Электронная Библиотека Дойки.Biz (18+)

 Название : Тёмный луч
 Ссылка: https://dojki.biz/book/
 Категория : Групповой секс, По принуждению, Минет, Фантастика

 Часть 1: Новая заря
Вступление
Медведь был стар. Правда, старость не отнимала у него силы, а лишь делала его крепче и злее, но всё же брала своё. Он гораздо больше спал чем раньше, где-то медленнее бегал за добычей, иногда — вообще предпочитал пропустить охоту и поесть корешков и ягод. Да и те же двуногие — если раньше он жаждал встречи с ними, жаждал их крови на своих клыках и когтях, то теперь он скорее стремился уйти от схватки, опасаясь тех колючих веток, что они носили в своих руках. Впрочем, и двуногие после нескольких неудачных попыток больше не стремились подняться на вершину горы, где он жил в своей пещере.
Пещеру эту медведь нашёл давно, ещё во времена своей молодости. Она привлекла его своей уединённостью и труднодоступностью. И в то же время, она была достаточно велика чтобы вместить сюда его поистине исполинское тело. Извилистый выход защищал пещеру от ветра, а несколько коридоров, заканчивавшихся тупиками, служили отличным местом для хранения некоторой части добычи — на чёрный день. Впрочем, ещё один коридор, так же как и выход извилистый и длинный, заканчивался каким-то странным пятном света, от которого несло сыростью и какими-то странными незнакомыми медведю запахами. Почему-то даже молодому тогда и ещё дерзкому зверю это свечение внушало страх. Медведь не стал двигаться туда, а вернулся в центральную большую комнату и обустроил там себе логово. За почти двадцать лет жизни хищника, он ещё пару раз вспоминал про это странное свечение, выходил туда, смотрел и снова уходил. Ничего не менялось. Те же запахи и тот же страх.
Но, в этот раз он проснулся от шороха с той стороны. Зверь шумно втянул воздух и почувствовал запах, который был ему знаком и вызывал неприязнь — запах двуногих. Их было несколько человек. Больше чем он обычно встречал до этого за один раз. И ещё среди них было что-то, что пахло совершенно незнакомым образом. Какое-то странное существо, которое медведь распознать не мог. Он поднялся со своего лежбища и грозно заворчал.
На стене, которая выходила из коридора вдруг появились несколько красных точек. Они побегали по стене, как бы исследуя её. Свирепея от такой наглости, медведь рванул к выходу из коридора и увидел наглецов. Небольшая группа из самок и самцов и чуть поодаль — какое-то странное существо, похожее на паука. Медведь поднялся на задние лапы и грозно зарычал. Если бы он мог видеть себя со стороны, то он увидел бы около десяти красных точек, которые сошлись у него на морде. А затем со стороны двуногих послышался какой-то многоголосый шорох, как будто они начали часто-часто плеваться в него, гавкать, и его шкуру пронзили десятки раскалённых металлических колючек. С этими колючками даже такой огромный исполин справиться уже не мог.
— — ---------
Пещера Мёртвой горы
Лара удивлённо хмыкнула, убирая в подсумок пустой магазин. Она высадила в него всю обойму из своего «Винтореза», причём била в основном по глазам и носу. Якоб и Том, спецназовец «Дельты» и наёмник, всадили в зверюгу по магазину из автоматов, а здоровяк Эд разрядил в него половину ленты из М-249. И несмотря на это исполин умудрился пробежать несколько шагов, прежде чем упал у их ног. Новый магазин прильнул к винтовке, и Лара вновь приложила приклад к щеке. Грациозно перешагнув через огромную тушу животного, она вышла из коридора в общую комнату.
Тактические фонари обшарили пещеру. Без света в ней ничего видно не было, поэтому пришлось закрепить пару светодиодных ламп чтобы создать какой-никакой свет. Разведчики обшарили прилегающие к комнате коридоры и нашли выход наружу. Однако, там было холодно, мела пурга, и группа решила пока остаться в пещере.
Изящная блондинка встала на часы около выхода. Эд занялся костром, бросая на неё искоса взгляды. Посмотреть было на что — крутые бёдра, мускулистые ноги, налитая сочная грудь, здоровые руки и плечи. Сейчас, правда, её живот был чуть-чуть увеличен — в ней было семя Хозяина, но это временно. В обычное время там был мощный пресс бойца. Однако, в отличие от остальных женщин Гнезда, Лара была недосягаемым плодом. Она была личной рабыней Хозяина, его охранницей, наложницей, инкубатором — словом, простым смертным её тело практически не светило.
Зато остальные женщины были для Эда (как и для других мужчин) вполне доступны. Они в принципе не отказывали, хотя Эд и видел, что далеко не всегда они хотят.
Вот, например, Алекса — кузина Лары. Точёная бойкая брюнетка, которая сейчас занималась разделкой туши вместе с приёмной матерью, Сарой и любовницей Сары — Лией. У Алексы отличная задница, и она всегда её подставляет. А ещё бойкий язык, которым девчонка отлично пользуется не только для разговоров. Сара — постарше. Ей уже лет сорок. Величественная, изящная, всегда с лёгкой задумчивостью во взгляде. Но, какие у неё искусные руки! А как умело она сжимает член, когда тот в ней! А её любовница, Лия? Хрупкая, вот-вот рассыпется, стройная, даже плоская. Длиннющие русые волосы ниже попы. Но, какой чертовкой она становится рядом со своей госпожой! Они могут часами ласкаться друг с другом, утопая в неге и наслаждении. А ещё она умная. Столько всего знает, столько всего рассказать умеет. Кажется, что она всю истории Америки знает наизусть! Пожалуй, единственная девушка, с которой бывшему морпеху Эду было интересно разговаривать.
Стив ухмылялся, поглядывая на Эда. Несмотря на то, что Эд годился ему в отцы, Стив испытывал к нему некое пренебрежение, которое обычно старые ветераны чувствуют к необстрелянным юнцам. Эд был в Гнезде пару месяцев, а Стив — почти с самого начала. Он перетрахал уже всех женщин, до которых мог дотянуться, начиная от собственных матери и сестёр и заканчивая совершенно недоступными для него когда-то участницами команды поддержки из соседнего колледжа. Откровенно говоря, он даже интерес уже к этому потерял, и делал это изредко скорее потому что надо.
Сейчас он вместе с Джоном, своим отцом, убирал крупный мусор из пещеры. Мари и Элизабет, дочь и мать, те самые, кто привёл его в Гнездо, убирали за ними мелочёвку. Худощавый и мускулистый Стив и плотный, но тоже крепкий Джон таскали крупные кости, обглоданные скелеты, а сексапильная блондинка Мари и сочная брюнетка Элизабет — выметали остатки пиров зверя.
Толстый лысоватый мужчина, Маркус, расставлял вдоль стены одного из коридоров оружие и ящики с боеприпасами — организовывал оружейную комнату. К счастью, этого добра группа прихватила с избытком. Автоматы, пистолеты, ручные и даже два крупнокалиберных пулемёта, несколько гранатомётов и огромный запас боеприпасов — этого вооружения хватило бы на солидный партизанский отряд. Кроме того, в соседнем ответвлении Маркус организовал кладовую — инструменты, снаряжение, небольшие запасы еды. Они вполне могли прожить какое-то время, не испытывая нужды. Оставив Якоба и Тома, двух крепких мускулистых мужчин с по-военному выбритыми затылками чистить оружие, Маркус вышел чтобы помочь соорудить кухню. Там уже возились четыре женщины: ядрёная и крепкая Нора, две бывшие студентки — Клэр и Салли, и захваченная когда-то дочка фермера, Элли. Они устанавливали котелок и разводили огонь на спиртовке.
В помещение вошёл Гхон. Огромная, ростом с быка, тварь, похожая на паука о шести хитиновых ногах, но с выдающейся вверх головой на крепкой огромной шее. Острые зубы и трёхпалые лапы-руки довершали картину из фильма ужасов. Наконец, где-то в районе соединения шеи и сигарообразного туловища из двух складок высовывались кончики нескольких щупалец. Ну, и под туловищем виднелся огромный яйцеклад. Однако, страшного создания никто не испугался.
Хозяин Гнезда, Демон, Повелитель — все называли Гхона по-разному. Но, все служили ему. Кто-то, боясь нестерпимой боли в паху от подсаженного паразита, кто-то — не контролируя своё тело, а кто-то — подчинялся Гхону уже своей собственной волей. Гхон прилетел на Землю с другой планеты, пытался там обсустроиться, но получилось не слишком хорошо.
Пять женщин Гнезда несли в себе детей Гхона. Остальные обслуживали мужчин — охрану Гнезда, его зубы и клыки. Все они были связаны между собой неслышимой и невидимой связью. Каждый из них по желанию Гхона мог смотреть глазами другого, слышать его ушами. Каждый из них был частью единого организма, который создал Гхон. И все они вместе сбежали в этот странный подводный портал из дальней страны, где их бывшие соплеменники пытались их убить.
Лара перехватила винтовку поудобнее. Прекрасная винтовка русского спецназа, выстрел которой не слышен с пяти метров. Да, бьёт недалеко, но в городе, лесу или вот в пещере ей нет замены. Жалко только, патронов в Америке не достать — чудом нашли несколько ящиков. Выбрав из привезённого снаряжения белый маскхалат, она положила в подсумки дополнительные магазины, сухой паёк на сутки, несколько гранат, аптечку. Девушка распрямилась и оглянулась. На часах уже стоял Эд, а Том с Якобом стояли рядом с ней в таких же белых маскхалатах и с винтовками с глушителями в руках. Надо было идти на разведку.
Склон Мёртвой горы
Троица вышла из пещеры и, прикрываясь деревьями пошла зигзагом, исследуя склон горы. Покрытый густым лесом, склон скрывал разведчиков. Внезапно Лара услышала громкий крик. Она подняла руку, и шедшие неподалёку мужчины мгновенно сели на колено, разбирая сектора обстрела. Лара осмотрела окрестности через оптический прицел. Крик повторился. Тройка, прикрывая друг друга и контролируя окружающее пространство, двинулась к источнику шума. Идти пришлось недолго.
На небольшой поляне, укрытой от снега огромной скалой, находились четверо. Трое мужчин и женщина. Все они были молоды и странно одеты — в одежду из каких-то выделанных как будто вручную шкур. На поясах у мужчин были ножи. На девушке был странный длинный плащ и, наверное, шапка, но сейчас шапка валялась на земле.
Девушка стояла у скалы, сжавшись в комок, а мужчины окружали её. Светлые длинные её волосы рассыпались по плечам и падали аж до пояса, полные губы, дрожа, что-то говорили мужчинам. Вообще, внешне девушка производила впечатление крепкой деревенской жительницы. Про таких говорят «кровь с молоком». Она была коренастой, с пухлыми щеками, большими карими глазами, крупной шеей — похожа на саму Лару, когда та ещё была дочкой фермера, а не членом Гнезда.
Среди окружавших её троих мужчин один выделялся своей осанкой и поведением. Разговаривал с девушкой в основном он, и видимо он был главным среди троих. Он был худощав, но жилист, держался горделиво, уперев руки в бока, и остальные двое как будто даже заглядывали ему в рот. Видно было, что именно его девушка и боится больше всего. Второй парень был коренаст, как и девушка, крепок и плечист, но рост имел невысокий. Зато в оптический прицел Лара отлично видела его крепкие огромные руки с толстыми кистями, заскорузлыми от постоянной физической работы. Его волосы были того же цвета, что и у девушки. Да и вообще он чем-то был на неё неуловимо похож. Третий был толстяком неприятной наружности, с заплывшими глазами и полными выпяченными губами. Этот трусил больше всех, постоянно оглядывался по сторонам и явно смылся бы отсюда, если бы не друзья.
Они о чём-то спорили, говорили. Разведчики подобрались к ним на расстояние метров в двести, и отдельные фразы долетали сквозь шум ветра. Но, этой гортанной отрывистой речи Лара не понимала — этих слов и звуков не было ни в одном известном ей языке. Девушка как будто оправдывалась за что-то перед мужчинами, а те в свою очередь — обвиняли, наседали на неё. В конце концов один из них, видимо главный, что-то от неё громко потребовал. Однако, девушка отрицательно покачала головой и что-то сказала. Мужчина пожал плечами и что-то скомандовал. Двое других схватили девушку. Она пыталась вырваться, что-то кричала, но с двумя сильными крепкими мужчинами ей было не совладать.
Девушку повалили животом на лежащий рядом камень. Она попыталась дрыгать ногами, но стоявшие с двух сторон мужчины (толстяк и крепыш) прижали её каждый за плечо и поясницу. Девушка пыталась оттолкнуть их руками, но сделать этого не могла, и ей оставалось только верещать что-то.
Худой подошёл сзади, легко втиснулся между её ногами и задрал её плащ, а вместе с ним и подол длинной, в пол, юбки. Белья под юбкой не было, зато был заросшие белыми волосами ноги — видимо, она их никогда не брила. Почувствовав его руки на своих обнажённых бёдрах, девушка заорала ещё громче и даже почти вырывалась из рук толстяка, но сильный удар худого по спине лишил её дыхания на пару секунд. Этих секунд толстому хватило на восстановление своей позиции, а худому — чтобы плюнуть на руку. Намерения этих ребят в отношении девушки сомнений не вызывали.
— Вмешаемся? — Якоб, видевший картинку глазами Лары, перевёл предохранитель своей М4А3 в режим одиночного огня.
— Да ладно тебе, давай посмотрим порнушку! — мысленно гоготнул в ответ Том, беспринципный наёмник, прикрывавший тыл группы разведки.
Лара, может, и хотела бы помочь девушке, но в условиях абсолютной неизвестности обнаруживать себя было нельзя. Разведчицу пугало то, что она не могла разобрать ни слова из тех, что там говорилось и кричалось. А ведь в её памяти были заложены все основные языки Земли, а значит, она могла понять и производные от них. Тут же было что-то совершенно непонятное, неизвестное ей. И лезть в эту неизвестность наобум было нельзя. Зато, было критически необходимо захватить языка, а нападать втроём на четверых (пусть даже на первый взгляд безоружных) было опасно. Поэтому, Лара коротко отдала мысленный приказ: «Наблюдаем».
