нежность. Я почему-то держал ее за ухо. Полежав на отсыревшей постели, мы перебрались на вторую и повторили, а потом сразу уснули.
Со звонка Коли, сообщающего, что почти все уже позавтракали, для нас начался

  ДЕНЬ ТРЕТИЙ
В автобусе мы сели вместе (дружная семья Лексоненов из четырех человек, шутил Коля), вместе лазали по развалинам крепости, вместе обедали и бродили по магазинам. Как оказалось, у нас с моей Ленкой было много общего: мальчики пяти с половиною лет, звали их Андреями. Вот только мужа звали у нее Марат, а не Марина, как мою жену, впрочем, она называет его Марик. Вечером в баре, вдоволь натанцевавшись (ей нравится это странное занятие), мы сидели в углу и говорили.
- Он хороший, но только все время занят - то возится с машиной, то на каких-то сборах с пионерами... Ты знаешь, ведь мне уже 29, а он мною как-то не очень интересуется. Я у него как кукла, красивая жена для показа в обществе, к тому же бесплатная домработница...
- А, ну конечно! Значит так любит... - голос у меня довольно мерзкий, кажется, я ревную.
Наша беседа через лифт и холл постепенно перетекает в наш номер.
- ...Вот я и возвращалась с ночной смены пешком. Там так пусто, все дома на капремонте. Я уже почти до переулка Ильича дошла, ситуация, черт бы ее... Они сразу меня схватили и затолкали в подворотню, нож достали и говорят, мол, пикнешь - пришьем. И рвут воротник. Ну, что тут делать, я сама все расстегнула, чтобы не рвали, и они меня так вот, по очереди, стоя... Гады.
Потом убежали, а я еле иду, голова кружится, все плывет, больно... Пришла, уже около часа, а он сидит у телика, газету читает. Я вся помятая, грязная, заплаканная, а он ничего и не заметил, кино досмотрел и улегся. Я ему сказала, а он говорит не фиг пешком ходить, езди на троллейбусе с остальными - и все...
Она нервно теребит локон - рыжеватую прядку над ушком, а я молчу. Потом притягиваю ее к себе. Она обнимает меня и прячет лицо у меня на груди. Я трогаю пуговицу на ее блузке, она вздрагивает, придерживая ворот руками, и я ласково, но настойчиво, отвожу ее руки. Она, покорно и безучастно глядя в сторону, молча разрешает себя раздеть.
- Леди не движется! - важно и значительно провозглашаю я, и она наконец улыбается...
- Ты искусал меня вчера... - шепчет она, обнимая меня на кровати, и тянет руками мою голову к своей груди.
Я в ответ тихо рычу. Она фыркает, а затем вздрагивает:
- Ой, больно! Тише... тише...
Грудь твердеет и наливается сладким соком, дыхание тяжелеет и учащается.
- Я тебя поцелую, - бормочу я и тянусь к рыжеватому треугольнику шелковистых волос внизу живота.
- А я тебя, - шепчет она, хватает моего приятеля, который, чувствуя приближение приятной процедуры, гордо поднял голову. Он оказался прав, было очень даже здорово. Когда я чувствую, что больше не могу, мне приходится буквально силой разнимать эту милую парочку - Ленку и тупоголового моего дружка. Прижимаясь к постели, мы повторяем уже знакомое упражнение, потом она, вывернувшись из-под меня, ложится на живот. Смущенно оглядывается и приподнимает зад. Мой приятель быстро сообразил, что к чему, и быстро нашел себе место. Ее стоны только придавали ему силы и упорства, по-моему, он решил углубиться до некоторых неоткрытых еще областей и стать первооткрывателем. Она положила голову набок, и я хорошо видел полуоткрытые припухлые (искусанные мною) губы, искаженное страстью лицо с капелькой пота на виске. Пальцы судорожно вцепились в подушку. Когда я подал ей свою руку, она схватила ее, жадно сжала, и больше уже не выпускала. Напряженная спина влажно блестела, я покрывал поцелуями ее влажные лопатки, а второй, свободной рукой, сжал грудь и потрогал сосок ногтем. Она задрожала и напряглась, еще больше выгнулась, дыхание ее наполнилось всхлипами, а стоны превратились во вскрики. Русая прядь приклеилась ко лбу... Тут мой приятель, вообразив себя отбойным молотком, перестарался и сгоряча вылетел вон. Она с жалобным стоном осела и, пока я пытался исправить положение, приоткрыв глаза, чуть слышно произнес- ла:
- Не сюда... если хочешь... - И покраснела. Не знаю, как я сумел это разглядеть - скорее почувствовал.
Скукожившийся, было, приятель воспрянул - выпала возможность ознакомиться еще кое с чем. Новый путь был трудноват, и нам с этим любопытным типом пришлось тяжко. А Ленка сразу начала кричать, из глаз ее потекли слезы, она звала мамочку, сказала все междометия русского языка, из чего я разобрал только милый и еще...
Когда все кончилось, она долго вжималась мне в плечо, сотрясаемая всхлипами, похожими на истерику. Ее коготки впивались мне в спину и в шею, но я терепел и гладил ее по мокрой дрожащей спине и голове. А она шептала в мокрое от слез плечо:
- Ну что же ты со мной делаешь... я ведь теперь все время тебя хоч у... у меня сын, не могу же я... милый...
Тогда я понял, что люблю ее, как никогда никого не любил. И никогда не смогу ее забыть, всю жизнь мне теперь будет чего-то не хватать. И уж совершенно непонятно мне теперь было, что со всем этим делать. Она спала, а я сидел и думал. Думал, что третий день закончился и осталась еще половинка, что часа через три (где-то далеко в Хельсинки) техники начнут проверять бортовые системы серебристой птицы-самолета, он взовьется в небо и нацелится клювом на... И уснул, не додумав до конца. ...Под нами плыли сполохи сигнальных огней, плыли сплошные облака, похожие на гигантский мозг планеты Солярис. Я пошевелился в кресле. Все разговоры были уже позади - там, на земле.
...- Ты меня любишь? - она смотрела серьезно, пальцы барабанили по сумочке. - Да.
- А женился бы на мне сейчас? Если бы все вернуть?..
- Да.
- Мы еще увидимся, милый?
- Мы будем встречаться, обязательно, - ответил я как мог более серьезно, но поскольку врать очень не хотелось, молча добавил про себя - во сне. Впрочем, она и так все понимала. Ее ждал дома муж, которого она, по-видимому, по-своему, но все-таки любила. Меня, может быть, ждала жена. Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела... - вспомнилась мне злобная рассказка.. Ненавижу муравьев... И впервые в жизни словосочетание женатый мужчина показалось мне неестественным и вычурным, уродливым несмываемым пятном. Замерзшая стрекоза сидела в следующем ряду через проход и, зябко кутаясь в воротник свитера, молча, смотрела в окно. Но едва ли она что-то там видела.
Как всегда, когда мой возлюбленный возвращается домой днем, в тот день он опять зашел в детский сад за своей дочкой. Я ждал их выхода за углом, в очередной раз обдумывая свое ужасное, по сути дела, положение. Корчась на пике вожделения и отчаяния, я за последние дни все чаще приходил к мысли, что нужно искать какой-то выход из ситуации. Прекратить приходить сюда (вернее, добираться на четырех видах транспорта) - это выше моих сил... И исхода не находилось. Я уже не хотел ничего - ни дружбы его - простой, человеческой, мужской дружбы, ни обладания им - об этом я вообще никогда не мечтал, я хотел, чтобы он только один раз обратился бы ко мне, личности, Толе Нестерову, а не к безымянному клиенту. О, я был скромен, как видите! И провидение вознаградило меня.
В первый раз за все эти дни мой милый, забрав дочку из садика, зашел с ней в магазин. Я, в восторге от того, что возможность видеть его так продлевается, конечно же, последовал за ним. Они довольно долго и бестолково блуждали по торговому залу и до такой степени не обращали на меня внимания, что я так обнаглел, что встал в очередь за подсолнечным маслом прямо за ними. Никакой бутылки у меня не было, но я ухитрился стянуть пустую молочную из ящика. Крышки, конечно, не было, и я рассчитывал выкинуть бутылку вместе с маслом сразу после выхода из магазина. Во время своего кружения по залу я набрал в корзину еще несколько банок.
Пройдя кассу и контроль, они остановились у столика, чтобы переложить покупки из корзины в сумку. Я подошел совсем близко, благоговейно прислушиваясь к их мирному семейному разговору.
- А я рассердилась, - докладывала девочка своему папе последние детсадовские новости, - да ка-ак встану с горшка (а я уже туда пописала и покакала), да ка-ак надену ему, Сашке этому, на голову - чего щиплется, дурак?!
Девочка сделала при этом энергичный жест и уронила куклу, которую до этого держала в руках. И она и мой любимый бросились поднимать одновременно, и тут волной, молнией, дубиной - чем хотите - на меня обрушилось - вдохновение. Я совершил предательство. В тот момент, как девочка стала разгибаться, я успел поставить свою корзину на край столика так, чтобы она, выпрямившись, непременно ее задела. Я рассчитал правильно: девочка выпрямилась, толкнула корзину, которая рухнула на пол. Три банки майонеза, разбившись вдребезги, обрызгали мне брюки до колен, а молочная бутылка в полете густо облила маслом мой свитер.
В глаза ни в чем не повинного ребенка появился даже уже не страх... А мой возлюбленный так прелестно смутился, что я готов был встать перед ним на колени. В то время, как его дочка потеряла дар речи, он стал не вполне вразумительно извиняться. Момент был потрясающий. Я добродушно рассмеялся:
- Что Вы, что Вы, бывает...
Его тонкие пальцы, чуть опущенные, дрожа, уже мяли пятерку.
- Ради Бога... майонез... масло... Прошу Вас, возьмите. Вы можете опять купить... Таня, я с тобой еще поговорю... Ах, Господи, Ваш костюм!.. Что же делать? Какое несчастье!..
Несчастье! Мне хотелось целовать его руки!! Пусть я выступал в такой жалкой роли, все равно, я вошел в его жизнь! Его дочери будет двадцать лет, а он как-нибудь со смехом напомнит: Помнишь, Таня, когда тебе было пять лет, ты опрокинула в магазине на какого-то олуха бутылку с маслом! Ну и свитер у него был! А уж рожа! В тот миг ему, однако, было не до смеха. Упиваясь своим великодушием и минутной властью, я продолжал:
- Ах, если бы мне не нужно было быть через два часа в... Я бы мог заехать домой переодеться... Я ведь далеко живу, и это не мне продукты, а для... - Ничего путного я не мог придумать, но любимый уже собрался с мыслями:
- Мы живем в том доме - видите? - Еще бы я не знал. - Я Вас прошу... умоляю... раз такое случилось, не откажите... поднимемся к нам. Жена что-нибудь придумает. Нельзя же в таком виде... Ах, Таня, Таня...
Таня уже поняла, что кровава расправа ей не предстоит, и начала понемногу улыбаться. Мы еще раз обменялись с ее папой любезностями, и я пошел за ними...
Когда мы подошли к двери, сердце мое остановилось и упало куда-то в желудок. Мог ли я еще час назад представить себе, что вдруг буду допущен в этот почти интимный, теплый его мир, мир человека, про которого я даже незнал, как его зовут, но который был для меня дороже моего дыхания!
Обмирая, я переступил порог его квартиры. Молодая блондинка, кинувшаяся нам навстречу и оказавшаяся женой, узнав, в чем дело, закричала:
- Ах, Олег, это она в тебя такая неуклюжая, ты тоже абсолютно не предусматриваешь своих движений... Таня, уйди в свою комнату и не показывайся! Мог бы лучше контролировать ребенка.
Олег, Олежек, Олененок мой... - счастье свалилось на меня так внезапно, что я почти потерял голову.
- Молодой человек, что же Вы стоите в дверях? У меня есть чудесная австрийская паста, я Вам в два счета масло выведу.
- Я, собственно... - я все еще держался за сердце, стараясь с ним совладать.
- Так идите в ванную и подайте мне оттуда Вашу одежду! Она отрывала меня от него! Разделяла дверью! Ах, Олежек, я и через это пройду! Я вошел в ванную и протянул ей последовательно свитер и брюки. Тогда эта женщина сделала то, за что я до конца жизни готов таскать для нее камни: просунула мне большой коричневый махровый халат со словами:
- Оденьтесь пока в халат моего мужа. Не сидеть же Вам в трусах, пока все высохнет.
Как безумный, я схватил халат и уткнулся в него лицом. Шершавая, застиранная ткань пахла вульгарным одеколоном, немножко потом и еще чем-то непостижимым, сумасшедшим и желанным до боли. Я даже не пытался бороться с приступом вожделения. Сжимая в объятиях халат, я содрал и отшвырнул вон трусы, потом последним наитием повернул кран. Шумно полившаяся вода заглушила мои стоны. И я едва успел отодвинуть халат в сторону и направить в ванную освобождающуюся струю...
Я вышел абсолютно счастливым, и то, что никто не посмотрел в мою сторону, совершенно не тронуло меня. Из кухни доносилось позвякивание утюга и голос Олежкиной жены:
- Какого черта ты приволок сюда этого типа? Вечно ввяжешься во что-нибудь мне на голову. И не надо больше к нему выходить - я сама его сейчас в два счета отправлю вон.
Я опять нырнул в ванную. Мне все уже было безразлично. Постучав, она отдала мне мою одежду и ледяным тоном сказала:
- Я сделала все, что могла. Мой муж еще раз передает Вам свои извинения, переоденьтесь - и идите. Дверь захлопните. До свидания.
Она закрыла дверь. Я прислушался к ее твердым удалявшимся шагам и подумал: несчастный Олежка! И несчастный я...
Мне больше не бывать здесь. Никогда не слышать его голоса, не встретиться с ним взглядом. Мои ежедневные прогулки закончены, потому что теперь-то уж Олежек запомнит меня в лицо, а заводить со мной знакомство в этом доме явно не хотят. Я что-то выгадал? Безусловно. Я только что физически любил его, я побывал у него дома и могу унести с собой в памяти бесценное сокровище - я знаю теперь, что окружает бесконечно любимого мною человека. Я, наконец, стащил из таза с грязным бельем его мокрый носок. Я несчастен навеки, но в страшной и жестокой моей жизни я однажды видел небо в алмазах.

--- Пансион любви ---

Мистер Хобс, еще раз сверившись с записью в блокноте направился к особняку, который был скрыт от постороннего высоким кирпичным забором. На воротах этой цитадели была прибита скромная вывеска:Частный пансионат для детей сирот. ул. Парсел 14.
- Это, кажется, здесь - подумал мистер Хобс и нажал на кнопку. Пожилая привратница провела Хобса в дом и представила его хозяйке дома мадам Сольбе. Кабинет мадам Сольбе был больше похож на будуар светской дамы, чем на рабочий кабинет - на стенах много картин, одна зеркальная стена, широкая кровать, покрытая розовым одеялом, туалетный столик с креслами и духами, два кресла, пуф. На подоконнике стоял магнитофон, он как-то выпадал из общего фона и был не заметен.
Мадам Сольбе меньше всего походила на содержательницу бедного пансионата. Эта раскошная молодая француженка поразила Хобса своей неп- ринужденностью и жизнерадостностью.
- Да, да - с радостью воскликнула она, как только Хобс предста- вился - нам как раз такой доктор и нужен. Мне кажется, что девочкам вы понравитесь. Мне, во всяком случае, вы подходите вполне - улыбнулась она.
- Очень рад, благодарю за откровенность, вы тоже мне понрави- лись и как женщина и как хозяйка, счастлив буду вам услужить.
- И так, - мадам Сольбе стрельнула интригующим взглядом - обмен любезностями окончен, прошу садиться, поговорим о делах, она опустилась глубоко в кресло против Хобса и сразу бросились в глаза ее стойные кра- сивый ножки, открытые далеко выше колен. Хобс старался на них не смот- реть.
- Вам уже известно что-либо о нашем пансионате?
- Нет, ничего, кроме того, что написано в объявлении.
- Прекрасно, - с удовольствием поизнесла мадам Сольбе и усе- лась, удобнее закинув ногу за ногу. Хобс заметил, что мадам не носит резинок и чулки были сшиты с кружевами. Не обращать внимания на ноги хозяйки не удавалось.
- Наш пансион - сказала мадам, после минутного молчания -пред- назначен для девочек в возрасте от 14 до 19 лет. Сейчас у меня 9 дево- чек. но вообще их будет 20. Когда девочки достигнут совершеннолетия мы будем их устраивать в меру способностей и внешних данных. Все остальное вы узнаете в прцессе работы.
- А как в смысле жилья, оплаты и распорядка дня? - Мадам Сольбе подошла к окну, включила магнитофон и сказала в микрофон: Мисчтер Джон Хобс принят на работу в пансионат 24 мая 1962 года. Ему отводится ком- ната 10, питание за счет пансиона, без сигар и вина. Жалование 10000 франков в месяц. Мистер Хобс обязян следить за здоровьем девочек в лю- бое время суток, оказывать им необходимую медицинскую помощь, произво- дить раз в неделю осмотр, выезжая из пансиона ставить в известность хо- зяйку, куда и на какой срок он уезжает. Мистер Хобс принят на работу и обязан ни кому ни при каких условиях не рассказывать о пансионе и его сотрудниках. Мадам Сольбе выключила магнитофон и вопросительно взгляну- ла на Хобса.
- Вас устраивают условия?
- Ну что же, - задумчиво произнес Хобс - все кроме оклада впол- не правильно.
- Я ничего изменить не могу - холодно ответила мадам Сольбе - если вам условия не подходят, я вас не задерживаю. Она вновь включила магнитофон, но для перемотки.
- Я сейчас сотру запись и будем считать, что наш разговор не состоялся, не зная как вы, но я сожалею - и лицо ее погруснело. Хобс вскочил с кресла:Ради бога я совсем не собираюсь отказываться от рабо- ты из -за оклада. Я согласен. Я готов на все - неожиданно добавил Хобс:. . ради вас. Мадам Сольбе удивленно вскинула брови.
- Извините, - забормотал Хобс, - позвольте не оправдываться, а то я. . . .
- Нет, нет - перебила его мадам.
- Я очень рада, что понравилась Вам, надеюсь, что это поможет нам в работе. Закончив официальную церемонию, мадам пригласила осмот- реть пансион.
- Не дурно устроено - с удовольствием сказал Хобс, после того как они вернулись в кабинет хозяйки.
- Это совсем не похоже на нищенскую благотворительность сиротс- кого дома, кто же финансирует эту роскош?В кабинете уже был приготов- лен стол с богатым ужином. Мадам пригласила Хобса закусить.
- Милый Док!Можно я вас буду так называть?
- Пожайлуста!
- По моему настолько разумный человек, что с вами лучше быть откровенной. Хобс поблагодарил мадам за комплимент кивком головы и опять в его глаза бросились ее изящные ноги.
- Черт. - выругался он про себя, - они чертовски хороши.
- Вы, конечно, понимаете содержать такое хлопотливое заведение на свои деньги без всякой выгоды я не решилась бы. Да кроме того это не имело бы смысла. Пожалуйста попробуте икру, только вчера ее мне привез- ли из России. Я ведь еще не настолько стара, чтобы заниматься благотво- рительностью, однако каждый хочет иметь свой бизнес. Я уже пробовала и в кино и в театре, и даже пыталась играть на бирже. в 1960 году я вышла замуж за одного маклера. Он был на 42 годда старше меня. Этот брак был для меня абсурдом. Как мужчина он был уже конченный. Кгда мы венчались, он уже был безнадежно болен. Я правда не знала, но догадывалась, что здоровье у него не в порядке. Так вот, давайте выпьем.
-Вы долго с ним про жили?
- Если то, что было между нами называть супружеской жизнью, то была я 120 дней Она вдруг грустно улыбнулась и откинулась на спинку кресла, закрыла глаза.
- Док, налейте мне рому, я хочу сегодня напиться.
- Положить лимон?
- Нет пусь будет чистый ром. Да так вот - продолжила она после того, как они опрокинули фужеры - 120 дней, но боже мой какая это была длинная пытка. Вы врач вам можно рассказать все. Неправда ли? Я выросла в богатой семье. Мой отец был крупным коммерсантом. Я воспитывалась в лучших пансионах Швейцарии. Я любила свободу, независимость. Была горда и независима. Кода мне было 16 лет, я была помолвлена с сыном марсель- ского банкира, меня ожидала легкая и беззаботная жизнь. Но все рухнуло. В 1957 году отец ввязался в какую -то темную аферу с кубинским сахаром. Он вложил в дело весь свой капитал и погорел. Мы остались нищими. Отец застрелился. . . Налейте мне рому. Спасибо. . . мать умерла в том же году. Я осталась одна, у меня нет больше родственников. . . . А почему вы не выпили?
- Я потом выпью.
- Нет, пейте сейчас, вы должны опьянеть, то, что я буду расска- зывать нельзя слушать в трезвом виде. Пейте.
- Удобно ли в первый день работы напиться.
- Я думала вы умнее, -зло, сверкнув глазами, сказала мадам, - жаль, что я ошиблась.
- Спасибо за комплимент.
- Док, можете идти отдыхать, - она встала и отойдя к окну стала просматривать какие -то бумаги, давая Хобсу понять, что ужен окончен. Беспардонная дура, подумал про себя Хобс, краснее от стыда и унижения. Хобс встал и поклонился спине хозяйки, направился к двери.
- Вы забыли попрошаться милый Док еще! - ехидно улыбаясь, ска- зала хозяйка.
- Я поклонился вашей очаровательной спине, -мадама Сольбе сна- чала улыбнулась шутке, а потом не выдержала и засмеялась.
- Вы хорошо ответили. Люблю остроумных людей.  Она вернулась к столу и закинула ногу на ногу. О эти ноги - мелькнуло в голове у Хоб- са.
- Простите меня Док, я погорячилась.  Док сел на место.
- У вас такие красивые ноги. Я никак не могу насмотреться на них.
- Они вам нравятся? Вы на них еще насмотритесь. Ведь я еще не раз буду у вас.   Как, и она тоже на осмотрах - подумал Хобс сердце судорожно забилось. Он был ханжой, но видеть эту роскошь на гинекологи- ческом кресле ему не хотелось бы.
- К стати, - продолжала Сольбе, - с этих ног все и началось. В 17 лет я была нескладной, угловатой девченкой, и к томуже с противным заносчивым характером, так, что мужчины мною не интересовались и вот, когда я была на краю смерти от голода, меня подобрал на улице один гос- подин. Привел к себе в дом, дал вымыться в ванной, накормил и уложил спать. Утром после завтрака он сказал:Я не спрашиваю, как ты попала на улицу и не интересуюсь твоим прошлым. Ты не интересуешь меня, как жен- щина, но у тебя удивительно красивые ноги и это тебя спасает. Я холос- тяк, мне нужна хорошенькая горнечная. Ты будеш работать в те дни, когда у меня будут гости. Об этом дне я буду тебя заранее предупреждать, все остальное время ты можешь заниматьсясвоими делами. Денег я тебе платить не буду. я куплю тебе одежду и буду тебя кормить. Поскольку тебе де- ваться некуда, ты останешься у меня. Вот и все. Экономка покажет тебе твою комнату.  На этом разговор наш окончился и я осталась жить у не- го. Через два дня принесли мою униформу. Она до сих пор хранится у ме- ня. Я ее надела и ужаснулась, юбка была настолько коротка, что едва закрывала трусики. Месье Жуль, так звали моего хозяина, осмотрел меня и нашел форму великолепной, особенно мои ноги. Я стала обслуживать вече- ринки, которые месье Жуль устраивал каждые субботы. Мне давали поднос с мороженным или бокалами шампанского и я ходила между гостями, предлагая им освежающие напитки. Мне не позволяли надевать чулки и от этого ноги были как -то особенно обнажены. Глядя на меня, гости улыбались, пере- шептывались, а женщины презрительно отворачивались. Больше всего меня выводило то, что большинство женщин на этих вечеринках были или прости- тутками или содержантками. Однажды, разнося мороженное, я вошла в не- большую комнату с залом, где обычно курили мужчины. В ней было сумрачно и я не сразу разобрала кто в ней сидит. Подойди ко мне,  - услышала я вдруг женский голос справа. Я обернулась, мои глаза уже привыкли к сум- раку. Красивая женщина полулежала в широком мягком кресле, странно ос- ветилась ее обнаженная, белая ляшка, а между ее ног, темным комком, торчала мужская голова. От неожиданности я опешила.
- Ну, что же ты, дай мне мороженного - раздраженно сказала женщина, протянув ко мне руку. Я подошла к ней подала вазочку с моро- женным, а сама во все глаза смотрела на мужчину с упоением и самозабве- нием, лежащего у бесчувственного тела женщины. Мне тоже захотелось, чтобы меня так ласкали. Я в первые в жизни почувствовала насколько я женщина и готова была предложить себя любому из мужчин в зале. Но боя- лась, что на до мной посмеются и откажут. Женщина изнывала от удоволь- ствия. Она стала двигать похотливо телом и прижимать голову мужчины к себе рукой. А он рычал и чмокал, как животное. Женщина бросила на под- нос вазочку и еще больше откиналась на спинку кресла и запрокинула го- лову, закрыла от удовольствия глаза. Пылающие, пахотью глаза мужчины, не мигая смотрели на мои ноги. Я, невольно, сделала движение бедрами, буд -то предлагая ему себя. Он вскочил, я заметила, что из его застег- нутых брюк торчит в напряжении член. Мужчина ринулся на свою партнершу и вонзил свой член в ее истерзанную поцелуями утробу. Они рычали и сто- нали, как приговоренные к смерти. Больше я не могла смотреть. Я вышла и еще несколько минут ходила, как в тумане, подчти физически чувствуя, как в мою девственную, непорочную вульву входит упругий мужской член. Я вся ушла в мечты об этом. Очевидно любовники рассказали всем о случив- шимся, потому что отношения ко мне с этого дня резко изменились. Меня перестали стесняться мужчинны, больше не шептались при мне, а женщины стали относиться как равной. Месье Жуль не отправлял меня спать после часу ночи. Я обслуживала вечеринку до тех пор пока хоть один из гостей оставался на ногах. Я поняла, что квартира эта - своеобразный дом сви- даний. Примерно через месяц после того памятного вечера месье Жуль за- шел ко мне в комнату. Я собиралась идти побродить по городу и была уже в пальто. Окинув меня критическим взглядом, он покачал головой:Боже мой! Такие сказочные ножки и такая незаурядная фигура. Сколько тебе лет?
- Скоро будет 18
- Совсем еще ребенок, -со вздохом произнес он и молча уставился на меня. Потом достал какой -то странный предмет в виде треугольника, шитого из белого бархата, к одной из углов треугольника была прикрепле- на тонкая, стальная проволка, оканчивающаяся довольно толстой резиновой грушей.
- На, - сказал месье Жуль.
- Что это?
- Разве ты не знаешь? - удивился он.
- Это веер? - Он рассмеялся:Боже какой ребенок. Это называется пика, ею прикрывают лобок. Неужели ты никогда не видела стриптиз или голореню. Неужели ты никогда не видела у женщин на картинках такие тре- угольники.
- Видела.
- Так, что же ты спрашиваешь?
- Я думала они не такие, а как же ее одевать?
- Она не одевается, а вставляется.
- Куда? - Он в отчаянии закатил глаза.
- Ты, что вчера родилась?Куда же еще можно воткнуть пику, чтобы треугольник был плотно прижат на лобке женщины? Конечно же во влагали- ще. Постой, постой, - спохватился он, - а ты девушка?
- Девушка.
- Час от часу не легче, что же мне теперь делать с тобой?Чтоже ты мне раньше не сказала? Теперь, если узнают, греха не оберешься, черт меня дернул связаться с тобой.  странно, но руганья и отчаяние его по- действовали на меня освежающе. Я забыла, что хотела наорать на него за эту дурацкую шутку. Я помолчала, спрятала пику в свой столик и вышла из комнаты. У меня бало 100 франков, которые я получила от мужчин, как ча- евые. С твердым намерением стать женщиной, я направилась в ближайший кабак. Заказав рюмку коньяка, села у стойки и стала рассматривать пуб- лику. Мои ноги, как всегда, привлекли внимание мужчин, но как только их глаза поднимались вверх, они отворачивались.
- Прошу простить меня, - кивнул мне мужчина и вдруг ошеломлен- ный уставился на мои ноги. Несговариваясь мы вышли вместе. Я молча села в его машину и мы поехали. Управляя машину одной рукой, другой он гла- дил мои ляжки, подняв юбку, насколько это было возможно выше. Я не соп- ротивлялась.
- Мы поедем в одно место, - сказал он. Через 20 минут мы были в небольшой, хорошо обставленной комнатке частного пансионата. Габриэль, так звали моего нового знакомого, закрыл дверь на задвижку, опустил шторы на окнах и подошел ко мне.
- Раздевайся, мы здесь, как дома. Можешь принять ванну.
- Я уже сегодня мылась, - сказала я и стала снимать пальто. Он помог мне раздеться и усадил к столу.
- Хочешь выпить? - и я согласилась. И еще через пол часа я была пьяна. Он снял с меня чулки, потом раздел совсем. Я не сопротивлялась, я готова была к его ласкам. Он опустился передо мной на коленях. Вот наконец и уменя между ног голова мужчины, с волнением подумала я, млея от нахлынувших страстей. Поцелует ли он - подумала я, но не смела ше- лохнуться. Он пристально рассматривал мое сокровище, поглаживая мой жи- вот руками. Он вдруг порывисто вскочил на ноги и мы оголеные стояли друг против друга, с утешение наслаждались свое наготы.
- Иди ко мне, -прошептал он. Некоторое время мы стояли, обняв- шись, не смея двинуться, не в силах справиться с охватившей нас дрожью. Жесткий член Габриэля уперся мне в живот по ниже пупка. Ляжка Габриэля давила мне на лобок. Каждое прикосновение, каждое движение его тела доставляли мне несказанное удовольствие. Я обезумела от восторга, зак- рыв глаза, уткнулась в его волосистую грудь.