Хотя, все эти разговоры велись телепатически (паразиты в их телах давали такую возможность), толстяк вдруг всполошился и уставился прямо в их сторону. В этот момент худой приспустил штаны, раздвинул руками бёдра девушки, прижался своими к заднице девушки и качнул своими бёдрами. Она выгнулась дугой и заорала, а затем начала царапать камень ногтями и дико выть. Впрочем, худого это не останавливало. Что-то приговаривая, он резко и быстро двигал бёдрами, явно причиняя девушке боль. Это на несколько мгновений отвлекло толстяка, но он снова начал вглядываться в то место леса, где сидела разведгруппа.
Не увидев, видимо, ничего, он начал что-то сбивчиво говорить худому, но тот только посмеялся, продолжая насиловать несчастную. Достаточно быстро он вдруг резко подался назад и, засунув руку под свою длинную куртку, сделал несколько движений рукой, после чего брызги белёсой жидкости несколько раз вылетели из-под полы куртки и забрызгали плащ девушки, её волосы и голую попу. Она уже не орала, а плакала навзрыд, но мужчины ещё не закончили.
Толстяк и худой поменялись местами. Толстяк засуетился сзади девушки и, наконец, достал из штанов свой член. Однако, когда он начал входить, девушка вдруг подняла голову, зажмурила глаза и громко запричитала. Она попыталась как будто слезть с входившего в неё предмета, однако, мужчины держали её крепко.
Толстяк двигался суетливо и быстро. Девушка стиснула зубы, зажмурилась и только плакала. Лишь когда толстяк вошёл в неё слишком резко и изо всех сил прижался, заливая её нутро своей спермой, она заскулила, как собака на цепи. Крепыш повернулся к толстяку и что-то ему злобно проговорил. Видимо, возиться в сперме своего товарища он не хотел. Толстяк начал виновато оправдываться, но худой что-то бросил сквозь улыбку крепышу, и тот осклабился. А вот девушке идея худого явно не понравилась, потому что она, вроде бы затихшая, начала снова барахтаться руками и ногами, пытаясь освободиться.
Впрочем, ей это не удалось. Крепыш и толстяк поменялись местами, и первый, плюнув на руку и засунув её себе под куртку, придвинулся к заднице девушки. Та что-то кричала, но вдруг он начал медленно прижиматься к ней. Девушка вытаращила глаза, вытянула ноги, вцепилась побелевшими руками в камень и завопила, однако, крепыша это не остановило. Он прижался крепко, а затем сначала медленными, а затем ровными и резкими движениями стал вгонять в девушку свой инструмент. Наконец, он разрядился в неё и отошёл, застёгивая куртку.
Худой схватил девушку за волосы и откинул к стене. Затем он что-то процедил ей свозь зубы и отдал своим подельникам какую-то команду. Все трое развернулись и ушли в сторону леса. А девушка медленно сползла на землю по камню на снег. Она упала головой на руки, и её тело начало содрогаться от плача.
Лара дождалась, пока насильники отойдут подальше и дала команду группе на выдвижение. Практически бесшумно они подошли к девушке. Том и Якоб взяли на прицел окружающее пространство, а Лара подошла к девушке. Та внезапно подняла голову и вытаращила глаза, увидев троих вооружённых людей. Она задала какой-то вопрос, но Лара его не понимала. Девушка снова что-то спросила. Лара закинула винтовку на спину и, указав на себя, произнесла «Лара». Затем, видя, что девушка не понимает, указала на Тома и Якоба и назвала их имена. Затем указала на девушку.
Та огляделась и, поняв, что больше вокруг никого нет, прошептала: «Кьйорне». Видимо, так её звали. Странное имя, но что делать. Лара протянула ей руку и указала наверх, на гору. Девушка замотала головой, что-то заговорила суетливо, изображая что-то большое и страшное. Лара усмехнулась, также обвела рукой какой-то огромный образ, а потом провела пальцем по горлу. Кьйорне вытаращила глаза и снова обвела взглядом разведгруппу. Лара ещё раз показала пальцем на девушку, обвела пальцем себя и мужчин и показала на гору. На этот раз взгляд Лары был суров, и Кьйорне поняла, что ей придётся пойти с этой группой. Она приподнялась и, странно ковыляя, пошла наверх.
Пещера на Мёртвой горе
Стоявший на часах Стив сделал шаг вглубь пещеры и отогнул шкуру убитого исполинского медведя, пропуская внутрь вернувшуюся разведгруппу с пленницей. Пройдя по извилистому коридору, они зашли в пещеру, и в глазах пленницы появился испуг. Её взору предстала картина, которая почему-то внушала ей ужас.
На полу пещеры в свете нескольких фонарей текла обыкновенная жизнь Гнезда. Маркус и Эд рубили дрова из принесённых снаружи брёвен. Шейла, Мэри и Алекса суетились около очагов с едой. У дальней стены расположился ряд туристических ковриков, которые заменяли группе кровати. Сейчас на них сидели Клэр, Салли, Элли и Нора. Однако, лиц Клэр и Элли пленница не видела — вместо них она видела ягодицы Джона и Роберта. Как раз в этот момент Роберт разрядился в рот Элли, и отошёл, буднично застёгивая штаны. Элли проглотила его сперму, и именно это вызвало гримасу Кьйроне. Она повернула голову и увидела ещё одну сцену, которая заставила её содрогнуться: Лия утонула головой меж бёдер Сары. Сара нежилась в ласках русоволосой худышки, издавая томные стоны.
Кьйорне даже замерла на входе, но чувствительный тычок цевьём автомата в спину заставил её пройти чуть вперёд. В этот момент из бокового ответвления вышел Гхон. Кьйорне внимательно оглядела его и тут же вновь уставилась на оргию у дальней стены пещеры. Как будто бы страшное чудище было для неё куда менее опасным, чем получающие удовольствие люди.
Лара сняла маскхалат и зимнюю куртку — в пещере стало тепло после того как люди завесили шкурой вход и разожгли костёр. Небольшими зарядами взрывчатки они пробили пару отверстий в боковых ответвлениях наружу и заделали их самодельными решётками-диффузорами. Получилась достаточно неплохая вентиляция, и фактически пещера стала пригодной для проживания. Лара указала пленнице на плащ. Та нехотя сняла его. Под плащом у неё было платье в пол из грубого сукна с длинными рукавами и шнуровкой из крепкой верёвки на груди. Низ платья был мокрым от снега, но также мокрые пятна были в районе зада и промежности.
Лара заметила их, подошла, прикоснулась к пятну спереди. Кьйорне отшатнулась, однако, Лара так сурово посмотрела на неё, что та вновь выпрямилась и позволила разведчице изучить пятно. «Кровь» — определила Лара. Затем она повернулась к пленнице, задумалась на секунду, а потом указала на низ платья и сделала жест рукой, как будто что-то поднимала. Кьйорне опешила и неуверенно покачала головой. Лара показала пальцем на только что снявших маскхалаты Тома и Якоба и снова — на платье, а потом вопросительно хмыкнула. Из глаз Кьйорне брызнули слёзы, и она дрожащими руками задрала платье.
Её ноги были все в крови. Капельки крови и сейчас стекали по ногам, но было понятно, что это лишь остатки. Девушка с трудом держалась на ногах, и сейчас Лара поняла почему. Похоже, до сегодняшнего дня Кьйорне была девственницей, а эти трое подонков изнасиловали ей. Причём, судя по пятнам, девушке разворотили не только девственное лоно — похоже, последний подонок порвал ей сфинктер. Вдруг Кьйорне пошатнулась и рухнула оземь.
Плато перед пещерой Мёртвой горы
С тех пор, как группа Гхона пришла в этот мир прошло уже две недели. Кьйорне обвыклась с Гнездом. Она даже не пыталась бежать, как будто бы была готова остаться. Её совершенно не пугал Гхон, зато пугало, когда члены Гнезда начинали заниматься сексом. Причём, если секс между мужчиной и женщиной её смущал не сильно, то от соития Сары и Лии она отшатывалась как можно дальше.
Всё это время Лара активно общалась с пленницей, пытаясь прояснить для себя (и для остального Гнезда), где же они оказались. Лара даже начала понимать язык, на котором говорила девушка. Кроме того, девушка пыталась рисовать что-то, сообразив, что рисунок донесёт до собеседника информацию лучше, чем слова.
Однако, то ли у неё не получалось правильно всё объяснить, то ли Лара чего-то не понимала. Девушка несла какую-то околесицу. Якобы, здесь всем правят маги, воины летают на грифонах, богатые дворяне живут в замках под магическими щитами. У Лары создалось впечатление, что они взяли какую-то сумасшедшую, однако кроме вот этих сказок никакого странного впечатления девушка не производила.
Этот день был солнечным и безветренным, и Лара с Кьйорне вышли на улицу, на небольшое плато около их пещеры. Облака внизу постепенно рассасывались, и девушки уселись в небольшой беседке, которую соорудили в качестве замаскированной сторожки мужчины. Рядом с беседкой стоял небольшой насыпанный из камней и земли дот, из которого торчал ствол крупнокалиберного пулемёта. Но, сейчас беседка была пуста, так как часовым был Роберт, в такую солнечную погоду решивший постоять на улице.
— Прости, что вспоминаю об этом, Кьйорне, но настала пора тебе рассказать мне о той сцене в лесу. Кто были эти люди?
— Лара... Это были мой брат и его друзья.
— Твой брат?! — Лара аж открыла рот от изумления.
— Да. Братский запрет.
— Какой ещё запрет? Они же изнасиловали тебя, лишили тебя невинности!
— Да. Чтобы я не вышла за Кр-Иена.
— Поясни, ничего не понимаю...
— Девушка должна подчиняться старшему брату. Если брат запрещает ей выйти замуж, она должна слушаться. Если она отказывается слушаться, брат имеет право взять её, и он не будет виноват. Замуж можно выходить только девственницей, а если брат взял сестру, то она больше никогда не выйдет замуж — её просто никто не возьмёт в жёны такую.
— И ты хотела выйти замуж вопреки воле брата?
— Да. Я люблю Кр-Иена. И он... Я надеюсь... — Кьйорне опустила глаза. — Я хотела сбежать тайком, но они настигли меня и загнали к той скале. Я не смогла...
— Ужасная история... Так вот почему ты не бежишь от нас?
— Да. Мне некуда идти. Меня не пустят в семью. Я не выйду замуж. Обычно такие как я бросаются вниз со скалы, но вы забрали меня.
— Раз так, Кьйорне, пора и тебе стать членом нашего Гнезда. Время настало. Господин желает этого.
— Господин? Но, ты мне так и не сказала, кто из вас старший.
— А ты не поняла ещё?
— Нет... Роберт? Он, судя по всему, дворянин...
— Нет, он военный, офицер. Даже целый генерал. Но, не дворянин.
— А как это — генерал и не дворянин? Странные вы какие-то. В вашей стране странные порядки. Но, кто же тогда?
— Единственный не человек среди нас.
— Что? — Кьйорне была ошарашена и вытаращилась на Лару — Разве это не голем?
— Голем? Нет, он живой. Големов не бывает.
— Големы бывают! Я видела! Когда к господину в город приезжал Ас-Кулакам... Погоди! Это что, этот... Гхон... Он что — маг?
— Маг? Магов не бывает. Он существо с другой планеты, они так выглядят. Он прилетел к нам на космическом корабле.
— Маги бывают! Ас-Кулакам — маг! Прилетел? На корабле? Но... Но, корабли же нельзя! — Кьйорне отшатнулась и вцепилась руками в скамейку. Она начала судорожно оглядываться по сторонам, как будто ища пути к бегству. В глазах девушки была дикая паника.
— Успокойся, Кьйорне. В нашей стране есть летающие корабли. Но, почему корабли — нельзя?
— Корабли — это техника! Техника — это табу! Вы что! Нельзя! Маги убьют! Это ересь!
— Кьйорне, вокруг нас сплошная техника. Вот это, — Лара показала винтовку, — техника. Фонарь — это техника. Бронежилет на мне и военные ботинки — это техника. Пулемёт — это техника. Какая ересь? Какие маги?
— Лара, ты не понимаешь. Вы пришли из далёкой страны. У вас другие законы. Хотя, я не знаю стран, где другие законы, где маги не решают. Это, наверное, очень далеко. Нельзя писать. Нельзя создавать технические вещи. Это табу. За это — костёр! Маги убьют меня вместе с вами, когда найдут.
— Никто никого не убьёт. Успокойся, — теперь уже Лара начала волноваться.
— Я думала — это всё магия. Я всё гадала, кто же из вас маг. А теперь поняла, вы все разбойники, еретики! И я погибну вместе с вами! — похоже, у Кьйорне начиналась истерика.
— А ну тихо! — резко одёрнула её Лара, — ты погибнешь только если нас найдут. А пока нас ещё не нашли. Выбора у тебя нет. Либо ты с нами добровольно, либо силой. Но, если силой — будет больно.
Кьйорне съёжилась, подумала несколько секунд, а потом подняла глаза на Лару: «Я добровольно». Лара достала из сумки небольшого червяка, размером с палец и дала Кьйорне. «Засунь его в себя. Это неприятно, но только один раз. Он поселится в тебе, и ты станешь членом Гнезда». Девушка с отвращением посмотрела на существо, однако взяла его и засунула руку себе под платье. Видимо, червяк пролез в неё, потому что она закусила губу, а потом отстранённо посмотрела в пространство, как будто оценивая ощущения.
— Он влез в меня, пролез глубоко и замер. Как будто присосался.
— Да, так и есть. Он закрепился в тебе. Теперь ты — одна из нас. Теперь Господин будет управлять твоим телом так же, как, например, телом Шейлы. Но, ты можешь помочь ему, служа добровольно. Как, например, Сара, моя мать.
— А что я должна делать?
— Готовить еду, стирать вещи. Ублажать мужчин.
— Ублажать? Ты имеешь в виду... — Кьйорне осеклась.
— Да. Делать то, что ты видела в пещере много раз. Пускать в себя мужские члены. Не волнуйся, беременность и болезни тебе не грозят. Господин этого не допустит. Разве что сам захочет тебя оплодотворить, как меня или Нору, например.
Кйьорне хотела что-то ещё сказать, но громкий крик от края плато заставил всех обернуться.
— Смотрите! Смотрите туда! — вышедший из пещеры Стив обернулся и закричал остальным. Кто-то выбежал из пещеры, а кто-то предпочёл смотреть его глазами. Облака рассосались, и с располагавшегося почти на вершине горы плато была отлично видна большая долина внизу. Несколько деревень, связанные дорогами, леса и заливные луга. А в самом центре долины — окружённый рвом замок с реющими флагами.
Роберт поднял бинокль. На максимальном увеличении он отчётливо видел стоящих на стенах копейщиков, пожилого мужчину в дорогом кафтане, всадников на каких-то странных животных, крестьян, доящих какое-то подобие коров.
Лара поднялась и направилась в пещеру. Эд, Том и Якоб уже шли к оружейной. Требовалась более тщательная и глубокая разведка.

 Часть 2: Первые лучи
Дорога на окраине Пропащего леса
Четыре разведчика бесшумно шли по еле видной звериной тропе среди заснеженного леса. Местами кое-как протоптанная, а местами и вообще почти незаметная, тем не менее тропа была. И двигаться по ней было всё же удобнее, чем по бурелому. Поэтому, разведчики, беспрестанно сверяясь с компасом, аккуратно двигались вперёд. Вдруг Лара согнула левую руку в локте, прижимая «Винторез» к плечу правой, и села. Остальные также синхронно, плавно и быстро опустились в сугробы, на автомате распределяя сектора контроля. Несколько некрупных существ, также подчинявшихся Супругу Лары, подали сигналы — впереди кто-то был.
Через несколько минут их глазами Лара увидела людей. Их было около четырёх десятков, и это была организованная вооружённая группа. Лучники на деревьях, копейщики с длинными пиками за пнями и стволами деревьев, двое с топорами около подпиленных деревьев. В сугробе лежат два арбалетчика с тяжёлыми огромными машинами. Поднять их они явно не могли — болты арбалетов размером с небольшие брёвна были уставлены в сторону дороги почти параллельно ей, а цевья были закреплены на небольших сошках.
Очевидно, эта группа готовила для кого-то засаду. Лара распределила цели между членами группы. Эд с пулемётом залёг на небольшом холме. Ему была отлична видна вся картина боя, и он должен был прийти на помощью любому, кому эта помощь понадобится. Том и Якоб распределили цели среди тех, кто должен был, судя по вооружению, рубиться в ближнем бою, а сама Лара прицелилась в «операторов» арбалетов. К лучникам на безопасное расстояние подобрались монстры разведчики с ядовитыми жалами. И всё это время членов группы не покидало ощущение какой-то нереальности происходящего. Какие мечи, арбалеты, луки? Что это всё значит? Где-то на грани восприятия Лара скорее почувствовала, чем услышала храп тяжелогружённых вьючных животных и человеческую речь.
Въезд в Пропащий лес
Беалу ал Берту не повезло — он родился карликом. Если бы его отец был простолюдином — Беала просто удавили бы в младенчестве, но ему не повезло дважды — его отец был повелителем окрестных земель, властителем Хладного утёса. И, хотя, Беал ал Берт и родился уродцем, но отец пощадил его и не стал убивать, а даже дал своё имя. Зато Беркорд ал Берт сжёг на костре мать Беала — карлики ведь не рождаются просто так. Значит, его молодая жена была грешна, и кто как не муж и господин должен решать её судьбу.
Конечно, семья матери Беала была против такого наказания за неподобающий исход родов, но Закон есть Закон. Если в семье рождается уродец — значит, в женщине что-то не так. И если другой муж мог бы простить такое, то Беркорд с удовольствием нашёл повод, чтобы избавиться от навязанного ему победившими в гражданской войне южанами брака. Вообще, брак с южанкой был позором для северного властителя. Над ним насмехались все вокруг, и Беал мог понять поступок отца.
Беркорд женился снова, когда Беалу было пять лет от роду — в этот раз на северянке, старшей дочери властителя ал Звикерда, совсем ещё юной шестнадцатилетней пигалице. Та родила ему последовательно дочь, сына и снова дочь. По праву Беалу после смерти Беркорда должен был достаться и замок, и титул властителя, но Беркорд не хотел этого. Он неоднократно говорил, что его владения унаследует второй сын — Глиан ал Берт. И мачеха Беала, Квинлиа ал Звикерд, конечно, была за такое развитие событий.
Сводные брат и сёстры относились к Беалу по-разному. Глиан откровенно недолюбливал старшего брата, чувствовал в нём конкурента, всячески поддевал и издевался. Старшая сестра, Звинора, практически не отставала от Гиала в понукании и нападениях на Беала. Лишь младшая, Листейна — испытывала к Беалу какую-то помесь жалости и брезгливости. Она даже несколько раз пыталась защитить карлика от издевательств брата и сестры, но по большей части безуспешно.
Во избежании семейных дрязг, да и просто чтобы убрать уродца со своих глаз, Беркорд отправил старшего сына учиться в Академию Магов. Туда брали всех, только вот доживали до конца обучения немногие. Впрочем, Беал уже проучился десять лет и даже успел овладеть искусством просмотра и записи магических камней. Впрочем, на этом его навыки пока ограничивались — всё же в Академии надо было учиться лет пятьдесят в лучшем случае.
Каждое лето Беал на месяц приезжал домой. Так было и в этот раз, но его приезд был сейчас каким-то странным. Во-первых, его старая нянечка, единственная, кто любил его во всём замке, была при смерти. И перед тем как испустить дух, она шепнула ему на ухо, что, мол, отец узнал о каком-то проступке второго сына (к слову — командира одного из отрядов Гвардии Императора). Причём, таком тяжёлом проступке, что грозился, мол, передать права на наследство Беалу. А через несколько дней после этой угрозы, мол, Беркорд ал Берт тяжело заболел и вот до сих пор не выходит из своей комнаты.
Во-вторых, старшая из сестёр, которая была младше Беала на шесть лет, почему-то вдруг была с ним подчёркнуто любезна всё это время. Гиал, погодка Звиноры, был на службе, где-то близ дворца Императора, а только что вступившая в совершеннолетие Листейна как будто пряталась от Беала, избегала разговоров и постоянно смущённо уходила. Лишь Квинлиа была обычной — злобной стервозной сукой, при каждом удобном случае пытавшейся показать Беалу его место. Отца же Беал за это время увидел лишь однажды — в откровенно паршивом состоянии тот лежал на своей парящей кровати.
Так было и сейчас. Когда тридцатилетний Беал собрался возвращаться в Академию, то вместо эскорта из стражей Хладного утёса (которых как огня боялся весь окрестный сброд) Квинлиа, пользуясь болезнью мужа, выделила пасынку десяток наёмников — обычных головорезов, убивающих за деньги на официальной основе. Одеты и вооружены они были как попало, и лишь их главарь, огромный детина с двуручным мечом, производил хоть какое-то впечатление воина. Едут кое-как, кольчуги — во вьюках, шлемы не надеты, щиты приторочены к сёдлам. Лишь главарь полностью одет, а остальные — едут, балагурят.
Это место никогда не было опасным. Край Пропащего леса мог напугать лишь стаей волков, это дальше заходить было нельзя. Но, всё же — такая беспечность! Это неспроста. Так не должно быть. Стражи Хладного утёса никогда бы себе не позволили такую расхлябанность. С каждым шагом запряжённых в его парящую повозку быков, с каждым услышанным словом его так называемых охранников ощущение тревоги в мозгу Беала нарастало.
Карлик торопливо закрыл занавески в повозке и распахнул дорожную сумку. Порывшись в ней, он достал искусно сделанный короткий арбалет. Техника была вне закона, и поэтому перед входом в Академию он прятал его, как и все ученики своё незаконное добро, в ломбарде. Там не вдавались в подробности, а просто брали замотанный кулёк и убирали в ячейку. В Академии Беалу ничего не угрожало, а вот за её стенами обидеть карлика был готов любой. И арбалет уже не раз выручал его из сложных ситуаций. Уповал на него Беал и теперь.
Дорога на окраине Пропащего леса
Треск падающих деревьев, вой верховых быков, крики и свист оперённых стрел — всё это слилось в один длинный протяжный звук, который совпал с наложением болта на тетиву арбалета. Сердце Беала заколотилось как сумасшедшее, он слегка отодвинул занавеску. На дороге закипал бой. Трое из его стражников уже лежали на снегу с торчащими оперениями стрел из груди. Оставшиеся без шлемов и кое-как вооружённые пытались сгрудиться вокруг повозки, прикрываясь верховыми быками и отбивали атаки наседавших разбойников. Последних было в несколько раз больше, и атаковали они яростно, бешено. Лишь командир отряда его охрана, будучи одетым в тяжёлую броню, орудовал со спины быка своим огромным мечом, рассекая надвое всё, что неосторожно приблизилось.
Небольшое бревно вылетело из сугроба возле дороги и выбило верзилу из седла. Второе бревно насквозь пробило обоих быков, запряжённых в повозку. Всё. Приехали. Дальше хода нет. Стрелы и мечи вырубали оставшихся его защитников. Потеряв около десятка человек, разбойники добрались до повозки.
С криком «А ну, где этот уродец?» один из них рванул на себя полог занавески и тут же отлетел назад с торчащим изо лба болтом. С диким рёвом остальные рванули к повозке, и Беал, накладывая новый болт на тетиву, поймал себя на мысли, что он уже не успеет. Вот, чья-то волосатая рука откидывает полог, вот она тянется к нему, и вдруг что-то влетает в голову хозяина этой руки, и тот летит куда-то в бок. Словно в замедленном воспроизведении магического камня, Беал видел, как один за другим разбойники падают на снег, сражённые откуда-то из леса какими-то мелкими предметами. Неужто маг-кинетик? Беал видел такое — три мага, метая мелкие камни с огромной скоростью, разогнали целую банду из пятидесяти человек. Но, он не чувствовал возмущения магического поля.
Меж тем, разбойники начали бежать. Беал видел лежащих под деревьями убитых лучников, из сугроба, откуда летели брёвна, торчала чья-то рука. Грамотно работают его спасители. Пока разбойники возились в рукопашной схватке у его повозки, те выбили всех стрелков, и вот теперь из леса добивают остальных.
Внезапно Беал услышал женский вскрик. Рядом с повозкой кто-то упал. Беал выглянул и увидел высокую женщину в кожаных доспехах, раненную в ногу. Она повернулась к убегающим разбойникам и закричала: «Вернитесь, трусы, я здесь!» Однако, трусы бежали так, что лишь пятки сверкали. Удалось ли кому-то из них убежать или нет, Беал не знал. Он приложил арбалет к плечу и прицелился в голову раненной. Внезапно рядом с ним прозвучал женский голос: «Не смей! Положи арбалет!»
Беал поднял голову и увидел двоих: мужчину и женщину. Оба были в белой как снег бесформенной одежде. В руках они держали странного вида оружие — типа арбалетов, но без рогов лука. Он никогда такого оружия не видел, но судя по тому, что женщина, явно командир, направила эту штуку на Беала, а мужчина держал на прицеле разбойницу, оружие это было самое настоящее. Оглянувшись, Беал увидел ещё двоих с такими же устройствами. Они сидели на одном колене каждый, нацелившись в оба конца дороги. Всего четверо? Разогнали такую банду? Удивительно, кто эти люди? Беал от греха подальше разжал руки, и его арбалет упало на окровавленный снег.
Это не гвардия Императора — на них нет доспехов и плюмажей на шлемах. Инквизиция? Её никто никогда не видел так, чтобы потом рассказать об этом. Кто их знает, как они выглядят. Если Инквизиция — ему светит костёр за один только арбалет, скрывать который уже бесполезно. Но, если это Инквизиция — почему они говорят с таким акцентом?
— Послушайте, вы... — заговорила разбойница
— Лежать! Не дёргаться. Шевельнёшься — прихлопну! — Мужчина ногой прижал её к земле. Женщина достала из сумки на боку какую-то верёвку и перевязала ногу выше раны, крепко верёвку стянув. Кровь начала идти всё меньше. «Интересный способ» — подумал Беал. И ведь безо всякой магии остановила кровь. Меж тем женщина взглянула на какую-то штуку на руке, достала из кармана скреплённые вместе бумажки, оторвала одну, что-то на ней записала и засунула под стягивающую ногу верёвку.
— Еретики! — похолодело внутри у Беала. Он пошевелился, но упёрся взглядом в трубу, направленную ему в лицо. — Еретики. Они пишут что-то. Нарушают табу. Ему конец. Теперь точно конец. Когда до них доберётся инквизиция — она не станет разбираться, кто там пленный, а кто — помощник. На костёр пойдут все. Ладно бы луки, но тут письмо — это самый страшный грех, какой только можно себе представить. Впрочем... Может, удастся сбежать? Пока лучше притвориться испуганным.
Меж тем женщина в белом связала разбойницу и, подняв как пушинку, закинула в повозку к Беалу. Затем прыгнула туда же. Беал видел, как мужчина, её спутник, поймал одного из быков, кое-как запряг его в телегу, и вся процессия свернула с дороги в лес. Беал сидел спиной к движению, разбойница лежала связанная на полу лицом вниз, а предводительница еретиков с оружием наперевес сидела лицом вперёд, наблюдая одновременно за Беалом, разбойницей и появляющимся впереди пейзажем.
Пещера Мёртвой горы
Через несколько часов после ухода разведгруппы, к сидевшей в беседке на плато Кьйорне подошла одна из старших женщин, Элизабет.
— Пойдём, девочка. Ты теперь одна из нас, и тебе нужно многому научиться. Судя по твоим воспоминаниям и рассказам, вы используете соитие лишь для продолжения рода. Но, в нём есть колоссальный потенциал удовольствия. И ты должна раскрыть его в себе. И также научиться доставлять его другим.
— А нельзя ли как-то... Я не замужем... Грех это... Может, я буду вам стирать, готовить, убирать? Я всё буду делать, только не это! Ведь, если маги узнают — меня казнят! Пожалуйста, не надо! — по щекам Кьйорне потекли слёзы.
— Послушай, тебя всё равно трахнут. Хочешь ты этого или нет. Но, если ты не хочешь — будет как там, на скале. Больно, противно и без удовольствия. А если ты сама всё сделаешь, будешь умничкой, то может тебе даже самой понравится. В любом случае — здесь все женщины это делают, нравится нам это или нет.
Кьйорне попыталась было возразить, но сзади подошёл тот увалень, Джон, поднял её на плечо и, несмотря на визги, потащил в пещеру. Элизабет пошла следом.
В пещере Джон грубо бросил девушку на шкуры и начал раздеваться. Она попыталась было вскочить, но руки другого мужчины, Стива, грубо одёрнули её и бросили вновь. Мужчины раздевались и подходили к ней. В пещере было тепло, даже жарко. Кьйорне окружили четверо мужчин: Джон, Стив, Роберт, Маркус. Элизабет тоже разделась догола.