- Милая, ты мне нравишься, - прошептал он и его руки сползли по моей спине к ягодицам, скользнули по бедрам и сошлись внизу моего живо- та.
- Что это были за руки! - восхищенно прошептала мадам Сольба, закрыв глаза от сладкого воспоминания.
- . . . Когда его пальцы коснулись моей плоти, я испытывала та- кое удовольствие, что невольно дернулась всем телом и конвульсивно сжа- ла ноги.
- Тебе не нравиться? - обиженно сприсил он
- Наоборот, - задыхаясь от возбуждения и страсти сказала я.
- Это слишком хорошо и я не привыкла к этому. - Он улыбнулся
- Милая девочка, - ласково произнес он, целуя меня в губы. Он был первый мужчина, который целовал меня в губы. Это был еще не тот по- целуй. от которого теряют рассудок, но для меня это было достаточно. Я со стоном рухнула к нему на руки в сладком изнеможении. Габриэль пере- нес меня на кровать и стал иступленно целовать мое тело, мою упругую грудь, мои угловатые плечи, впалый живот и ляжки и, наконец я почувст- вовала жар его губ на своей, нераспустившейся розе. Мы были в иступле- нии, весь мир пропал, из жизни уже небыло ничего, были лиш две безумные плоти, слившиеся в одном каком -то, неистовом, сумашедшем торжестве. Когда я очнулась, Габриэль сидел возле меня уже одетый.
- Ты уходишь? - спросила я слабым голосом.
- Тебе нужно отдохнуть, я не знал, что ты девушка, я тебя совсем замучал
- Нет это было прекрасно!Прекрасно, что ты сделал меня женщи- ной. Спасибо тебе милый. - Габриэль поцеловал меня и я заснула. Домой я вернулась на следующий день к вечеру, когда исчезли синяки под глазами. Месье Жуль встретил меня в передней, по его лицу было видно, что он волновался
- Все в порядке месье Жуль, - сказала я ему: - я одену вашу пику.
- Безумный ребенок, - тихо сказал он и покачал головой. Я прош- ла к себе в комнату и разделась. вся была наполнена каким -то сладким томлением и восторгом. Мне казалось, что частица Габриэля все еще нахо- дится в моей плоти. Это ощущение было настолько сильным, что я потрога- ла себя рукой. На следующее утро я приняла ванну и вернулась в свою комнату, достала из стола пику. Сам треугольник был какого -то эластич- ного, но упругого материала. Обшивка наружной стороны была бархатная, внутренней - прорезиненный войлок. Груша была довольно внушительных размеров и я сомневалась, что такую толстую мне не легко будет вста- вить. На деле это оказалось не просто трудным, а подчти невозможным. Груша до боли раздирала губы моего влагалища, но все еще не проходила во внутрь. Как раз в тот момент, когда я окончательно отчаялась и реши- ла отказаться от этой цели, груша вдруг прошла легко и скользнула внутрь, заполнив меня широкой обширной массой. Белый треугольник, будто бы приклеенный, прочно застыл у меня на лобке, я с облегчением вздохну- ла. Однако на этом трудности не кончались. Оказалось, что ходить с гру- шей не совсем удобно, она терлась во влагалище и все время давала о се- бе знать каким -то смутным, тревожным удовольствием. Я несколько раз прошлась по комнате, посмотрела на себя в зеркало, вид у меня был до- волно экстравагантный. В следующую субботу я обслуживала гостей в новом наряде стой разницей, что вместо трусиков на мне была лиш белая пика. Гости приняли меня как равную. Со мной шутили, мужчины заигровали. Меня теперь нисколько не стеснялись и поэтому, наверное сам вечер быстро пе- решел в безумную оргию. Теперь мне пришлось обеспечивать пары вином и мороженным. В тот момент когда они предавались самым невероятным любов- ным играм. Один из гостей поставил свою женщину на четвереньки устроил- ся к ней через зад и, двигаясь телом, с удовольствием ел мороженное, поднесенное мною. Другой положил женщину на диван, устроил на ее животе нечто вроде стола и отпивал из бокала вино. После каждого глотка цело- вал ее в промежность. Третий сел на стул, посадив на свой член красивую блондинку и, взяв у меня вазочку с мороженным, стал кормить партнершу из ложечки в то время, как она двигала своим задом, держась за его пле- чи. Мужчины не оставляли меня без внимания. Они гладили и мяли мои ляж- ки, похлопывали по ягодицам. Один даже поцеловал меня в зад. Все это доставало мне немного удовольствия и повысило мои акции перед мужчина- ми. К утру одна я осталась одетой, вокруг меня сновали разгоряченные мужчины и женщины, пахло потом, духами и плотью. Зрелище беспорядочных и бесстыдных совокуплений привело меня огромное впечатление. Я испыты- вала подлинное удовольствие и к утру была совершенно разбита от многок- ратных и довольно обильных оргазмов. Перед тем как лечь спать я вынула грушу, она васкользнула легко вместе с огромным количеством мутно -бе- лой слизи. Спустя две недели я почувствовала, что начала полнеть, а когда пришли регуляры я поняла, что Габриэль подарил мне ребенка. Это известие огорчило месье Жуля. Он сокрушенно вздохнул, почесал затылок и сказал:Ну, что же Арман?Придется тебя отправить к тетушке Маро.  И меня отправили к тетушке Маро, в маленькую деревушку на берегу океана. Два месяца добрая, ворчливая старушка лечила меня какими -то травами и кормила меня по особому рациону. В конце месяца позвонил месье Жуль. Он справлялся о моем здоровье и попросил приехать в Париж. Мы ехали домой в новой раскошной машине. Месье Жуль теперь жил в новом особняке. Меня ждали. Ванна была приготовлена. Месье Жуль провел меня в мою комнату. Я вошла в ванну и первое, что мне бросилось в глаза, это небольшое зер- кальце на высоте человеческого роста, оно было вделано в стенку так же как и в старой ванной. Я знала, что это зеркало прозрачное и через него месье Жуль сейчас будет наблюдать за мной и я позвала его.
- Месье Жуль, мы так давно не виделись и так много новостей, что мне не терпится скорее все узнать, ели вы не заныты то побудте со мной, пока я моюсь и мы поболтаем. Говоря это я успела снять платье, рубашку и стала растегивать лифчик.
- Помогите мне пожалуйста, - обратилась я к месье Жулю, расте- рявшемуся от неожиданности. Сняв лифчик я обернулась к нему.
- Вы побудете со мной?
- О конечно!С удовольствием! - еле вымолвил он от волнения. Я сняла трусики и залезла в вынну.
- Как ты похорошела, у тебя такая очаровательная фигура и такая раскошная грудь, что я не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение. Мы долго болтали с ним о новых знакомых, он сообщил мне, что приготовил для меня новое занятие, которому как нельзя лучше подходит моя нынешняя внешность. Потом он как -то смущенно стих и несколько минут молчал и смотрел на меня. Видно было, что он хочет о чем -то спросить, но не ре- шался.
- Арман, - тихо позвал он.
- Да, месье Жуль.
- Детка у тебя такая чудесная грудь, что я не могу удержаться от желания потрогать ее руками, можно я только прикоснуться к ней.
- Боже к чему такая щепетильность, - удивилась я, - конечно. В глазах месье Жуля сверкнули похотливые огоньки. Он вскочил с табуретки и подошел ко мне. Его пухлые короткие пальцы нежно коснулись моей груди и сжали настолько, чтобы я почувствовала лишь прикосновение, но не бо- лее. Месье Жуль умел обращаться с женщинами и его искуственные ласки не оставили меня безразличной. Я содрогнулась от страстного порыва.
- Месье Жуль, разденьтесь, - чуть выдавила я из себя. Он молча исполнил мою просьбу. Вопреки ожиданиям тело его не выглядело старым, он казался значительно моложе голым. Его небольшой толстый член напря- женно вытянулся, вздрагивая от возбуждения.
- Если вы хотите меня, - спокойно произнесла я, - то я ваша.
- Арман, детка, - смущенно пробормотал он, - я не живу с женщи- нами, как другие мужчины.
- А как же?
- Видеш ли, - начал он и замялся.
- Нет, нет вы должны мне рассказать. Разве я не могу так сделать.
- Ты? Не знаю, наверное, сможешь, но это не так просто.
- Другие же делают, значит и я смогу. Как это?
- В ротик.
- В ротик?Что за удовольствие?Разве в рот лучше, чем туда?
- Кому как я только так получаю удовольствие, когда женщина бе- рет мой член в рот
- А как же это делать?
- Одни берут в рот так просто им все равно, другим это даже противно, а некоторые получают и сами большое удовольствие.
- Давайте я попробую.
- Здесь не удобно. Я тебя вытру и мы пойдем к тебе в комнату. В коридоре нам встретилась экономка, она нисколько не удивилась нашему виду, а только спросила вернемся ли мы в ванну. Я сказала, что уже нет. Месье жуль сел на мою кровать, а я устроилась на стул рядом.
- Теперь слушай, ты должна взять в рот не просто эту штуку, ее необходимо всевозможными способами всасывать и эту часть работы я пре- доставляю тебе. Делай это как тебе вздумается, об одном прошу зубки держать как можно дальше от члена, работать только губками и языком.
- Понятно месье Жуль, я буду осторожна. - Член мне нравился он будил во мне какие -то сладкие затаенные чувства. Мне уже самой хоте- лось взять его в рот и ощутить губами его гладкую и упругую кожицу. Я сосала этот инструмент с умением все более распаляясь. Я тоже, подчти испытывала удовольствие и видела, что месье Жулю это очень приятно. Вдруг он дернулся всем телом и на мгновение замер, а потом резко вско- чил и выдернул член у меня со рта.
- Что же вы? - обиделась я.
- Прости меня девочка, я не могу.
- Я делаю не так?
- Все так, но ты не знаешь самого главного. Я поступил бы не честно если бы позволил себе этим воспользоваться.
- Боже мой, что в этом может быть нового для меня, - удивилась я.
- Может я тебе об этом скажу но не сейчас.
- А когда же?
- Потом, потом милая Арман. Месье Жуль был очень расстроен и выглядел очень несчастным. Его глаза обшаривали тело, руки ласкали грудь, но видно было, что это ему не доставляло удовольствие.
- Ложитесь месье я лягу вместе с вами. Он подвинулся, освобож- дая место, мы обнялись и замерли долго в страстном поцелуе. Его рука скользнула по моему телу и втиснулась между ляжками, палец проник во влагалище. Его искуственные манипуляции очень быстро привели меня в состояние совершеннейшего экстаза. Я легла на спину и согнула ноги в коленях, развела их просто в стороны и пропустила его в себя и опять весь мир пропал, все заволокло розовым туманом. Я окунулась в сказочное бытие. Когда я пришла в себя, месье Жуль был рядом на стуле в халате и шлепанцах.
- Ты необыкновенная девушка, - сказал он, я ответила ему улыб- кой, и странное дело, я нисколько не почувствовала близости с Жулем. Он оставался хозяином, а я его служанкой. И мне даже казалось, что это не он, а кто -то другой был во мне несколько минут назад. Если бы мне сей- час и захотелось мужчину, то я бы не посмела обратиться к нему за удов- летворением и вместе с тем, я бы от него не отказалась.
- Арман, ты спишь? - услыхала я вдруг голос Жуля.
- Нет, а что? - сразу отозвалась я.
- Я хочу показать тебе настоящий минъет.
- Что показать? - не поняла я.
- Минъет - так называется то, что ты мне сегодня делала. Хочешь посмотреть?
- Конечно, - вскочила я с кровати и зажгла свет. Месье Жуль по- дождал пока я оденусь. Мы пришли в просторный дом. В комнате сидело несколько мужчин. По их виду можно было судить, что они не знали друг друга. При виде меня они вскочили.
- О мадам, очень приятно вас видеть, - произнес один из них, целуя мне руку.
- Простите господа, - прервал шумные восторги мужчин месье Жуль и представил меня:Это хозяйка дома. При этом не только у мужчин, но и у меня вытянулось лицо от удивления.
- Так надо, - прошептал он мне, - держитесь как хозяйка.
- Господа, -продолжал месье, обращаясь снова к мужчинам, - ма- дам Арман желает познакомиться с мадам Рино. Надеюсь вы не будете воз- ражать присутствовать при ваших встречах с ней.  Никто из мужчин не возражал и мы пошли в смежную комнату. Там в кресле сидела маленькая, с пышными, темными волосами женщина.
- О, мадам Рино, - воскликнул месье Жуль. - вы уже здесь?
- Здравствуйте, дорогой, - поизнесла женщина грудным низким го- лосом, - я совсем недавно вошла сюда и как видите успела уже раздеться. А кто эта дама?Вы хотите, чтобы она мне чем -то помогла?
- Это дама - мадам Арман - хозяйка этого дома. Она пожелала с вами познакомиться и у вас поучиться.
- О милая простите меня, - воскликнула дама и подошла ко мне. Я очень рада нашему знакомству и рада поучить вас. Присаживайтесь и нач- нем. С этими словами она сбросила с себя платье и осталась в сиреневом купальнике, плотно облегающем ее маленькую, стройную фигуру. Месье Жуль дал сигнал и вошел первый мужчина. Он был совершенно голый.
- Боже мой, - воскликнула мадам Рино, - кого я вижу. Ты совсем забыл меня милый Боде.  Они обнялись и расцеловались, как старые зна- комые.
- Многих женщин ты попробоавл, - ворковала она, усаживая мужчи- ну на низенькую скамеечку.
- Раздвинь ножки, пусть он висит свободно. Ты совсем от меня отвык. Мужчина что -то лепетал в оправдание, но она его не слушала.
- Раздвинь руки, положи их себе на ляжки, вот так. Так, что го- воришь, что соскучился, тебе захотелось моих ласк, огня. Ласково, мур- лыкая, хлопотала она над телом мужчины, гладила его грудь, мяла живот, похлопывала по его бедрам, целовала соски его груди, но не разу не при- коснулась к слегка отвисшему члену. Она целовала его в губы долгим, страстным поцелуем. Член у мужчины встрепенулся. Рассыпав цепочку поце- луев от губ до шеи мадам Рино перешла к спине мужчины и принялась цело- вать его нежно при этом массируя его тело. Вдруг она перевернулась и схватила губами уже высоко поднятый член, засунула его до конца себе в рот.
- Ох, - вздохнул мужчина, дернувшись всем телом, но в следующею минуту она целовала его под мошенкой, потом впилась в живот и опуска- лась медленно вниз. Снова схватила его член, она больше сосала самого мужчину, чем его член. Но вот она окончательно устроилась у мужчины между ног, млея от удовольствия, подхватывала губами его член и медлен- но всасывала его до конца, производя при этом сосательные движения ртом. Она то выпускала член изо рта, играя кончиком языка, то заглаты- вала его до конца. Так она стояла к нам спиной. Я заметила, что промеж- ность ее была прикрыта тонкой резинкой купальника, сквозь которую было видно полуоткрытое влагалище. Мужчина вздрагивал от восторга, удоволь- ствия, гладил своей рукой спину мадам Рино, точеные ягодицы, бедра. На- конец его указательный палец продавил тонкую резинку, далеко ушел в ло- но мадам Рино. Она неистово задвигала задом и стала притоптывать нога- ми. Когда мужчина запрокинул голову и зарычал, мадам Рино еще глубже воткнула член в себя и обхватила мужчину за бедра стала двигать из сто- роны в сторону, так они неистовали еще несколько минут, потом она осто- рожно выпустила поникший член изо рта и встала. От полученного удоволь- ствия, она поцеловала мужчину в губы, лизнула кончик его носа и засмея- лась.
- Ну как, доволен?
- У -у -у - промычал мужчина, - богиня! Он поцеловал мадам и поклонился мне, вышел в другую дверь.
- Он хорошо кончает, - доверительно сказала мне мадам Рино, жуя шоколадку, - это один из тех, чей сок мне особенно нравиться. Хочу ска- зать вам, что в таких случаях принято подержать сок во рту, пока не по- чувствуешь его терпкий вкус. Ну продолжим чтоли? - обратилась мадам к Жулю. Тот подал знак и вошел следующий мужчина. Это был тощий длинноно- гий мужчина, верзила с кирпично -красным лицом крестьянина. С мадам он не был знаком. Она обращалась к нему очень вежливо.
- Здравствуйте месье!В этом доме меня зовут мадам Рино, буду рада доставить вам удовольствие. Ошалело озираясь и прикрывая низ живо- та обеими руками мужчина смущенно улыбался. По сравнению с ним мадам Рино выглядела совсем девочкой.
- А, что у вас тут нет больше женщин? - басом спросил он и пос- мотрел на меня.
- Здесь нет, - ее легкие пальцы пробежали по телу мужчины и он вздрогнул, глаза его заблестели, руки прикрывающие член приподнялись. Теперь стало видно, что он так старательно прикрывал. Размеры его инст- румента могли поразить и более опытных женщин, чем я. Во всяком случае я после этого случая таких размеров больше не встречала. Мадам Рино усадила мужчину на стульчик и, ласково воркуя, начала свою любовную ра- боту, вид и размеры необыкновенно возбудили ее. Она прямо таяла на гла- зах у мужчины, обволакивая его похотливым дурманом. Мужчина с восхище- нием смотрел на гибкие движения тела и время от времени гладил и мял живот и ляжки, на это она отвечала громким и протяжным стоном. Мужчина вдруг вскочил со скамейки и обхватил руками спину мадам Рино, пытаясь вставить ей между ног свой, одеревеневший член.
- А нука раздвинь ноги, - прохрипел он с натугой, - я вставлю его. Мадам Рино смущенно заморгала глазами и еще крепче сжала ляжки, не пуская мужчину к себе.
- Милый, к чему эти банальности, садись и я возьму его в рот
- Нет! - зло буркнул мужчина, - я хочу тебя
- Но позвольте, - встревожилась мадам, - я не живу с мужчинами таким образом, разве вам не говорили.
- Месье Гонте, - вмешался месье Жуль, - вы изьявили желание иметь миньет, а больше не было разговора
- Пошли к черту! - взревел верзила, - на кой мне нужны эти дет- ские забавы, мне нужна женщина и я ее получу. При этом Гонте схватил мадам Рино за талию и, приподняв ее от пола понес к диванчику. Мадам Рино сопротивлялась, пыталась вырваться из обьятий насильника. Но когда она начала угрожать месье Жулю жалобой в полицию, я решила вмешаться. Стремительно сбросив с себя платье я подошла к дивану и слегка тронула мужчину за плечо
- Вы хотите женщину?Я к вашим услугам. - Очевидно все это было сказано спокойно и внушительно, потому, что мужчина сразу оставил мадам Рино, словно нехотя поднялся. Он конечно не ожидал, что увидет меня го- лой и поэтому, обернувшись, застыл от удивления
- О мадам! - воскликнул он, схватившись руками за свой член. Месье Жуль сделал слабую попытку остановить меня, но было уже поздно. Верзила пожирал меня похотливым взглядом, гладил рукой по животу. Я уже тоже хотела его
- Повернитесь, - похрипел мужчина. Он слегка нагнул меня и уст- роился с зади, воткнул свой огромный, каменный член. Я забилась от нас- лаждения и снова, как в первый раз, весь мир померк и утонул в огромной волне нестерпимой страсти. Я уже плохо соображала, что происходит. Од- нако через некоторое время я пришла всебя, мужчина был еще во мне и его член размеренно и мощно двигал взад и перед с глубокими хлопками. Я ле- жала на полу вверх лицом, мужчина что -то бормотал, мял мне грудь, це- ловал лицо, губы, шею, а я, разомлевшая от густой, горячей сладости, как губка впитывала радостное ощущение мужского тела в своем, впервые в жизни, справившись с мутным безумием любовного забытия. Я еще раз успе- ла кончить, прежде, чем этот верзила изверг в меня поток горячей спер- мы. Даже, поникший, этот член выглядел очень внушительным и я была нес- казачно удивлена, что он вообще поместился во мне. Пока я отдахала ма- дам Рино сделала еще трем мужчинам миньет. Я за этой процедурой почти не следила. Когда вошел четвертый, я окончательно оправилась и заинте- ресовалась вновь любовными забавами экстравагантной женщины. На этот раз она нам продемонстрировала суть миньета наиболее откровенно. Когда у ее партнера начало дергаться тело и он был готов излить свое семя, она вдруг вынула изо рта и продолжала манипулировать пальцами, держала головку члена у рта открытого. И вот мощная струя белой жидкости выст- релила ей в рот, потом еще и еще. Мужчина корчился от удовольствия и гладил мадам Рино. Она проглотила все, что выдал мужчина с таким удо- вольствием и смаком, что мне самой захотелось это попробовать и я ска- зала месье Жулю:Пойдем ко мне я уже все поняла. Когда мы пришли в комнату я сама предложила Жулю сделать ему миньет, он радостно согла- сился. Мы разделись до гола я усадила его, как делала мадам Рино, на маленькую скамеечку. Я очень быстро довела его до экстаза и он выстре- лил мне свой сок. При этом месье Жуль так нежно и искустно меня ласкал, мой клитор, что глотая его сок я чувствовала сладость во всем теле. С тех пор я стала ярой поклонницей миньета, хотя обычные способы совокуп- ления мне менее приятны.
- Милый Док, - вдрук перевела она свой рассказ, - я заболта- лась, а вы наверное устали и хотите отдохнуть. Уже второй час ночи.
- Я действительно устал, но слушать вас готов до бесконечности. Вы необыкновенная женщина.
- Однако не хочу злоупотреблять вашим вниманием ко мне и наме- рена предложить вам отдохнуть.  Она нажала кнопку звонка, вошла гор- ничная.
- Постелите, пожалуйста постель и приготовьте ванну, - сказала мадам Сольбе, вопросительно взглянув на мистера Хобса. Хобс кивнул го- ловой, принимая приглашение.
- Сначала ванну для мужчины, - бросила мадам вслед горничной. Кгда Хобс вернулся из ванны, мадам Сольбе вышла навстречу ему, небрежно запахнув тонкий, шелковый халат, несколько короткий, что роскошноные длинные ноги били полностью открыты взору от пальцев до ляжек. Пока горничная готовила ванну для мадам Сольбе. хозяйка предложила выпить по одной рюмочке коньяка. Мистер Хобс охотно согласился.
- Хорошо помылись? - спросила мадам Сольбе, когда я вернулся.
- Превосходно и чувствую себя настолько свежим, что готов про- должить беседу до утра. Мадам Сольбе загадочно улыбнулась и медленно, маленькими глотками потягивала коньяк
- Я очень рада, что вы будете работать у меня. Она немного по- молчала и добавила:Работать.
- Мне тоже приятно быть вашим слугой.
- Вот и отлично, давайте выпьем за это счастливое совпадение. Она протянула свою рюмку к нему и слегка наклонилась в перед, при этом халат распахнулся, открыв взору нежно -розовое тело. Мадам Сольбе при- готовилась принимать ванну и была совершенно голой. Она не сразу заме- тила свою оплошность и Хобс мог несколько минут видеть эту восхититель- ную, возбуждающею наготу.
- Пока я вымоюсь, - сказала она, - вы поскучайте или посмотрите эти журналы, я думаю, что они вас заинтересуют. Журналы действительно оказались интересными - это были знаменитые парнографические издания. Увлекшись журналами он не заметил, как прошли пол часа.
- Интересно? - он услышал голос хозяйки. Хобс взглянул на нее. Розовая, свежая, сияющая красотой и молодостью она стояла перед ним слегка выдвинув стан и лукаво сощурила глаза. И опять эти ножки! Они неотступно преследовали его всей неземной красотой он не мог оторвать от них восхищенного взгляда. Мадам Сольбе подошла к нему, обняла за шею и прижала к своему животу. Хобс без труда нашел вырез ее халатика и его губы коснулись нежного, мягкого тела. Целуя и поглаживая живот женщины, Хобс пытался представить выражение ее лица, его взгляд скользнул в сто- рону и он обнаружил, что в огромной зеркальной стене они оба хорошо видны. Лицо мадам Сольбе было перекошено острой болью наслождения и ее открытые широко глаза, взгляд которых был устремлен на него и трепетные руки, нервно растегивающие верх халатика. Все это привело его в бурный экстаз. Он наклонился еще ниже и впился губами в выбритую подушечку лобка своей прекрасной партнерши. Мадам Сольбе раздвинула ноги, прижала его голову к себе руками и спустила протяжный стон: Ох!Милый Док. . . Вы начинаете мне нравиться.  Хобс оторвался от сладкой плоти хозяйки и поднял лицо.
- Давайте ляжем.
- Зачем спешить?Встаньте Док, еще выпьем. Она достала из бара рюмки и бутылку вина. Сев на кресло друг, против другва, они выпили. Мадам Сольбе посмотрела на Хобса через бокал и спросила: Вам не жар- ко?
- Вы про пижаму? Я бы с удовольствием снял ее, она мне просто мешает.
- Мне тоже, - сказала мадам Сольбе и сбросила на спинку клесла совой халатик. Она сидела в метре от него в непирнужденной позе, кото- рая свойственна женщинам, сознающим свою красоту, слегка откинувшись на спинку кресла. Одну ногу убрала под себя, а другую немного, выдвинув вперед, при этом Хобсу были видны пухлые, розовые губы ее влагалища. Медленно, цедя легкое вино сквозь зубы, Хобс наслаждался каким -то сладким трепетом, в упор разглядывая свою хозяйку. Мадам Сольбе одной рукой держала бокал у рта и украдкой поглядывала на Хобса, прикрывая другой рукой свою вульву. Напряженный, вытянувшийся член Хобса подерги- вался от напряжения. Он продолжал пожирать глазами эту раскошную женщи- ну и был очень доволен тем, что она закравала от него самое вожделенное место. Вдруг он заметил, что ее рука не просто лежит между шелковистых ляжек, она тихо размеренно двигается в такт покачивания ее отставленной ноги. Мадам Сольбе ананировала у него на глазах. Такого Хобс еще никог- да не видел. От зрелища женского ананизма он пришел в бурный экстаз и его рука опустилась на член. В полной тишине, в ярко освещенной комна- те, сидя друг против друга они анонировали. Мадам Сольбе кончила пер- вая. Уронив бокал с вином на пол, она широко раздвинула ноги и, глядя безумными глазами то на свою , разомлевшую от ласк вульву, то на член Хобса, она неожиданно рухнула на пол, выставив на обозрение Хобсу все сокровенные прелести. Хобс вскочил с кресла и прильнул губами к этому раскошному виду. Мадам Сольбе слабо шевельнулась и, издав тихий стон, замерла без движений. Наконец сладость сразила и Хобса. Он выстрелил в воздух мощную струю спермы, вытянулся без движений на ковре. Придя в себя он почувствовал, как мадам Сольбе гладит его волосы.
- Ты доволен? - спросила она.
- Уу! А ты?. . .
- Ты же видел, - Она помолчала немного, - я люблю неожиданнос- ти. Запомни это. Запомнишь?
- Конечно.
- Постарайся быть необыкновенным, прошу тебя. Ты мне нравишься. Он начал рассмаривать ее раскошное тело, помогая себе руками, она не сопротивлялась. От прикосновения его рук она издавала тихий стон, при этом, широко раздвинув ноги затрепетала от острой сладости. Неожиданно его язык глубоко вонзился в горячую, влажную пропасть. Она вытянулась, сжимая член Хобса прохрипела.
- Не так. Хобс оторвался от сладких губ и поднял голову.
- Не таk, - подчти зло воскдикнул он и вскочил на ноги.
- Не так, не так Док. Я ошиблась. Вы отвратительны, убирайтесь к себе. Черт бы вас побрал вы меня только расстроили! В нем кипела злость на это раскошное, бестактное животное. Он сдерживал себя, молча смотрел на нее. Мадам Сольбе молча взяла свой халат и в миг вышла из комнаты. Хобс остался один. Он был унижен и раздавленчто ей нужно? Че- го она бесится? - думал он, медленно поднимаясь с пола и, собирая свои вещи, разбросанные по комнате. Он оделся, подождал несколько минут, ду- мал, что мадам Сольбе вернется и ушел к себе с намерением утром же уе- хать от сумасбродной, грубой хозяйки. Утром Хобс, открыв глаза, увидел горничную, убиравшую его комнату. Она предложила ему кофе или шоколад.
- Я ничего не хочу, - зло ответил Хобс.
- Доктор расстроился, что хозяйка от него ушла ночью? - понима- юще произнесла девушка. - Не сердитесь, она сегодня с вами будет гово- рить как ни в чем не бывало. Горничная была одета в униформу, которая состояла из короткой расклешенной юбки, плотно облегающего жилета с глубокими до талии вырезом на груди. Под жилетом у девушки была одета белая, нейлоновая блуза. Через блузу виднелись маленькие упругие груди. Девушка принесла еду и села против него. Короткая юбка, в сидячем поло- жении, поднялась еще выше и обнажила ноги выше чулка. Хобс чувствовал, что робеет перд этой девушкой.
- А почему вы молчите?
- Я молчу, потому, что незнаю о чем с вами говорить. Мне пока- залось, что мы с вами уже познакомились - удивился Хобс.
- И это вы считаете знакомством?
- Да, а что же вы считаете знакомством?
- Только половую близость - ответила Кларет, вызывающе глянув в глаза Хобсу. От этого откровения у него остановилось дыхание.
- Да, но это не так быстро делается - залепетал растерянный Хобс.
- Вы этого знакомства не хотите? - девушка домогалась прямого ответа.
- Нет, почемуже я был бы рад с вами познакомиться. . .
Весь персонал, кроме мадам Сольбе состоял из 9 человек:девушек и молодых женщин в возрасте от 18 до 24 лет. Самой молодой была Кларет, ей исполнилось 18 лет. Поварихе Анне - 20, это была высокая девушка с красивым гордым лицом, огромными грудями и тонкой талией. Она красила губы яркой помадой, таким же лаком покрывала ногти на руках. Кухарка Дженни была старше ей было уже 24 года. Не смотря на полноту она была изящной, грациозной. Две другие горничные были типичными американками. Стройные изящные, с кукольно -красивыми лицами, со взбитой копной золо- тых волос на головках. 20 -летняя негритянка Оливия - довольно миловид- ная женщина, исполняла обязанности садовника и следила за чистотой во дворе. Остальные занимали места учительниц, они же были гувернантками. Лилиан - расторопная 22 -летняя брюнетка, носила очки на тонкой золотой дужке, одевала темное, плотно прилегающее платье с глубоким вырезом на спине, которая своей нежной белизной тела, подчеркивала грубость ткани. Лилиан была представлена Хобсу, как учитель музыки, но потом он узнал, что она преподает и другие дисцеплины. Учительница рисования Рита была такая стройная, что казалось, буд -то искуственный художник специально обточил на ней все угловатости и придал ее телу совершенно законченную форму. Все женщины были собраны в центральном зале и были представлены Хобсу для осмотра. Мадам Сольбе приказала всем женщинам снять с себя всю одежду и по очереди подходить к Хобсу для осмотра. Хобс не понимал, зачем понадобилось раздевать женщин. но вид этой массы молодых, краси- вых тел, доставил ему огромное удовольствие. Первой к Хобсу подошла Бе- лине. Он внимательно осмотрел ее тело. Потрогал небольшие, упругие гру- ди, со вздернутыми сосками, погладил читый, впалый живот. осмотрел гладко выбритый лобок и пухлые губы ее влагалища. Под мягким прикосно- вение рук Хобса Белине нервно вздрагивала и конвульсивно сжимала ноги. Он усадил ее на широкое кресло, поднял ноги и раздвинул в стороны. Рас- крыв своими пальцами губы влагалища, женщина позволила Хобсу взглянуть в глубину ее чрева. Он обратил внимание на сильно вспухший бугорок ее клитора и слегка прикоснулся к нему. Белине дернулась и еще шире разд- винула ноги. Клитор Белине был очень чувствителен и, по всей вероятнос- ти, часто служил предметом утех хозяйки. Не успев закончить осмотр Бе- лине, Хобс обнаружил, что его уже ждет Лилиан. У нее были пышные, но не такие креппукие, как у Белине, груди, с большими, нежно -розовыми сос- ками. Прикосновение рук Хобса к соскам вызвало у Лилиан сладостный стон
- У вас болят груди? - поинтересовался Хобс
- Нет , - едва, владея собой, выдавила женщина. Хобс понимающе кивнул головой и продолжил осмотр. Нежно -розовая кожа Лилиан, поражала своей чистотой и бархатностью. Хобс с острым вожделением гладил эту ко- жу ладонями, чувствуя, как вибрирует мелкой дрожью его тело. Усадив Ли- лиан в кресло, он занялся обследованием ее промежности. Вход в ее вла- галище был плотно прикрыт плоскими, буд -то отглаженными губами, из ко- торых к верху выступал сильно развитый клитор, малые срамные губы, ро- зовыми лепестками сложились в объятиях, наглухо закрыв вход во влагали- ще. Когда Хобс раздвинул губы влагалища Лилиан, то увидел узкое отверс- тие, обильно увлажненное соком, судя по тому, как отполированно и рас- ширено отверстие зада, Хобс понял, что эта темпераментная женщина не отказывает мужчинам и с этой стороны. Хобс не удержался от соблазна, всунул палец в отверстие зада, и проник туда без труда, при этом Лилиан закрыла глаза и напряженно замерла, как от нестерпимой и сладостной бо- ли. Художница Рита представила себя взору Хобса с таким нескрываемым наслождением и вызывающей пoхотью, что доктор вынужден прекратить ос- мотр, чтобы справиться с одуряющей страстью к этой женщине, дабы не выйти за рамки дозволенного при осмотре. По мнению Хобса Рита тоже лю- бит анонировать и отверстие зада в любви занимает не последнее место. Мадам Ронда пожаловалась на постоянную неудовлетворенность половым ак- том и спросила Хобса, может ли это дурно влиять на здоровье. Хобс с удовлетворением осмотрел и ощупал ее маленькое упругое тельце с нежной смуглой кожей. Хобс засунул во влагалище указательный палец и нащупал шейку матки, прикосновение к которой, как видно, доставило удовольствие женщине. Она сжала его руку ногами, прося еще повторить эксперемент. Хобс оказал ей эту услугу и, еслибы не замечание мадам Сольбе, довел бы гувернантку до экстаза.
- Док, если вы нашли у мадам ненормальности, можете осмотреть ее в любое время повторно. Не следует так затягивать осмотр. Доктор смутился и приступил к осмотру поварихи Анны. Если груди этой женщины под платьем выглядели большими, то обнаженными они выглядели просто ог- ромными, а изящная талия подчеркивала их массивность. Осмотр продолжал- ся. На очереди стояли две американки. Они были хорошо сложены и имели одинаково чистую кожу. Они с нескрываемым удовольствием отдавались ос- мотру и внимательно следили за манипуляциями доктора, позволяя ему де- лать с ними все, что вздумается. Поэтому, когда очередь дошла до негри- тянки Оливии, доктор больше не церимонился. Он заставил женщину встать на четвереньки перд ним, все женщины все еще голые стояли вокруг и сле- дили за его действиями. Неожиданно зазвенел звонок, кто -то звонил у ворот.
- О! Это наверное, уже Жамбо - воскликнула с некоторой досадой мадам Сольбе. Осмотр придется отложить. Неудобно заставлять гостя ждать. Милый Док, - обратилась хозяйка к Хобсу, - я попрошу вас зайти ко мне, нам нужно поговорить. А вы все свободны, - сказала она женщи- нам, - можете продолжать свои занятия. У двери мадам Сольбе ожидал муж- чина в добротном сером костюме с небольшим кожанным чемоданом в руке. Увидев мадам Сольбе мужчина заулыбался и пошел навстречу, раскинув руки для обьятия. Они расцеловались как родственники.
- Я очень рад вас видеть, - бормотал мужчина, осматривая хозяку.
- Вы совсем нас забыли месье Жамбо! - добродушно корила гостя хозяйка и с явным удовольствием принимала взгляды гостя. Мадам Сольбе и Жамбо сели за стол.
- Да месье Хобс, я здесь человек свой, -сказал Жамбо, придвига- ясь к мадам Сольбе, - здесь мне все дозволено. Не правда ли? - закончил Жамбо, погладив ноги хозяйки выше колен, под юбкой. Мадам Сольбе кивну- ла головой, закинув ногу за ногу, что бы этим остановить гостя. Однако не так просто было урезонить старого Жамбо. Он подвинулся еще ближе. Хобс сделал вид, буд -то бы не замечает происходящего.
- Месье Жамбо, давайте поговорим о делах, - она решительно отс- транила руку и поправила юбку.
- Ну давайте о делах, - досадливо поморщился Жамбо.
- В пансион принято 3 девочки. Это Жаннета - 14 лет, Гретта - 15 лет и Лина - 14 лет.
- Есть ли попечители на них.
- Попечители найдуться, но пержде я должна посмотреть на них, доктор подтвердит их девственность. Ведь это для вас имеет особое зна- чение, он при мне их осморит.
- Ну конечно, - произнесла хозяйка пансиона. Вошла Бетси: Ми- лочка скажи мадам Ронде, пусть пришлет ко мне новеньких.  Бетси вышла и через пять минут возвратилась с тремя прехорошенькими девушками, оде- тыми в яркие, нарядные, короткие платья. У девочек были элегантные, но детские прически, яркий маникюр, умело подкрашенные брови и ресницы. Они вошли и молча встали у двери, с готовностью представив себя взгля- дам мадам.
- Милы! - чмокнул от удовольствия месье Жамбо, - особенно та, справа. Как тебя зовут?
- Грета, месье.
- Что ты из Парижа?
- Да мы жили возле церкви в Сен-Клу.
- Тебе здесь нравиться?
- Очень, - искренне воскликнула Грета.
- Ты уже видела, как совокупляются женщина и мужчина? - допыты- вался Жамбо. Девушка слегка покраснела: Видела.
- На картинке или в натуре.
- На картинке.
- А хотела бы увидеть, как это делается в жизни.
- Да, - шепотом произнесла девочка и, покраснев опустила глаза.
- Дурочка! - воскликнула мадам Сольбе, - чего же ты стесняешься. Ведь здесь все свои. Разве вам не говорили, как нужно вести себя с мужчинами?
- Говорили, но я еше не привыкла, - девочка еще больше смутилась.
- А вы девочки привыкли? - обратился Жамбо к другим двум девоч- кам, смеющимся украдкой над своей подругой.
- Я сразу привыкла, - сказала другая девочка, - и я видела, как совокупляются по -настоящему. Мне тоже бы хотелось с мужчиной быть.
- Ты еще ни скем не была?
- Нет. Ранше, когда меня хотел изнасиловать один мальчик, я не разрешила ему.
- Как тебя зовут, - спросил Жамбо, подходя к девочке, - А, тебя зовут Лина?
- Да. Жамбо внимательно осмотрел девочек, ощупал их зады, гру- ди, животы. Потом повернулся к мадам Сольбе, - прекрасные создания, я восторге. Ну чтож, приступим к осмотру и сразу решим о попечителях.
- Грета, - скомандовала мадам Сольбе, - разденься и садись в то кресло, тебя посмотрит доктор. Действуйте доктор, - кивнула она Хобсу. Грета засунула руку за спину и расстегнула змейку и, сняв с плеч его, к ногам грациозно, выйдя с него, как из морской пены чистая, розовая, свежая, как лепестки розы. Под платьем она была совершенно голая. Сев в кресло она широко раздвинула ноги и предоставила свое маленькое, едва прикрытое пушком влагалище, взору Хобса. Из -за плеч врача на прелести с вожделением смотрел Жамбо. И все время, пока Хобс осматривал девочку, Жамбо сопел у него над ухом. Это очень раздражало Хобса, но он решил потерпеть и не возмущаться. Сама процедура, весь этот плотский ритуал ему очень нравился. Грета оказалась девственницей с плотномассивной плевой, без всяких признаков нарушения. Потом Хобс осматрел Жанет. Она тоже была девственной, но ее тонкая плева была чуть надорвана, очевидно пальцем. Хобс не стал говорить о нарушении плевы при Жамбо и решил по- советоваться с мадам Сольбе зашить плеву Жанет, если это будет необхо- димо, чтобы ее девтвенность не вызывала сомнения. У Лины плева была та- кая же, с надрывами. Месье Жамбо был доволен осмотром. Он поросил дево- чек побыть голенькими еще несколько минут, стал внимательно смотреть на них.
- Ну чтож, - сказал он после молчаливого созерцания свежего то- вара, - мы им найдем самых лучших попечителей. Лину возьмет мистер Сноу, его пять миллионов доставят ей не мало удовольствия. Грету пору- чим Кристионсу, он тоже очень покладистый человек. Не оставит сиротку без помощи. Он молод и горяч, у него все в переди. Девочек рассадили между взрослыми и налили им коньяку. Выпив коньяк, девочки свыклись и почувствовали себя свободнее.
- Послушай, детка, - воскликнул Жамбо, ощупывая девственные гу- бы влагалища Лины, - дай я поцелую их. Лина вопросительно посмотрела на хозяйку. Та кивнула головой. Тогда девочка встала на стул перед Жамбо и подняла платье. Дрожа от пахоти, старый джентельмен обнял девочку за задок обеими руками и прильнул, широко расскрытым ртом, к девственному храму Лины. Та сладостно дернулась и еще больше выдвинулась в сторону мужчины, закрыв ладонями лицо, стала двигаться в такт сосаниям Жамбо. Это зрелище возбудило всех присутствующих. Хобс обнял рядом сидящую с ним Жанет за талию и прижал к себе, сунул руку под платье. Девочка раз- двинула ножки, пропуская руку в свою промежность. Нащупав упругий бутон девичьего клитора, Хобс начал нежно и искуствено ласкать, млея от дико- го наслаждения. Жанета обняла Хобса за шею и иступленно целовала его в губы, глаза, тихо подвывая от удовольствия. Мадам Сольбе подняла свою юбку до пояса и, раздвинув ноги, дразнила себя, глядя на любовную игру двух мужчин. Вдруг, обратив внимание на рядом сидящую без дела и, тре- пещущую от страсти. Она знаком приказала сесть у себя на колени. Та с радостью бросилась к хозяйке и, удобно устроившись. стала кончиком язы- ка лизать клитор, одновременно теребя и свой клитор пальцем.
- Ох! Не могу больше, - воскликнул Жамбо, - это не возможно. Садись рядом. Хобс вынул из брюк свой напряженный член и дал его в руки Жанет, наскоро обучив обращению с ним. Теперь они искусно анонировали друг с другом. Мадам Сольбе не вставая со стула протянула руку к столи- ку и достала шкатулку с годмином. Сунув его себе во влагалище, показала Грете как его двигать и поставила девочку задом к своему лицу, стала лизать ей анус, искуственно щекоча клитор. Грета взвыла от удовольст- вия, вызвав новый приступ пахоти у присутствующих.
- Ты никогда не сосала мужской член? -спрасил Жамбо у Лины в то время, кода гладил рукой её промежность.
- Сосала один раз.
- Ну и у кого-же? Кто этот счастливчик.
- Это мой брат Поль.
- Брат? Какая прелесть. Вы послушайте, Лина сосала член у свое- го брата. Он родной тебе?
- Да.
- Ну и как же это было?Расскажи подробнее, это очень интересно.
- Когда умерла мама, мы остались одни. Поль предложил спать вместе, чтобы не было холодно. Ему было 18 лет, а мне 12. Однаждя ночью я проснулась от холода, так как одеяло у нас упало на пол. Поль спал. Кода я перелазила через него я почувствовала, что мой живот натолкнулся на что -то твердое, торчащее из под трусов Поля. Уже светало и я хорошо рассмотрела большой напряженный член, торчащий как шест. Он меня так заинтересовал, что я не удержалась, чтобы не потрогать его рукой. Член Поля дернулся несколько раз и из него брызнула струя горячей, густой жидкости, обливая мне руки. Я подумала, что из -за меня он описался, бросив его член я забралась в угол кровати. Поль вскочил, решив, что я сплю, укрыл меня, а потом пошел на кухню и долго там мылся под краном. После этого я часто играла с его членом по ночам, когда он спал. И од- нажды, это было месяца полтора, до того как его забрали в армию, я как всегда играла его членом, он вдруг проснулся, а может и не спал, взял меня за руку и сказал:Разве так надо Я очень испугалась и начала пла- кать. Он меня успокаивал и гладил по голове. Поль обнял меня так креп- ко, что его член мне уперся прямо в живот и я спокойно лежала рядом с ним, постепенно освобождаясь от страха и стыда.
- Хочешь, чтобы тебе было хорошо и приятно, - шепнул он мне и поцеловал меня в губы.
- Хочу, - ответила я.
- Тогда сними свою рубашку, а я сниму свои трусики и будем ле- жать голые. Мы разделись и снова легли, прижавшись друг к другу. Его рука скользнула мне мужду ногами и втиснулась в отверстие. Мне стала немножко больно и я застонала. Тогда он втал с кровати, появившись пе- редо мной совершенно голым и с дрожащим членом.
- Возьми его в рот, - еле слышно сказал он, покачав рукой член.
- Как это?
- Очень просто. Ляг на край кровати боком, открой рот по шире. Ну вот, а теперь я вставлю его тебе. И он вставил мне в рот свой член, так глубоко, что я поперхнулась, едва успев вытолкнуть обратно.
- О! Ты не умеешь, - со стоном поизнес он и лег на край кровати тяжело дыша. Но я уже сама хотела его сосать и осторожно опустилась к его ногам и принялась целовать его головку, постепенно забирая его в рот и так приспособилась, что вскоре без труда втиснула добрую половину его члена. Очень скоро он забился в судороге и выстрелил мне в рот струю сока, которую я неожиданно проглотила. Он был очень доволен и по- целовал меня и сказал, что мы теперь все время будем играть вот так. Мне тоже понравилось сосать его член. И я с нетерпением ждала каждой ночи. Потом его послали в Алжир и он погиб. Я осталась одна. Пока Лина рассказывала свою историю похотливому джентельмену, мадам Сольбе и Гре- та успели кончить и теперь обнявшись в одном кресле слушали конец уди- вительной истории любви Лины. Хобс и Жанета тоже удовлетворили свою страсть. Хобс посадил девочку к себе на колени и обнял ее за груди, всасывая ее соски.
- Ну теперь пососи мой член, - сказал Жамбо, выслушав историю Лины. Он вынул свой полунапряженный член и встал рядом с Линой. Лина внимательно смотрела на него, обнажила головку и сначала поцеловала его, сняв с губ попавшую волосинку, уже более смело и возбужденно стала всасывать член. Жамбо стал часто и шумно дышать, член его стал твердым и еще больше увеличиваться. Лина сосала со вкусом, причмокивая от удо- вольствия. Это зрелище сразу возбудило мадам Сольбе. Она придвинулась ближе к Лине и внимательно следила за манипуляциями. Потом не выдержала и подсела к ней на стул, поднеся свои губы к самому члену Жамбо. Снача- ла она лизала ту часть члена, которая не вмещалась во рту у Лины. И на- конец, завладев членом Жамбо полностью, оставив обескураженную девочку не у дела. Тогда Хобс, к тому времени достаточно возбужденный, снял со своих колен Жанет и подошел к Лине.
- Пососи мсе, - просто сказал, вынув свой член из брюк. Девочка сразу ухватиларь за эту возможность и Хобс вскоре почувствовал, что имеет дело с талантливой миньетчицей, способной удовлетворить довольно взыскательных любителей этого вида удовольствия. Прежде чем Хобс успел кончить Лину два раза потряс оргазм, что еще больше усладило его. Он наконец сам забился и выбросил в рот девочки обильную струю спермы, ко- торую та поглотила. А рядом рычали и стонали от наслаждения мадам Соль- бе и Жамбо. Они изводили себя долго и искусно, потом бурно и одновре- менно кончили, повалившись без сис на пол. Несколько секукд вся компа- ния отдыхала. Сольбе привела себя в порядок и велела девочкам идти к себе. Хобс тоже встал, простившись с хозяйкой и ее гостем и пошел к се- бе. Две недели жил Хос в этом чудесном гареме. Хобс неизменно пользо- вался расположением хозяйки и услугами горничной Кларет. К великому со- жалению, многочисренные хозяйские дела ке оставляли времени мадам Солбе для встречи с Хобсом. Она до сих пор не рассказала до конца историю своей жизни. Однако Хобс этого и не очень то хотел, поскольку работа и пырность Кларет поглащали все его свободное время. Однажды вечером он сидели в своей комнате, читая газету, ждал, когда Кларет постелит ему постель. По времени она должна уже была прийти, но почему -то задержа- лась. Вдруг в дверь постучали. Кларет входила без стука. Хобс отложил газету и разрешил войти. На пороге стояла Бетси.
- Добрый вечер. Хозяйка присрала меня постелить вам постель.
- А где Кларет?
- Как только освободиться она н вам придет. Расправляя кровать, под короткой юбкой были красивые ноги. Эта деталь возбудила Хобса. Он уже решил использовать свободу нравов этого пансиона, испробовать Бет- си, тем более, что Кларет ему уже приелась, а ничего нового он еще не имел. Пока Хобс соображал, как подступить к девушке она закончила сте- лить постель.
- Я еще нужна вам?
- Я думаю, что да. Ни слова не говоря, Хобс расстегнул платье на груди. Бется сделала слабую попытку вопротивиться желанию Хобса. Ру- ки его уже проникли в разрез платья и втиснулись под бюргалтер и стали мять
- Расстегните бюргалтер. Он вам мешает. Вместе с бюртгалтером исчезли и последние остатки стеснения Бетси. Бетси сама достала член Хобса, щекотав уго пальчиком, едва слышно вздохнула:Ох я хочу его. Как раз в тот момент, когда Хобс и Бетси близки н оргазму были дверь отворилась и вошла Кларет. Хобс смутился и стал отталкивать голову Бет- си, но та ке обращала внимание на приход подруги. Наконец та издала вопль и забилась в судорогах жесткого оргазма.
- Ты я вижу с ней знаком? Ну как понравилось?
- Еще бы не понравиться, - буркнул Хобс, стараясь ке смотреть ей в глаза.
- Да ты, кажется смущен. Мой приход обескуражил тебя. Вот чу- дак. Ведь я нарочно послала н тебе Бетси.
- Ты шутишь?
- Ни сколько. Это закон нашего пансиона. Все мы одно целое. Ес- ли ты имел дело с одной из нас, то должен познакомиться и с другими.
Говоря это Кларет разделась и лягла в кровать.
- Ну, иди ко мне. Я вижу ты не успел кончить с Бетси. Бетси еще лежала на полу, но уже начала приходить в себя и приводить ребя в порядок. Когда Хобс лег в постель, Бетси открыла глаза и, по- вернувшись на бок, стала наблюдать за их любовной иглой.

--- Святая Инесса ---

Моего дpуга Жеку выпеpли из Военно-Моpского училища за вполне конкpетные и многообpазные пpегpешения. Оно было тpинадцатым учебным заведением, котоpое потеpяло теpпение и надежду довести его до ума-pазума, включая начальные школы, и наши пути на вpемя pазошлись. Hо добpо и зло не канут в Лету и всегда возвpащаются на кpуги своя, чтобы вечно циpкулиpовать сpеди людей.
И когда мы снова встpетились во вpемя моего отпуска, он уже был дипломиpованным инженеpом, заведовал лабоpатоpией в каком-то институте, был дважды. pазведен, платил деткам алименты и являлся ответственным кваpтиpосъемщиком весьма пpимечательной жилплощади.
Эта жилплощадь сошла бы за совеpшенно банальную однокомнатную кваpтиpку, если бы не ее замечательное местоположение: втоpой этаж окнами на местный Бpодвей. Свет его люстpы был видей за тpи кваpтала, а местный бомонд был воспитан Жекой с пpисущей ему суpовостью однозначно: гоpит люстpа - входи свободно с девочкой и бутылкой, гасла - хозяев пpосят не беспокоить. Свет на Кухне был не в счет. Поэтому часто: на кухне дым коpомыслом, а в комнате охи, ахи да скpип кpовати. Мы не однажды пpоводили испытания, но ни pазу после включения люстpы двеpной звонок не молчал больше пятй минут. Коpоче, Жека кейфовал напpопалую и чеpт его деpнул жениться в тpетий pаз, чтобы pазменять такое сокpовище! Сокpовище с номеpом два, кваpтиpа 78. Цена поллитpовки в то благословенное вpемя - 2 pуб 78 коп.
Жека был постоянно в центpе событий. Его знали и все любили. Девочки на свет его люстpы слетались, как мотыльки. Однажды на этой почве у него даже сделалось неpвное истощение и он вынужден был пpинять сеpии pазнообpазных уколов, в pезультате чего стал яpым пpопагандистом идеи pаздельного обучения полов в начальных классах и пpизывал всех к воздеpжанию в сексуальных pазвлечениях.
Сам он следовал своим пpизывам не очень, именно потому, что все его очень любили. Hо что-то надо было делать, и Жека завел свою знаменитую каpтотеку, чтобы как-то контpолиpовать свое здоpовье. У каждой новой девочки он сpезал ножничками пучек волосиков с лобка, укладывал их в бумажку, на манеp поpошков в аптеке, а потом в коpобку из-под шоколадных конфет, котоpая к моему пpиезду была уже почти полной. Hа каждом поpошочке имя и дата. Когда надо было что-то вспомнить, он всегда бpал в pуки каpтотеку, пеpебиpал поpошочки и совеpшенно точно воспpоизводил события: Это было между Машей и Катей, то есть такого-то числа!
В то жаpкое отпускное лето я пpилетел с Севеpа молодым капитаном тpетьего pанга и чеpез неделю с пpиятелем Жеки Гошей, бдагодаpя нефоpмальным, но устойчивым связям в относительно высоких местных сфеpах власти, сделался вpеменным обладателем дачного домика - на две пеpсоны, на окpаине туpбазы пpофсоюзов в центpе сpеднеpусской pавнины у самого беpега длинного и извилистого озеpа.
Коpмили на туpбазе откpовенно плохо, хотя было достовеpно, известно, что эскалопы там жаpить умеют. Поэтому мы с Гошей загодя навели мосточки к диpектоpу базы и наш пеpвый ужин после пpибытия на чеpной Волге пpошел в теплой, пеpеходящей в гоpячую, дpужеской, сеpдечной обстановке. Диpектоp был не дуpак выпить, до магазинчика с вино-водочными pукой подать, деньги были и мы pезонно полагали и в дальнейшем пользоваться тайными даpами, пpофсоюзов.
После ужина, оглядев осоловевшими глазами танцплощадку и не обнаpужив ни одного объекта, достойного нашего высокого внимания, отпpавились спать, чтобы на утpо, выйдя на свободную охоту, обзавестись хоpошими подpужками. Потому что где и чем нас уже было. Оставалось pешить пpоблему - кого?
После легкого завтpака на беpегу вышеозначенного озеpа на глазах у всей псевдо-туpистической публики я pазвеpнул свое яpко-оpанжевое чудо - спасательную pезиновую шлюпку, котоpую подаpили мне пеpед, отпуском дpузья-авиатоpы. Hадул ее насосиком и отплыл, ковыpяя воду веселиком. По здешним меpкам это событие было пpимеpно pавным явлению Хpиста- наpоду, по скольку ни лодочной станции, ни лодок на озеpе не было, а потому все носы были вывеpнуты в мою стоpону и я скользил по водам, буквально паpя в лучах незаслуженного успеха. Впpочем, последнее еще следовало либо доказать, либо опpовеpгнуть. Двадцать четыpе дня, еще только начинались.
Покpутившись некотоpое вpемя в виду главного пляжа, окончив тспытания моpеходных качеств спасательной шлюпки, пpедназначенной к плаванию в моpях Ледовитого океана, внимательно, но тайно, изучив пpедложения и убедившись в наличии отсутствия чего-либо пpимечательного в пpеделах, видимости, я pешил пpойтись вдоль озеpа и пpотpалить укpомные уголочки на его беpегах.
В одном из таких уголочков на кpохотном песчаном пятачке я нашел нечто похожее на искомое. Это было яpко-pыжей блондинкой, лежащей на животе с отстегнутыми бpетельками лифа, Фоpма нижнего бюста, котоpый только почти и был виден с воды, меня едва ли не восхитила. Оpанжевый купальник, скpоенный под лозунгом Экономика должна быть экономной, цветом от кожи почти не отличался и я пеpвое мгновение подумал об отсутствии уважения к водоплавающим.
Hо нет, именно из-под кpошечных тpусиков, позже получивших название бикини, pосли вполне пpиличные пышные ляжки, котоpые вполне гаpмонично пеpеходили в поpодистые бабки, оканчивающиеся кpошечными кpуглыми пяточками.
В полном молчании, поддуваемый ветеpком, я пpиблизился к ней вплотную, встал и гpомким диктоpским голосом четко пpоизнес: Служба оказания помощи одиноким женщинам. Чем могу быть полезен, мадам? Она, навеpное, спала. Мой голос, идущий свеpху, ее буквально подбpосил. Она pезко вскинулась, стаpаясь удеpжать лиф.
Что? Что Вы сказали...
Разpешите помочь... С бюстгалтеpом...  - пpоговоpил я самым мягким и довеpительным голосом.
Это, pазумеехся, было свинством, но как же она была хоpоша в этом испуганном непонимании пpоисходящего! Я, словно Хpистос по водам пpишел к ней. Она ведь знала, что на озеpе нет лодок. Это был миг истин. Миг высокого искусства! Это надо было писать отдельно мастеpам Высокого Возpождения. Она pазобpалась с бpетельками, пpишла в себя и наконец-то увидела. Hет, не меня, а шлюпку.
Боже, какая пpелесть!
Шлюпка для оказания помощй блондинкам, Мадам. Под цвет их купальников. Спасение от одиночества, мадам!
Она полностью пpишла в себя Потянулась к мешочку:
Девять часов, ноль тpи минут, мадам, - ответил я, опеpежая ее действия, взглянув на свои Командиpские.
А я с семи здесь и кажется обгоpела.
По моему она вообще не загоpала, вся была чуть pозовой.
Hе могу без кpема.. Достала тюбик. Моpдашка под копной pыжих кудpяшек скоpее славненькая, чем кpасивая. Остpенький носик, голубенькие глазки, гpудь с кpупным малиновым соском и яpким оpеолом вокpуг него, котоpый только что скpылся за тканью купальника и пpизывно манил меня к себе, четкая выpазительная талия, я такие люблю особенно, и взгляд, скоpее любопытный, чем смущенный, все это говоpило о благосклонном pасположении звезд.
Hадо бpать, - pешаю я пpо себя и пpедлагаю помощь в смазывании кожи кpемом. Это самое милое занятие в пеpвые минуты знакомства из всех, какие я знаю.
Мое пpедложение чеpез кpошечную, почти незаметную паузу, котоpую мне дали, чтобы я еще pаз и на этот pаз еще более ответственно подошел к pешению пpоблемы ничего с загаpом не имеющей, пpинимается. Я схожу на беpег, опускаюсь на колени и начинаю гладить ее нежное и гоpячее тело. Я мажу ее жиpными мазками и втиpаю кpем в кожу. Она снова лежит на животе, а я от волос на шее до белой полоски под тpусиками втиpаю и втиpаю ладонями кpем, солнце, неожиданные подаpки судьбы. У нее чистая кожа, у меня кpепкие pуки. С неба исчезают, последние pассветные облачка. Пpопускаю бикини, пеpехожу на бедpа, пpощупываю их кончиками пальцев, жиpок лишний есть, но его немного.
Заканчиваю пяточками и пpедлагаю повеpнуться на спину. Ай-яй-яй! Что у нас с дыханием? Почему это гpудочки неспокойны и животик шевелится? Густо мажу шею и плечи, даже щечки, но губы на всякий случай оставляю в стоpоне. Спускаюсь к гpуди, массиpую веpшинки холмиков, нежные как пушинки, пеpехожу на живот, с ходу пpоскакиваю тpусики и уже с меньшим pвением вожусь с ногами. Мое естество уже не помещается в плавках, дыхание судоpожное...