— Девочка, пока паразит не начал действовать, — заговорила Элизабет, — Когда начнёт — ты просто упадёшь без движения, будешь всё видеть, слышать, чувствовать — но, ничего не сможешь сделать. Тебя будут брать лежащую по десять-пятнадцать раз в день во все щели. А ты не сможешь даже сопротивляться. А потом, через месяц, он возьмёт тебя под контроль, и будет подкладывать под любого человека. А может, и не только под человека. И тебе будет адски больно, но ты сама будешь раздвигать ягодицы, пуская туда их члены. Посмотри на Шейлу — она прошла через это, и ей не понравилось.
Шейлу, которая проходила мимо с куском мяса и глядела на эту сцену, аж передёрнуло. А Элизабет продолжила.
— Я же предлагаю тебе другой вариант. Ты сама добровольно начинаешь делать всё, что я говорю. И тогда мужчины будут с тобой вежливы. Да и Господин будет тебя щадить. Поэтому, давай, детка, снимай свою одежду и становись на колени как я. Ну же!
Элизабет встала на колени перед Джоном. Кьйорне медленно стащила платье. Под ним ничего не было кроме густых волос на лобке и на ногах. Девушка встала на колени перед Стивом. По её щекам катились слёзы, а плечи слегка тряслись.
— Мда... Про уход за собой здесь не слышали, похоже. Ну, ничего, сидящий в тебе паразит быстро приведёт тебя в порядок. У тебя там скоро вообще не будет волос. А пока — делай как я.
Элизабет взяла в руки уже набухший член Джона и провела по нему рукой. Кьйорне повторила манипуляцию с членом Стива. Затем Элизабет коснулась головки языком. Кьйорне сморщилась от отвращения, однако сильная рука Стива взяла её за затылок и потянула вперёд. Зажмурив глаза и подвывая, Кьйорне коснулась члена Стива языком.
— Бери его в рот. Давай же! — Элизабет показала своим примером, как надо делать. Кьйорне преодолевая стыд и отвращение повторяла за ней. В низу её живота что-то теплело, а между ног она почувствовала влагу. Ощущения эти были для неё новы, она не знала, что с ними делать. Но, она вдруг начала понимать, что отвращение постепенно уходит, и в нахождении мужского члена в её рту нет, в общем-то ничего страшного.
Меж тем, Элизабет встала на четыре кости, повернувшись к Джону спиной. Джон уверенным движением вошёл в женщину, а спереди пристроился к её рту толстяк Маркус. Кьйорне взяла сзади за волосы мужская рука — это был Роберт. Он бесцеремонно повернул её и потянул на себя. Она была вынуждена встать также как Элизабет. Стив вошёл в неё сзади уверенно и размашисто, но больно ей почему-то почти не было. По крайней мере, не так как тогда, на скале. Более того, ощущение тепла внизу живота не покидало её. Более того, Кьйорне даже поймала себя на мысли, что ей это нравится. В отличие от судорожных и грубых движений её брата с друзьями, Стив был действительно аккуратен, двигался плавно и уверенно. Член Роберта во рту также не доставлял ей особых неудобств. В конце концов, она уже натренировалась на Стиве.
Через несколько минут короткий «ох» сзади возвестил о том, что Джон разрядился в Элизабет, а через несколько секунд горячая жидкость толчками наполнила и её нутро. Роберт вынул свой член у неё изо рта. Кьйорне подняла голову и сама, без слов, поняла, чего от неё хотят. Она повернулась к Роберту спиной, но он вдруг развернул её и положил на пол спиной. Удивлённая, Кьйорне посмотрела на Элизабет. Та также легла на спину и раздвинула ноги. Маркус пристроился между ними, и Элизабет выдохнула, впуская в себя мужину. Кьйорне сделала также.
Когда Роберт вошёл в её лоно, девушка поняла, что она хочет этого. Она сама хотела этого. Она ждала мужчину в себе. Что с ней? Что с ней произошло? Ведь, это табу! Она ведь отгоняла все мысли об этом всю свою недолгую восемнадцатилетнюю жизнь. Ей было чуть-чуть больно, но огромный ком удовольствия нарастал. Ровные и уверенные движения Роберта становились всё быстрее и жёстче. И сама Кьйорне уже всё больше распалялась. Она даже начала двигать бёдрами ему навстречу, и от понимания этого её охватил новый жгучий приступ стыда. Как она может это делать? Однако, волна удовольствия нарастала, и девушка почти не контролировала себя.
Однако, мужчина подвёл. Когда она уже слабо соображала, что происходит, когда горячая волна уже почти накрыла её с головой, она где-то остатками сознания почувствовала, что в неё врывается горячая влага. Она даже заплакала, когда Роберт вытащил из неё свой член. Однако, одинокой она была недолгой.
Чьи-то горячие пальцы прикоснулись к её сокровенному месту. Она подняла голову и увидела Сару — одну из старших женщин Гнезда. Бойкий палец Сары проник внутрь Кьйорне и вдруг поднялся наверх, зацепившись за неё спереди. Кьйорне вдруг вздрогнула от новых ощущений, а палец внутри неё начал двигаться. По кругу, взад-вперёд, влево-вправо — как будто ища то положение, при котором Кьйорне будет больше выгибаться и стонать. Впрочем, девушка уже не стонала, она уже орала, вцепляясь рукой в шкуры. Её будто пробивало насквозь каким-то огнём. Она металась по шкуре, кричала, била руками по земле и, наконец, фонтан огненных брызг будто взорвался в её голове.
В себя она приходила медленно, восстанавливая реальность урывками. Что это было? Она никогда не испытывала ничего подобного. Почему это запрещено? Почему маги скрывают от них такое удовольствие? Что страшного в этом? В чём секрет? Вопросы эти начали всплывать в её голове по мере того, как меркли загоревшиеся в глазах звёзды.
Лес на Мёртвой горе
— Очень приятно, леди Лара. Меня зовут Беал ал Берт, и я старший сын властителя Хладного утёса, в чьих землях мы с Вами находимся. Но, не надейтесь, отец вряд ли даст за меня выкуп. Думаю, даже скорее он будет рад, что избавился от меня.
— Зато, от тебя можно получить клад на заклятии!
— Что? Ах вот что! Вот, почему Вы на меня напали? Леди Лара, эти бестолочи думали, что я держу на заклинании клад! Откуда вас, таких дураков, только берут?
— Ты маг, и у тебя нет заклятого клада? Ты кого пытаешься обмануть, уродец? — разбойница задёргалась в верёвках.
— Я не маг, дура! Я ученик! Откуда у меня заклятья? Откуда у меня клад? Это ж минимум надо лет тридцать учиться, чтобы на заклятии что-то хранить!
— Уууууу, змеюка подколодная! Обманула, тварь! Зарежу! Язык лживый вырву! Как целку развела! Шлюха, дрянь! — разбойница завыла, начала было биться в путах, но выверенный удар берцем в спину заставил её лечь смирно и лишь подвывать.
— Змеюка, говоришь? Уж не моя ли мачеха надоумила вас из меня клад вытаскивать? — Беала осенила внезапная догадка.
— Нет, не мачеха. Сестра твоя, чтоб её на костре три дня жгли!
— Сестра? Листайна? — голос Беала предательски дрогнул.
— Нет, старшая, тварюка! Она меня обманула! Пообещала лёгкую охрану и несметные богатства, сволочь, гадина! — разбойница затряслась от обиды и ярости.
— Ах, Звинора... — в голосе карлика послышалось облегчение, — вот ведь стерва. То-то я чувствую, что мне охрану дали никакую. А она, значит, всё продумала... Ну что ж... Леди Лара, стало быть, это Вам я обязан своим воистину чудесным спасением. Но, кто Вы? Откуда Вы? Ведь, Вы не из наших мест? И куда мы едем? Неужто, на Мёртвую гору, в лапы к Бешеному Медведю?
Пещера Мёртвой горы
Кьйорне вышла на плато, с трудом осознавая окружающую реальность. Таких ощущений в её жизни ещё не было, а теперь, как она понимала, они будут постоянно. И с этим надо было смириться, ведь всё что она знала о взаимоотношениях мужчин и женщин — оказалось ложью. Неужто её отец с матерью знали это и скрывали от неё? А маги? Неужто и они знают? Мать всегда говорила, что она с отцом спит лишь потому, что он этого хочет, а ей это всё не нравится. Как это может не нравиться? С другой стороны, там на скале ей тоже не понравилось...
Из леса показалась разведгруппа. Впереди шёл Эд. Он вёл в поводьях огромного верхового быка, впряжённого в парящую повозку с эмблемой старшего сына властителя её земель — Беала ал Берта. Властителя-коротышки, как его звали в народе. Кьйорне уставилась на повозку. Бык остановился, повозка спустилась на землю. Дверь открылась, и из неё вышла Лара. За Ларой вышел Беал. Кьйорне, увидев своего властителя, упала ниц, положив голову на кисти рук.
— О, я смотрю, вы поймали и одну из моих крестьянок? И как тебе живётся здесь, девушка?
— Я недолго здесь, мой повелитель! Всего две недели!
Беал потянулся и осмотрелся. Бежать с Мёртвой горы — нечего и пытаться. Пока он здесь, в плену у еретиков, надо играть роль. А дальше — посмотрим. Он подошёл к упавшей ничком крестьянке и погладил её по волосам.
— Не бойся, твой властелин с тобой! Они не причинят тебе зла!
— Они хорошо обращаются со мной, мой повелитель!
— Тем лучше. — Беал вопросительно посмотрел на свою пленительницу. Та коротко кивнула головой в сторону пещеры.
Внутри было тепло. Беал с удовольствием сбросил полушубок и огляделся. Света внутри было вполне достаточно. Несколько человек, в основном женщины, трудились над костром, занимались уборкой. Воины сняли белую одежду, открыв под ней другую, зелёную с чёрными и коричневыми пятнами. «Удивительно, — подумал Беал, — снова без магии, а я не различу их в лесу с пяти метров». Они снимали оружие, раздевались. Что удивительно, они разделись догола, и это никого не встревожило. Лишь эта крестьянка немного напряглась, но даже она ничуть не удивилась.
Один из обнажённых воинов подошёл к ней и приставил ей ко рту свой член, небрежно бросив: «Давай, девочка, поработай губками». Беал отчётливо видел отвращение на лице крестьянки. Ещё бы, мужчина явно был несколько часов в походе, участвовал в бою. От него несло потным немытым телом. Впрочем, других женщин это не смущало, и двое других мужчин уже подошли к каким-то женщинам. Те безропотно разделись и сплелись телами с вернувшимися разведчиками. Казалось, Беал попал в какое-то царство абсолютного нарушения всех правил.
Меж тем, и пухлая крестьянка, пересилив себя, взяла член воина в рот и стала его сосать. Маги запрещали людям использовать для соития что-то кроме предназначенных для этого природой отверстий, и Беал слышал лишь разговоры о подобных противоестественных вещах. Однако, сейчас он видел это собственными глазами. Его собственная плоть начала возмущаться, пытаясь вырваться из штанов. Единственный орган нормального, и даже большого, размера в его теле начал требовать к себе внимания. Магам запрещались любые половые сношения, ученикам — тоже. И в его жизни был лишь один опыт — с проституткой из Пограничного города. Это было перед самым поступлением в Академию, когда Беал в первый раз нарушил Закон. Арбалет появился уже потом. Сейчас же вокруг него была самая настоящая оргия, и никого это не напрягало.
— А ты чего скучаешь? — раздался вдруг над его ухом женский голос. Рядом с ним стояла миловидная девушка, блондинка. — Судя по твоим штанам, тебе тоже надо отдохнуть с дороги?
Девушка, не дожидаясь ответа, опустилась на колени и быстрыми движениями развязала шнуровку на его штанах. Затем она достала его член и даже охнула: «Ого, у такого маленького мужчины такой здоровый член! Мне это нравится!» Когда её губы обняли его средоточие мужества, Беал громко застонал. Ощущения были настолько новыми и неожиданными, что его аж прострелило насквозь. Он почувствовал, что она улыбнулась, а затем заскользила языком по обнажённой головке. Её язык играл с ним, то касался легко, то нажимал, то облизывал, то вдруг часто-часто щекотал. Долго он терпеть не смог и разрядился ей прямо в рот.
Оторопев от происшедшего он, забыв про своё происхождение, вдруг начал извиняться за такой финал, но она поднялась, заглянула ему в глаза и вдруг проглотила всё, что было у неё во рту. А пока его глаза вылезали из орбит от изумления, девушка открыла рот и жадно облизала губы, пальцы и, снова наклонившись — его член. Когда она второй раз слизывала с пальцев его семя, он прошептал: «Тебе что, это нравится?»
— Нравится, — улыбнулась девушка, — Жалко только, что так быстро. Ну да ладно, приходи в себя, Слизень приготовил тебе сюрприз.
— Слизень? — спросил он, но девушка уже ушла.
Двое мужчин подтащили к нему разбойницу. Она была раздетой и, судя по синякам и ссадинам, раздевалась она не сама. Руки её были связаны за спиной. Её положили на спину, и на её ноги сели мужчины. Следом подошла Лара. Она бесцеремонно села девушке на грудь и сказала Беалу:
— Она хотела тебя убить — у тебя есть шанс отомстить ей. Пользуйся своим шансом.
— Не смейте отдавать меня этому коротышке! Ещё не хватало, чтобы меня оприходовал карлик! — Разбойница попыталась вырваться, но шансов не было.
Беал второй раз в жизни видел перед собой женское лоно на столь близком расстоянии. Женщина была ухоженной — волосы на лобке коротко пострижены, гладкие ноги, хоть и покрытые ссадинами. Правда, уродливый шрам на бедре. В жизни он был ей ниже пояса, но сейчас она лежала перед ним, не имея возможности сопротивляться. А его член снова стоял колом. В конце концов — почему нет? Ведь она действительно хотела его пытать, а потом убить. Разве есть какая-то причина у него, чтобы её беречь? Тем более, что тут это норма.
Почувствовав его руки на своих бёдрах, разбойница предприняла отчаянную попытку вырваться, но всё было тщетно. эротические рассказы на dojki.biz Беал приставил свой член к её срамным губам. Она вопила, отчаянно пытаясь не пустить его. В конце концов, поток проклятий от неё сменился воем от того, что здоровый член карлика буравил её промежность. Она выла от боли и отвращения, потом просто плакала от бессилия. Когда Беал, наконец, разрядился в её нутро, она лишь затряслась в рыданиях. Однако, её страдания не закончились. Беал встал, к нему подошла Лара и повела его куда-то вбок, в одно из ответвлений пещеры. Карлик уже не видел, как в неё засовывали паразита, и как она билась в истерике, а потом в болевых конвульсиях. И он уже не видел, как она сама пустила в себя одного за другим всех мужчин в пещере, только чтобы вновь не чувствовать этой боли.