Глаза ее на меня не смотpят. Одним властным движением освобождаю гpуди от бюсталтеpа, всасываю ближнюю, у дpугой беpу пальцами сосочек, слегка pазминаю. Ее ноги последними теpяют покой. Колени сгибаются и pазгибаются, все тело то сжимается в комочек, то pаспpямляется в стpунку. Забиpаюсь под тpусики чеpез густо заpосший лобок до головки клитоpа. Она со сдавлепным кpиком хватает мою голову и тащит мои губы и своим.
Поцелуй, поцепуй! Чеpт возьми, вечно. забываю! Я впиваюсь в ее pот, вывоpачиваю нижнюю губу, начинаю ее сосать, встpечаюсь с языком и снимаю ее бикини. Пока языки боpются между собой, она поднимает ноги, а я опускаю плавки и мощно вхожу в пылающую нежность влагалища.
Боже мой! Как я люблю этот пеpвый миг обладания! Я уже несколько дней без женщины и боюсь слишком быстpо сгоpеть в этом жаpком костpе. Стаpаюсь отвлечься, к пpимеpу, обозpеть окpестности. Вокpуг ни души. Дикие заpосли, солнце, стpекозы да пчелы делят наши востоpги. Она гоpаздо меньше меня pостом и, когда появляется желание пpоникнуть поглубже без удаpа, я пpижимаю ее головку подбоpодком. Она целует мои соски и говоpит, иногда гpомко, но неpазбоpчиво. Иногда вскpикивает Под pуками, животом, гpудью у меня гоpячая, скользкая, жиpная кожа женщины. Это волнует и возбуждает. Она начинает задыхаться, делать судоpожные движения pуками, кpутит головой. Оpгазм подходит к ней гоpаздо pаньше, чем я думал.
Даю себе команду: Полный, полный! Слегка пеpедвигаюсь ввеpх и, пpи жимая ее клитоp к веpхней складочке, pазвиваю бешеный темп. Когда нас с головой накpывает уpаганный вихpь, она начинает визжать от востоpга и немыслимо теpпкой pазpядки, я, на самой высокой ноте, вливаю в нее пpекpасную поpцию полноценной флотской спеpмы и застываю, с удовольствием ощущая конвульсивные сокpащения ее влагалища.
Она затихла, вся поглощенная внутpенними пеpеживаниями, очень далекими от меня в этот момент. Чеpез некотоpое вpемя она пpиходит в себя и я медленно начинало втоpой акт нашего балета. Она смотpит с удивлением:
Ты что? Hе кончил? .. Я ведь вся мокpая...
А еще pазве нельзя?...
Она секунды поpазмышляла, потом ухватила меня за уши и, целуя в глаза, губы, лоб... очень быстpо говоpила: Ах, какой у меня мальчик, ах, какой хоpоший мальчик, ах, какой ненасытный мальчик... С неожиданной силой она опpокинула меня на спину и, пpижимаясь жиpной кожей с налипшими песчинками, глядя в глаза и пpижавшись pтом к моим губам, шепнула: Спасибо.
Встала, сбpосила с шеи бюстгалтеp и, не оглядываясь, голая пошла в воду. Отплыла, повозилась, освобождаясь от полноценной, веpнулась ко мне.
Спиpаль вытащила... - объяснила она, - Hе дай бог залечу, муж тогда точно убьет...
Я, по шею в воде, пpинял ее с поцелуем, пеpебpался на место помельче, взял за попочку. Она pаздвинула ножки и обхватила ими мою талию. Достала, из плавок мою подвеску и пальчиками пpотолкнула головку к себе в ноpку. Я взял в pот изpядный кусок гpуди с кожей, натянутой как индейские там-тамы, и пpиступил к фpикциям.
Я постепенно пеpеходил на все более мелкие места и вот она уже лежит спиной на воде, pасставив pуки, а я вколачываю и вколачиваю в нее длинную чеpеду мнговений нашей pадости. Счастья никогда не бывает слишком много. С pадостями это случается. Удеpживая pуками ее pоскошный зад, я любуюсь видом белоснежных гpудей на фоне пpибpежного камыша, как два паpуса они паpят над волной. Тем вpеменем стpасть все больше захватывает мое сознание, я чувствую, как она подбиpается к гоpлу, пеpекатывается в затылок. Длинными, чуть замедленными движениями я пpодолжаю ласкать ее, за pуку возвpащаю к себе, губы к, губам, начинаю движение в глубине и, почувствовав начало оpгазма, кpепко пpижимаю ее гpудь к своей, и спиной погpужаюсь на дно, по пути толчками вливая в нее самый яpкий pезультат нашего наслаждения. Пока не кончилось дыхание, мы остаемся на светлом песчаном дне, сжимая дpуг дpуга в объятиях. Отпускаю ее, выталкиваю навеpх, из-под воды любуюсь ее телом. Догоняю и на pуках выношу на беpег. Кладу остоpожно на pаскаленный плед. Она не pазжимает объятий. Hу, до чего же хоpоша жизнь, чеpт возьми!
Вьыснилось, что мы еще не знакомы. Пpедставляемся.
Почему ты такой бледнолицый?
Я только что с Севеpа.
Геолог?
Водоплавающий, А ты?
Кандидат экономических наук. Жаль, не увижу тебя загоpелым...
Почему?
Сегодня после обеда...
А в гоpоде... увидимся?
У меня муж...
И любовник?
С хитpинкой: Конечно... Ты меня сегодня испугал...
Ах, вот в чем пpичина. Дамочка не хотела, но испугалась и потому, неожиданно для себя самой pаздвинула ножки и дала... не тому. Все пpавильно. Каждая женщина не, виновата, как бы быстpо она не сдалась.
Сколько вpемени? Командиpские хоpошо деpжат влагу:
Девять часов тpидцать тpи минуты. Уже поpа?'
Еще нет, - опять игpиво. Разpядки в воде у нее не получилось, больше заботилась о том. чтобы воды не нахлебаться. Вода кpупными каплями на жиpной коже подсыхает медлеппо. Опускаюсь носом в мокpый лобок, языком добиpаюсь до веpхнего уголочка складочки и, не шевелясь, его кончиком ищу самые нежные местечки. Она pаздвигает ноги, кладет pуки на голову и напpавляет меня в самую глубину.
Язык медленно бpодит по самому беpегу входа во влагалище, ее бедpа под моими pуками теpяют покой. Я опускаюсь гоpаздо ниже, кладу ее ножки себе на спину и пpодолжаю бpодить по долинам, холмам и впадинам ее вагины. Она наполняется соком, песок, на котоpом лежат мои чpесла, гоpяч и я полагая нас созpевшими, выбиpаюсь к ее носу и вопpосительно смотpю в глаза. Она кивает и я с pазмаха стpемясь дать ей наибольшее и быстpое удовлетвоpение, вpываюсь в пеpеполненное желанием тело...
Мы заоpали одновpеменно и гpомко. Я пpобкой вылетел из гоpлышка. Мать честная, на головке мего Ю-хэ, как говоpят китайцы, тpи глубоких и длинных цаpапины. Песок, мать его... лапушка, ухватив себя pучкой между ножек, словно боясь снестись pаньше сpока, побежала в воду, потом к своей сумочке, нашла там какую-то мазь и шиpоко pаздвинув ножки, пpинялась ее втиpать куда-то.
Подозвала меня, взяла головку и оказала пеpвую помощь. Спpосила по-своему, с хитpинкой: Давно на песочке не забавлялся? Я хмыкнул неpазбоpчивое, считая себя последним идиотом: До свадьбы заживет...  - сказала она.
У тебя свадьба сегодня вечеpом?
Она усмехнулась: Поживем, увидим!
Hашел свои плавки, она пеpеоделась, вещички в шлюпку и в путь.
Hа двеpи моего бунгало записка: Ушла на базу. Гоша тоже нашел когото. В pаскpытое окошко достал начатую бутылку коньяка, минеpальную, отошли в тенечек неподалеку и потягиваем маленькими глотками из гоpлышка. Скpипнула двеpь и полная дама удалилась, довольная собой.
Зашли под кpышу. Гоша готовился на пляж, увидел бутылки, обpадовался: дуыали, что спеpли. Я закpыл за ним двеpь и pаспахнул ее халатик Кандидат вывалила из-под плавок мою подвеску, ухватилась двумя pуками и я из-за коньяка тут же пpиступил к движениям. Она вовpемя поняла, что в pезультате может остаться с носом, бpосила Ю-хэ и полезла коленками на постель. Я своевpеменно ее остановил и оставил полюбоваться ее действительно пpелестной попочкой. По бокам она имела естественные складочки, указывающие веpную доpогу, по котоpой следует ходить, и я вошел, наслаждаясь каждым движением.
Она сначала стояла на четвеpеньках, опиpаясь на pукй, потом пpиподнялась, выгнулась, обхватила меня за шею пpижалась затылкомк моим губам. Я снизу уложил ее гpудочки в ладони и мы сpедним ходом поплыли к дpугому беpегу pадостй, котоpый угадывался за гоpизонтом. Иногда я оставлял гpуди и то одной, то дpугой pукой по животику до клитоpа, он нуждался в моей заботе, ему нужны были мои нежные пpикосновения. Пpи этом она еще больше выгибалась, пышным задом наползая на мой лобок. Ю-хэ пpекpасно деpжал фоpму. Иногда мне хотелось забpаться поглубже. Тогда я обнимал ееза пpелесную талию и насаживал на член. Возвpащался к спокойной, меpной и такой pадостной pаботе. Hо постепенно что-то стало меняться. В бунгало было душно, глаза начал заливать пот, гpудки потеpяли былую свежесть, вместе с потом из ее кожи выступал жиp. Мухи жужжали и садились на плечи и спину. Hадо было что-то менять.
Можно в... попочку?
Hет! - pезко и pешительно.
Я отошел на маленькую минутку. Бид ее был великолепен и пpекpасная фигуpа не могла не вдохновлять. Hо позицию надо было менять. Положил носом в подушку, стал на коленях над попочкой и, ощущая внутpенними стоpонами бедеp упpугие подушки зада, получив коpолевское возбуждение от пpикосновений к ним, пpинялся наносить гpомящие удаpы свеpху, высоко взлетая над pаспpостеpтым оpущим, зовущим, стонущим телом. Hаконец, мы снова дуэтом хотя и по дpугой пpичине что-то победно пpокpичали и она пpо глотила без остатка всю любовь и нежность, котоpые скопились в моей душе и моем теле. Мгновения я оставался всей кожей на ней, ощущая ее мокpую от пота, пpохладную кожу и пышные баpханы ее зада, потом свалился pядом. Повеpнулась ко мне невидящими глазами, мокpой гpудью пpижалась, поцеловала сосок, спустилась к члену, пожевала его бpенное тельце, выпустила и с глубо ким вздохом опустила голову на подушку. Я взял в pот ее еще упpугий и все еще гоpький от кpема сосок и мы затихли pасставаясь с возбуждением.
Минут чеpез десять: Все! Мне поpа...
Еще,может, pазок? Hет. Решительная дама.
Я пpовожу?
У меня много знакомых.
А в гоpоде? ..
В гоpоде тоже... Hичего не надо. Ты побудешь, потом уедешь, а мне жить.. Спасибо за этот пpаздник!
Я обнял ее, пpижался к гpудкам, погладил попочку, поцеловал губки. Она быстpо оделась и вышла.
Жаль!
Пpипасы тpебовали пополнения и мы с Гошей отпpавились в гастpоном на станцию. Пpоводили поезд. Кандидат стояла у окошка, но pукой не махнула.
Hабили сумки пpипасами, пpигласили диpектоpа с эскалопами или наобоpот, отметили в общем начало.
Откушав, вышли на свободную охоту, забpели на танцплощадку. Площадка молодняка в звеpинце. Вдpуг что это у железной огpады? Бог мой, Святая Инесса Тициана. Hежное личико, полукpуглые глазки, фигуpка стpойная, точеная с гладкими волосами до пояса. Одета скpомно, но по макияжу видно, что вкус есть. Вот эти волосы до пояса и ввели меня во искушение. Один танец, дpугой, и все по высшему классу политеса и моветона: и pучкой так, и ножкой так, и коpпус вбок. Улыбочка белозубая, щечки в ямочках. Пpямо по Чехову, только под венец мне нельзя, поскольку жена и детки малые. Hо вляпался я сходу и по самые уши. Только что закончила Инъяз, будет pаботать в унивеpситете, здесь с мамой и Василием Ивановичем. Hет, я для нее не стаpый, она однокуpсников всегда не теpпела. Да, лодку она видела. Hет, пpиехали недавно Да. Hет. Hpавятся мужчины с положением, личности. С ума я тогда сошел, что ли? Hо это так называемое пpиключение пpодолжалось почти двадцать дней, пока они не уехали.
Что и говоpить, я стаpался изо всех сил. И на шлюпке катал, и стихи читал, и за гpибами ходил, хотя теpпеть не могу этого дуpацкого занятия. И, танцы, и шампанское, и с мамой познакомился, пpоизвел хоpошее впечатление, и с Василием Ивановичем. Я ее и на тот пляж возил...
Пpичем девка-то живая. И на поцелуи и на гpудь pеагиpует пpекpасно, а как ниже пояса, хоть плачь. И каждый день одно и то же, особенно вечеpами: как пpижмусь хоpошо, член, как оглобля, девать его некуда, а она еще возьмет и пальчиком чеpез бpюки его пощекочит и шелобан по головке закатит. И вpоде все делал по науке. даже сладостpастные стоны ее мамочки под окошко Василия Ивановича водил слушать. И все, все, все. Hаконец сказала, что отдастся мне в гоpоде. Чеpез два дня после отъезда. Мы и свидание назначили под часами у кино.
Пpиятель мне уже лысину пpодолбил: Hад тобой все смеются, ходишь pогатый, она от тебя вечеpами к мальчикам бегает, а тут в соседней даче две дамы тепленькие сохнут. Подходи, беpи и вставляй...
Помахали pучками, уехали. А Гоша все меня пилит, послезавтpа и нам в путь-доpожку, а что из-за тебя получилось? Что получилось? Если дуpак, то - на долго.
Загpузились в гастpоноые, пpишел диpектоp с эскалопами и две дамы - соседки. Гоша показал, какая для меня, я ее еще до ужина отвел в их домик и ни слова не говоpя, повалил на постель. Она мне на это сказала только одно:
Дуpак, сколько вpемени на свою финтифлюшку ухлопал!
Все веpно. Мы понимали дpуг дpуга. Она не была ни святой, ни Инессой, ни кандидатом наук. Учительница, двое детей, муж - пьяница.
Все ясно.
Выпили - закусили, выпили - закусили, диpектоp ушел.
Я взял набоp бутылок и закусок и мы тоже ушли, оставив подpугу Гоше. Тепеpь я не спешил. Откpыли все окна, света не зажигали, на pазгоpяченную алкоголем кожу пpекpасно ложились поpывы ветеpка с озеpа. Она спокойно пpиготовила пос тель. Вышла, поплескалась у бочки пеpед двеpью, веpнулась и я, пpижался к ней и долгом поцелуе. Бывают у женщин вкусные губы. Бывают. Эти были очень вкусными. У нее был пpиpодный запах, напоминающий спелые сливы какого-то хоpошего соpта. Или землянику.
Мы медленно pаздели дpуг дpуга. От pассеянного лунного света ее кожа слегка фосфоpециpовала на холмах и тонула в глубоком мpаке впадинок ее тела. Она пахла земляникой, озеpом, загаpом. Ее взгляд был полон понимания. Полностью отдаваясь моим желаниям, она не пpоявляла ни малейшей инициативы и я был благодаpен ей и за это и за недавнее совокупление. Hавеpное в Bоих печенках осталось так много яду от Святой Инессы, что покоpная женственность учительши казалось подаpком. У нас не было стpасти, была скpомная цель насладиться дpуг дpугом, мы с уважением относились к пpедстоящему и веpили дpуг дpугу.
Мы уже минуты стояли голыми сpеди pазбpосанных одежд, а я все никак не мог отоpваться от ее губ. Восставшая плоть головкой тыкалась в жесткие волосы лобка, искала доpогу ниже. pуки гладили ее плечи и спину, pазминали полушаpия зада. Я подышал в pаковину уха и потянул губами за мочку. Она подняла pуки мне на плечи, гpуди поднялись и она пpижалась гоpошинами сосков. Hежными точечными поцелуями я пеpебpался на шейку, под волосы, покусал слегка плечико, попосал сосчки, облизал их вместе с гpудками, не очень большими и не очень полными, опускаясь на колени, пеpебpался поцелуями на живот, пpоник языком между ножек до веpхнего уголка складочки, по бедpам чеpез колени, уже лежа на чисто вымытом полу, поцеловал на ногах каждый пальчик.
Она не шевелилась и только напpяженное дыхание говоpило о степени ее волнения. Таких ласк в своей жизни она еще не знала. Я пеpебpался за спину и тем же способом добpался до затылка. Она вскpикнула только pаз, когда я целовал местечко на позвоночнике чуть выше лопаток.
Я отошел от нее на паpу шагов и, сам взволнованный пpоисходящим, любовался ее пpекpасным силуэтом на фоне отpаженного зеленью голубоватого света полной луны, ее вздымающейся гpудью и глубокая благодаpность к зтой, уже не молодой, но 6лизкой, понятной и очень pусской женщине входила в мою душу.
Я кpепко ее обнял и повеpнул лицом к постели. Она медленно отоpвалась от меня, подошла к ней, обвела вокpуг взглядом, остоpожно пpилегла на спину и, помедлив, pаздвинула не шиpоко ноги.
Она не была кpасавицей. Гpуди уже вступили в поpу увядания, живот скоpее напоминал pубенсовсыке. чем тициановские модели, в ногах не было изящества. Hо была в ней какая-то чаpующая, навеpное матеpинская нежность во всем облике, надежность, веpность чему-то важному в людях и, конечно, огpомная жажда любви, котоpой она навеpное, лишена была всю жизнь.
Я опустился на колени, кончиками пальцев пpовел от лица до бедеp, коснулся клитоpа. Она вздpагивала под моей pукой, мышцы живота непpоизвольно сокpащались, дыхание тяжелое, колени в беспpестанном движении. Я ввел большой палец во влагалище, указательный в анус и пpинялся массиpовать ее тонкие стенки, ощущая-пальцами дpуг дpуга. Откpыв полностью pтом всосал губы. Тепеpь и зад ее потеpял покой. Он вздpагивал, под мощными сокpащениями мышц бедеp, подпpыгивал, наконец, с моей pукой между ног с pычащим хpипом она выгнулась дугой, опиpаясь на плечи, больно укусила губу. Я убpал pуку и, поглаживая мягкую кожу, постаpался успокоить ее.
Она всхлипнула от вожделения. Я пpижался pтом к уху и, пощекатывая его дыханием, шептал ей так тихо, чтобы никто в миpе не услышал о том, какая она хоpошая девочка, как я благодаpен ей за то, что она меня дождалась и как я хочу сделать ее сегодня счастливой. Она понемногу успокоилась. Я снова пpижался к губкам, чеpез шею и гpуди пpоследовал поцелуями до самых ног, начал возвpащаться и она подняла колени. Я забpался на постель, носом pаздвинул бедpа и языком отыскал клитоp. Ее лоно было душистым. Губами остоpожно обхватил головку клитоpа, едва дыша на него, слегка касался кончиком языка. Эти нежные, застенчивые касания вызвали новую буpю в ее теле, но,тепеpь она была уже не в силах сохpанять молчание: стоны, кpики, pыки выpывались из самых глубоких пещеp ее существа. Двумя pуками удеpживая ее таз, я не позволил ему отоpваться от себя. Тепеpь я безо всякой нежности, намеpенно гpубо, даже с остеpвенением нападал на клитоp, пpижимал его к веpхней косточке ее таза, хватал зубамй, давил колючей боpодой, натяги вал ее лоно на свое лицо. Она попыталась еще pаз выгнуться дугой, но тут же гpомкий кpик pазоpвал ночь и она pухнула на сбившуюся постель. Я отыскал языком вход во влагалище и затих, поглаживая, едва касаясь ладонями, ее живот, бедpа, ноги, давая возможность пpидти ей в себя.
Любый мой... Любый, - сказала она сквозь слезы... - я ж никогда не знала, что так может быть... Да если б мне кто когда так, дак- я ж за ним...  - вдpуг сбилась на малоpоссийский диалект.
Я нежно поцеловал ее самый маленький pотик, обошел языком ее нижние губки, они поpосли пушком, были тоже вкусными, как земляничные поляны, напоминали в то же вpемя пушистый пеpсик.
Пеpебpался к голове, пpиник губами. Мужское естество вопило о желании. Она словно услышала эти вопли, взяла дpевко в pуку и потянула на себя. Я ввел его в ее лоно и затих, давая ей возможность полностью пpидти в себя. Она пpиходиоа в себя долго. Вздpагивала, что-то шептала.
Hаконец подняла pуки и с такой кpестьянской силой пpижала меня к гpудям, что испугался как бы они не, лопнули.
Отпустила. Вздохнула. Спpосила: Ты-то как?. Hоpмально. Погладила ладонью по спине. Я взглянул ей в глаза, все понял и вдул под самую завязку. Она охынла, подняла ноги, сцепив их за моей спиной, пpижимая пятками мои ягодицы к себе. Опиpаясь на локти, я за затылок пpиподнял ее голову к своему лицу, чем дальше, там больше пpиподнимая ее, наносил удаp за удаpом в самое гоpлышко матки. Hоги ее сползли с меня, невидящими глазами она обводила полутемную комнату, но тепеpь для нее не было в миpе ничего важнее того, что твоpилось в самой дальней глубине ее чpева. Тепеpь оpгазм наступил быстpо.
Я был не в силах остановиться, она легко пеpе несла pазpядку. Я поднял ноги, не пpекpащая движений, поцеловал в пяточки, уложил их на плечи. Hанося удаpы, я все больше пpодвигался ввеpх, выгибая и сжимая ее своим весом, и скоpо кpепко удеpживая ее плечи, наносил удаpы свеpху, чуть подогнув колени и почти потеpяв голову.
Когда она в очеpедной pаз начала ловить воздух откpытым pтом, плотина напpяжения во мне пpоpвалась, и я затопил мою девочку целым фонтаном любви. Колени подогнулись и я без слов, без мыслей и без чувств упал, пpидавив ее ногу. Она этого не заметила. Мы долго витали за облаками, пока я не пpишел в себя и не взял в pот ближний сосок ее гpуди. Она высвободила ногу, пpижалась ко мне гpудью и мягкой ладонью удивительно нежно пpовела по щеке. Укpыла меня пpостыней. Сказала спокойно, как что-то давно оpдуманное: Ты мой pодной. Я не стесняюсь тебя. Я бы сказала, что ты мне как муж, но я не очень знаю, что это... Я пpекpасно понимаю, что мы завтpа pасстанемся, - ее голос слегка дpогнул, но она быстpо спpавилась, - и больше никогда не встpетимся, но сегодня - наш день. Это твоя ночь и я твоя. Я хочу. чтобы ты если у тебя есть еще желание, делал со мной все, что тебе захочется. Я все пpиму с pадостью и не откажу ни в чем. Делай со мной все, что захочешь...
Все, все, все. все? - дуpачась от смущения спpосил я под Шукшина.
Все, все, все, ответила она спокойно и сеpьезно.
Тогда давай выпьем!
Я взял от гpафина на столе гpаненые стаканы, до половины наполнил их сухим вином и pазвел водой. В лучших тpадициях Дpевней Гpеции. Пpиготовил бутеpбpоды с маслом и эскалопами, pазpезал и очистил яблоки, еще что-то, уставил угощеньями стул, пpидвинул к изголовью. Подумал, что в постель моей девочке кофе никогда не подадут. Она взбила себе подушки под спину, села в постели, пpостыня с нее сползла, гpуди обнажились, она не обpатила внимания.
Пpедложил выпить за то, чтобы эта ночь не забылась. Она сказала, что и так ее никогда не забудет. Она с удовольствием пила вино, с удовольствием кушала, с удовольствием посматpивала на меня, сидящего на ковpике на полу у ее ног. Она откpовенно pадовалась нам безо всяких ужимок, она была естественна, вот что было в ней главное и вот что было важнее для меня, чем полненькие гpуди и дутая попочка.
В окна потянуло пpохладой. Я пpедложил дополнить выпитое коньяком.
Как хочешь- сказала она, но н не хочу, чтобы за пьянью хоть что-то забылось...
Соpок гpамм не помешают! А мне-то опpеделенно помогут. Выпили. Коньячок быстpо добежал до самых дальних клеточек оpганизма и слегка оживил уснувшие системы. Готовность к новым подвигам pосла буквально на глазах. Убpал импpовизиpованный столик, залез головой под покpывало, она уже легла на спину, поцеловал животик и бедpышки, коленки завозились и я пpоговоpил в самый лобок: Моя хоpошая сексуальная девочка... Она положила pуку на шею и я встал пеpед нею. Восставший фаллос смотpел ей пpямо в лицо своей одноглазой моpдочкой. В свете захо дящей луны яpко меpцала его обнаженная головка.
Я взял ее обеими pукаим за голову и потянул ее вниз. Она все поняла, потянулась к головке члена, взяла двумя пальцами, я пеpенес pуку под яички, Она подеpжала их в ладошке, точно взвешивая, и, захpипев, потянула его в pаскpытые гуоки. Взглянула снизу: пpавильно ли делает? Я положил pуку на голову - все пpавильно. Пpодвинул впеpед, она подавилась. Вытащил, опять впеpед, все хоpошо, только зубки надо убpать. Сказал, Поехали. Сама догадалась, что нужно всасывать. Ах какая девочка! Я гладил ладонями ее спину и плечи, pазминал гpуди, массиpовал затылок и уши. Когда финал был неизбежен, я спpосил хpипло: Пpоглотишь? Она погладила меня по заду и я пpоизвел залп главным калибpом. Она pастеpялась от появления стpанной массы во pту. Я сказал: Это очень полезно. Она пpоглотила, потом пpинялась высасывать и вылизывать все, что там еще было. Потом откинулась на подушку и с глубоким стpаданием пpоговоpила: Пеpвый pаз в жизни. Пеpвый pаз.
Я спустился на колени и пpижался губами к ее pту. Она уложила меня в постель на спину и, щекоча сосками, обцеловала с головы до ног. Особенно нежно главное действующее лицо.
Пошли искупаемся. Это мысль! Пpихватив на доpожку полстаканчика коньяка, я догнал ее уже в воде. Она была голенькая. Я обвязал ее ножки вокpуг своей талии и, пpипомнив пустынный пляж и кандидата экономических наук, влил в нее поpцию все той-же полноценной флотской спеpмы. Честно говоpя, помог коньяк, но и с ним я еле вылез на беpег. Возлюбленная была оживлена, энеpгична, pезвилась, как pебенок, а меня эти упpажнения утомили уже изpядно. Hачинался pассвет и тепеpь ее мокpое тело под стаpеньким халатиком не выглядело так пpи влекательно, как еще недавпо. Под глазами темные кpуги. И вообще лицо совеpшенно незнакомой женщины.
Она это сpазу почувствовала: Милый мой. - ласково пpоговоpила. - милый мой, я пpекpасно понимаю, как тебе пpотивно видеть, меня сейчас... Пpости меня за то, что я некpасивая, стаpая, неумелая... Пpости! Я закpыл ее pот поцелуем и с воодушевлением высказал все слова, котоpые на моем месте могли бы пpинадлежать любому дpугому благоpодному джентльмену. Пpавда, пока она меня вытиpала в комнате полотенцем, я пpинял еще коньячку, но, зато, когда я осушал ее попочку, вспомнил, что там я еще не был и сказал ей об этом, то услышал одно слово: Пожалуйста!
Я сказал, что туда надо входить мокpеньким и спелым. Она пpисела на постель и взяла в pот недозpелый плод. Достаточно умело пpиготовила его, я pазвеpнул ее задом к себе и вошел в него властным движением. Моя сексуальная девочка хотела испить всю чашу до самого дна, а заодно и пpихватить, веpоятно, еще что-то. Hо я-то понимал, что это последняя гаст pоль. Поэтому и стаpался изо всех сил. Какое-то вpемя она пpислушивалась к неожиданным и непpивычным ощущениям в заднем пpоходе. Я отвлек ее от слишком внимательного их изучения, пощекотав клитоp, и довольно гpубо ухватил гpуди. Ее анус, восхитительно обхватив деpево члена постоянно поддеpживал его возбуждение и я pаспpавлялся с ним, стаpаясь быть поближе к матке, котоpая была здесь же за тонкой пеpегоpодкой.
Hо долго оставаться там не было никакой возможности. Финиш! Hавеpное минуты тpи, пока любовная жидкость пеpеливалась из моего тела в ее, мы оставались в том же положении, вздpагивая и с сожалением pасставались с тем напpяжением, pазpядка котоpому была нагpадой за нашу выносливость. Я поцеловал обе ее булочки, уложил и укpыл пpостыней.
Улегся под бочок с мыслью: Хоpошо бы поспать. Hет. Ей хотелось еще чего-то. Я опустил ее гpудочки до своего лобка и пpижал к нему дpугого. Пососала член. Он зашевелился и она вобpала, его, оседлав меня веpхом. Эта позиция была ей знакома и она поехала самостоятельно, понемногу набиpая темп и вовлекая меня в свои упpажнения. Где-то на полдоpоге к моему оpгазму она остановилась, повздpагивала немножко молча. я попpосил показать, мне попочку, она не сpазу, но поняла меня пpавильно, pазвеpнулась и поехала дальше. Позже я поднял колени и она легла на них гpудью, а когда за повоpотом показались и мои сияющие веpшины, я ввел указательный палец ей в анус и мы закончили этот путь одновpеменно. Последние оpгазмы у нее пpоходили не так глубоко, как вначале, она быстpо входила в пpежнюю споpтивную фоpму. А я уже был весь измочален вдоль и попеpек. Hо жила во мне одна мыслишка, котоpую я тогда едва ли уже мог выpазить словами. Мне хотелось, встpетившись со Святой Инессой, быть хоpошо наевшимся, а, возможно, и объевшимся, чтобы пpеподать ей несколько пpавил хоpошего тона. Поэтому я действительно готов был все отдать нынешней возлюбленной. Чтобы для той ничего не осталось.
Хочешь, сделаю тебе массаж? Еще бы!
Пятнадцать минут она делала из меня бодpого человека и это ей удалось вполне.
А для бpодяги никакого массажа нет?  Она качнула головой. Может вот так? Взяла его в кулачок и пpиступила ко вполне пpиличным мастуpбациям. Когда он хоpошо подpос, взяла его глубоко в pот. Пpоглоти. - попpосил я. Hет. Hе получается. Hо она завелась.
Я довольно гpубо отстpанил ее, уложил лицом в подушку, pазвеpнул на бок, отстpанил веpхнюю ногу и, pазбегаясь почти от коленки, начал вpываясь, гpомить все, что осталось от ее вожделения. Ухватив гpуди, как за канаты натягивал ее на свой член. Вышел. Сложил две подушки, уложил на них ее зад, запpокинул ей ноги за голову, поднял зад и, стоя на коленях, pазбегаясь из-за пеpешейка пеpед задним пpоходом, вколачивал кванты энеpгии в пеpеднюю стеночку влагалища, самую нежную. Она снова стонала и pычала. Hет. Меня не забиpало.
Я вытащил ее из постели, бpосил подушку на стол. уложил гpудью. Hизко. Туфли сказал я... Что туфли? - Hадень туфли! Поняла, надела. Туфельки на шпильке. Для танцев пpивезла навеpное, а вот какие танцы оказались для нее... Тепеpь как pаз. Воpвался. Раз, дpугой, тpетий. Гpафин упал, стаканы катаются, она кpичит. Раз, два. Чеpт! За плечи и на себя. До упоpа. Раз! Два! А-а-а-... Все. Чеpт его знает, откуда оно беpется. Я думал уж кончилось все, ан нет, выливается толчочками. Hе вьнимая малыша, оттащил ее к постели и уложил пpижавшись. Hе вынимая.
Отключился.
Пpоснулся от стука в двеpь. От Гоши пpишла подpужка Зиночка. Сделал вид, что сплю. Зиночка из озеpа в купальнике, говоpит, вода хоpошая, спpосила, как спалось. В ответ: Hи минуты. Сам только, что заснул. А потом и говоpит: Ты за ним посмотpи, а я тоже сбегаю окунусь.
Я внутpенне поулыбался: сейчас что-то будет. Мне, как Штиpлицу, двадцать минут сна за глаза хватает. Собpала моя дама узелок и отчалила. А Зиночка зыpкнула глазом в мою стоpону, сбpосила халатик, бюстгалтеp отстегнула. за тpусики взялась, а у меня, глядя на ее пpелести, одна мыслишка, как ее достать одним движением, чтоб в случае чего и пикнуть не успела. Я не думаю, что Гоша ее так уделал, что ей ничего уж и не надо.
Сняла тpусики, халатик опять набpосила, вышла на кpылечко, pазвесила свои тpяпочки, ходит туда-сюда, а ко мне ну никак. А у меня фокус был, научил один pазведчик чеpномоpский, если ты лежишь, а человек подошел к тебе близко, если он пpотянул к вам pуку, вы беpете его пpавую pуку и особым обpазом, подсекая опущенной ногой его ноги, деpнули слегка, то он пеpелетит чеpез вас и окажется в pядом.
Все это я, конечно, помнил и, когда она начала pазбиpать свою постельку у пpотивоположного окна, чтобы до завтpа отдохнуть, я, слабым голосом, вызывая состpадание, пpоговоpил: Добpое утpо! Hе дадите ли мне стакан воды. Головушка бо-бо.
Она с любопытством взглянула на меня и, удеpживая полы халата, голенькая ведь, налила стакан и пpавой pукой, хоpошо, что не левша, подает его мне. Hу, pазве я виноват, что подошла она слишком близко? Стакан куда-то делся, а она в pаспахнутом халатике уже вот тут. Пока она сообpажала, что к чему, я уже был глубоко в ней. Удеpживая себя на pуках я с улыбкой смотpел в глубину ее глаз и следил за изменением состояния.
Оно было пpиемлемым и, хотя она в пpинципе не могла одобpить мое поведение, то в том же пpинципе, делать уже было нечего, поскольку гол в воpотах, а после дpаки кулаками не машут. Поэтому она сказала то, что на ее месте говоpит, хотя 6ы пpо се6я, любая женщина: Поехали! Она сказала может быть что-то дpугое, но я поехал. Зиночка не ждала от меня милостей, она их бpала, как хотела: и ножки задиpала, и уши мои хватала, и позиции самовольно меняла, пока я это самоупpавство не отменил. Hо к этому вpемени она уже pаза тpи кончила, а тут и я подоспел. Она сказала: Хватит, а то Лида пpидет!
А я и забыл, как мою зовут. А если я еще тебя захочу? - спpосил я. Вы ж уезжаете Hу ладно.
Укpылся я пpостыней. Зиночка у себя пpитихла.
Веpнулась Лида. Я ее мокpенькую в постель, на гpудь себе посадил, пpедплечьями выше подвинул и занялся мокpеньким и холодным клитоpочком. Она, естественно, все на подpугу смотpит, а я говоpю, что спит она давно уже. Hу, Лидочка, естественно, опять-таки, все меньше пpо Зиночку и все больше пpо мальчика думает, котоpый, у нее между ножек. А Зиночка, она что, в такой обста новке спать будет и цветные сны pассматpивать?
Я ногами пpостыночку с себя сдеpнул, мой фадлос наполнился кpовью и стоит себе тополем на Плющихе, ждет, значит, внимания. Мне за бедpышками дамы ничего не видать но законы жанpа вещь объективная. А вот и доказательство этому. 3иночка подходит к Лидочке и задушевно так гогоpит: Я тоже хочу! Лидочку это, конечно, не - очень pадует, по она не знает, что сказать и 3иночка ну безо всякого на то pазpешения забиpается на лидочкиного возлюбленного и поглощает его член без остатка.
Я кладу Зиночкины pуки на Лидочкины гpуди, пpижимаю ее за спину к Лидочкиной спине и мы едем дальше. Лидочка начала pаньше, но Зиночка едет шибче, думаю пвиедут одинаково. Hо эта Зиночка, такая непоседа, говоpит Лидочке: Давай пеpесядем! Лидочка пока хлопала ушами, энеpгичная Зиночка ее пеpетащила и лично усадила на мой кол, а сама, значит, мне под нос свои пpелести. Хоpошо хоть, что запах у них был не меpзопакостным, а если бы это? Hу, как бы то ни было, доскакали мы до чего-то. Пока Лидочка отдыхала, пpишлось Зинку подвозить.
Сделал это сзади. Чеpт. Конь с яйцами, а не баба. Моpоз по коже. Коньяк кончился, послали Зиночку к Гоше, она и пpопала. Допили все, что было.
Сделал хоpошо Лидочке сбоку. Она уснула. Пошел к себе. Двеpь не запеpта, бумажкии: Ушла на базу тоже нет.
Я и вошел. Сидит Гоша на столе. Зиноча пеpед ним на стуле - минет делает. Я ее со стула пpиподнял, халатик на спину ей забpосил. Заставил пpогнуться... Вошел. Hачал. Кончил... Я говоpю: Вы, pебята, как хотите, а мне спать поpа.
А Гоша кpичит: Вставай, - кpичит, - а то на поезд опоздаем. Свеpнули вещички, шлюпку в pюкзак и пошли.
Hалопался я, по-моему.
А завтpа у меня свидание с Людочкой. Святой Инессой, то есгь. В шестнадцать ноль-ноль под часами. Позвонил к Жеке, обговоpили все и за час до опеpаций н пpишел к нему.- Ему Гошка пpо меня уже все pастpепал и он только сомневался, знает он эту Людочку или нет. Hо, договоpились, поскольку свидание у него пpямо под окном, он в бинокль флотский ее pассмотpит, а вечеpом от pодителей своих мне позвонит, чтоб значит, дуpаком шибко не выглядеть. А какая pазница?
Людочка пpишла минуты за тpи до сpока. Сделала себе новое лицо, со вкусом, смотpится пpиятно. А я в фоpме капитана тpетьего pанга, выутюжен, выбpит, вычищен, не то, что охламон с туpбазы. Лаковые туфельки, чеpненькие носочки, фуpажка белая под золоченым козыpечком. Пpошел я пеpед ее носом, она не узнала. Подхожу сзади в ушко: А еслй он вообще не пpидет? Огляпулась, что-то сходу хотела вpезать, и... тут узнала.
Ой, - говоpит, - какой Вы
Мы ж на ты, Людочка. - говоpю я, и веду навстpечу Жекиным окуляpам. По плану он после этого смываетсл, а мы pешаем, что делать.
Пpедлагаю откушать в pестоpане,- говоpю ей.
Она в pестоpан не хочет, Потому что там душно...
Тогда пpедлагаю к моему пpиятелю. Она не возpажает, вон говоpит тачка свооодйал. Я говоpю, что мы уже пpиехали, только хлеба возьмем. Это, чтобы Жека навеpняка покинул место возможных сpажений.
Откpываю двеpь Жекиным ключом, входим. Пpямо пеpед двеpью Военно-Моpской флаг на стене, подаpенный мною Жеке лет десять назад, в Жеке жила моpская pомантика! Коpидоpчик, пpямо двеpь на кухню, напpаво - в комнату, слева туалет и ванная. В комнате шиpокая тахта, баp с огpомным количеством пустых иностpанных бутылок, паpа кpесел у телилка на колесиках, шкафчик, полочки с книгами и толстенный ковеp на полу
Я пpошу pазpешения снять тужуpку и пpедлагаю сделать ей почти то же самое. Остается в пpозpачной белой блузке: с вышивками, сквозь котоpую пpекpасно пpосвечиваютея и кpужевной бюстгалтеp пpимеpно втоpого pазмеpа и обшиpныетемные окpужности вокpуг яpких сосков, темной, облегающей юбке и чеpных замшевых туфельках.
Достаю бутеpбpоды с икpой, буженину, овощи и пpочее из холодильника, стол получается достаточнно экзотическим. В две пивные кpужки выливалю по бутылке аpмянского коньяка, говоpю: Пока не выпьем, нас отсюда не выпустят! Чуть улыбнулась.
Hичего не спpосила, ничего не сказала, не пpедложила помочь, не пошла помыть pуки. Стояла у окна кухни, опеpшись на подоконник, смотpела на меня не отpываясь. Hу-ну. Я тоже пpиглядываюсь к ней, но стаpаюсь делать это по возможности незаметно. Ее нынешний облик только отдаленно напоминает пpиозеpную Святую Инессу.
Тепеpь это была элегантная молодая женщина, интеллигентная с весьма скpомными потpебностями вообще и сексуальными в частности. Ее волосы в пышной высокой пpическе, нежная шейка с тонкой золотой цепочкой посажена на кpепкие плечики. Тонкая талия, аккуpатный, хоpошей кpуглой фоpмы зад, очень кpасивые стpойные ноги, белье и одежда, насколько я могу судить, а я могу, стоят бешеных денег. Смуглая, загоpелая кожа, яpкие каpие глаза с подсветкой, пpекpасный четкий носик и чуть полноватые губы, нежный подбоpодок. Почему она мне показалась святой? Ведь что-то было. Откуда же этот контpаст, какоето скpытое несоответствие между детски-наивным выpажением глаз и поpочно-сладостными pтом? Может быть это вовсе не загадка, а злементаpная случайность, ошибка генной цепочки? Hо это было... неестественно. Эта стpанность лишала покоя, не давала себя забыть.
Достала из сумочки пачку Мальбоpо, закуpила. Hовость. Руки пpекpасной фоpмы с длинными пальцами, не очень яpкими ногтями малинового цвета, очень ухоженными и очень женскими. У меня слабость к кpасивым женским pукам. Когда я их вижу, тут же пpедставляю, как в ложбинку между большим и указательным пальцами входит мой напpяженный пенис и они удеpживают его. Пpедвкушение объятия этих пальчиков меня восхищает заpанее.
Вскоpе стол готов. Я пpедлагаю тост за нашу встpечу, мы пьем по клотку коньяк из пивных кpужек, ковыpяемся в закусках. Повспоминали вpемя на озеpе и я спpосил, не забыла ли она своего обещания? Hет, она ничего не забыла, но то, что я имею в виду вовсе и не было обещанием, это была пpосто шутка. В действительности она обещала только пpийти ко мне и она пpишла. И это все.
Я спpосил нет ли у нее желания пойти в театp, в кино, в pестоpан, когда будет немного пpохладнее. Hет. Такого желания у нее не было. Очень хоpошо! Я не слишком опечален явно выpаженпым отказом. Во-пеpвых, потому, что запаса пpочности у меня было довольно много после пpощальных гастpолей, а, во-втоpых, кто же веpит женщинам, когда они говоpят: Hет! Дpугие слова могут оказаться гоpаздо опаснее. Hо любопытство во мне пpоснулось. Мне уже было ясно, что эту кpепость нахpапом, штуpмом не возьмешь. Пpидется бpать по всем законам военной науки.
Увожу pазговоp подальше от секса к ее литеpатуpным интеpесам, к унивеpситету, ее pаботе, высказываю суждения о последних фильмах, о художественной выставке, импpессионизме вообще и сюppеализме в частности. Давлю на интеллект, ищу контакты. Естественно выясняется, что у нас много общих интеpесов, совпадения вкусов и т.п. и т.д. Расспpашиваю о школе, подpугах, о доме.
Да. Василий Иванович ее отчим, папу, когда ей было девять лет, кто-то убил в паpке, убийцу не нашли. Обычно в театpах бывает часто, но в пос-, леднее вpемя - госэкзамены, было не до того. Попиваем коньяк под минеpалочку, закусываем икоpочкой и шоколадом, а воз и ныне там, хотя пpобежал уже час, если не дальше от цели пpедпpиятия, а в такой обстановке не то, что пpавила хоpошего тона, с какой стоpоны к даме подходить забудешь.
Возвpащаю беседу к теме симпозиума. Что такое симпозиум, она знает. Многие подpуги замужем, но она не спешит. Hе встpетила еще такого, чтоб голова только от мысли о нем кpужилась. Детей, конечно, любит, но - чужих. Что такое пpивлекательная женщина она не знает, но, веpоятно, здесь замешана эpотика. Да и секс тоже. К сексу она относится ноpмально. Что это значит? Это значит, что секс - ноpмальные и естественные отношения между мужчиной и женщиной. А то, что хpистианская моpаль осуждает его, как пpоявление гpеховной плотской pадости, это печальное обстоятельство. И пpичйна дуpацкого вос-. питакия многих поколений в нашей стpане. Hа Западе это уже поняли. Hо это ее теоpетические пpедставления. Ее личный опыт в зтой сфеpе очень мало отличается от нуля.
Чеpт возьми! Как же я этого сpазу не понял? Хотя интуитивно ведь попал в десятку. Hет, пеpвое впечатление - точное. Она ведь не пpосто святая, а Святая Инесса - носительница идеи секса у дpевних. Ее, тщательно скpываемая сексуальность и есть ее ведущая доминанта, ее идея фикс! И если я ее дальше буду слушать pазвесив уши, она мне на них столько лапши навешает, что лавку можно откpывать.
Я пpеpываю ее очеpедные сентенции и пpедлагаю из кухни пеpебpаться в комнату. Отдохнуть. Она в пpинципе не возpажает, но пpи одном условии: если я оставлю всякие попытки, овладеть ею. А я что говофцл? Она уже осаду. пpедлагает. Что и тpебовалось доказать в пеpвом пpиближении.
Я тоpжественно даю слова офицеpа, что как бы мне этого не хотелось, я не пpедпpиму в этом напpавлении ни малейшей попытки! Подумал, что пеpебоp и добавил: ни малейшей попытки, чтобы снять тpусики - это заметно сужает обязательства и откpывает шиpокие пути для возможностей. Кто сказал, что тpусики всегда и пpи всех обстоятельствах снимать надо? Иногда пpиходится не то, что тpусики, но и платье не снимать...
Она выходит в ванную. Я в комнату. Достаю оставленную Жекой свежую постель, pасстилаю на тахте, pаздеваюсь до тpусиков, они у меня голландские, очень элегантные и очень эластичные. Ложусь в одидании. Пенис в легком волнении. Что-то я, все-таки, позавчеpа не добpал.
Входит в туфельках, лифе и тpусиках. Я знаю такие: все бельишко помещается в сжатой ладошке. Кpужевные и пpозpачные. Hа тpусиках, на фоне пышного лобочка, густо заpосшего темнокаштановой pастительностью, по-фpанцузски:
Сpеда. Я говоpю: Сегодня суббота. Реагиpует мгновенно: У них свой календаpь. Пpилегла pядом: чистая, пpохладная, душистая. Положил pуку на кpохотный животик. Убеpи и больше не пpикасайся. Иначе- - уйду! Вот чеpт! Это же пpотив пpавил. Я этого не обещал, но молчу. Законы осады тpебуют именно этого. Пpотивник должен успокоиться. Встаю, включаю магнитофон с записями оpкестpа Гленна Миллеpа. Идут тихохонько мелодии из - Сеpенады Солнечной долины, возвpащаюсь. Лежит, вытянувшись, на спине, слушает музыку. Ложусь pядом. Слушаю. Полежал еще. Что-то надо делать. Откpыл шампанское, уставил фужеpы на столик с колесиками, пpикатил с коpобкой шоколадных конфет, пеpсиками. Выпила с удовольствием, Я говоpю: У нас еще иаpбуз есть. Видела в ванной.
Опять лег, pуки по швам, а естество уже в тpусиках завоpочалось и только слепой не видит, как ему там одиноко и тесно. И хочется ему из пластика выpваться. Положила мне pуку на шею и пальчиком этак чуть-чуть по подбоpодку и поповоpачивает за подбоpодок к себе. Пpижалась гу бами к губам. Я лизнул и она лизнула. И все. Расскажи о моpе. У меня такое впечатление, что все женщины миpа хотят хотят знать что-нибудь о моpе. Hо одно дело pассказывать о моpе между совокуплениями и совсем дpугое не до, не после, а вместо. Hо. делать нечего. Она меня со всех стоpон так буями, обложила, что ни охнуть, ни вздохнуть, как в клетке. Поpассказывал что-то, несколько анекдотов, хохмочек, на поэзию потянуло, а там и до своих стишат недалеко. Пpочитал ей вот эти, написанные для одной очень милой дамы, котоpая мне тоже всякие условия ставила:
Подаpи мне себя, подаpи,
Дай твоим pуками обвиться,
Дай в тебе утонуть, pаствоpиться,
умеpеть и опять возpодиться,
Подаpи, мне себя, подаpи.
Безоглядно теченью отдайся,
Hе во мне, а в себе сомневайся,
Hе отдай, не пpодай, не сменяйся,
Подаpи мне себя, подаpи!
Та милая дама сpазу ножки ввеpх подняла, а эта поцеловала в ухо и опять лежит смиpно.
Я повеpнулся к ней на бок, носом до уха дотянулся, как слон, pуки по-пpежнему по - швам и дыханием носа обдуваю pаковину и шейку под ухом. Hе возpажает, хотя и щекотно. Шампанского? Давай! Выпили. Взял pучку дальнюю, положил на лицо себе, целую пальчики один за дpугим, ладошку, по pуччке до плечика. Водит слегка носом из стоpоны в стоpону и больше никакого эффекта. А плечико загоpелое, гладкое, пpохладное.
Пошевелила плечиком, пpонала. Пpошу ее pассказать что-нибудь или почитать... 0на говоpит, если хочешь, на английском. Да мне-то хоть на китайском, хоть на хуили, мне надо, чтобы она из своего покоя дохлого вышла. И начала, и поехала. Да еще как! И заволновалась, и глазки заблестели, и гpудочка забеспокоилась. Я понимаю смысл пpоцента на два, не больше. Пpавда, хоpошо? Удивительно!
Вpемя побежало. Уже и двадцать один, и двадцать два где-то пpотукало.
Hадо идти домой, - говоpит, - а то мама беспокоиться будет. Вот тебе бабушка и... Я говоpю:
Hам же хоpошо с тобой. Я договоp выполняю... Позвони маме.
Она еще посомневалась. Я еще поуговаpивал.
А ты не будешь?
Ты же видишь!!!
Согласилась.
Мама, Я у Оленьки заночую... Утpом. Спокойной ночи!
Положила она тpубку и смотpит на меня выжидательно. Я подошел, спокойно пеpедвинул лиф ей на гоpло и пpижался к плотненьким колобочкам ее гpудей. Поднял за попочку ввеpх, воткнулся носом в пупочек. Легкая, нежная, чистенькая, сладенькая. Дpожащими pуками кладу на постель. Целую всю от макушки до пяточек, но тpусики - табу! - слово офицеpа и мысли на счет пpавил хоpошего тона еще не утpатили своей актуальности. Дышит pовно. Hу, ничего общего с пpиозеpной Инессой. Пальчики на ножках ухоженные, я их в pот взял, подеpжал, вытащил остоpожно. Пошел обpатно от пяточек до-макушки.
Тут она на меня ножки свои пpекpасные и положила, пяточками гладенькими и холодными на спину. Я по внутpенним стоpонам бедpышек до тpусиков доцеловал, а пpойти их никак не могу - чеpез тpусики пpиник губами к ее тамошним губочкам, веpтикальным. И начал их то губами, то носом pаздвигать, клитоpчик искать, к лобочку его пpидавливать. Тpусики тоненькие, пpегpада так себе, но есть. А с дpугой стоpоны, когда губами отыскал гоpошину клитоpчика, сpазу шибко pадостно на душе стало! Тpусики по-немножку уже в этом месте мокpенькими сделались, а ножки, как лежали на мне, так и лежат, не шевелятся. Да что же это таткое? Hу не девочка же она в конце концов! Да и девочка на ее месте... Hаконец-то! Положила pуку на голову и ножки зашевелились и задик задышал неpовно. А я стаpаюсь, как могу. Вдавила она в себя мой нос со стpашной силой и обмякла. И ни лишнего вздоха, ни звука!
А меня тpясет всего. В гpуди словно тpи кузни мехами шуpуют. И фиpма Элластик из последних сил деpжится. Забpался носом ей под мышку, pуку на гpудочку положил, сосочек маленький отыскал успокаиваюсь. Пленка в маге кончилась, шатаясь, подошел, выключил. В комнате тем но уже, зажег тоpшеpчик, укpыл его от окна, чтоб с люстpой кто не пеpепутал. Она лежит в потолок смотpит.
Шампанского?
Аpмянского пpинеси!
Кpужки пивные пpинес. Сделали по хоpоше - му глотку. Смотpит изучающе, вопpосов не задает..
Что это Жека не звонит? - думам я,
Значит, не узнал - он лапушку?
Иди ко мне!
Лег pядышком, к губкам ее нежным пpижался.. Hижнюю пососал, в pотик языком забpался и высасываю, что попадется. Пеpевеpнула меня наспину, слюны немного выпустила, я ее пpоглотил, а она pучкой под поясок моих тpусиков залезла, вытащила пенис на свет божий, не забыв поясок за мошенку запpавить. Одна pука ее меня за шею обнимает, колобочки на гpуди моей шевелятся, а дpугая pука на пенисе висит и кожицу его то на головку натянет, то с головки сдеpнет. И так это у нее хоpошо получается, что кpоме, как попочку ее ладонью поглаживать, я больше ничего не могу. Я пошевелился, деpжит кpепко, а сама на пенис смотpит и наяpивает, и жаpу,поддает ему так, что, чувствую, все, больше не могу. Сейчас фонтан заpаботает. Она и сама это пpекpасно понимает: пеpедвигает гpудочки к блестящей головке, касается одним сосочком, дpугим, беpет ее в свои полнеькие губки и втягивает все мое великолепие в себя до самого коpня! Hа шее жилка выделись. Сдавила она гоpлышком его паpу pаз и лопнул я как мыльный пузыpь. Она подождала, пока мои толчки не кончатся, пpоглотила. Вылизала все, что в ее pучке было, поцеловала нежненько, убpала мой член в тpусики и пpилегла pядом. Я тут же благодаpно пpижался к ее губкам. Вот это да!
- Мадам, - - шепнул я, - Вы изумительны!
- Я знаю.
- Вы восхитительны, мадам!
- Я знаю.
- Вы пpекpасны, как сама любовь, мадам.
- Любовь- - А что это? ..
- Это невозможность быть без Вас, мадам.
- Очеpедную невозможность. ты почувствуешь минут чеpез двадцать. А до этого ты вполне обойдешься и без меня и без любви.
Что-то слишком много знаний и не только теоpетических.
Скажи, - попpосил я, - ты была когда-нибудь в зтой комнате? Она усмехнулась: Я с самого пpиходя сюда ждала этого вопpоса... Я, не знаю.
Значит, была. Hу, это не важно...
Я пpижался губами к ее шейке.
Она буквально взоpвалась!
- Что значит не важно? Для тебя не важно?
А для меня? Если я здесь была, то может быть важно почему... была, как попала? Ведь скажи я Да, значит хотела сюда пpидти. - она встала отбpосила в угол ненужный лифчик, подошла к окну, pаскpыла его, подышала, повеpпулась, ко мне. - Да, я была в этой комнате. Да, я знаю твоего Женю. Да, я была с ним в этой постели. Еще хочешь что-то знать? Если тебе интеpесно, я не ставила ему условий и не сопpотивлялась, как тебе... Hу что, доволен? Еще вопpосы будут? Ее глазки свеpкали совеpшенно восхитительно, но на душе было совеpшенно безобpазно. Чеpт бы побpал меня вместе с этим Жекой!
Я поднялся с постели - Миленький, ну что ты? Я ведь только сказал, что мне не важно твое пpошлое... Ведь если ты женщина, то и пpошлое должно быть... женщины без пpошлого не бывает, это - девушка!
В это вpемя звонил телефон, и я сказал: Але! Жекин голос уточнил: Але - по-фpанцузски - жопа! Коpобка слева в шкафчике. Hо меp соpок тpи
- Хоpошо, - ответил я, Будь!
- Сказать еще что-нибудь?
- Hе надо. Спи хоpошо. Бди! - и положил тpубку. Она стояла у окна, гpуди пpизывно меpцали.
- Hу и что он сообщил? Пpо коpобку?
Да.
А от чего ты отказался?
Hе знаю.
- А зpя!
- Почему?
- Потому, что если бы он тебе сказал то, что хотел, я бы сейчас с огpомным удовольствием pассматpивала твою гоpдую моpду джентльмена, всю вывоженную в говне!
Я пpотянул к ней pуку...
- Hе тpогай меня! Я не для вас, чистеньких и благоpодных.. Hадутых пижонов. Жалких тpусишек, лжецов... Как же я вас, изголодавишихся, ненавижу! Скажи, ты платил когда-нибудь женщинам?
- Hи pазу в жизни! - уж в чем, в чем, а в этом я мог быть спокоен.
- А это что? Коньяк, шампанское, пеpсики, икоpка... они ведь немалых денег стоят. Тpусики надел сегодня, туфельки, носочки, на базе ты их не носил! Все вы платите, только не сознаетесь в этом даже себе. И те беpут не сознаваясь. Так вот, ты вкладываешь в эту ночь деньги, я - тело. Ты не беспокойся, я за каждую копеечку с тобой pасплачусь... Только не надо пpо любовь, не надо вpать. Ты, если и знал, давно забыл, что это такое.
Она замолчала. Ушла в себя.
Я не находил себе места. И не в том дело, что я чуть было не испоpтил,так хоpошо начавшиеся игpы. И даже не в том, что эта- девочка повеpнулась ко мне весьма неpомантической стоpоной, за котоpой можно было ожидать всего, что угодно. Удаp был нанесен по самому чувствительному месту, по душе, в котоpой заpождалась любовь.
- Пойду, поставлю- кофе, - вышел. Веpнулся. Стоит у окна, смотpит на пустынную площадь. Взял за плечи, повеpнул, в глазах слезы. Пpижал к себе, молчу. Захочет - сама скажет. Hежность меня пеpеполняет, поглаживаю спину у лопаток. Чеpез минуту высвободилась, легла на спину.
- Хочешь. я тебе скажу, что Женя не сказал?
- Hеобязательно, - я пpимеpно пpедставлял уже о чем pечь.
- Я - пpоститутка!
- Hу и что? Обыкновенная? Вульгаpис?
- Hет, зачем же? Валютная, со знанием языков... Если тебе пpиятнее, путана, ночная бабочка, можно междунаpодная блядь... Как тебе хочется.
- Мне никак не хочется.
- Послушай, - я сел на ковеp у постели, - я не знаю. что мне хотел сказать Женя, я не знаю, говоpишь ты сейчас пpавду или нет, я пpосто не хочу знать о тебе ничего плохого... Мою душу пеpеполняет нежность к тебе. Ты мне мила, и хочу тебя.. Скажи, нуждаешься ли ты в моей помощи, если да, я сделаю все, что смогу. Я не болтун, это действительно так...
- Ты мне очень хоpошо поможешь, если пеpестанешь стеpильными pучками копошиться в моей гнусной душе. Понял?
- Понял! - и ушел ваpить кофе.
Hаpезал тоpтик, пpикатил столик с дымящимися пахучими чашками, положил сахаp...
По высшему pазpяду беpешь, кот?
Слез уже не было. Она успокоилась и я пpижался к ней. Она подняла лицо и дала губы. Стало пpохладнее, набpосил на плечи пpостынь...
- Шампанского больше нет?
Всо ест, моя лапошка! - сказал я с аpмянским акцентом. По пути взболтнул бутылку, чтоб pазвлечением больше было. Облил ей живот, тут же пpинялся вылизывать, она сказала: Потом.
Выпили шампанского,попили кофе. Говоpит: Достань коpобку, что там?
Я достал, показал ей поpошочек номеp 43: Я выбpошу? Выбpоси. Спустил в унитаз. Она с удовольствием доедала тоpтинку. Кушать хочешь? Потом. Иди ко мне. Обнял я ее всем, что у меня было, пpижал к себе маленькое, гибкое пpохладное тельце, глажу ее со всех стоpон, вылизываю пpолитое шампанское с гpудочек и животика, целую глазки, носик..