Знакомство с Гхоном было для Беала практически уже не удивительным. Карлик уже смирился с тем, что у еретиков всё перевёрнуто вверх тормашками, и не люди владеют монстрами, а монстр владеет людьми. Разговор их был долгим. С короткими перерывами они проговорили целую неделю, обмениваясь информацией. Пожалуй, это было первое существо, которое общалось с Беалом на равных. Желая сначала просто понравиться лидеру этой группы еретиков, коротышка и сам не заметил, как проникся уважением что к группе, что к этому странному паукообразному монстру. И разбойница, и крестьянка уже давно были подчинены и обслуживали гнездо, а Беал всё не мог насытиться получаемой от монстра информацией. Впрочем, и Гхон не отставал от карлика в ненасытности.
Прошло два месяца. За это время пятеро женщин родили целую кучу монстров. Беал с интересом наблюдал за этим процессом. Мужчины и Лара охотились, к этому процессу стали привлекать и разбойницу, Гьизалину. Женщины готовили и обслуживали мужчин. Беал даже успел привыкнуть к этому быту. Он научился получать от него удовольствие. Уже впоследствии он узнал, что та миловидная девушка заселила в него паразита, контролирующего его тело. Теперь он точно не мог сбежать. Впрочем, хотел ли он сейчас этого?
Здесь был секс. Сколько хочешь секса. С любой девушкой, женщиной. Все они безропотно подставляли ему любую часть тела. За эти два месяца он попробовал их всех, в разных позах, сидя, лёжа, стоя. Это было потрясающе, хотя и страшным грехом. А ещё он получал огромное удовольствие от возможности прикоснуться к технике. Да, это была ересь, страшная, опасная — но, как же она была притягательна!
Беал вышел на плато. Солнечный день, отсутствие облаков. Его родной Хладный утёс так хорошо просматривался отсюда. Где-то далеко внизу, совсем маленький, будто игрушечный замок. Что-то привлекло внимание Беала. Он пытался вглядеться, но расстояние было слишком большим чтобы что-то различить.
— Лара! Лара, в замке что-то не так! Надо спуститься на разведку, отсюда ничего не видно!
Грациозная воительница подошла к карлику и приложила к глазам какой-то очередной прибор.
— Замок как замок. Ничего особенного. Флаги трепыхаются. Красный вот, белый. Вон, копейщик стоит.
— А жёлтый с быком — есть? Флаг, жёлтый с быком, должен висеть над цитаделью.
— Нет, нету, — также флегматично ответила девушка.
— Лара, дай я посмотрю! Пожалуйста.
Девушка отдала ему бинокль. Беал приложил его к глазам, как она, и удивился — вновь, без помощи магии он видит замок как будто стоит с ним рядом. И вдруг он понял, что не так. Флага его отца, того самого, жёлтого с быком, не было над цитаделью. Зато, этот флаг трепыхался над барбаканом. А рядом с ним полоскался по воздуху коричнево-жёлтый флаг — знамя Совета Магов. И это могло означать только одно.
— Лара, — глухим голосом ошарашенно проговорил Беал, — Мой отец, властитель Хладного утёса, скончался. И вместе с ним скончался маг-хранитель Хладного утёса Аф-Кородди. У Хладного утёса больше нет властителя, хранителя. Замок практически беззащитен.

 Часть 3: Хладный утёс
Пропащий лес
Такой шанс вряд ли бы выпал Гхону ещё когда-нибудь. С одной стороны, Беал мог врать, и тогда сейчас боевая группа шла в ловушку. С другой стороны, никаких признаков лжи Гхон не замечал, и риск был вполне оправдан. Все мужчины гнезда, а также Лара и Гьизалина были одеты в маскхалаты и хорошо вооружены. Автоматы, два ручных пулемёта, снайперская винтовка, куча гранат и огромные рейдовые рюкзаки на плечах — разведгруппа шла осторожно, но максимально быстро. Тем не менее к замку они вышли лишь через два дня после того, как обнаружили, что он беззащитен.
Пользуясь ясной погодой, оставшиеся на горе женщины вели за лагерем круглосуточное наблюдение и передавали информацию вниз, штурмовой группе. Когда бойцы дошли до выхода из Пропащего леса (а край леса был виден со стен замка), им уже было известно практически всё об охране этого укрепления. Они знали расписание постов, практически всех охранников в лицо, от Беала — внутреннее расположение коридоров и стен. План штурма за эти два дня тоже был практически готов.
С наступлением темноты из леса выскользнули сначала несколько маленьких теней — творения Гхона, которые должны были бесшумно обезвредить охрану на участке прорыва. Одновременно с ними по-пластунски, двумя уступами к замку поползли бойцы группы прорыва: Лара, Гьизалина, Том, Эд, Якоб, Роберт. Как только первая группа слилась со стеной, монстры одновременно атаковали троих охранников, что могли обнаружить забирающихся по стене штурмовиков. Во избежание эксцессов Гхону пришлось убить этих людей. Впрочем, как потом оказалось, это были первые и последние жертвы штурма. Штурмовая кошка, тихо брякнув, зацепилась за зубцы стены, и в то же время из леса выскользнуло несколько теней — группа закрепления волокла тяжёлые тюки с запасом боеприпасов, пропитанием, тяжёлым вооружением.
Гостиная Хладного утёса
Магический огонь тихо потрескивал несуществующими дровами в декоративном камине у стенки. Квинлиа расслабленно лежала на кушетке, вытянув ноги поближе к теплу. В целом она была довольна сложившейся ситуацией, хотя и не любила той суеты и торопливости, с которой ей пришлось воплощать свой план. Её недотёпа сын не смог сдержать свою мужскую похоть и, не выдержав трёхнедельной разлуки с только что обретённой женой, пошёл в бордель. И ладно бы он сделал это тихо и незаметно, но ведь нет! Об этом узнало не только половина императорского двора — так ещё и его отец и её муж Беркорд ал Берт. И тут же заявил, что изменщику и прелюбодею не может достаться Хладный утёс! Тем более, если он изменил дочери без пяти минут главы всех Северных королевств.
Квинлиа была с этим категорически не согласна. Именно её сын, а не этот недомерок, должен был получить в наследство крепость. И ей было наплевать, что думает на эту тему муж. Пришлось увеличить дозу яда, который она регулярно в течение уже трёх лет подсыпала Беркорду в еду. Это был большой риск, так как яд мог обнаружить маг, который был дружен с властителем замка и представлял интересы не столько Гильдии магов, сколько Беркорда. Но, тянуть тоже было нельзя: того и гляди властитель Хладного утёса официально объявит наследником карлика — и тогда пиши пропало.
Впрочем, о карлике Квинлиа тоже позаботилась на всякий случай. Воспользовавшись состоянием мужа (а тот через месяц отравления уже не вставал с кровати), женщина втихую привела стражу из замка родителей, ал Звикердов, а верных мужу воинов среди ночи повязала и бросила в темницу. А затем, дав карлику небольшой эскорт из наёмников, обманула известную разбойницу... как там её... да, неважно, чтобы та атаковала кортеж. Посланные потом на место засады следопыты обнаружили кучу трупов и выяснили, что карлика увели куда-то в горы. Да хоть в Мёртвую гору — какая разница? Живым он оттуда уже не выйдет.
И всё двигалось по плану, да проклятый старик-маг заподозрил неладное и захотел отправить дозор по следам разбойников. И вот тогда Квинлиа решила действовать решительно. Мага убили лучники, когда он беспечно прогуливался по галерее внутреннего двора. Залп из 20 стрел превратил его в ежа, но даже тогда он пытался что-то наколдовать, и пришлось дать ещё один залп, а потом уже добить мечами. Убийство мага Гильдии было страшным преступлением, но Квинлиа готова была рисковать ради благополучия сына. Ей удалось с помощью взяток и обаяния выторговать в Хладный Утёс нового мага — неопытного, только из Академии, самого молодого из них, наименее обученного и наименее уравновешенного. Она была уверена, что сумеет его контролировать. Главным этапом её плана было подсовывание под него её младшей дочери, Листейны. Это поставило бы крест на её замужестве (кто же возьмёт замуж пользованную уже дочь мелкого дворянина?), но судьба дочери Квинлиу не интересовала. Она и старшую, Звинору, выдала замуж за влиятельного придворного лишь чтобы сын получил доступ к гвардии и военной карьере. И младшей была уготована роль инструмента. Новый маг не должен был проводить расследования гибели старого мага.
Умирающего и так властителя Хладного утёса Звикерды также зарезали без малейшего сожаления, а затем Квинлиа надела траурные одежды вдовы. Сейчас её сын, Глиан, ехал домой и должен был быть здесь через пять-семь дней. А завтра с утра должен был приехать новый маг Хладного утёса. Она уже приказала Листейне сбрить все волосы ниже живота и под мышками, подготовить новое платье и завтра с утра быть при параде. Листейна, чистая и свежая, сидела сейчас на кресле неподалёку и рукодельничала. Всё шло по плану Квинлии.
Внезапно из-за двери послышался какой-то шум, дверь распахнулась, и в комнату кубарем влетела горничная — полноватая немолодая брюнетка с круглым лицом, сильными мускулистыми руками и небольшими усами над верхней губой. Листейна испуганно подняла голову, а Квинлиа вскочила в гневе — кто посмел мешать ей отдыхать? И вдруг лица обеих женщин вытянулись в изумлении. В гостиную вошла группа вооружённых людей.
— Ты... Как ты... — Квинлиа опешила и отшатнулась назад к стене.
Квинлиа, дочь и жена северного феодала, воинов от простых разбойников отличала сразу. И здесь она видела шестерых воинов: четырёх мужчин и двух женщин. Одну из женщин она знала — это была та самая разбойница, которая должна была убить недомерка Беала. Другие ей были неизвестны, а чернокожий воин — так вообще удивителен, так как она не представляла себе людей с чёрной кожей. Ещё более удивителен в данный момент для неё был Беал, который с осанкой командира вышел из-за спин воинов.
Оружие и доспехи у этих людей так и вовсе были ей неизвестны. Кто они? Неужто Беал задружился с инквизиторами? Инквизиторов Гильдии Магов никто никогда не видел или по крайней мере никто никогда не рассказывал о своём с ними свидании. Но, упорные слухи, ходившие по всему известному миру, говорили, что эти маги вооружены и экипированы совсем не так, как привычные данному миру воины.
— Что такое, моя дорогая мачеха? Я должен был быть мёртв? Ну, извини, так уж вышло. В твои планы вмешалось провидение в виде вот этих вот людей, — карлик небрежно махнул на вошедших с ним воинов.
— Стража! Стража, сюда! — Квинлиа опомнилась и попыталась переломить ситуацию, но Беал лишь поморщился.
— Дура, твоей стражи больше нет. Они все без сознания и скоро будут моими рабами. Как и ты, кстати. А пока — раздевайся.
— Что? Беал, ты понимаешь, что ты сказал?
— Послушай Квинлиа, мне лично на тебя наплевать. Но, мои люди хотят попробовать благородную даму — когда ещё у них будет такой шанс? Они это сделают в любом случае, но если ты будешь сопротивляться — тебе будет больнее.
Квинлиа оглядела спутников выжившего карлика. Это были не инквизиторы — те вряд ли бы стали тратиться на удовлетворение своей похоти. Разбойники или наёмники, хотя и странно выглядящие. А значит — можно попытаться поторговаться. В конце концов, все они воюют за деньги.
— Послушай, завтра сюда приедет новый маг. Через пару дней — мой сын. У вас нет шансов. Но, если ты отпустишь меня и Листейну — я попрошу Глиана не казнить тебя, а позволить тебе вернуться в Академию. Не будь дураком, давай договоримся.
— Так же, как ты договорилась со мной, благородная сучка? — Гьизолина вышла из-за спины чернокожего мужчины, — ты же знала, что он не маг, и у него нет на заклинании ничего! Ты специально подставила меня прекрасно зная, что я останусь с носом. И ты предлагаешь кому-то с тобой о чём-то договариваться?
— Послушай, ты всё неправильно поняла, я вовсе... — но, Гьизолина лёгким прыжком сократила дистанцию и хлестнула пластиком тактической перчатки прямо по лицу Квинлии. Та вертанулась юлой и упала наземь. Листейна взвизгнула в углу, но не рискнула что-то делать. А вот полнотелая служанка с визгом рванулась на помощь госпоже, схватив в прыжке небольшую табуретку. Однако, её визг вдруг оборвался хрипом — белокурая воительница среагировала мгновенно и в молниеносном скачке оказалась рядом с несостоявшейся спасительницей. Короткий удар в поддых, как окончание прыжка, отправил служанку на пол. Затем блондинка подошла к корчащейся на земле женщине и коротко приказала: «На живот, руки за спину!» Когда служанка выполнила приказ, воительница смотала её руки и ноги какой-то странной лентой, из-за чего толстушка смогла только извиваться на полу, как червяк.
— Благородная, мне всё равно, что ты на самом деле имела в виду, — продолжала Гьизолина, — Ты меня обманула, и ты за это заплатишь. Но, сначала тебя трахнут наши с Беалом новые друзья, а потом уже я буду играться с тобой. И мой тебе совет — не ругайся с ними. Раздевайся сейчас, сама, пока нам не пришлось резать твою одежду на лоскуты вместе с кожей.
Квинлиа завертела головой, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, как вдруг острый как бритва кинжал чиркнул ей по лицу, оставляя на щеке красный след. Она инстинктивно схватилась за разрезанную щёку и отшатнулась, а Гьизолина процедила: «Шустрее! Следующим будет глаз!» Поняв, что враги не шутят, Квинлиа начала торопливо развязывать тесёмки платья на спине.
Кровь капала с щеки на платье, а затем, когда платье порхнуло на пол — на покатые круглые плечи, большую налитую грудь с тёмными ореолами вокруг крупных сосков. Капелька крови, катясь в ложбинке между грудей, пробежала по слегка полноватому животу, оббежала пупок и скрылась в русых завитушках на лобке. Квинлиа стояла перед своими обидчиками, одной рукой держась за щёку, тщетно пытаясь ей же прикрыть грудь, а другой — закрывая промежность. Несмотря на уже не юный возраст — ей было 35 лет — Квинлиа оставалась статной и красивой женщиной. И вполне возможно, что после смерти своего мужа она могла бы снова выйти замуж — по крайней мере, мужчины не раз выражали ей симпатию. Большего они не могли себе позволить ввиду крайне строго наказания за внебрачные связи.