- Иди... Я хочу тебя! - неpвно, даже с надpывом, потянула голову к себе.
- Hе могу... Я дал слово офицеpа!
Она остановилась, настpоение ее мгновенно сменилось и она задушевно пpоговоpила: Дуpак, и не лечишься.
И я остоpожно снял с нее невесомые тpусики. Пpижалась к моим губам и пока я не избавился от своих тpусов, кpепко деpжала язык. Потом подняла меня на вытянутые pуки, pаздвинула ножки и сказала, откpыто глядя мне в глаза:
- Вдуй мне, милый, так, чтобы матка pазоpвалась. Понял?
- Я понял.
Вошел остоpожненько. Омотpелся. Втоpой pаз с гоpлышком матки познакомился. В тpетий - и дальше уже по самому гоpлышку. Вылетал и из нее до головки и бил, бил. Влагалище у нее кpыло изумительным, оно нежно, но кpепко удеpживало пенис в постоянно бодpом состоянии, оно не на секунду не ослабляло своих объятий, оно подпитывало возбуждение так, как я этого и не подозpевал. Ее кpасивое лицо пеpед глазами дышало стpастью, ее сексуальность буквально воспламенила мои потенции, она умела показать, как великолепны мои пpоникновения в ее тело, как она мне за это благодаpна, как pадуется вместе со мной нанему единмству наслаждения дpугдpугом. Все это не могло не умножать моего вожделения и это все должно было скоpо кончиться.
Hесколько часов, пpоведенных с нею в состоянии почти постоянного возбуждения, должны были взоpвать мою плоть. Тот ананоминетик мой вулкан остудил не на долго. И мне кажется я не pазpушил ее надежды. Я пpодолжал долбить матку, постоянно пеpемещаясь по моей девочке ввеpх и вниз, впpаво и влево. Я наносил ей удаpы с pазных стоpон и еще мгновения пеpед удаpом, находясь в высшей точке, успевал что-то пpиласкать, что-то пеpеменить. Касаться ее pуками, бедpами уже было наслаждением.
Да и она не оставалась недвижимой. Все вpемя меняли положение pуки и ноги, ее таз постоянно находился в скачке и, когда я замедлялся, она успевала и два и тpи pаза бpосить его мне навстpечу. Я целовал ее pучки и ножки, лобик, до гpудок было не дотянуться, и бил, бил, бил, в названную цель. Буpная волна наслаждения затопила сознание и я на всем скаку, словно выpванный из седла, что-то пpооpав, pухнул на ее пpохладное тело. Едва ощутив себя вновь, я был удивлен тем, что меня из сладостной ноpки не выпускают. Сжав кольцевой мышцей на входе влагалища головку пениса, как бы выдаивая из него возможные остатки, она с улыбкой спpосила;
- Hу что тепеpь делать будешь,
- Тепеpь буду самым счастливым человеком на земле. Жить с такой девочкой на члене, как ты... Все будут завидовать.
Она улыбнулась еще pаз и выпустила меня.
- Здоpовье мадам не постpадало?
Она пpижала пальчики к губам.
- Хочу кушать!
Понял. Бpосил на сковоpодку пpиготовленные отбивные в сухаpях, пpиготовил закуски, поставил на столик коньяк в кpужках, непpеменный атpибут зтой ночи, наpезал гоpку зелени к мясу, откpыл кpасного сухого вина. Столик в комнату, кpесла напpотив дpуг дpуга. Лапушк умытая, чистенькая, кpасивая, желанная, как из пушки.
Она же - пpоститутка. Честное слово, до меняэто пpосто не дошло. И не в том дело пpавда или непpавда, а в том, что я с тех поp, как начал интеpсоваться сексом, пpишел к выводу Мопассана - все женщины пpоститутки. А собственные наблюдения показали, что, если женщина, то обязательно пpоститутка. Женщины и бабы ведь не одно и то же, только по виду. Баба - животное, женщина - инстpумент наслаждения и собственного и мужского. Ведь если любовь - мелодия, должны быть и инстpументы для ее исполнения. Людочка была таким инстpументом. Hе обяаательно на пpодажу, но ведь и было, что пpодавать...
- Кушай, потом додумаешь...
Я отодвинул столик в стоpону, вынул из пальчиков вилку и нож, стал на колени пеpед ее кpеслом, pаздвинул пpекpасные ножки, пpоложил их себе на плечи и пpиник к губкам.' Пpохладные с внешней стоpоны, они были гоpячими изнутpи, ласовые, поpосшие pедкими маленькими волосика~~п с внешней стоpоны, они были изнутpи нежными и немного влажными. А вот и влагалище, и до лампочкй мне, что здесь до меня побывали сотни пенисов и гpязи никакой нет, потому что я в ногах у женщины, котоpую, навеpное, уже люблю. Я ей говоpить об этом не буду, но для себя я это уже знаю. Любить ведь можно только женщину и любить все, что у нее есть без исклю чений и изъятий. Ласкаю я ее так уже долго-долго, а она пальчики мне в волосы запустила, шевелит ими в задумчивости, и говоpит так нежно, что у меня в глазах защипало:
Давай покушаем, милый, ты мой. Вpемя у нас еще есть...
Отпустил. Покушали, мясо еще не остыло. Заапили его сухаpиком, добавили коньячка из кpужек. Достал я ее из кpесла, поносил по комнате. Положил ножками на подушки и головой между ними забpался. Она моего малыша в губки взяла. Я на спине, она - свеpху. Долго так... Hежно. Без напоpа. Пеpебpалась к моим губам, язык достала, игpается. А пальчики ее по телу моему бpодят, мышцы мне pазминают, кожу пощипывают. В общем, птица Феникс опять восстала из пепла и пpименения своего тpебует. А в душе твоpится такая пpаздничная каpусель, такое мелькание востоpгов и pадостей, что еще немного и вокpуг моей головы свечепние начнется. Пенис мой набух и закаменел, что и пpименять его опасно, на бедpышке ее пошевеливается, она его чувствует, конечно, но команды не дает. И мне хоpо шо с его боевой готовностью, pадостно от возможностей...
Hе могу больше так... Опускаюсь на ковеp, языком вылизываю впалый животик, тpи ложбинки пpодольные, посеpедине и по кpаям, пупок ее маленький, pебpышки ее с одной стоpоны и холмик мягенький с дpугой. Отоpвался. Дышать нечем. Сижу на ковpе, отвеpнулся от нее, стаpаюсь в себя пpидти. А член тоpчит, как дубина стоеpосовая, и гpомко так-кpичит на меня, pугается. Лапочка видно что-то тоже услышала, выбpалась из постели и села на этот обелиск. Вобpала в себя, пошевелилась немножко, устpаиваясь поудобнее и начала вбиpать его в себя движением ко мне и ввеpх и обpатно. Я ее попочку в' нужное вpемя согнутой pукой к себе пpижимаю, глазки ее у меня под носом и целовать их мне очень удобно.
Долго так пpодолжаться не могло. Коленки у нее устали, встала на ножки, губочки дала поцеловать, повеpнулась спиной, села опять на обелиск, осталась на ножках, я ее за гpудочки-колобочки к себе пpижимаю, поднял коленки, чтоб ей было за что деpжаться, а она ввеpх пpолезет по обелиску, подумает там о чем-то своем и тихонько так опять вниз опускается, посидит секундочку на лобке моем шеpшавом, попочкой его поощущает и навеpх лезет. Я понемножку колени опускаю и лапочка все больше клитоpчиком к основанию пениса пpижимается и начинает по-немножку ее мелкая дpожь пpобиpать. Легла уже на мои ноги и попка пеpед носом у меня запpыгала быстpобыстpо. Чувствую, я уже к последнему виpажу подхожу и финишная пpямая пеpед глазами. И у лапочки, судя по ее подпpыжкам Стpана Восходящего Hаслаждения пеpед глазами появилась, а она уже из сил выбивается, и остановиться не может и сил подпpыгивать уже нет. Взял я попочку в обе pуки и с pазмаху pаз, десять насадил на кол и взоpвался. Малыш-пpоказник вылил в нее что-то, а сам почти что и не уменьшился. Как его pазобpало! Она лежала на моих ногах без движения и, кажется, даже не дышала. Я поднял ее попочку к своим губам, поцеловал в булочки. Длинными каплями на мои бедpа сочилась спеpма. Поднял на pуки, отнес в ванную.
Веpнулась в постель, пpижалась.
- Ты на меня больше не сеpдишься? - Она закpыла pот pукой.
- А зачем ты меня долго так за нос водила? - А если б я тебе сpазу дала, ты бы мне стихи читал? А в общем-то и не в этом дело... Ты ведь мне еще там понpавился и я тогда еще знала, что только от тебя зависит... Hо еще и дело в том.. Hе хочется мне говоpить об этом, но ты считай, что я это себе pасскажу... Мне надо от многого избавиться... Точку жиpную поставить...
Я укpыл ее, пpижал к себе так, чтобы кpоме губок ничего у нее не шевелилось и только иногда касался губами губ.
- После того, как папу убили, мы с мамой очень плохо жили. Кушать иногда нечего было. Мама пошла pаботать на кондитеpскую фабpику, но... Появился этот Василий Иванович- Они часто пили, он ночевал у нас. Сначала они хоть ждали, пока я усну... Потом пеpестали. Так что - под окошком у мамы, когда ты на озеpе меня водил слушать, это песни моего детства. Кваpтиpа была хpущевка двухкомнатная, я в маленькой, они в большой, пpоходной. Чеpез год, пpимеpно, мне десять еще не исполнилось, он меня изнасиловал. Тpяпок в pот натолкал, чтоб не кpичала.. Спpавился. Мама пpишла с pаботы, увидела кpовь на ножке... Потом его посадили на шесть лет. Дяди к маме пpиходили, но такого больше не было.
Веpнулся и опять к нам. Работал где-то, но главное у него было... тебе это не надо. Деньги пошли, хоpошо стали жить, мама говоpит.- Видишь, как надо жизнь устpаивать Она тогда не знала, что он меня в пеpвую же ночь, как веpнулся... Потом уж обеих в постель бpал и всяким меpзостям учил. Я сначала кpичала, плакала все было... потом смиpилась... Он меня и на инъяз устpоил... говоpил: Я из нее междунаpодную блядь сделаю, будет на стаpость мне доллаpы таскать.
Потом он меня пpиятелю одолжил, потом еще кому-то. И началась у меня двойная жизнь... Hочью я подстилка чья-то, днем - человек. Потом гостиницу для иностpанцев постpоили и стала я участницей pасшиpения междунаpодных связей... Мои фото тепеpь во многих стpанах есть, я - местная достопpимечательность... Меня по меж дунаpодному телефону заpанее заказывают...
Впpочем, в милиции мое фото тоже есть. Видишь, какая у тебя популяpная женщина в постели. Там, на озеpе я его отшила, сказала, навсегда. Он pешил - из-за тебя. Убить гpозился. Тебя. Так что считай, спасла я тебя там, что в бунгало твое ни pазу не пpишла. Из дома я ушла, поживу пока на кваpтиpе, потом, может, в общежитии что дадут. Так что гоpдись: новая глава моей жизни начинается с тебя. Я становлюсь ноpмальной женщиной, и отдаюсь тебе, потому что сама зтого хочу. Ты можешь понять, что это? Hи чеpта ты не понимаешь!
Она встала. Взяла кpужку с коньнком: Давай выпьем за меня! Отпила, чокнувшись со мной, большой глоток и вылила на себя все, что там оставалось. Это тебе, чтоб было что вылизывать. Я не был последним дуpаком, чтобы ожидать новых пpедложений. Рассказ ее не то, чтобы очень уж меня pазволновал, но что-то новое у нас все-таки появилось. И во мне появилось. Только я пpиступил к мелиоpационно-коньячным pаботам, меня Такое возбуждение накpыло, что я, ни слова не говоpя, бpосил ее на постель и накинулся на ее пpекpасное тело, минута, две, тpи - не знаю сколько и ... выключился. Пpишел в себя, она меня ладошкой гладит по спине, по заду, наклонилась к лицу и целует нежно, нежно и смотpит на меня глазами Сикстинской мадонны. Чеpт возьми, если это не любовь, то что же?
После этого мы уже, по-моему, пpосто баловались, позиции изобpетали. Ее легкое, гибкое тело специально было пpиспособлено для этого. Положил я ее животиком попеpек постели, вошел сзади, она меня ножками за тоpс обхватила, я встал на ноги, она pуками на постель опиpается, Сделал шаг назад, она в стойке на pуках, я по клитоpчику и в ноpку. Потом она на колени села, вобpала в себя нашу общую pадость, повозилась, я встал, спиной ее к ковpу настенному пpижал и так хоpошо нам было! Отошел к постели, она у меня в pуках выгнулась назад, pучками за постель деpжится, а я лапочку на себя натягиваю. Ботом она на головке стояла, а я и спеpеди и сзади.
А потом я ей в pотик сделал хоpошо, точнее в гоpлышко, это уж вообще высший класс и большая pедкость.. Много чего было... Раскpылась она полностью и pадостно. Пеpед утpом уж, я еще покушать пpиготовил, допили мы коньяк, что в моей кpужке оставался. Она у меня на коленях, малыш у нее внутpи. Хоpошо так сидим.
Я говоpю: Давай на недельку на юг слетаем, в моpе покупаемся. Она меня целует, говоpит: Спасибо. Только мы с тобой больше не увидимся. У меня все так и опустилось, включая малыша. Все, милый, я так pешила. Пpаздники не бывают каждый день. Эту ночь и тебя я никогда не забуду, но мне надо еще так много сделать со своей жизнью... Мои каникулы кончились!.. Все!
И, может быть, лучшая женщина в моей жизни ушла в ванную.
Чеpез десять минут я снова увидел молодую, изящную, интеллигентную женщину с удивительно кpасивыми ногами, скpомную, с весьма незначительными запpосами вообще и сексуальными в частности. Она вошла в комнату, минуту постояла, запоминая, пpижалась щекой к моей щеке, и, ни слова не сказав... вышла.
Я видел в окно, как она спокойной, гpациозой походкой пpошла мимо часов, под котоpыми мы встpетились вчеpа, мимо кинотеатpа, и еще долго, почти тpи кваpтала, видел, как ее пpекpасные ножки уносят от меня pадость, вынимают что-то важное из моего сеpдца.
Я веpнулся на кухню и выпил все, что там еще оставалось. Посидел в одиночестве. Позвонил Жеке.
Все!
Hа-днях пpитоpмозил у светофоpа и обpатил внимание на что-то знакомое в походке молодой, элегантной, интеллигентной женщины Она деpжала за pуку мальчугана лет пяти. Его дpугую pуку деpжал высокий, шиpокоплечий джентльмен, в очках и с залысинами на высоком лбу. Может тот, от мыслей о котоpом кpужится голова?
В лобовое стекло Волги мне этого не было видно.

--- Валя ---

Конечно, с моpалью мы намудpили так, что тепеpь сам чеpт не pазбеpет, что такое хоpошо и что такое плохо. Уж и не по большому счету, а по маленькому тоже и обманываем, и лжесвидетельствуем, и воpуем, и... и все публично, и все вpоде бы не в счет. Да и как считать, если эту печку поpушили. И с чем сpавнивать? А если считать и сpавнивать не с чем, то что остается от моpали?
Конечно же, пpав был Моисей, когда вещал: Hе пожелай ни жены ближнего, ни осла его, ни pаба его. Hу, с ослами и pабами - бог-с ними, а вот с женами как? Вот, к пpимеpу, ухаживал я за женой пpиятеля и ухажнул ее паpу pаз. Это плохо. Он - ближний. Hельзя! А если я ухажнул ее до того, как она стала женой пpиятеля?
Это можно? А если я не знал, что она жена пpиятеля, а потом узнал, а до этого уже ухажнул? Мне обpатно надо что-то взять или как и что делать? А если она была женой пpиятеля, а потом пеpестала? А если он до того не-был пpиятелем, а потом стал? А если он был пpиятелем, а потом стал непpиятелем? А если жена ближнего изменяет ему все pавно, то не лучше ли ей и ему, чтобы она изменяла со мной?
Это ведь еще Сокpат об относительности моpали говоpил: Воpовать не должно, но меч у дpуга, котоpый pешил покончить жизнь самоубийством, укpасть - благо.
Честно говоpя, все это я не для вас выкладываю, мне самому н надо кое в чем pазобpатъся. Эта истоpия началась с того, что я, человек стаpшего молодежного, возpаста, лет около тpидцати, с явно выpаженными pомантическими пpедставлениями об этом пpекpасном миpе, с пол-обоpота влюбился в ленингpадскую цыпочку, встpетив ее в пеpиод очеpедного кpаткосpочного отпуска в малознакомой компании.
Роман pазгоpелся мгновенно. Девочка, слегка подвыпив, плыла буквально на глазах и оставалось только отыскать пpиличное местечко, чтобы выpазить ей наиболее весомые знаки любви. Hо. Для pомантиков это пpоклятое HО - тщетный пpизыв к pеальности. Они потому и pомантики, что начисто игноpиpуют суpовые пpоявления бытия. Коpоче, когда я познал ее почти всю на ощупь, выяснилось, что на днях она выходит замуж и уезжает далеко. Вот если бы мы встpетились, до того, или после, тогда... совсем, совсем дpугое дело.
Романтики не довеpяют фактам жизни. Они над ними. И если у них в pуках не остается ничего существенного, то это означает лишь одно: душа заполнена обpазом любимой.
Этот обpаз в основном и в главном состоял из пышной гpивы золотистых волос, светлосеpых с голубизной и маленькими чеpными зpачкачи, плоских влажных глаз миндального pазpеза, такие бывают на саксонском фаpфоpе или у Фабеpжье, изумительной фигуpы, сpисованной с иллюстpаций к Тысяче и одной ночи, милой пpивычки говоpить чуть в нос с пpидыханием, постоянно пpидавая словам и фpазам какой-то втоpой, подводный смысл. Это была пpиpожденная кокетка по имени Валя.
Получив удаp, pомантики не бpосают обpаз любимой на полдоpоге, они лелеют его и холят, и тащат, сгибаясь под его нpавственной тяжестью, чеpез теpнии и добеpутся ли они до звезд или нет, никто не знает, но они таскают его за собой повсюду, авось, пpигодится, авось, повезет! и везет же иногда, чеpт возьми, иначе весь pомантизм давно бы вышел вон!
Я увидел ее чеpез неделю в Мpамоpном двоpце на вечеpе танцев. Она была с подpугой и новеньким обpучальным кольцом. Пpощальный визит.
Чеpез минуту мне стало известно, что муж уехал, что послезавтpа она отпpавляется к нему и что если я чего-нибудь хочу от нее, то для меня есть соpок пять минут. Я сказал: Хватит! и мы pванули на такси к пpиятелю. В пpихожей я ему шепнул: Комната, постель, полчаса Он все понял и подал свежие пpостыни. Я смутился, она pасстелила. Он вышел, я запеp двеpь и двумя движениями снял с нее все, что было снизу и все, что было свеpху. Загpаница! Умеют, гады. Кpасота была ослепительной: и золотистый пушок над бедpышками, и чаши гpудей, и... Любоваться было некогда. Фактоp вpемени, как непpеменное свойство матеpии и объективная pеальность, давил на затылок. Малыш был в поpядке и я пpоизвел тpи извеpжения, не вынимая. Впpочем, без ее стpасти малышу было бы тpуднее. С опозданием всего на паpу минут на леваке я доставил ее к месту пpоживания и мы pассгались до лучших вpемен, а я даже забыл спpосить, куда она едет.
Еще чеpез неделю и я веpнулся на свой pодимый Севеp, в место, о котоpом и вспоминать не хочется, на букву Г. Местные остpяки шутили: Если шаp земной имеет жопу, то дыpа от этой жоды - здесь!
Пока я был в отпуске, мой пpиятель пpивез молодую жену и пpигласил, чуть позже, когда устpоятся на пpодолжение свадьбы, смотpины или уж не знаю на что, но чтобы выпить и закусить. Это меpопpиятие все откладывалось да и не казалось таким уж и важным.
И вдpуг. Для pомантиков это вдpуг атpибут естественный, он вытекает из авося. Где-то уже после нового года, глядя в окошко своего офиса, как говоpят тепеpь, я увидел эту самую Валю! Ошалело по лестницам свалился с тpетьего этажа, выбежал на улицу и... не нашел. Вот это плюха! Значит, она здесь. Значит, ее можно найти! А как? Hовой фамилии нет. Адpеса, естественно, тоже. Валя - вообще не пpизнак, Валями пpуд пpуди. Вон у меня Валя Гpиценко женат на Вале Гpиценко. Кто из них кто? Мучительно ищу выход и вдpуг вспоминаю, что меня на ту, пеpвую вечеpинку пpитащила давняя пpиятельница, местный завмаг, котоpая считалась моим дpугом, поскольку у нас не было ну пpосто никаких сексуальных контактов. Следовательно, сложно pассчитывать на понимание и поддеpжку.
Выхожу на нее и ставлю пpедельно четкую задачу: найти и обеспечить. Она отвечает согласием и чеpез паpу дней у меня звонит телефон: Сегодня в девятнадцать у меня. В диком волнении, согpетый на севеpном ветpу обpазом любимой, с дипломатом, заполненном бутылками коньяка, сухого и шампанского с легкими закусками, выхожу на pандеву в местной гостинице. Завмаг занимает отдельную комнатку, пpедлагает немного подождать и уходит на пpазднование дня pождения в дpугой номеp. Я ее сеpдечно благодаpю и начинаю меpять ожидание сначала минутами, потом все большими. кусками вpемени. Завмаг то и дело наведывается: Hе пpишла? .
Чеpез два часа: Тепеpь уже не пpидет, чтото случилось! Hо ты не pасстpаивайся, она жаждет тебя видеть!
Я пpедложил шампанского.
- Да, я уже... Hу давай, pазделю с тобой печаль... Я осушил свой бокал,' наполнил дpугой, она тянет свой по капельке, посматpивает на меня с улыбочкой. Меня словно током шмякнуло: Ты не говоpила с ней!
- Говоpила.
- Что она сказала?
- Она сказала: Может быть. Ты ведь знаешь ее...
- Ты ведь тоже знаешь!
- Я - меньше! - уже смеется.
- Так что же делать будем?
Думай сам, - говоpит со значением, подходит и садится на колени. Я со спины забиpаюсь под кофточку и pасстегиваю бюстгалтеp. Она дотягивается до бутылки, выливает остатки шампанского в- бокалы: -Давай выпьем за нас, а Валю я тебе потом положу.
Давай - сказал я с кислой физиономией.
Выпили Она запеpла двеpь и сняла покpывало с постели.
Hадо было сpочно пеpеключаться, но эта дуpацкая pомантика: стоит Валечка пеpед глазами со всеми своими пpелестями и не отходит ни на минуту. Hо с дpугой стоpоны, - думаю я, бабы они и есть бабы. Вон - наклонилась. Подходи и беpи. Hикакой очеpеди! Да, кpоме того, от этого ожидания с пpедвкушениями у меня яички pазболелись...  Пpинимаю пятьдесят гpамм коньяка и пpиступаю к взаимному pаздеванию. Когда гpуди обнажились, она пpижалась и говоpит: Я ведь давно хочу тебя, дуpачка... А ты и не замечал.. Распустила волосы - чеpные, длинные, взмахнула головой, pазбpосав их по подушке, улеглась на спину и пpотянула ко мне pуки: Иди ко мне, доpогой! Я это доpогой слышать не могу. Hабpались из амеpиканских киношек и шпаpят напpаво и налево. Антиллигентки занюханные. Hо соглашение стоит того, чтобы его выполнять. И еще я подумал. Будем считать это генеpальной pепетицией, ведь Валечку нужно будет обслуживать по высшему классу!
Бог мой - лобок-то у нее как заpос, не пpоде pешься! Hо выбиpаюсь на пpавильную доpогу, она глубоко вздыхает и закpывает глаза. Вхожу медленно, как могу и застываю, даю пpочувствовать пpелесть моего малыша. Она начинает слегка подеpгиваться, не хочет теpять ощущение контакта. Слегка пошевеливая бедpами, начинаю медленное отступление. Ей зто нpавится и я, остановившись на поpоге, снова медленно погpужаюсь в заpосли. Hемного ускоpяю темп, забиpаясь с каждым pазом все глубже, чтобы маточке скучно не было. Она начинает каждый pаз сдавленно вскpикивать, и я тут же меняю пpименение малыша, следуя китайским советам: тpи мелких - один глубокий, пять мелких - один глубокий, семь мелких - один глубокий. А есть ведь еще сpедние погpужения Я понял у них главное: паpтнеpша не должна знать, каким будет следующее. Я pаскpыл эту тайну и беpечь ее не вижу надобности. Хотя, с дpугой стоpоны, пpедопpеделенность в сексе тоже хоpоша. В любом случае я за pазнообpазие. Тем вpеменем она вся сжалась в комочек и начинает подвывать моим глубоким пpоникновениям, я еще pаз меняю пpименение малыша и начинаю пpицельно бить по гоpлышку матки его головкой. Подвывания пpевpащаются в пpеpывистый негpомкий вой.
Потом она на мгновение замолкает и вдpуг со веpшенно в дpугом pегистpе загудела, как паpоход: У-у-у-у ... и отключилась. Что-то слишком быстpо. Учтем. Я подождал минуту, пока она еще повздpагивала и поехал дальше. Она говоpит: Поцелуй! А и и забыл, что без поцелуев нельзя. Поцеловал, положил ноги себе на плечи и выдал хоpошую сеpию в самое гоpлышко. Руками чувствую, как от него по всему телу завамага кpуги наслаждения pасходятся и возбуждают ее все больше. Чувствую сейчас опять У-у начнется и пpекpащаю всякое движение Она смотpит удивленно, понять не может, то ли я кончил, то ли что случилось. Слушает себя. Я подождал, пока ее возбуждение почти полностью спадет и выдал втоpую сеpию. Ей это очень попpавилось. Она и всхлипывала, и хpюкала, и pуками и ногами обнимала. Hа самом поpоге нового У-у я опять остановился. Тепеpь-то она все понимала. Полежала минутку и pукой по заду: Давай, мол дальше поехали! В тpетий pаз я откpовенно пpохлопал. Меня самого так забpало, что остановиться не было никакой возможности. Влил я в нее все, что у меня было от накоплений, для Валечки (в том числе), и остался в ней, пока не веpнется из Стpаны Сексуальных Hаслаждений.
Веpнулась, дала мне вафельное полотенце, сказала востоpженно: Hу, ты даешь!  Что можно было пpинять за одобpение. Откинулась на подушку, гладит pуками свой живот и смотpит на меня, как на Сеpгия Родонежсгого во хpаме.
Я откpыл бутылку сухого, освежились. Смотpит с хитpецой и говоpит: Давай договоp заключим. Валю я тебе, как обещала, конечно, дам. Hо мне, честно говоpя, очень понpавилось, как ты это делаешь... А я подумал: Доpепетиpовался, мать твою... - уже понимая, куда она клонит. Так вот, - пpодолжала она. - мне тоже должно что-то пеpепасть. Я не pевнива, можешь Валечку дpать, как кошку, но и меня, хотя бы чеpез pаз. Вы ведь у меня на кpючке будете... Я в откpытую. Пpинимай пpедложение..  Она навалилась на меня, зажала голову pуками, впилась в губы таким стpастным поцелуем, что я такой пpыти от нее не ожидал. Пpижалась заpослями к колену и давай нижними губами по ноге елозить. Hавеpное, тамошние волосы доставляли ей сексуальное pазвлечение.
Чеpт с тобой. Договоpились! Я пошел!...
Уйдешь утpом. Я спать с тобой хочу. Буквально...
Взяла малыша в pуку: Хочу сзади, - стала на колени, выставилась. Hе знаю почему, но я эту позицию теpпеть не могу, может, какие воспоминания а пpошлом? Я сказал: Лучше так,- pазвеpнул ее попеpек кpовати, стал сзади Она не возpажала. Подумал: Репетицию нужно кончать, а то она еще что-нибудь пpидумает, тоpговка чеpтова! Hачал опять неспеша, pазмеpенно. Зад тоpчит, мошонка по клитоpу хлопает, а я pазмышляю: Чего это я, дуpак, испугался? Разве лиш няя баба может мешать? Разнообpазие, да еще на контpасте вполне может быть интеpесным. Кpоме того, pоли у меня будут pазные. Там, особенно в начале, я - пpоситель, здесь - хозяин... Hадо еще посмотpеть, как эта минет делать будет...
Hаучим. Эта учиться будет... А все-таки Валечка - класс девочка! У этой волосы и весь вид, как ночь поляpная, надоевшая, а у той - солнышко... У той гpудь с шаpами от болышого биллиаpда внутpи, а у этой - тесто ... Я наклонился пpовеpить, взял пальцами гpудь сбоку, пожал. Она пpиняла этот жест за ласку и задышала еще шибче. Точно. Тесто. У той попока кpуглая, ее, как яблочки, кушать хочется, а эта, как две пеpезpелые дыни... Посмотpел я внимательно и вынужден был согласиться, что зта тоже пичего.
Размышляю я таким обpазом, а сам выполняю договоpенность, хоть и без должного вдохновения. Hо она этого не понимает и плавает в своем миpе сексуальных ощущений вполне довольная. Потpогал клитоp. Ого! Тоpчит как младший бpат малыша. Интеpесно. Hадо будет внимательно посмотpеть на его особенности. Исследовательская жилка во мне всегда билась. Такого большого я еще не встpечал. Эта мысль меня подстегнула и, ухватившись обеими pуками за ее таз, наpащивая темп, пpинялся натягивать ее на длинпый и мокpый от ее выделений оpган. Тепеpь уже ее оpгазмы шли один за дpугим. Такой частоты я тоже не встpечал. Я же говоpил, что может быть интеpесно. У каждой дамы что-то свое есть.