Чернокожий подошёл к ней и сказал, с трудом выговаривая слова: «На колени». «Пожалуйста, прошу вас» — Квинлиа взмолилась, пытаясь хоть что-то для себя выпросить. Однако, резкий удар под колено чем-то твёрдым заставил её упасть. Женщина громко вскрикнула, ощущая боль в коленной чашечке и тут же новый удар по лицу ремнём от странного оружия пришельцев оборвал её звук. Женщина встала на колени, опустила голову, смотря ему на ноги. Сильный толчок в затылок заставил её упасть на руки. Она попыталась подняться, но мощная рука прижала её к земле, заставив выпятить попу вверх. Квинлиа тихо заскулила.
Тем временем сзади подошёл кто-то ещё. Она скорее почувствовала, чем услышала какую-то суету около своих выставленных на обозрение прелестей. Вдруг к ней что-то прикоснулось. Она инстинктивно дёрнулась и тут же заорала от мощного удара по ягодице.
— Не дёргайся, стой спокойно! — она услышала команду и тут же ощутила твёрдый горячий член, который начал в неё входить. Собрав всю волю в кулак, она подавила желание вырваться и стиснула зубы. Это было очень кстати — член был достаточно большой, и ей было больно. Однако, выбора у неё не было. Мужчина сзади неё двигался спокойно, но ритмично. Его огромный член долбил её, и её тело начало реагировать, что пугало её ещё больше, чем факт изнасилования.
Женщина, вышедшая замуж хоть раз, не могла получать удовольствие в сексе. Специальный магический обряд, выжигавший всю чувствительность в срамной зоне, проводился магом через месяц после свадьбы. Женщина на всю жизнь должна была запомнить только одно удовольствие — то, что доставил ей муж. А если такового не было — это была проблема лишь самой женщины. Для магов было важнее отобрать у женщины желание изменять. Они бы и у мужчин его отобрали, но тогда мужчина не смог бы использовать своё естество по его прямому назначению — продолжению рода. Поэтому, не везло прежде всего женщинам, а мужчин должна была пугать лишь страшная кара за это преступление — кастрация и рабство.
Однако, Квинлиа и здесь надула судьбу. Она просто соблазнила мага, который должен был отобрать у неё ощущения. Он, прекрасно понимая, что совершил караемое смертью преступление (внебрачный секс с замужней женщиной был подсудным делом, а для мага — смертельно опасной авантюрой), конечно же молчал. А она всю оставшуюся жизнь скрывала, что её сокровенный бутон набухал влагой при виде мощных воинов, мужских мышц, мускулистых мужских тел. К несчастью, её законный муж не относился ни к одной из вышеперечисленных категорий, в постели был слаб и быстр, а потому и уважения к нему она особо не испытывала. Возможно, эта невозможность получить журавля в небе при недостаточной прыти синицы в руке была одной из главных причин её столь жестокого поведения в отношении мужа.
Сейчас же, когда огромный воин сжимал её бёдра и всаживал в неё свой горячий член, её естество требовало расплаты за всё прошедшее время. Она отлично контролировала свои мышцы и голосовые связки, но через пару минут движений её лоно характерно захлюпало, уже не только не сопротивляясь, но даже зазывая в себя мощный жезл насильника. От обиды у Квинлии даже слёзы выступили на лице.
Меж тем, в другом конце комнаты карлик подошёл к съёжившейся в углу Листейне. Она испуганно смотрела на него, прижав к груди вязанье, будто щит. Беал улыбнулся и подошёл почти вплотную к девушке.
— Ты никогда не срывала на мне своё зло, никогда не била меня, не издевалась. Даже, помнится, один раз защитила меня от Глиана. Есть ли мне за что держать на тебя зло?
— Беал, я...
— Есть, Листейна, — голос карлика внезапно стал жёстким и колючим, — ведь, ты знала, что Квинлиа убила моего отца? Знала, что меня посылают умирать? Знала, что Квинлиа хочет сделать Глиана властителем Хладного утёса! Ты всё это знала и не предупредила меня, своего повелителя!
— Да, я знала, но ведь... — Листейна осеклась, ещё больше съёжилась и затряслась в рыданиях.
— Ты знаешь, что полагается за предательство, Листейна?
— Прости, прости, прости! Я не хотела! Мне было страшно! Я не могла! — девушка зажмурилась и окончательно впала в истерику.
— Ну, будет, будет. Могу ли я считать тебя предательницей? А вдруг я ошибаюсь, и тебя просто заставили молчать? Могу ли я считать, что ты верна мне, своему господину? Кто я для тебя? — Карлик положил руку на волосы девушки. Она вздрогнула и взглянула затравленно в его глаза.
— Я не хотела зла! Прости меня... мой повелитель! — прекрасно понимая, что это её шанс, возможно последний, Листейна пыталась вымолить себе прощение. А там — будь что будет.
Карлик придвинулся ближе и расстегнул штаны. Его уже чуть-чуть набухший член был перед самым лицом опиравшейся на локти девушки. Она изумлённо уставилась на мужское естество и услышала сверху приказ: «Бери его в рот». «Меня же казнят!» — всхлипнула она и вдруг услышала крик матери. Там, у другой стены здоровяк излился на спину Квинлии, и сейчас в неё вошёл другой. Видать, у того член был потолще, и безутешная вдова испытала некоторый дискомфорт.
— Листейна, если ты мне не верна — так и скажи. Я отдам тебя на развлечение своим воинам, а потом — на съедение псам. Это будет достойная награда для предателя.
Девушка только всхлипнула и, морщась, взяла в рот кончик члена. Стараясь отвлечься от неприятного вкуса и запаха, она стала облизывать естество сводного брата, а затем, повинуясь его руке — насаживаться на горячий ствол. Через какое-то время она услышала причитания матери: «Не туда, нет, не надо!», а затем протяжный крик. Видимо, насильники решили покуражиться и с её задним проходом. Этого Листейна тем более не хотела и стала работать с удвоенной силой. Наконец, мощная струя ударила ей в глотку, она поперхнулась, отшатнулась и получила ещё два заряда спермы на лицо. Беал притянул её за волосы, вытер об них член, застегнул штаны и проговорил: «Иди в мою комнату. Вымойся и приберись там. Теперь ты — моя наложница. Сегодня ты станешь ей в полной мере». Лара, проводи её.
Меж тем, все воины уже кончили по разу в Квинлиу, и она, опозоренная, с вытекающей изо всех отверстий спермой, лежала сейчас на полу. Её связали точно также как служанку. Воины и Беал куда-то вышли, оставив в гостиной лишь Гьизолину. Разбойница подошла к связанной вдове.
— Ну что, благородная дама. А теперь ты заплатишь мне, верно? — Гьизолина сняла с бёдер странного вида штаны зелёно-коричневой пятнистой окраски. Под ними было лишь голое тело, без единого волоска.
— Так уж получилось, что у меня три дня не было доступа к воде. А я так хочу быть чистой, — разбойница села на корточки перед лицом благородной дамы, — Поможешь мне своим язычком?
— Что? Ты рехнулась? Отойди от меня, проклятая извращенка! — Квинлиа завертела головой, пытаясь отодвинуться от неприятно пахнущих половых губ разбойницы.
— Ты не хочешь мне помочь? Жаль, — Гьизолина чуть отодвинулась, задрала рукав платья Квинлии, достала кинжал и пронзила им кожу Квинлии на предплечье, — Почему ты не хочешь мне помочь? Неужто, ты совсем забыла, как я помогала тебе?
Ловким движением разбойница вырезала на коже прямоугольник, а затем поддела его лезвием, схватила пальцем и потянула. Квинлиа выгнулась и заорала от боли. А Гьизолина, казалось, с наслаждением следила за её страданиями.
— Ты же обрекла меня на смерть, Квинлиа! А ты понимаешь, что твоя смерть будет очень мучительной и долгой, и только я могу тебе помочь? А ты не хочешь помочь мне! — окровавленный кусочек кожи оторвался и остался в руках Гьизолины. Она поднесла его к лицу Квинлии, — Откуда мне отрезать следующий? Отсюда? — разбойница коснулась соска кончиком кинжала.
— Нет, я согласна — зарыдала Квинлиа — Прошу, не надо больше!
— Вот это — другое дело, — Гьизолина придвинулась к лицу Квинлии снова, взяла её рукой за затылок и придвинула голову вплотную к своему входу — приступай!
Вдова, морщась и преодолевая отвращение, начала лизать языком клитор и половые губы разбойницы. Та отвечала ей тихими стонами и вздохами. Минут пятнадцать под всё усиливающийся аккомпанемент голоса Гьизолины Квинлиа лизала и ласкала разбойницу. Наконец, задышав часто-часто, бандитка прижала голову вдовы к себе и вдруг ахнула и шумно выдохнула. Секунды три она сидела, замерев в такой позе, а затем отпустила голову Квинлии, встала и надела штаны.
— Видишь, как легко с тобой договориться! Ой, сколько крови! Ты развела тут беспорядок! У тебя уже рукав прилип к коже! Надо оторвать. Да не кричи ты так! Сейчас я тебя перевяжу — это всего лишь кожа.
Разбойница умело наложила повязку (Квинлиа смотрела на это с удивлением — остановить кровь без магии?) и вдруг резким движением вскочила на ноги. В дверь вошёл Гхон.
Квинлиа с любопытством и страхом смотрела на огромное чудовища. Она ещё никогда не видела вблизи магических созданий. Максимум — грифонов из грифоньей гвардии, и то с расстояния во много шагов. А тут огромное подобие паука зашло внутрь и стояло от неё на расстоянии вытянутой руки.
Однако, монстра Квинлиа не интересовала совершенно. Он подошёл к лежащей рядом служанке. Та заверещала что-то, но ему были не интересны её мольбы. Несколько щупалец, выскочивших из его тела, обвили связанные ноги и руки. Гьизолина вдруг бросилась распутывать ленту на конечностях служанки. Та попыталась вырваться, но не тут-то было. Монстр был значительно сильнее. Крепко держа её конечности в щупальцах, он прижал женщину к полу, а затем из-под его туловища отделился яйцеклад.
Огромный твёрдый стержень воткнулся во влагалище бедной служанки. Та закричала от боли и беспомощности. Меж тем, по яйцекладу пошли характерные утолщения — чудище откладывало свои яйца в женщину. Служанка, видя входящие в неё новые и новые предметы, пыталась отбиваться, но всё тщетно. Её живот вырос до размеров огромного спелого арбуза, и тогда монстр отпустил её. Женщина попыталась встать, но новая форма тела не давала её подняться. Всё, что она могла — это отползти на спине подальше от монстра. Впрочем, тот уже вышел из комнаты.
Зато в комнату вошли два стражника. Увидев их, Квинлиа попыталась вскочить, хоть и была связанной, и закричала: «Схватите разбойницу!» Однако, стражники проигнорировали бывшую госпожу. С мрачными лицами они подняли служанку под руки и поволокли её, с трудом переставляющую ноги, куда-то на улицу. Квинлиа упала головой на пол и разрыдалась от бессилия. Рядом мягко опустилась разбойница, поставив около ног своё оружие.
— Боюсь, что участь твоей служанки незавидна. Я видела таких в пещере Медвежьей горы. Они лежат на земле, наполненные личинками. Потом личинки выползают, а женщин наполняют новыми. И так — бесконечно. В Хладном утёсе не так много женщин, а вот в окружающих деревнях... Печальна их судьба, если они не смогут приносить пользу иначе. Как мы с Ларой. Или вот твоя дочь — Листейна. Беал заберёт её себе и будет пользовать как хочет. Но, зато, она будет человеком, пусть и рабыней, а не живой сумкой для отродий Паука.
Спальня Беала в Хладном утёсе
Листейна сидела на кровати, обняв руками колени. По приказу Сары она разделась догола, вымылась и сейчас ждала Беала. Отчасти испуг прошёл, однако она не понимала, что ей делать дальше. В конце концов, у Беала был повод мстить, но ведь она не виновата! Она не хотела никому зла, да и не причиняла. Да, она догадывалась, что Беал не вернётся из этой поездки, но как она ему скажет? Мать просто убила бы её! Потом Квинлиа убила отца и мага — этого прекрасного старика, который разучивал с юной Листейной смешные песенки и веселил её разноцветными фейерверками. Девушка два дня боялась выходить из комнаты, ничего не ела и не пила. Но, на третий день мать вспомнила о ней, заставила вымыться, удалить волосы с тела... Зачем это? Ведь, замуж она не собиралась, а магические противоволосные средства стоили недёшево. И тут ещё Беал с этими странными воинами...
Карлик вошёл в комнату усталый. Он прошёл мимо Листейны, даже не заметив её. Скинув одежду, он зашёл в ванную комнату и крикнул оттуда: «Иди сюда!» Девушка испуганно просеменила за ним. Он стоял голый в потоке воды. Вода материализовывалась специальным заклинанием со всех сторон вокруг него и направленными струями массировала его тело. Ограничивающее заклинание не давало воде разбрызгиваться по всей комнате. Карлик, казалось, расслаблялся и радовался возможности принять душ.
— Бери мыло, мочалку и начинай меня мыть! — устало скомандовал ей Беал.
— Беал, я... — девушка осеклась, потому что потоки воды вдруг исчезли, а сводный брат уставился на неё жёстким и пронзающим взглядом. Вдруг что-то обвило её ноги, шею и запястья. Она успела только вскрикнуть, как оказалась на полу, схваченная каким-то странным небольшим монстром. Беал подошёл к ней и наклонился над её лицом.
— Послушай, Листейна, я очень устал. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы дрессировать из тебя достойную рабыню. Я не хочу и не буду тратить время на твоё воспитание. Твою мать я посажу на кол, как изменницу. Твоя старшая сестра будет три года стоять в казарме, привязанная поперёк стола, чтобы каждый солдат мог насладиться её незабываемым внутренним миром. С Глиана я сдеру кожу заживо. У меня нет ни капли жалости к тем, кто убил моего отца и хотел забрать мой замок. И ты тоже среди них — ведь, ты обо всём знала. Я дал тебе шанс, но раз ты его не используешь — я отдам тебя магическим созданиям — как то, что тебя сейчас связывает. Они будут использовать тебя по своему усмотрению, пока ты не сдохнешь лет через тридцать. За это время ты станешь матерью тьме отродий, от одного взгляда на которых у тебя желудок будет наружу выпрыгивать. Мои новые друзья называют это словом «инкубатор». Это твой выбор, как хочешь, — Беал отвернулся и пошёл в душ. Существо поволокло Листейну куда-то наружу.
Листейну охватила паника. Беал был единственным, кого она знала. Воины Беркордов были брошены в тюрьму, Звикерды почему-то перешли на сторону нападавших, что с матерью и слугами — Листейна не знала, но слышала женские крики ужаса и отчаяния то тут, то там, когда Лара вела её в спальню Беала. А Беал, вроде, даже был к ней как-то расположен, но она своим неподчинением разозлила его. Она забилась и закричала в отчаянии: «Беал... Мой господин, прошу, дай мне шанс! Прошу, не надо! Я всё сделаю!»
Уже у самого порога стальная хватка на её конечностях вдруг исчезла. Она быстро отползла от двери и оглянулась. Монстр не думал уходить, он стоял в дверях и ждал. А вот она ждать не стала, а быстро побежала обратно в ванную, схватила мочалку, намылила её и начала торопливо тереть спину карлика.
— Не так быстро. Нежнее, — девушка снизила темп. Она попыталась что-то сказать, но голос Беала оборвал её, — Ты будешь говорить, когда я тебе скажу. Без моего разрешения ты можешь произносить только «Да, мой господин» или что-то вроде этого. Поняла?
— Да, мой господин! — страх Листейны начал постепенно уходить. Она понимала, что лишь от сводного брата сейчас зависит её жизнь, но она видела способ сохранить эту жизнь — полное подчинение Беалу.
По команде Беала она руками смыла с него мыло, стеснительно обходя его стоящий член. Однако, Беал шикнул на неё, и ей пришлось тереть и его. Внизу живота у Листейны разливалось тепло, природу которого она не понимала.
— Иди на кровать и жди меня! — Листейна торопливо проследовала к кровати. Беал забрался на кровать, лёг на спину и положил руки под голову.
— Садись на меня сверху. Да что ты мне на живот садишься? Вводи в себя член!
— Мой господин, я...
Внезапно шуршание сзади заставило девушку обернуться. Монстр сидел в ногах кровати. Ей казалось, что он смотрел на неё, хотя у него и не было глаз. Листейна торопливо взяла член Беала в руку, чуть приподнялась и приставила к входу в своё лоно. Наверное, будет больно, но это лучше, чем прожить всю жизнь, рожая монстров. Листейна зажмурилась и как в омут опустилась на твёрдый стержень карлика.
Беал смотрел, как его сводная сестрица сквозь боль двигается на его члене. Внутри неё было узко и горячо — таких ярких ощущений у него ещё никогда не было. Она с мольбой смотрела на него, по её щекам текли слёзы, а её большие груди колыхались в такт её движениям. Беал не знал, насколько больно ей было, но она старательно двигалась вверх и вниз (дурочка, ведь вперёд-назад куда удобнее!). Впрочем, долго Беал не выдержал. Он схватил руками её бёдра и резко вошёл в неё. Она вскрикнула от боли, а её глаза выпучились от изумления — она впервые почувствовала, как в неё изливается мужское семя. А затем вдруг монстр снова схватил её.
— Мой господин, ты же обещал! — девушка забилась в бессильной истерике на окровавленной простынке.
— Я обещал, что ты не будешь инкубатором, а будешь моей наложницей. И так всё и будет, я не обманул тебя. Просто, нужна ещё одна маленькая процедура, и лучше ты будешь связанной во время неё.
В помещение вбежал ещё один монстр, деловито запрыгнул на кровать. Небольшое, размером с крупного кота, существо имело на спине крупный отросток. Чудище подбежало к женщине, засунуло отросток в неё и пропихнуло в девушку какой-то небольшой предмет. Затем также деловито спрыгнуло с кровати и убежало.
— Не бойся, это контролёр. Он будет жить в тебе и следить, чтобы ты не делала глупостей. А ещё с помощью него ты сможешь получать от меня приказы, видеть моими глазами. Или глазами любого члена Гнезда. Если наш господин того захочет.
— Наш господин? Кто это?
— Ты его ещё увидишь. А пока я расскажу тебе ещё кое-что. Завтра сюда, как ты знаешь, приедет маг из Академии. Новичок, сумасбродный, глупый и истеричный дурак. Но, он нужен нам. Поэтому, тебе придётся его соблазнить. Желательно чтобы он несколько раз в тебя кончил, после чего мы предложим ему сотрудничество взамен на пользование женщинами Гнезда. Вряд ли он откажется.
— Мой господин...
— Да, я твой господин! А ты — моя собственность. И я отдаю приказы, а ты слушаешься. Хочешь увидеть альтернативу? Смотри!
В голове девушки вдруг возникла картина какого-то огромного подземного помещения. Вдоль стенок были полки в три ряда из какого-то странного как будто живого материала. На этих полках в разных причудливых позах шевелились женщины. Они были зафиксированы странной клейкой массой, какими-то щупальцами или просто металлическими кандалами. В их рты также входили уродливые щупальцы, и, судя по глотательным движениям, через эти щупальца женщины питались. У многих были большие животы. Картинка чуть повернулась: из одной женщины вылезали странные создания. Она даже не обращала на них внимание — видно было, что происходит это не впервой. Как только её живот опал, в её влагалище вдвинулось новое щупальце и начало откладывать яйца. Женщина практически не шевелилась. Картинка приблизилась к её глазам — пустой взгляд, полное отсутствие мысли. Казалось, что сознание покинуло несчастную. Она безразлично смотрела куда-то перед собой. Листейна задрожала, лишь на секунду представив себя на месте этой жертвы.
— Простите мой господин. Я подставлю себя любому, кому прикажете. Я всё сделаю. Только, умоляю, оставьте меня с собой!

 Часть 4: Долина шипов
Цитадель Хладного утёса
Гхон стоял у окна башни и осматривал окрестности. Хладный Утёс сдался ему почти без сопротивления и, самое главное, без потерь со стороны его отряда. Более того, его группа увеличилась в несколько раз: солдаты ал Звикердов, вытащенные из тюрьмы воины ал Бертов, томившиеся там же преступники, немногочисленная прислуга замка — все они теперь являются членами Гнезда. К сожалению, запасы контролёров почти исчерпались, осталось лишь несколько штук. Однако, он уже успел наполнить яйцами трёх пожилых служанок. Кроме того, вторая часть его отряда (все женщины, причём уже с месячным сроком) уже спускалась с Мёртвой горы чтобы присоединиться к основной группе. Надо было лишь продержаться каких-то два с небольшим месяца.
Факторов риска было несколько. Ближайший — маг, который должен был явиться сегодня ближе к вечеру. Впрочем, по мнению Листейны (а та пересказывала слова Квинлии), это был достаточно глупый, чванливый и недостаточно хладнокровный человек. А стало быть — его достаточно легко будет подчинить себе, сыграв сначала на его страстях, а потом — на комплексах и страхах. Второй фактор — Глиан, который должен через несколько дней подойти к замку со своим отрядом. Отряд насчитывает около трёхсот воинов, но и у Гхона теперь под рукой гарнизон из ста пятидесяти человек. А оборонять крепкие стены всегда легче, чем штурмовать.
Дальнейшие факторы во многом зависели от устранения ранее перечисленных. Как отнесутся северяне к новому хозяину замка? А император — будет ли он терпеть феодальную междоусобицу на своих северных границах или пошлёт карательную экспедицию? Впрочем, до этого надо было ещё дожить. Пока же Гхон мысленно отдавал приказы по обустройству своей новой крепости.
Сам замок находился в центре широкой долины. Сейчас, в конце зимы, долина была покрыта густым слоем снега. С севера, запада и востока долину окружал горный хребет со множеством острых скалистых пиков (отсюда и пошло название долины — Шипастая или Долина шипов). Среди этих шипов была и Мёртвая гора, приведшая группу Гхона в этот мир. У подножия заснеженных гор раскидывались зловещие чащи Пропащего леса, заходить в который боялись все люди без исключения. Изредка местные крестьяне или императорские егеря ходили в походы туда и если возвращались (а это не было частым явлением), то с большими трофеями: пушнина, найденные вещи предыдущих искателей и даже какие-то старые предметы. Про Пропащий лес ходили страшные сказки, но никто не мог сказать, какая часть из них не была враньём. Одно было несомненно: даже летом, когда в долине мужчины работали в поле в одних штанах, а ездовые быки стремились залезть в воду, в Пропащем лесу лежал снег.
По самой кромке Пропащего леса шла широкая дорога — Императорский тракт. Она доходила до живописного холма у самого западного хребта, а дальше разделялась. Основной тракт выходил из леса и стремился на юг, а небольшая тропинка серпантином поднималась до одного из двух перевалов, служивших входами в долину. Это был Летний перевал. Как и ведущая к нему дорога, этот перевал был доступен для путников лишь летом. Осенью и весной там дули безумные ветра, а зимой перевал и стоящую на нём крепостицу заваливало огромным слоем снега. Крепость Летняя функционировала, впрочем, круглый год. Однако, большую часть года она была в полной изоляции от окружающего мира. Добраться до неё из долины было можно только летом. Снаружи же дорога к крепости была ещё более узкой, извилистой и труднопроходимой. Причём, наблюдатели с крепости просматривали её практически всю. Такая позиция делала осаду этой крепости делом совершенно бессмысленным, и с этой стороны в долину никогда не было никакого нашествия.
Второй перевал, который называли Засовом, служил настоящим ключом к долине. Широкий и просторный тракт шёл от развилки на холме к этому перевалу и уходил от него в западные земли. Вдоль этого работавшего круглый год тракта стояли трактиры и постоялые дворы, к этому тракту ластились деревеньки, а венчала его на самом перевале мощная крепость — Ледяной засов. Её мощные стены выдержали не одну осаду, но не выдержали предательства.
Сорок лет назад гарнизон северных армий из полутысячи человек три года держал оборону против более чем десятитысячной армии южных и срединных королевств. Перейти через горы враги не могли — грифонья гвардия была слишком немногочисленна для подобного десанта, да и маги северян не спали. А сломать заговорённые стены южане тоже оказались неспособны. И лишь предательство ал Звикердов, открывших ночью ворота врагу, стало причиной падения Засова. В безумной резне погиб почти весь гарнизон, в основном воины ал Бертов. Засов, как и правление Севером, Император отдал ал Звикердам, старшего ал Берта повесили на воротах Хладного утёса, его сына Беркорда вынудили жениться на южанке, а и без того небогатую долину разграбили и сожгли. Через год в долине было очень много детей с чёрными кудрявыми волосами и слегка раскосыми глазами — они напоминали ал Бертам, да и всему Северу, что каким бы ты ни был сильным — сто шакалов всё равно завалят одного медведя. Особенно, если медведь доверился одному из шакалов.
Южный край долины был на много взглядов вдаль покрыт густым лесом и дремучими непроходимыми болотами. Многие люди пытались уходить туда, скрываясь от врагов, гнёта или просто ради поиска приключений. Не вернулся ни один. Люди боялись болот, они старались держаться от них подальше. Так и прозвали их — Невозвратная топь.
С наблюдательной башни замка были видны несколько десятков деревенек, разбросанных по долине, небольшой городок на распутье, от которого уходил серпантин к Летней крепости, кузница недалеко от Невозвратной топи, какой-то высеченный в скалах у западного хребта монастырь или святилище. А ещё примерно в полудне пути от Замка была видна группа из запряжённой двумя быками кареты и двух едущих рядом всадников. Похоже, это и был тот самый маг. Группа Гхона начала подготовку ко встрече, а заодно и к обороне.
Не по-зимнему яркое солнце уже практически село, когда на мост въехала упряжка в сопровождении двух всадников. Ворота открылись, и упряжка вкатилась внутрь крепости. Всадники в цветах ал Звикердов спрыгнули с лошадей. К ним вышла Мари и пригласила внутрь. С удивлением увидев новую служанку, солдаты проводили взглядом её попу в обтягивающем платье, многозначительно переглянулись и пошли следом. Это были двое мужчин в возрасте около сорока лет, уже изрядно уставшие от своей службы, но всё же несшие её как тяжёлое, но обязательно бремя. Они пользовались любым способом отдохнуть от надоевших караулов и досмотров. Одним из таких способов была эта поездка для сопровождения нового мага в Хладный утёс.
Маг был чванливым хвастуном, кроме того солдаты считали половину его рассказов выдумкой, но он был магом, и спорить с ним — было делом опасным. Поэтому мужчины всю дорогу старались лишний раз не привлекать его внимания. Сейчас, когда этот выскочка доехал до конца своего пути, они воспользовались первой же возможностью избавиться от его общества. Особенно им было приятно сменить его на куда более приятное общество улыбчивой блондинки, которая сначала поманила их покачивающейся задницей за собой, а затем, усадив за стол — потчевала всякой снедью и постоянно подливала пиво.
Её упругая грудь была всё ближе и ближе, её волосы и плечи так соблазнительно пахли, а на шлепок пониже спины она отреагировала не пощёчиной, как любая порядочная женщина, а игривым хихиканьем. В конце концов, один из них, полноватый лысый мужчина не выдержал и рывком усадил её к себе на колени. Она притворно взвизгнула и, даже не пытаясь слезть, начала выговаривать ему, что ведёт он себя крайне невоспитанно. Правильно истолковав сигнал, мужчина обнял её за талию и поцеловал в губы.
Каково же было его удивление, когда девушка не только ответила на поцелуй, но ещё и юрким и неуловимым движением залезла ему в штаны и схватила за член. Детородный орган мгновенно напрягся, а девушка вдруг села на мужчину верхом, целуя его, обнимая одной рукой за шею и лаская другой. Если бы он мог обернуться, он бы увидел, как его напарник ткнулся носом в стол и пустил слюни — в еду было подмешано сильное снотворное. Но, всё, о чём он сейчас мог думать — это её язык у него во рту и её рука, надрачивающая его член. А нет, уже не рука — Мари приподнялась и впустила его в себя. Не прерывая поцелуя, блондинка двигалась на его бёдрах взад и вперёд, сжимая мышцами влагалища его твёрдый жезл. Она тихо постанывала, гладила его по голове и плечам — сознание охранника растаяло в вожделении.