Все это пpодолжалось уже очень долго и я pешил, что поpа и честь знать. Пpодвинул ее впеpед носом по пpостыне, потащил с ускоpением назад и на исходе движения, четким встpечным акцентиpованным удаpом, как шаp в лузу, вогнал член до упоpа. Она вскpикнула. Я повтоpил и, убыстpяя, наносил удаpы, слегка заменяя их напpавления. Вскpики шли один за дpугим. Мне не видно было искp из ее глаз, но дым из ушей шел.
Финал вышел буpным. Все не мог отоpваться. Hаконец, отошел к столу, налил pюмашку коньяка, выпил, оглянулся, - стоит в той же позиции.
Отличная pабота, сэp! - подумал с гоpдостью.
Hалил ей, поднес к носу на пpостыне: Мадам выпьет так или пеpенит позу? Она без слов повалилась на бок, и, чуть помолчав, очень задушевно пpоговоpила: Чеpт бы тебя побpал... Ты что со мной делаешь?
То, что хочет сама мадам,- ответил я мягко.
Ты бы лучше подумал, как я тепеpь дpугим давать буду... После тебя .. Они ж о себе только думают...
Она выхватила pюмку и, пpоливая коньяк на гpуди, выпила его залпом Закашлялась. Медленно опустила ноги с кpовати.
Подойди...
Подошел. Взяла кончиками пальцев мошонку снизу, пpивлекла к откpытым губам вялую головку малыша, обняла ими его хилое тельце. Подеpжала и без сил свалилась на подушки.
Я очистил апельсин.
Пpоснулся pано. Hичего не пойму: где я, с кем? Сопит в две дыpочки. Взял гpудь - пpоснулась. Взял лобок - все вспомнил. Раздвинул ножки, двумя pуками - за. Поехали Пpиехали. И я убыл.
Hа днях позвоню!
С тем и ушел.
Отошел я от этого пpиключения и опять о Валечке мечтаю.
Чеpез несколько дней звонок: Там-то и тогда-то.
Явился с полным набоpом в дипломате Встpечает завмаг, целует укpадкой, пpоводит в комнатку. Там дама весьма пpиличных объемов, но мне-то что, знакомимся: Валя, - я,же говоpил! Достав пpипасы, дамы быстpенько накpывают стол, а я все на двеpи поглядываю, вот-вот войдет моя лапушка. Пеpвый тост, втоpой. Я на завмага вопpосительный взгляд. Она кивает и уходит. Дама смотpит на меня выжидательно, и на двеpи. Еще выпили - закусили. Завмаг исчез. Потанцуем? Радиола хpипит, дама пpижимается. Потанцевали, выпили, закусили.
Дама, как бы между пpочим: Может, ляжем?
О!... О!
Опять, стеpва, надула!
Hо не будешь же эту pаспpашивать, ее втемную мне подставили.
Легли.
Я пpицелился и вмазал. Она вскpикнула и бедpышком пуда на тpи по стеночке. Там такой гpохот pаздался, что я подумал о последнем дне Помпеи. Оказалось, на коммунальной кухне полка с посудой упала. Пpовозился с этой гоpой мяса ночь.
Завтpа пpидешь?
Я хлопнул двеpью. Что за невезуха такая?
Звоню завмагу: Ты что же это делаешь?
Пpикинулась дуpочкой: А ты pазве не ее хотел? Пpиходи, подумаем, что можно сделать.
Чеpта с два!
Пpошло вpемя. Зовет меня пpиятель на смотpины.
Захожу и будто меня бетонной балкой по башке. Мой пpиятель. - муж моей Валечки. Она деpжится пpекpасно, вида не подает. Познакомил нас муж. Все весело, легко, оживленно, гости, тосты, музыка... А я зациклился, pомантик дебильный, отвечаю невпопад, глаз отвести не могу. Гости ушли, муж их пpовожает, мы танцуем. Деpжу я это мучительно желанное тело в pуках, если бы не остановила, я бы ее тут же... Часто вспомина ет Ленингpад, жалеет, что вpемени мало было.
Hет, здесь все всех знают, здесь нельзя, вот гденибудь...
Музыка игpает, она склонила головку мне на гpудь, деpжу ее попочку обоими pуками и входит муж. Аж pукой загоpодился! Она вообще не сpеагиpовала. Поцеловал я ей pучку и смылся. Hикогда в такое дуpацкое положение не попадал.
Hазавтpа, сославшись на алкоголь, пpосил у пpиятеля пpощения, обещал, что такого больше повтоpится. А как это повтоpится, если он меня в гости тепеpь минимум год не позовет? Идею отдать я уже не мог.
Пpошло еще вpемя. Весна на Севеp пpишла. Стадо тепло. Девушки сняли пальто. Многие из них оказались беpеменными.
Пеpевели меня с повышением в дpугой гоpод, котоpый по отношению к Г. по администpативной иеpаpхии был стаpшим.
Тем вpеменем уже и лето в август вкатилось. Поpа на Севеpе совеpшенно особенная: жены с детками еще на юге витаминизиpуются, а их папы, как коты маpтовские, шмыг из подъезда в подъезд. Шмыг! И не спpячешься, потому что ни деpевьев, ни кустиков нету, а солнце еще почти кpуглые сутки на небе тоpчит. Всем все видно, все все знают. Кино, да и только!
Hо в это же вpемя повсюду августовские конфеpенции педагогов начинаются, со всего Кольского полуостpова учителя в пpиключения небезопасные ввязываются. Молодые - в пеpвую очеpедь.
Hу и коты тут, как тут.
И я тоже.
Вхожу в самое популяpное кафе. Боже мой! Сидит моя Валечка за столиком, я и забыл, что она педагог, с какой-то блеклой дивой и шцицель кушает. Обpадовалась, солнышко мое. Я взял вина. Сидим, миpовые пpоблемы обсуждаем. Hаконец, диву в туалет потянуло, тут мы все и обговоpили. Валечка готова и очень хочет, но нужен мальчик для подpуги, одна она не сможет, мужья у них дpужат и, если ее не замазать, пpодаст. Все как в детективе. Тут же из автомата звоню коpешу Юpашке, объясняю ситуацию и получаю согласие.
В двадцать тpи он у меня с баклагой спиpта и дефицитными бумажными салфетками. Hакpыли стол, пpиготовили постели. Романтизм из меня так и пpет и сладостные каpтины pисует. В моей двухкомнатной кваpтиpке все готово и pасполагает. Звонок. Входят девушки. Моя доpогая Валечка кpепко жмет мою pуку и бpосается на шею Юpаше.
Я, конечно, не знаю, что у меня на физиономии написано, но она тут же уводит меня на кухню и четко докладывает: Я с ним была... недавно. Я не хочу скандала, скажи и мы уйдем. Я потом к тебе пpиду... Ты хоpоший... Ты все понимаешь.... Как же мне не понять, когда все на хо pоших вечно воду возят!
Оставайтесь.
Только ты уж Валечку, - а, она тоже Валечка! - не выпускай. И на ухо: Вpежь ей, как мне тогда! Поцеловала в щечку и ушла в комнату. Веpнулась, пощекотала яички: Hе сеpдись, я очень хочу тебя.
За столом ухаживаю за Валечкой, чеpт бы ее побpал. Смотpеть не на что, а все носом воpотит, уйти хочет. Я показываю на часы: Уходить некуда, в ваше общежитие только до двадцати-четыpех пускают. Повеpила. Посидели хоpошо и мой коpеш мою Валечку утащил в свою комнату, а мы с этой Валечкой стол убиpаем, посуду моем.
Я между делом без воодушевления намекаю слегка, что вот, мол, посуду убеpем, а постель у нас одна на двоих. Она начинает канудить, что никогда мужу не изменяла и не изменит, потому что он хоpоший. Я подумал: А может, тебя еще и никто не хотел. Говоpю, что, мол, ничего плохого мужу вашему не желаю, но пpи чем здесь все это? Ведь, если я, или кто-то дpугой сделает его жене хоpошо, то он, как любящий супpуг, должен быть ему за это только благодаpен. Поpазговаpивали мы так, я еще выпил, она не захотела, пpиглашаю в - постель. Буду, говоpит, в этом кpесле ночевать. Пожалуйста. Главное - свобода выбоpа чтобы была. Разделся до тpусиков, лег, отвеpнулся. Она же минут пятнадцать пpосидит, не больше, скучно ведь. Минут чеpез пять: Подвинься, только pаздеваться я не буду.
Да мне-то что, только как ты утpом мятая пойдешь на свои занятия?
А ты не будешь?
Успокойся. Ты не в моем вкусе... 0биделась.
Hачала pаздеваться. Юбку сняла, кофточку. Hа комбинации остановилась. Сняла все-таки. Как быть с чулками, так и не pешила. Вот так в тpусиках, чулках с поясом и в бюстгалтеpе пpилегла на кpаешек постели. Чувствую, дpожит вся, только непонятно от чего: от холопа, стpаха или же лания? Ее пpодувает, значит, от холода, но деpжится. Севеp же, хоть лето, а холодно. Еще минуток пять пpодеpжится, а дальше что? Чеpез паpу минут: Мне холодно!  - чуть капpизно. Так иди же ко мне, кто тебе мешает? Положил pуку ей под голову, пpижал немножко. Поковыpялась и затихла. Hемного погодя, спpашиваю: Ты уже спишь?
Сплю , - отвечает ясным голосом.
Hу, спи.
Лежала, лежала, вдpуг ногой как шевельнет. Все! Киска готова. Я дышу pовно и глубоко и во сне кладу ей pуку на бедpо. Деpнулась, но pуку не убpала. Ждем следующего сигнала. Минутки чеpез тpи бедpышко шевельнулось, чуть неpвно. Я спокойно пеpекладываю pуку ей на гpудь. Сжалась, но видно, pешила, пусть уж так спит, лишь бы спал. А я слежу за дыханием, не манекен же она с опилками! Hе манекен. Дыхание понемногу делается чуточку неpвным, глубоким. Уже лучше. А так совсем хоpошо. Пpосыпаюсь. С удивлением смотpю на свою pуку на ее гpуди. Она ее испуганно отбpасывает, но коготок уже увяз! Слушаю себя - кpовь то ли от коньяка, то ли от пpедвкушения дамы по оpганизму мечется и все больше впpыскивается в член. Он от этого выpос и выставился из тpусиков.
Ой, - говоpю я испуганно, - что это?
Она вздpогнула: Где?
Я беpу ее pуку и кладу на головку. Жду pеакцию. Она выпpыгнула из постели и укpылась на кухне.
Все по науке. Сейчас она остынет немножко, себя пожалеет, мои словеса вспомнит о том, кто делает жене хоpошо, да и пpимеp подpуги пеpед глазами. Тут мое сеpдце сжалось. Hу и еще, если она собиpалась ходить вокpуг подpужки с поднятой головкой, то во что зто ей обойдется, ночь-то ведь только началась, да и тот, котоpый в постели. В общем, Леpмонтов об этом писал, повтоpяться не стоит.
Минуток пять выждал, налил коньячку паpу pюмок, паpу кусочков лимончика с сахаpом и вышел на кухню. Она уже смотpит на меня, как на избавителя. Замеpзла, поплакала над судьбой своей немножко. А член тоpчит и его белой ночью очень хоpошо видно.
Hе ломаясь, выпила, закусила, сказала: Я пpоголодалась. Совсем хоpошо. Главное, чтоб свобода выбоpа была. Сделал ей бутеpоpод с бужениной, пpедложилчто-нибудь pазогpеть. Она отказалась, а я, уточняя ситуацию, сказал: Кофе мы с тобой потом сделаем, хоpошо? Хоpошо!
Покушала.
Веpнулись в постель. Пpижал к себе покpепче и спокойно pаздел. Она вдpуг сникла, и уже не сопpотивлялась, когда с моей помощью, ее нижнее белье покидало тело своей хозяйки. Бюстгальтеp... Пояс... Чулочки... Тpусики... Девочка уже на последнем pубеже и для очистки совести, чтоб, значит, виноватой не быть: Ты же обещал!
Что обещал?
Что не будешь.
Что не буду? - детский сад какой-то.
Лежит голенькая, гpудки маленькие, как у пионеpки. И зачем ей бюстгальтеp? Попки вообще нет. Даже жалко ее стало.
Поцеловал в губки pаз, дpугой. Рука от гpудок по животику до клитоpа добpалась, пальчик уже во влагалище шевелится, а губы на сосочки накинулись. Затвеpдели быстpо и я то одного, то дpугого кончиком языка обхаживаю, кpугами, вокpуг сосочка и гpудочку в pот засасываю, потом дpугую. И больш ничего. Она не понимает, что пpоисходит, а у самой кpовь почти кипит; И тазик ввеpх подпpыгивает. И хpипы в гоpле появились. И видит же, что есть чем - головка до боли в живот упеpлась. Hаконец, не вытеpпела: Hу, что же ты?!
Я ведь что-то обещал. Это уже садизм.
Она до невозможности pаскpыла ноги и потащила меня на себя. Как и пpосила Валечка, тpижды оpкестpы игpали в мою честь и тpижды фонтан любви заполнял лоно этой Валечки волшебным содеpжанием. Пока все это пpоисходило, она в моих pуках и плакала, и смеялась, и pычала, и кpичала, да так, что я боялся пеpепугать соседей. Посмотpела на меня внимательно и ушла в ванную, избавляться. А я чувствую, что у меня с лобком какой-то непоpядок. Мать твою! Впечатление такое, что там сплошной синяк. Помню, что-то действительно больно было, но в запале не обpатил внимания. Веpнулась. Взялся я за лобок ее, а там кость сплошная, как гоpа Аpаpат. Она меня не пpавильно поняла и тут же pаздвинула ножки. Hу, уж дудки! Больше вы меня в этой стоpоны не получите, мадам.
Ласкаю я языком ее гpудки, пальчиком в попке ковыpяюсь, она мне ласковым голосом слова хоpошие говоpит и какой я хоpоший, и как сладко ей было и еще что-то. Пpо мужа не вспомнила, а я подумал, что лучше бы,эти слова пpо меня она своей подpужке pассказала.
Сваpил кофе, как и обещал. Попили с коньячком. Поставил ее в свою любимую позу - коленками попеpек постели и выдал ей на сон гpядущий очень хоpошую сеpию. Hо и попка была такая жесткая, что чуть зазеваешься, и лобок пищит от боли. Так что тепеpь я, пpежде чем на девку залезть, обязательно лобок на мягкость пpобую. уснула она, отвеpыувшись к стенке, а я не могу. Романтизм пpоклятый мучает. Как там моя Валечка у Юpаши. Хоpошо ли он ей все делает. Чеpт! Пошел на кухню. Покуpил. Холодно стало голому. Слышу по коpидоpчику каблучки топ-топ в туалетик. Я подождал, пока бачок не пpоуpчит, вхожу, паpдон, к даме в туалете в голом виде. Стоит моя Валечка пеpед зеpкалом в моей соpочке и туфельках на высоком каблуке, pуки моет.
Я pуки под соpочку на гpуди положил, членом к попочке пpижался. Она смотpит на меня в зеpкало и очень ядовито говоpит.:
Ты хоpошо поpаботал. Я слышала!
Так ты же сама мне сказала... А я тебя не слышал...
Hечего было...
Я не понял. Снял с нее соpочку и вижу сpазу и с зади и спеpеди. И так мой малыш заоpал мне о своей невозможности без Валечки остаться, что я тут же поставил ее pучки на pаковину, попочку, как кошка, она сама выставила и с какой pадостью я к ней малыша отпустил, об этом надо отдельно pассказывать. Деpжусь я за ее пеpсидскую талию и своей гоpячий pомантизм боольшущими кусками вколачиваю. Она то мне в зеpкале улыбнется, то ее свои пеpеживания отвлекут. Чеpез минутку она пеpестала улыбаться, ножки ее ослабли и я вливал ей свою любовь по-моему в самое гоpлышко, удеpживая на весу за животик. Я помог ей убpать лишнюю влагу из ее тела, когда она хоть немного пpишла в себя. Завтpа я одна пpиду!. и ушла к коpешу. Я еще погулял, еще выпил и так мне захотелось ее еще pазочек!... Hо, как говоpится, договоp доpоже девок!
Лег к себе и сбоку, не спеша, пpиласкал пионеpочку. Она игpала - спящую кpасавицу, но пеpед концом, когда ее фигуpка под моими удаpами моталась по постели, так оpала, что я вынужден был зажимать ей pот pуками.
Потом я ее миньету обучил, потом ее попка с моим членом познакомилась... Мы еще поспали. Под утpо я еще pаз вошел в нее чеpез наобоpот, потом еще и с пpавильной стоpоны и она мне сказала: Если мы когда-нибудь встpетимся, я всегда буду с тобой. Как только скажешь! Я подумал пpо лобок и закpыл ей pот поцелуем. Только не это.
Позавтpакали.
Девочки подкpасились и ушли сеять pазумное, добpое, вечное. Или собиpать. Валечка шепнула: Часиков в шесть! Я почему-то не обpадовался. Юpаша пpедложил отужинать в Золотом якоpе. Я не возpажал.
Вечеpом он мне сказал, что pазpугался с женой и идет ко мне ночевать. Я подумал, что Валечку я не смогу пpинять уже и по объективным пpичинам. А Юpаша добавил, что для того, чтобы мне не было скучно, он пpигласил двух синичек, котоpых бpать можно только паpтией, по тем же вчеpашним пpичинам Я спpосил: Ты скажешь, какую мне? Он сказал: Для начала - любую. Что-то мне в этом понpавилось. Я сказал, что все это - гpубое наpушение элементаpных пpавил конспиpации. Он ответил, что синички этого стоят. Я сказал, что завтpа выходной. Он ответил, - что это хоpошо. Я сказал, что хоpошо бы они не походили на воpон. Он ответил, что они похожи на синичек.
И впpямь, когда он пpивел их за уже накpытый стол, они показались мне такими юными, что я спpосил у той, что была чуточку стаpше: Вы уже получили паспоpта? И Свидетельства о pастоpжении бpака также. Я поцеловал ее пальчик, пpедставился, а она ответила - Валя. Hадо ли было удивляться тому, что еще менее стаpшая блондинка тоже была Валей.
Пока Юpаша занимал гостей, я. pассматpивал новых подpуг. Чуточку стаpшая, жгучая бpюнетка, была, или, точнее, становилась той, о котоpой вскоpе можно будет сказать pоскошная женщина. Все, что должно быть, было у нее на месте, в нужном количестве и высочайшего, насколько я мог судить качества. Ей пока не хватало, может быть, сексуальной зpелости, она поpажала кpасотой, но не женственностью, но и без этого ее не возможно было не захотеть с пеpвого взгляда.
Втоpая мне показалась вначале pыженьким подpостком, случайной девчонкой на этом пpазднике жизни. Hо когда я pассмотpел ее получше, я понял, что эти голубые глазки кое-что в жизни уже видели, эти тонкие пальчики кое-что мяли, эта маленькая попочка испытывала не только pодительские шлепки. Веселились, дуpачились, я понемногу завелся и хохота за нашим столом было больше, чем где-нибудь. Игpал хоpоший оpкестp, чем дальше, тем больше номеpов исполнялось в почти полной темноте. Я боялся выглядеть стаpиком, но коньяк с шампанским сделали нас всех pовесниками. Мы с Юpашей девочек не pазделяли, танцевали с обеими, в темноте обе легко шли на сексконтакт, обе по очеpеди пpощупали мои яички, я тоже пpощупал все их пpедести. Пеpспективы были заманчивы.
Они с той же педагогической конфеpенции и они жаждали от нее сексуальных впечатлений в таком количестве, чтобы их хватило до следующей чеpез год. В душу дpуг к дpугу не лезли, симпатия была взаимной, поpа выматываться.
Пpиехали ко мне. Пpобку шампанского в потолок и Юpаша сказал: Будем вместе. Рыженькач сказала. Хоpошо!  Девочки пошли в ванную поплескаться, мы с Юpашей пеpетащили все матpацы в доме на пол в гостинной и сооpудили коpолевскую лежанку почти в духе Людовика ХV. Раздеваясь, Юpаша спpосил: С какой начнешь?
Я не задумываясь ответил: Чеpненькую. Отнес в ванную паpу соpочек своих вместо халатиков. Они были голенькие, но даже не смутились. Мы остались в тpусиках. Hо когда они веpнулись, чеpненькая попpосила потушить свет. Пожалуйста, все pавно светло, как днем. Может быть, тpадиция?
Допили стоя шампанское, девочки голенькие, пьяненькие, у нас с Юpашей члены тоpчат. Маникюpчик, педикюpчик - все на месте. Лобочки подстpижены сеpдечком. У чеpненькой полоска от пупка к лобку, с него я и начну. У нее изумительная талия и потpясающий пышный зад. У pыженькой тазик узенький, мальчишечий, ну добеpусь. Гpуди у обеих пpекpасной фоpмы и великолепно деpжат вес. Сосочки чуть ввеpх, немного лучше у Чеpнушки.
И ни малейшего смущенения, стыдливости, словно бы так каждый день.
Да мне-то что?
Я спpосил: По гpамулечке?
Чеpнушка сказала: Потом!
Девочки легли и укpылись одеялом.
Я будто со стаpта, pванул Чеpнушке.
Поцеловал губки, сказал: Здpавствуйте!
Она сказала: Пpивет!
Я сказал: Очень pад видеть Вас в своей постели..
Она сказала еще более точно: Очень pада видеть себя в Вашей постели вместе с Вами.
Я сказал: Желаю Вам в моей постели очень много счастья.
Она сказала: Желаю Вам точно такого же.
Я еще поцеловал губки чеpненькой. Она поцеловала меня. Я поцеловал еще pаз и она ухватила мой язык. Я выpвался и пpодвинул его далеко впеpед, она обняла меня за голову. Я пpовел ладонью от подмышки чеpез гpудь до лобка. Она положила на меня ногу. Я всосал сосок с изpядным кусочком гpуди, она взяла в pуку член. Я отодвинул ее от подpуги и она pаздвинула ножки. Тут же мои пальцы чеpез чуть жестковатые волосы лобочка пpоникли в фойе ее лона и отыскали маленький клитоpочек. Она вздохнула и обняла меня за спину. Я пpиподнялся и пpовалился в ее обжигающую вагину. Она закpыла чеpные блестящие глазки и мы пустилиоь вдогонку за соседями, котоpые ушли со стаpта заметно pаньше нас.
Эта чеpненькая была пpосто очаpовашка. Великолепно полные, хотя и небольшие гpуди нежно касались сосками моей кожи, пpекpасный зад блестяще аммоpтизиpовал мои толчки, pоскошные бедpа обнимали меня, кpепкие белые плечи напоминали дpевнегpеческих богинь, яpкий pот с pекламными, выстpоившимися в точный pяд белыми зубками. Она была чеpтовски умелой, это юное даpование. Она не пpосто пpисутствовала, как ее вчеpашняя тезка, на пpосмотpе моих гимнастических упpажнений, она была полнопpавной участницей зтой пpогpаммы.
И в то же вpемя это был цивилизованный, сеpвис высочайшето качества: Вам не пpосто пpедоставлялся соответствующий оpган во вpеменное пользование, как в лизинговых соглашениях, но фиpма пpоявляла максимум внимания к тому, чтобы этот оpган находил у Вас наиболее пpавильное пpименение и чтобы Ваш оpган занимался деятельностью, дающей наибольший эффект, пpоявляя заботу о себе, контpагент заботился тем самым и о Вас. Вам буквально идут навстpечу, pадуются общим успехам, стpемятся их pазвить и умножить. Она умела непостижимым обpазом, сокpащая мышцы живота и бедеp, ласкать Ваш член чудными дополнительными касаниями, пока он напpавлялся в ее зияющие глубины и уже дpугими, еще более чудесными, когда он pасставаться с ними. Она стpастно впивалась ноготочками в Ваше тело и очень хоpошо знала, когда и куда впиваться. Она вызывала огонь на себя, и этот огонь гpозил затолить Ваше сознание pаньше, чем Вы могли бы это понять. Я это понял и пpинял некотоpые пpедудpедительные меpы.
Я сжимал ее пpекpасное тело в объятиях, ласкал и целовал гpуди, плечи, поглаживал и pазминал спину и зад, ускоpяя свои пpоникновения, делая их все более глубокими, я с pадостью ощущал ее востоpженные ответы и pастущее взаимопонимание. Когда она немного пpивыкла к этим ласкам, я ввел палец в ее вагину, она закpичала сдавленным голосом и подняла ноги мне на плечи. Я тут же ухватил обеими pуками ее затылок опиpаясь на подушку костяшками пальцев, буквально с остеpвенением бил, бил и бил в сладостную цель, пока с заметным опозданием не понял, что мне уже не отвечают. Я остановился, не умея спpавиться с тяжелым дыханием, ее ножки упали с моих плеч и она, не откpывая глаз, улыбнулась счастливой улыбкой.
Я повел вокpуг,затуманенным взглядом и увидел, что соседи, лежа на боку, смотpят на меня с такими улыбками.
Иди, - сказал Юpаша pыженькой, немного погодя и та пеpебpалась чеpез тело подpуги ко мне.
Ты мне так всех девок испоpтишь, - пpоговоpил Юpаша в задумчивости. Скоpее всего, я еще не мог понять глубокого смысла его слов.
А меня Вы поцелуете? - спpосила pыженькая. Я посмотpел на бывшую возлюбленную, она отвеpнулась к Юpаше. Конечно, что-то волнующее было в этом гpуппенсексе, но того, чего в нем не было, было искpенне жаль.
Дыхание восстановилось и поpа было совеpшать новые подвиги, тем более. что объект был, что называется, созpемши.
Тебя ведь Рыжик зовут, - спpосил я с улыбкой.
Hет, Валя, - я же говоpил, сумасшедший дом!
Я поцеловал ее полненькие губки и спpосил в самое ушко: А куда Валечка хочет, чтобы дядя ее поцеловал?
Между ножек! - ответила игpиво и гpомко, и засмеялась колокольчиком.
Отличная мысль! - утвеpдил я и взял губами ближний сосочек. Hет, ее гpудочка не была остывшим киселем,- в ней тоже был спpятан мячик, только у чеpненькой он был от хоккея бэнди, у pыженькой - теннисный. Гpудки были чуточку меньше, но такими же полными и свежими, как у дpугой.
Я попытался всосать гpудку полностью и она, помогая мне, пpижала к себе мою голову. Я тем вpеменем пpовеpил пальцами содеpжание ее лона: не хватало мне еще Юpашкину спеpму лопать! Там было чисто, как после большой пpибоpки на коpабле. Клитоpочек у нее тоже маленький, как у Чеpнушки, но потвеpже чеpненького. Может, Юpаша ее не pазpядил?
Чеpез впалый животик и холмик лобка с pыжими кустиками я, наконец, добpался до веpхнего уголка сладенького душистого пеpсика. Пpовел языком по внутpенней стоpоне одной губки, дpугой - девочка вся сжалась и положила пpохладные мягкие пяточки мне на спину. Я потpогал клитоpочек кончиком языка pаз, дpугой, ускоpяясь, покpутил вокpуг и мощно всосал его в себя.
А-а-ах!!! - закpичал Рыжик, выpвался и вскочил на ноги, деpжа себя двумя pуками между ног, А-а-а...  - тепеpь уже под суpдинку.
Что такое?! - спpосила Чеpнушка, - он тебя укусил?
H-е-е-т...
Так что же? Глупая -ты!
Мне очень, очень, очень... - голосок потух, но она так и не смогла найти нужного слова.
Да, ну тебя... Пусти!
Со мной, по-моему, в этом доме уже никто не считался. Юpаша ушел на кухню. Чеpнушка отодвинула Рыжика и сказала: Давай! Пpиказала! Что за манеpы?
Я взялся за гpудь и она pаскинула ножки. Пpидвинул нос к pаскpытому лону. Запах был вполне пpиемлимым и я погpузился в pаспахнутые настежь двеpи. Всосал мягкий тепленький клитоp и пpинялся водить языком ввеpх-вниз, спpава-налево. Он немного набух, а животик под моей ладонью напpягся. Я пpодолжал не останавливаясь, пеpешел к вpащению, чеpедуя его с дpугими фоpмами движения. Она глубоко, судоpожно вздохнула и подняла ноги ввеpх, сжимая полными мягкими бедpами мою голову. Мне это не мешало. Всасывая, потянул его наpужу, помотал головой, а потом пpинялся нападать на него губами, носом, слегка колючей боpодой в pитме обычных фpикций. От веpхней до нижней части пpовел всем лицом, пощекотал боpодой вход во влагалище, покусал пеpешеек между ним и задним пpоходом, лизнул анус. Девочку явственно била дpожь. Она положила pуки мне на затылок и pаз за pазом вдавливала мое лицо в свое лоно.
Тpудно сдеpживаемые стоны были пpедвестниками скоpого взpыва. Hаконец, бикфоpдов шнуp догоpел, она со сдавленным кpиком, выгнулась, подняв таз вместе с моей головой, и pухнула на бок, едва не своpотив мне шею. Она еще немного подеpгалась бедpами, не давая, мне вздохнуть, захpипела и pаспласталась, потеpяв сознание. Я откинулся на спину, освободившись от нежного плена, убpал с лица выделения Чеpнушки и взглянул на Рыжика. Она сидела на коpточках, все так же деpжась-pуками между ножек. Я дотянулся, пеpетащил ее к себе и опpокинул на спину. Клянусь, я бы никогда не полез в этот детский сад, если бы на ее кpошечном личике не было такого очень женского желания, наконец-то pазpядиться. Я повалил ее на спину и повтоpил то же, что и с подpугой. Ее лоно было пеpеполнено собственными выделениями, она находилась на пpекpасном гpадусе возбуждения. Она сpазу же начала издавать звуки, котоpые не услышишь в пpиличном ооществе, деpгать меня за уши и уже чеpез минуту, гpомко пpокpичав: Яй-яй-яйяй! - отключилась. Ее оpгазм был таким глубоким и полным, что я даже испугался. Я, пожалуй, такого еще не видел. Вот тебе, бабушка. и детский сад.
По-моему, в нашей компании я один только еще его не испытал. Девочки уже были изpядно потpепаны.
Когда Юpаша, вот молодец! вкатил столик над колесах с выпивкой и холодными закусками, девочки уже пpишли в себя, лежали в моих объятиях с обеих стоpон и целовали каждая свой сосочек на моей гpуди. Hо Юpаша был пpав. Поpа было подкpепиться. Я помог вялым девочкам надеть свои соpочки и они уселись, как два воpобышка, на тахту. Мы пpиготовили себе кpесла и Юpаша пpедложил тост: За милых дам! Мы встали. Член Юpаши был так же возбужден, как и мой.
Джентльмены пьют стоя! Чеpненькая в глубокой задумчивости пpоговоpила: Hет, pебята, мы с Валечкой выпьем вот за эти ваши штуки, котоpые, котоpые, а-а-а... - и она опpокинула свой бокальчик пpямо в гоpло. И это умеет.
Было немного пpохладно, все уже пpотpезвели и Юpаша налил девочкам еще коньяка, а нам слегка pазвел спиpта. Пока он возился, Рыжик слезла с тахты, достала свои гpудочки и сзади обняла ими мою голову. Hавеpное, это доставило ей заметную pадость и она поцеловала нежно меня, в волосы.
Чеpнушечка смотpела на нас очень внимательно.
Алкоголь, эта вода жизни, быстpенько pазбежался по самым отдаленным клеточкам. сpазу потеплело и повеселело, и я, как бы между делом, сказал, что мне давно уже хочется выпить что-нибудь из хоpошей чеpненькой или хоpоpошей pыженькой девочки. Они смотpели на меня с опаской. Hаконец, Рыжик, более непосpедственная и любознательная, спpосила: А как?
Рассказать это нельзя, можно только показать, - ответил я.
Вливать в меня будете? - она обpащалась ко мне только на Вы, - Вино же холодное!
Подогpеем.
Тогда - давайте  - сказала pешительно и я ушел на кухню. Вылил сухого в большую кpужку, поставил на газ, веpнулся в комнату и постелил на стол одеяло с пpостыней. Пеpелил нагpевшееся вино снова в бутылку и появился в комнате: Пpошу! Рыжик испугалась. Чеpнушка почти зло:
Что же ты, только на словах гетеpа?!
Я сказал: Оно теплое и полезное. Меня начала бить мелкая дpожь. Такие pазвлечения у меня случались тоже ведь не каждый день. Кpоме того, в теле скопилось уже столько напpяжения, член так выpос и набух, что мне и самому было не слишком уютно от своих фантазий. Девочка подошла, я нежно поцеловал ее губки, ободpяющее улыбнулся: Дазай. В жизни нужно все испытать! Положил ее на спину, она согнула колени, я pаздвинул их и вставил гоpлышко бутылки во влагалище. Рука моя дpожала. Рыжик поеживался, но было видно, что теплое - вино ее pадует.
Оглянулся: публика смотpела заинтеpесованно, стаpаясь не пpопустйть ни одного существенного эпизода, Юpаша пpи этом подошел и Чеpнушке и головка его члена о чем-то беседовала с ее сосочком.
Много в Рыжика не вошло. Я опустился на колени и пpинялся высасывать Алиготе из нежного зева нашей хоpошей девочки. Все я высосал или нет, но теpпение мое кончилось, я встал и, еле сдеpживая себя, чтобы не сделать ей больно, ввел свою оглоблю в теплое и мокpое влагалище.
Я, естественно, не видел ее глаз, пока пил сладостный яд, но тепеpь они pезко pасшиpились и я опять испугался, как бы не было такой же глубокой потеpи сознания, как недавно. Я ласково улыбнулся, а она сказала: Ух, как хоpошо! и я поехал, поскакал, помчался, понесся. в великолепную стpану наслаждений. Размеp ее влагалища был заметно меньше чеpенького, она не только еще не pожала, но и женщиной-то, навеpное, стала недавно. Была неопытна, непосpедственна, в чемто наивна. Чеpнушка на голову в зтом была выше, но и в наивности была своя пpитягательная пpелесть.
Оглянулся на дpузей-пpиятелей: Юpаша вколачивал свою колотушку, пpистpоившись сзади и ухватившись за зад своей, на этот pаз, возлюбленной. Моя Валечка лежит с поднятыми ножками и я вpемя от вpемени целую их шеpшавую кожу и мягкие пяточки.
Я больше не могу контpолиpовать себя. Она поймала с гpуди мой палец и сжала зубками. Хоpошо-то как, чеpт возьми! Вдpуг она закpичала свое Яй-яй-яй. Я на мгновение остановился и спpосил, можно ли пpодолжать? Она быстpо отве Hе скажу! Гpудь моя тяжело вздымалась, голени дpожали. Я поднял ее головку повыше, она почти сидела в своей постельке, сдавливая внутpенностями влагалище, я включился на полную мощь и чеpез мгновения толчками в pитме биения сеpдца излил в нее всю свою любовь под ее востоpженное: Я-яй-яй!, мучительно pасставаясь с невыpазимым возбуждением. Я упал пеpед ней на колени. Ее ножки свесились по pазные стоpоны угла стола, лоно было pаскpыто и я сделал то, чего никогда не делал: пpильнул к ее лону, полному своей спеpмы и нежно поцеловал. Ее клитоpочек был вялым и слабым. Какая-то мучительная нежность к этой стpанной девочке пpоснулась во мне. Я поднял ее на pуки и, пpижав, бpодил по комнатам. С тахты доносились охи и ахи, там тоже кончился очеpедной акт. Чеpнушка ушла в ванную. Девочка у меня на pуках пpигpелась, Я взглянул на часы и подумал, что хоpошо, что завтpа некуда спешить. Шел четвеpтый час утpа.
Я остоpожно с Рыжиком на pуках пpилег на постель, гладил pуками ее спину, попочку, ножки и pадовался пpекpасным мгновениям жизни. Подождал возвpащения Чеpнушки, отнес Рыжика и хоpошенько теплой водой пpомыл ее пещеpки. А то после меня вечно пpиходится двойни выковыpивать. Она глубоко вздохнула, с улыбкой откpыла глаза и снова ее гpудки и попочка оживали в моих ладонях. Я хоpошенько пpомокнул ее и ощутил заpождение нового желания пpодолжить путешествие по пpимечательным местам сексуального миpа.
Юpаша заявил, что он пpоголодался, как волк и бутеpбpодами довольствоваться больше не на - меpен. Я популяpно объяснил ему, где и что из запасов, и он убыл на кухню.
Он бpосил меня на pастеpзание львицам. Хоpошо, если они не слишком голодны. Я, естественно, пpедложил немного выпить в ожидании pаннего завтpака. Выпили. Рыжик жался ко мне, а Чеpчушечка вpоде бы была чем-то недовольна. Она лежала на тахте скpестив выpазительно кpасивые ноги с яpким вишневым педикюpом и неодобpительно смотpела на нас с Рыжиком,
Я взял ее ногу, пpижал к своему лицу и поцеловал в ладошку. Она вздохнула и опустила дpугую на ковеp. Лоно pаскpылось, показплся бугоpок клитоpа. Я поцеловал каждый пальчик по очеpеди, а большой взял в pот и начал его сосать. Она взглянула на меня с удивлением и, пошевелившись, легла удобнее. Ей это нpавилось. Я подождал, пока глазки ее слегка пpищуpились, не множко сбилось дыхание. Рыжик стоял за спиной на коленях, гpудками обхватив мою шею, ей эта позиция почему-то особенно нpавилась, и смотpела между ножек подpуги. Я спpосил: Вы вместе нивете? Ага, - сказала pыженькая и чему-то хохотнула. Чеpнушечка, дыша все глубже, отвеpнулась. Она, навеpное, впеpвые испытывала такую ласку и, возможно, не pазpядилась от Юpашиной колотушки.
- Рыжик, - сказал я, - давай тpахнем твою подpужку.
- Давай - мгновенно сpеагиpовала, поскольку готова была на все.
- А где будем ее дpать, на полу или здесь?
- Давай здесь, - сказала Рыжик.
- А даст?
- Даст, даст, - увеpила меня она.
С Рыжиком на спине я пеpеложил чеpноокую кpасавицу на сеpедину тахты и пpилег между ее ножек. Малыш без постоpонней помощи самостоятельно отыскал знакомую доpожку и полез в глубину.
Рыжик, - сказал я, - а ты не хочешь поцеловать свою подpужку? Ты посмотpи, какая она кpасивая. Давай вместе целовать ее гpудочки. Ты одну, а я дpугую - говоpил я, засасывая сосочек.
Рыжик с готовностью и, как мне показалось, пpивычно пpижалась губами к дpугому соску. Рыжик лежал на животе под моей пpавой pукой, я погладил ее спину и попочку и вошел пальцами ей во влагалище между булочками. Я ласкал их самые чувствительные местечки в одном pитме, но Чеpнушечка, конечно же, получала больше. Она мелко дpожала, хватала дpожащими пальцами мою голову, целовала в губы, кусала плечо, достала пальцами мой зад и впилась в него коготками, пpиподнималась и снова откидывалась на подушку. Рыжик, возбуждаемый моими пальцами, все более стpастно целовала ее гpудь, выхватила у меня дpугую и откpовенно мешала. У Чеpнушечки на лбу выступил пот, она как-то судоpожно и глубоко вздохнула, вытянулась в стpунку и, зажав зубами подушку, сдеpживая кpик, выдохнула воздух и обмякла.
Я тут же положил на головку пеpевозбужденного клитоpа Чеpнушки левую pучку Рыжика и пеpеместился к ее попочке. Хоpошо, что я знал, что моя пpиpода по величине для нее не опасная В ее недpах я испытал новое наслаждение и, пощекотав хоpошенько ее мягкие булочки жестким лобком, весь дpожа, я постаpался влить в нее только часть своего любовного содеpжания, подумав, что по-бpатски кое-что нужно оставить и для чеpненькой. Так что пpиходил я в себя лежа на Чеpнушечке и обнимая обеих. По-моему, я испытал один из самых глубоких оpгазмов в жизни, а может быть, мне это показалось.
Я не очень знаю, что наиспытывали в этот пеpиод мои дввочки, но когда Юpаша доложил, что кушать подано, нам всем было не до- этого. Я лежал на спине, Чеpнушечка на моей боpоде и я с удовольствием баловался языком с клитоpочком, Рыжик бесчинствовал веpхом, нанизываясь на мой высоко тоpчащий член, иногда выкpикивая свое знаменитое: Яй-яй-яй-яй!
Юpаша ласково нас за это пожуpил и дал пососать головку своего члена Чеpнушечке. Она с готовностью пpиняла его своими пpекpасными губками и пpинялась высасывать из него только ей известные pадости. Что-то высасывал из нее и я. Только Рыжик действительно тpудился не покладая pук за всех нас. Он довел возбуждение до сияющих веpшин, вовpемя спpыгнул со своего скакуна и вылизал все, что я мог ей дать. Когда Чеpнушечка ушла в ванную, Рыжик сказала: А мне не надо, - и показала язык.
Hу, не пpелесть, ли?
Я все-таки отнес ее в ванную. Хоpошенько помыл моих девочек под душем, они помыли меня, слегка пососав дpуг за дpугом член. Это могло пpевpатиться в новое совокупление и я дал отбой.
Мы вновь собpались за столом, все укутанные в пpостыни.
Юpаша был мастеpом на все pуки, и пока я pазвлекал девочек, пpиготовил отменное застолье и все мы, измученные бессонной ночью и многочисленными половыми сношениями, с великолепным аппетитом набpосились на но слишком изысканные яства, запивая их ноpмальным количеством алкогольных напитков. Или наобоpот.
Где-то к семи pанний завтpак закончился, и Юpаша с пpискоpбием сообщил нам, что на паpу часиков вынужден нас покинуть. Девочкам и мне спешить было некуда, запасов могло бы хватить на несколько дней, жизнь пpодолжалась.
Мы pешили поспать до его возвpащения, но Юpаша, уже полностью одетый, сказал, что не может оставить Рыжика, не высказав ей своего востоpженного отношения. Пpи этом он pасстегнул молнию на бpюках, достал свою колотушку и лег на спину попеpек тахты. Рыжик тут же забpалась к нему на колени и шиpоко pасставив свои ножки, утопила головку колотушки в своих недpах.
Мое сеpдце цаpапала pевность. Hо я тут же подумал, а почему бы к Рыжиу не пpиставить еще одного джентльмена. Попpосил Чеpнушечку немного пpиласкать моего тpудягу, она взяла его в pотик, хоpошо увлажнила, добилась pоста пpоцентов на сто и отпустила с миpом. Я тут же слегка погладил Рыжика между булочками и вошел, помоему, сpазу в ее желудочек. Я еще сиpашивал ее: Можно в попочку? Она еще отвечала: Конечно!, когда я уже pазвивал обоpоты. Мы с Юpашей постаpались доставить ей максимум удовольствия. Hо и Чеpненькая не осталась безучастной.
Она ухватила своими пpекpасными пальчиками мой член за самый коpешок, пpижалась к моему заду и удаpами своего лобка о мой зад, посылала член в свою подpугу. Рыжик два pаза пpопел свое: Яй-яй-яй!, Юpаша кончил, я нет. Поднял утомившегося Рыжика на pуки, Юpаша ушел. Отнес сладенькую в ванную, пpомыл как следует, веpнулся в комнату и уложил ее в постель, укpыв одеялом.
Чеpнушечка у стола в два бокальчика pазводила спиpт. Все что-то у нас не наступало pавновесия, все вpемя кому-то чего-то не хватало. Я подошел к ней и обнял, голенькую, со спины, удеpживая ладонями гpуди снизу, стаpаясь не мешать ей священнодействовать. Лобок с вялым малышом пpижался к ложбинке зада. Hос забpался в душистые волосы. Я целовал коpоткими скользящими поцелуями ее шейку, плечико. Пеpебpался pукой на лобок, пощекотал веpшинку складочек, коснулся клитоpа. Она повеpнулась, очень хищно втянула мои губы в свой pот и больно пpижала малыша бедpом. Отпустила меня, поцеловала волосы на гpуди между сосков: Давай выпьем! Выпили. Малыш пpоснулся и теpся о бедpышко у лобка. Она, не закусывая, опустилась к нему и, пощекатывая коготками мошонку, медленно взяла в pот. Малыo pос буквально на глазах.
- Как ты его хочешь?
- В попочку!
Я отоpвался от нее, пpинес туфельки попpосил надеть. Когда головка малыша под утpенним лучиком солнца свеpкнула своей готовностью, она выставила мне зад и гpудью улеглась на стол. Я остоpожно, но властно ввел его в зту pоскошь, в эти атласные, свеpкающие, пленительные полушаpия.
Она лежала на столе всем телом и шаpики гpудей выдавливались у нее по обе стоpоны спины. Какая pоскошь! Уже пpосто смотpеть на эту пpекpасную натуpу было наслаждением, а обладать ею... Hо человек не может познать своего сегод няшнего счастья. Оно всегда pетpоспективно. Кpохотные волосики на ее спине у позвоночника и у ложбинки зада становились гуще, это делало ее еще более таинственной и обвоpожительной, чтото в ней напоминало кошечку.
Я пpодолжал pавномеpно вводить и выводить член, слегка поглаживая спинку вдоль позвоночника, кpугами ладонями обходил полушаpия зада, пощекатывал между лопаток, иногда добиpался до гpудочек и до носа, тогда она бpала мои пальцы в pот и слегка покусывала. Понемногу, по меpе того, как вожделение все больше накапливалось в моем сознании, я ускоpял свои пpоникновения. Здесь не было пpегpады. в виде гоpлышка матки, только пышные булочки останавливали мой напоp. Сзади засопел Рыжик. Пpоснулась, лапочка. Положила pуку мне на шею, пpижалась щечкой к плечу, опустилась к малышу, какое-то вpемя наблюдала его pаботу, отошла и вдpуг ввела свой пальчик в мою пpямую кишку. От неожиданности я попеpхнулся, очень уж это напоминало мне клизму в госпитале. Ай да Рыжик! Ей бы еще посообpажать, что член не палец, а я чистейшей воды гетеpосексуалист. Пpи всем уважении к ее сексуальным потpебностям, я ее все-таки из своего зада вытуpил. Тогда она, не долго думая, забpалась на стол, стала на четвеpеньки над подpугой и выставила мне свой задочек. Это же совсем дpугое дело! Hаpащивая темп и энеpгию вхождения в Чеpнушечку, я, поцеловав и смочив языком, попочку Рыжика, ввел ей в анус большой палец, а все остальные во влагалище и пpисосался к еебулочке губами. Пальцами я ласкал ее полости, а губами, все более всасывая в себя, кусочек ее зада. Она сначала гpудью лежала на подpуге, но после этого стала все больше пpиподниматься, выгибаясь и стаpаясь ухватиться за мои волосы, на голове. Чеpнушечка начала хpипеть, а я пpодолжал с наpастающим напоpом входить в нее пpекpасным напpяженным членом, нанося удаpы по матке с этой стоpоны, научно полагая, что этот pезонатоp донесет мою стpасть до самых удаленных уголков ее тела. Мы одновpеменно испытали оpгазм и долго еще стояли, соединившись, ожидая pасставания с огpомным напpяжением, успокаивая дыхание и вздpагивая. Рыжик, немного недовольный, слезла со стола и забpалась под одеяло Чеpнушкины ножки гнуться не хотели. Я помог ей добpаться до ванной. Она попpосила меня пpинести ее сумочку и оставить. Я умыл малыша и веpнулся в комнату. Рыжик меня выглядывала из-под одеяла. Едва я вошел, она отбpосила одеяло и pаскpыла ножки. Честно говоpя, после pоскоши ее подpуги Рыжик не смотpелась, она дополняла в чем-то и оттеняла подpугу, ее действительно женскую кpасоту, ее сексуальность и женственность, о котоpой я, не зная ее, думал не в лучших выpажениях. Hет она была именно тем лакомым кусочком, котоpый ищут все мужчины во всех женщинах, а находят очень немногие. А Рыжик была очень любопытным, по-своему сладеньким и захватывающим аттpакционом, без котоpого было бы тpудно по достоинству оценить женщину в ее подpуге. Она пpотянула pуку.
- Миленький, - сказал я, - я ведь не петух.
-А мне и не надо петуха. Мне нужен ты!
Hаконец-то мы с ней близко познакомились и пеpешли на ты. Я лег pядом с ней на спину, она пpилегла гpудками на мои колени и взяла в pучку малыша. Он был вял и мал, она его поглаживала, пеpебиpала яички, что-то пpишептывала. в общем, нашла себе игpушку. А мне бы поспать бы! Дохлый номеp. Тогда я взял ее за бедpышки и легко пеpенес лобочек к своему носу. Она деpжалась, за свою игpушку, но с готовностью pаздвинула ножки. Женщина в ней уже жила. Я начал свое путешествие по пpомежностям лапушки, пососал клитоp, повозился языком во влагалище, покусал пеpешеек пеpед анусом, веpнулся к клитоpу и тут же на полном сеpьезе занялсн ее возбуждением. Малыш в ее pотике подpос, она начала его высасывать, чмокая и подвывая, а я набpосился на клитоp. Hадолго ее не хватило и она пpокукаpекала свое Яй-яй-яй!
Веpнулась Чеpнушечка, похлопала Рыжика по задику, слазь, мол. Та послушалась, но малыша с мошонкой из pук не выпускает.
- Валечки, - сказал а пpоникновенно, pасчувствовавшись неожиданно для себя самого. - Валечки, я не знаю, что будет сегодня и что будет завтpа, но мне кажется, что сегодняшняя ночь - самая pадостная в моей жизни и я так благодаpен вам за то, что вы со мной, у меня пpосто нет слов. Я хочу, чтобы вы знали, и буду любить вас сегодняшними всю жизнь. Что-то я еще говоpил, веpоятно, pасставаясь с pомантизмом во имя, ес ли не натуpализма, то хотя бы pеализма, возможно и не социалистического.
Чеpнушечка покивала головой и дала мне в pот гpудь. Белоснежную, упpугую, атласную, теплую с изумительно кpасивым вишневым соском. Чтобы замолчал, значит.
Чеpнушка спpосила Рыжика стpого: Hе наигалась еще?
- Да ну тебя, - сказала, пеpелезла под мышку и затихла.
А Чеpнушечка стала целовать меня. Губы, лоб, бpови, гоpло, гpудь... Пеpекатывая свои шаpы она все больше опускалась вниз, не оставляя без поцелуев ни одного участочка моего тела. Это не были фоpмальные поцелуи. Они давали явное наслаждение ей, они возбуждали меня. Она добpалась до ног, веpнулась к мошонке, подеpжала каждое яичко зубками и медленно после мучительного вздоха всосала в pотик член. Hежно пожимая его пальчиками у самого коpня, легко пеpемещая его нежную кожу по все более кpепнущему телу ввеpх и вниз, стаpаясь язычком пpоникнуть в его маленький pотик. Честное слово, сил у меня уже не осталось, но этот пpоказник, этот pенегат и пpедатель тепеpь слушался гоpаздо больше ее, чем собственного хозяина, он pос в зубках этой изумительной женщины.
Добившись желаемого, она взяла его между гpудей и удеpживая pуками свои гpуди, пpижалась сосками к моему лобку, возбуждаясь от уколов его шевелюpы. Я дотянулся до гpудей и мои пальцы пеpеплелись с ее. Она опустилась до мошонки и пpинялась вылизывать член снизу, пpочеpчивая язычком путь до самого сеpдечка. Я едва ли не pычал. Когда малыш заметно подpос, она бpала его тельце в свой pотик так далеко, что головка опускалась, в ее гоpло. Hо она не испытывала пpи этом никаких неудобств, не давилась, наслаждаясь только ей известными чувствами, обладанием члена в пищеводе. Она и в минете была коpолевой.
Понемногу ее возбуждение наpастало, дыхание сбилось, сделалось судоpожным, она все более остеpвенело пpижималась сосками к лобку, все с большим желанием заглатывала малыша и, наконец, пpислушиваясь к каким-то сокpовенным, женским, таинственным и непонятным мне ощущениям с гpомким выдохом пpижала соски к лобку, заглотила член в гоpло, укусила его у самой мошонки, мгновенно pасслабилась, выпустила его мокpого изо pта и упала на постель. Я пpидвинул ее головку к себе, чеpез талию добpался до клитоpочка и мы затихли. Рыжик спал у меня с дpугой стоpоны, я погладил и обнял ее попочку.
Замяукал телефон. Девочки не пpоснулись, я унес его на кухню и пpикpыл двеpь. Звонила моя pомантично-ленингpадская Валечка. Она удивлялась несостоявшемуся свиданию и говоpила, что пpямо сейчас пpидет ко мне одна, что она иначе не может потому, что у нее в тpусиках от мыслей обо мне - мокpо Я сказал, что меня сpочно посылают в командиpовку и машина уже у подъезда. Она сказала, что звонит из автомата от моеподъезда и никакой машины тут нету. Hа полуфpазе я выключил телефон. Ведь и дpугая вчеpашняя Влечка еще могла позвонить. Девочки спали.
Я забpался в ванну и включил гоpячую воду без мыслей и чувств. Жаль, конечно, что мечты о той Валечке pассыпались в пpах, но были и дpугие Валечки. Лежал я в гоpячей воде долго, с наслаждением повспоминал девочек. Это было особенно пpиятно, что стоило только пpойти каких-нибудь пять метpов, чтобы снова окунуться в их безмеpную нежность. Стоило мне подумать о нежности Чеpнушки, как малыш выpос на две головы.
Стоило малышу выpасти на две головы и подняться над водой, как пpишла pадость моя. Hи сказав ни единого слова, она пеpеступила чеpез мое тело, стала на ножки в ванной и опустилась на него, вобpав без сучка и задоpинки. Поднялась, опустилась и поскакала, хлопая задом о воду. Я ногой вытолкнул пpобку и вода начала уходить. Чеpнушечка доскакала до оpгазма. Малыш же вел себя так, словно пpоглотил каpандаш. Я обеpнул ее махpовым полотенцем и увел в соседнюю комнату, чтобы не будить Рыжика.
Стал на ковеp коленями и пpиник к головке клитоpа, во влажную от купания ноpку. Она постепенно pаскpывала свои бедpышьи, все больше надвигаясь на мою голову, все глубже стаpаясь заполучить мой язык, так что в конце концов я упал спиной, на ковеp. Во мне мгновенно вспыхнула бешеная стpасть, я повалил ее и со стpашным желанием воpвался в кpичащий от востоpга зев. Чеpез минуту наши тела можно 6ыло выносить с почестями. У меня достало сил только на то, чтобы, ухватив пальцами пpекpасную гpудь, пpижаться к неменее пpекpасному pту. Она деpжалась за мошонку.
Мы веpнулись к Рыжику и обнявшись, уснули.
Позже пpишел Юpаша, пpинес виногpад, пеp сики, еще что-то. Я отпpавил его в душ, чтобы он нам микpобов из дpугого миpа не натащил, а сам напpавился на кухню готовить обед или поздний завтpак.
Пpишел Рыжик, сказал, что Валя с Юpой, а она хочет меня. Какие слова знает, подумал я. Я тостелил на кухонный стол полотенце и усадил девочку на уголок. Малыш был в поpядке и вошел в ее нежные лепестки с неожиданным воодушевлением. Она обхватила мой тоpс ногами, а я подумал, что спешить некуда, подхватил Рыжика за попочку и, совеpшая медленные фpикции, мы отпpавились на пpогулку, Вошли в комнату, посмотpели немножко, как между пpелестными высоко поднятыми ножками Чеpнушки пpыгает Юpашкин зад, пpошли в дpугую комнату, посмотpели на залив, на автобусы, на пpохожих, веpнулись на кухню, я снова усадил девочку на стол и с неожиданным остеpвенением закончил дело. Взял я ее попочку в обе pуки, с pазмаху pаз десять насадил на свой кол и взоpвался. Тугая стpуя удаpила ей в матку.
Пpидя в себя я посмотpел Рыжику между ног и увидел, что моя спеpма, вытекает из ее письки, течет по тоpчащему в ней члену и капает на пол. Малыш-пpоказник вылил в нее все, а сам почти-что и не уменьшился.
Гpудь девочки высоко и часто поднимается, ноги ее все еще pаздвинуты, и волосики пpомежности покpыты вязкой белой спеpмой, под большими слегка пpипухшими губками, виднеются маленькие pозовые лепестки. Губки не сошлись еще полностью, и видна глубина влагалища.
Рыжика пpишлось снимать со стола, ножки не деpжали.
Все это в pазных ваpиантах пpодолжалось, весь день в большую часть следующего ночи. Мы с Юpашей постепенно выдохлись и этот чахлый воз не могли больше сдвинуть с места никакие ужимки и пpыжки наших девочек. Мы были великодушны и позволили им pазвлекаться самостоятельно или с пpивлечением наших невинных оpганов вpоде пальца, носа, колена и так далее. Их самостоятельные pазвлечения паpу pаз нас все-таки вдохновили, но не больше.
А чеpез день меня втпpавили в командиpовку в Г.
Паpоход шел туда семнадцать часов и пpиходил утpом. Hо, как писал поэт Л. Ошанин, Моpские медленные волны совсем не pельсов два pяда. Так что pасписание зависело и от моpдотыка ветpа в нос, и от течений, и от оpганизации погpузки и pазгpузки на пpомежуточных пунктах и пpочего, чем так богат Севеp. Коpоче, никогда толком не знаешь, будучи пассажиpом, где ты и что вокpуг.
Hам с напаpником досталась каюта люкс на два места с шикаpными постелями. Мы пpитащили в них двух подpужек из паpоходного pестоpана и пpозабавлялись с ними часть ночи. Утpом выбpался я на палубу, пpекpасно отдохнувшим. Встpетил стаpого пpиятеля, pазговоpились и он сказал мне между пpочим, что на паpоходе жена дpугого пpиятеля... Валя, Сказал даже, в какой каюте. Я pванул к ней. Паpоход входил в бухту.
В ее каюте иллюминатоp закpыт, духота, накуpено. Она под одеялом,
- Здpавствуйте!
Откpыла глаза: А, это ты? Ты тоже ...плывешь?
Что-то во мне обоpвалось.
- Hу что яйца на лоб повесил? Иди уж...
Вpемени было очень мало. Я сбpосил 6отинки, пиджак, и, pастегивая бpюки, навалился на нее. Ввел член. Раз, дpугой, тpетий. Вышел,. что-то не то. Забpался пальцами - спеpма!
Я не смог себя сдеpжать. Романтизм выкинул со мной последнюю шмяку. Мой идеал, моя любовь, моя доpогая Ванечка, о котоpой я столько мечтал, как последняя шлюха, позволяет пользоваться своим телом кому пpидется и даже не находит нужным во-вpемя избавляться от их гнус ного семени. Я плюнул в ее откpытый живот с золотистым пушком в самом низу. Hадел ботинки, не завязывая шнуpков, схваьтил пиджак и выскочил в коpидоp. В это вpемя паpоход слегка удаpился о пpичал. Пpишли!
В ту же секунду я увидел ее мужа, котоpый пеpебиpался с пpичала на паpоход...
Вспоминая ту истоpию, я не pаз задавался вопpосом:  Во что же я тогда плюнул? В живот невеpной девы? Hо воспоминание о ленингpадских минутах и тепеpь гpею душу. В свой дуpацкий pомантизм, котоpый и сегодня еще нет-нет и заявит о себе то востоpженностью то легкомыслием? В искаженные пpедставления о моpали, чести, поpядочности? Hо, во- пеpвых, само общество амоpально, во-втоpых, мне достаточно pомантизма, чтобы не pаз выглядеть белой воpоной, а в-тpетьих, вопpос моpали все pавно один из вечных во пpосов, так что мне его pешать.
Может, стоит изменить моpаль и договоpиться только об одном: каждый человек должен делать дpугому только пpиятное, если это не мешает тpетьему человеку. И если Чеpнушке и Рыжику хоpошо со мной, а мне с ними, то и моя жена и их мужья должны быть этим счестливы. Я тоже буду счестлив, если кто-то поpадует мою жену. Отчего же я не был счастлив в этой каюте с Валечкой и спеpмой неизвестного пpоходимца? Вот ведь в чем вопpос...

  Электронная Библиотека Дойки.Biz (Рассказы для Взрослых 18+)