Когда он, не слишком долго продержавшись, разрядился в её лоно, она оторвалась, наконец, от его губ и взглянула ему в глаза и вдруг воткнула ему в шею какую-то иглу. Последнее, что он почувствовал перед тем как вырубиться — пробиравшегося в него через член паразита. Второму стражнику подсадили паразита даже не приводя его в сознание. Дальше всё было обычно — получасовые попытки сопротивления и, наконец, принятие нового хозяина. Ещё два солдата ал Звикердов стали членами Гнезда.
Тронный зал Хладного утёса
— Господин маг, Вы, надо полагать устали с дороги! Не хотите ли поужинать с нами? эротические рассказы А потом Листейна проводит Вас в Ваши покои, — карлик был чертовски обходителен, располагал к себе безо всяких усилий. Дисари ат Кордьяк был и без того чересчур падок на комплименты и лесть, а тут ещё и в таком количестве. Да к тому же приёмная сестра хозяина замка, Листейна, постоянно улыбалась ему, скромно прятала глаза от его прямых строгих взглядов и так мило краснела, когда спрятаться не удалось. Она всё время смотрела на него, и Дисари видел в её глазах какой-то странный огонь.
Именно так, наверное, выглядела женская влюблённость, которой маг, заточённый в стенах Академии сорок лет, не видел ни разу в жизни. А ему так хотелось когда-то быть любимцем девушек... Но, отец, торговец без роду и племени, сбагрил младшего сына-недотёпу в маги. Теперь для него любые нерабочие сношения с женщиной под запретом, а ведь он здоров как гвардейский бык! Да ещё и эта влюбившаяся в него с первого взгляда северянка...
— Господин Беал, я с радостью приму Ваше предложение, если госпожа Листейна разделит с нами ужин. Её красота будет усладой для моих глаз, ведь я так долго не видел столь прекрасных женщин. Вы и сами знаете, каково это — жить в Академии.
— Да, господин Дисари. Хоть, я так и не смог достичь высокого, подобного Вашему, положения, но внутренние порядки Академии изучил неплохо. И если бы не подлый бунт моей мачехи — наверное, у меня был бы шанс хоть немного уподобиться Вашему таланту.
— Да, господин Беал, учёба давалась мне нелегко, но я в ней, надо сказать преуспел. Я, конечно, хотел быть боевым магом, но Совет решил определить меня в маги сельскохозяйственные. Возможно перепутали экзамены... Но, разве ж это докажешь? Возможно, с Вашей помощью я смогу доказать обратное. А до тех пор — вполне смогу поработать над продовольственной независимостью Вашего замка. Ведь сейчас у Вас нет возможности выращивать собственные зерновые, верно? Впрочем, что вообще дельного можно выращивать на Севере?
— Без Вас, господин Дисари, мы точно не справимся. Ваше высочайшее искусство — наш единственный шанс на спасение от голода и смерти! И если мы ещё сможем отбиться от других армий Севера в бою какое-то время, то без хлеба и овощей мы не протянем и года. Лишь на Ваш гений магии можем положиться мы в это суровое время.
— О, господин Беал, я так рад буду помочь Вам! Но, сначала, Вы же понимаете — формальность, мне надо провести расследование смерти мага Гильдии. Знаете, ходят слухи... Кхе-кхе-кхе...
Дисари поперхнулся и бурно закашлялся. Виной тому была нежная женская ножка, которая под столом лёгким движением скользнула по его колену, бедру и слегка пощекотала пах. Громко кашляя, он посмотрел на Листейну. Девушка вспыхнула маком, бросила на него игривый взгляд и лукаво улыбаясь лишь уголками губ, уткнулась в свою тарелку. Беал же участливо подскочил к магу: «Господин Дисари, всё хорошо? Что вы стоите, остолопы! Принесите воды лучшему магу Хладного утёса!»
Новоявленный маг крепости изредка бросая взгляды на Листейну, продолжил свой рассказ. Беал рассказал всё почти как было, лишь чуть-чуть подменив факты. Квинлиа убила мага из низменных луков, хладнокровно зарезала старшего ал Берта и хотела было расправиться с Беалом — да не вышло. Отряд наёмников, верный лишь самому Беалу, успешно отбил атаку разбойников после чего взял сам замок. Да, Квинлиа сейчас в темнице, и с ней можно поговорить, но не прямо сейчас. Дело в том, что Хладный утёс сейчас усиленно готовится к обороне от приближающегося отряда ал Звикердов, и помощь боевого мага отнюдь не помешает. А потом — Беал с удовольствием предоставит Дисари все сведения о происшедшем преступлении.
Дисари, уставший с дороги, разморенный сытным ужином, сбитый с толку флиртом Листейны и слегка распалённый подсыпанным в еду афродизаком — он уже не хотел никаких расследований, вообще никаких усилий. Когда Листейна предложила магу проводить его в покои — Дисари не раздумывая согласился. Они поднялись по лестнице, причём, Листейна шла впереди, покачивая бёдрами перед его глазами. Перед самым входом в его покои, девушка отбросила набок волосы движением головы, обнажая открытую спину и точёную шею.
— Господин маг, позвольте я покажу Вам Ваши вещи! — девушка отперла дверь, отдала ключ мужчине (не забыв при этом слегка погладить его ладонь кончиками пальцев) и вошла внутрь, — Итак, сюда мы сложили Вашу одежду, здесь — Вы можете принять душ, а это Ваша кровать. Как видите, она достаточно просторна, мы здесь даже вдвоём легко уместимся. Несмотря на окружающий замок холод, в комнатах, как Вы видите, достаточно тепло. Плюс — тёплые перины и одеяла. Мне не бывает холодно, хотя я сплю без одежды, — Листейна изящно повернулась к нему, давая волю фантазии мага.
Впрочем, Дисари и так уже только что слюной не исходил, изучая все изгибы её тела. Она что-то говорила ему, но всё что осталось в его памяти — это слова «кровать», «вдвоём» и «без одежды». Листейна вдруг подошла к нему совсем близко и низким бархатным голосом промурлыкала: «Мой брат просил меня обходиться с Вами так, как Вам положено по сану. А Вы, как один из лучших выпускников Академии, как талантливый, если не сказать гениальный маг — достойны самого изысканного обхождения. Позвольте, я лично смою с Вас грязь и пыль после долгого похода?»
Наверное, Дисари стоило бы отказаться, но он так устал... Да и потом, что такого запретного в том, что кто-то поможет ему вымыться? В конце концов, моют же служанки престарелых магов в Академии? Причём, далеко не всегда немощных — иногда это дань уважения. А он, бесспорно талантливый, возможно — самый талантливый выпускник Академии, достоин этого уважения. А уж чего-то срамного он точно не допустит!
Дисари разделся донага и шагнул в душевую. Магический запор открылся, и тёплая вода хлынула сверху на его голову и плечи. Сзади донёсся сладкий запах мёда и молока. Мочалка с каплями шампуня в нежных руках Листейны побежала по его плечам, шее, спине. Причитая о том, какие у него широкие плечи, крепкая грудь и надёжная спина, девушка опускала руки всё ниже. Вот, они прошлись по его рёбрам, протёрли живот, пробежались по бёдрам. И вдруг Листейна случайно выронила мочалку и в попытках её поймать случайно схватила его за вставший уже член.
Дисари слегка охнул, а Листейна мурлыкнула: «Да и ладно, я и без мочалки Вас вымою, господин маг!» Её рука задвигалась вверх-вниз по его члену, а другая растирала пахнущее мыло по спине, бёдрам, ягодицам и вдруг — по мошонке, по яйцам. Горячий вечер, усталость, долгий поход и резкое изменение событийной линии вдруг накатили на Дисари. Он не выдержал и нескольких секунд и разрядился прямо на стену перед собой.
— Ой, кажется мы испачкали стену! Не волнуйтесь, господин маг, я всё уберу. Но, сначала я уберу грязь с Вас. Я должна быть наказана за свою нерасторопность — я вылижу её своим ртом.
Не дожидаясь разрешения мага, Листейна обняла головку его члена своими губами и начала слизывать остатки спермы, нежно водя языком по чувствительной коже. Находясь где-то между экстазом и возбуждением, маг мог только громко стонать, облокотясь на стену. Наконец, Листейна отпустила его и шепнула: «Мой маг, я сейчас приберусь здесь и сделаю Вам расслабляющий массаж на ночь! Идите в постель!»
Дисари, и так уже без сил, поплёлся в кровать. Листейна не заставила его долго ждать. Она пришла к нему, абсолютно голая, с распущенными каштановыми волосами до пояса. Её покатые широкие бёдра и большая упругая грудь заставили его член снова подняться. В этот раз она практически не маскировалась. Он не успел и слова сказать, как её губы вдруг снова очутились на головке его члена. Тепло и лёгкие прикосновения язычка к нежной плоти вновь отправили его в страну грёз. Он лишь закрыл глаза и протяжно стонал от наслаждения.
Открыл глаза он тогда, когда ощущения вдруг прекратились. Девушка села на него сверху, упёрлась руками ему в грудь, взяла член в руку, что-то там поправила и вдруг вдвинула его естество в себя. Дисари вытаращил глаза. Все прекрасно знали, что магам под страхом смерти запрещено иметь сношения с женщинами. Да и для неё внебрачный секс означал фактически заточение. Однако, сейчас Листейна ал Берт мягкими и упругими движениями насаживалась на его член, томно постанывая.
— Я люблю Вас, мой маг! Я влюбилась в Вас, как только увидела Ваш силуэт на горизонте! Я хочу Вас даже если это будет последнее соитие в моей жизни! Я хочу только этого с тех пор, как Вы вошли в нашу крепость! — простонав это, Листейна вдруг выгнулась дугой и громко вскрикнула, пытаясь зажать себе рот. От этого крика Дисари и сам не выдержал и разрядился в неё.
За ночь Листейна ещё несколько раз распаляла мага, принимая его в себя. После третьего раза он уже отбросил все сомнения и просто плыл по течению. Проснулся он уже ближе к полудню и обнаружил в комнате двух человек. Первым, а точнее первой, была Листейна, спящая у него на груди. Вторым был Беал, который стоял около двери и смотрел на сладкую парочку. Вот тут к Дисари и вернулись все те опасения, о которых он так бездумно забыл вчера.
— Господин Беал, это не то, о чём Вы подумали, я...
— Господин Дисари, мы не дети. Это именно то, о чём мы оба с Вами думаем. Однако, знаете, Листейна пошла в мать, да, девочка? — Листейна как раз проснулась и вскочила, закрывая наготу одеялом, — Она готова лечь под любого, кто ей по нраву. Я уже устал за ней бегать, и, видимо, мне придётся держать её теперь подле себя. Что же касается Вашей милой с ней интрижки — давайте забудем об этом. Вы же не будете сами рассказывать о ней Академии? Я — тоже. Листейна — тем более, верно, алзвикердская шлюшка? И, знаете, я бы ещё попросил Вас не рассказывать в Академии о некоторых других вещах, которые Вы здесь увидите. Так нам обоим будет комфортно.
— Вы... Вы специально подложили под меня Вашу сводную сестру, чтобы шантажировать меня? — удивительная догадка ударила в мозг Дисари.
— Что Вы, господин маг! Как можно говорить о шантаже! Я лишь подстраховался на тот случай, если Вам вдруг захочется встать, например, на сторону ал Звикердов в нашей маленькой семейной дрязге. Поверьте, Вам ничего не угрожает. Более того, с сегодняшнего дня в Ваше полное распоряжение я предоставлю другую женщину. Она будет обстирывать Вас, убираться в Вашей комнате, помогать Вам с едой. А также Вы можете пользоваться её телом по своему усмотрению — лишь не причиняйте ей вреда, который не сможете исправить. Всё-таки, она хоть и рабыня, но — живой человек. Кьйорне, зайди, покажись господину магу.
В помещение вошла Кьйорне — единственная из женщин с Мёртвой горы, которая не была оплодотворена Гхоном. Сейчас она была одета в лёгкое платье с огромным вырезом, чулки, мягкие туфли. Подойдя, она поклонилась магу, открывая своё глубокое декольте его нескромным взорам и мурлыкнула: «Для меня будет честью служить Вам, мой господин».
— Но, простите меня, господин маг, я должен идти, — продолжил карлик, — Замок нужно подготовить к обороне, через два дня здесь будет мой сводный братец-мятежник, и я хочу дать ему урок повиновения. Вам, я боюсь, тоже придётся участвовать в бою, поэтому вечером я жду Вас на барбакане Цитадели, чтобы обсудить план действий. А пока — насладитесь обществом Кьйорне. Она хоть и не благородная, но поверьте, её рот просто изумителен. А ещё очень рекомендую нанести ей визит с заднего хода — это непередаваемые ощущения. Позвольте откланяться. Листейна, за мной!
Беал вышел за дверь, оставив Дисари наедине с его новой служанкой. Кьйорне скромно взглянула на него, потупила взор и вдруг неуловимым движением руки расстегнула платье. Ткань упала на пол, обнажив прекрасное крепкое тело, полностью открытое его взгляду.
— Я вся Ваша, мой маг. Сотворите со мной Ваше волшебство!
Цитадель Хладного утёса
Снежинки промозглой пурги, казалось, пронзали насквозь стоявших у бойницы Цитадели Беала, Дисари и Роберта. После происшествия с Листейной Дисари был подавлен и несколько обескуражен. Конечно, Кьйорне на какое-то время заставила его забыть обо всём, в том числе и о совершённом им преступлении. Но, сейчас магу было сложно сосредоточиться на обсуждении предстоящего боя, так как в голову лезли большие груди северянки, покатые бёдра Листейны и куча других, ещё не реализованных фантазий, которые ранее отвергались им, а теперь вдруг нахлынули все и сразу. Беал, как будто догадавшись о причинах рассеянности мага, окликнул его. Да, надо было возвращаться в реальность.
— В мире, откуда пришли мои новые друзья, принято планировать сражение. У Роберта есть идеи, но нам необходима и Ваша помощь, мой дорогой хранитель Хладного утёса. Кому как не Вам придётся отбиваться здесь вместе с нами?
— Планировать?
— Да, мой друг. Вот, смотрите, это схема боя.
— Схема? Это же ересь! Вы показываете мне, магу Гильдии, ересь! Я должен... — маг осёкся, увидев насмешку в глазах карлика. Да, должен, но что он теперь сделает? Сообщит о ереси в Гильдию? А заодно — о двух оприходованных им девицах? Карлика казнят, шлюх — посадят в тюрьму, а он, Дисари, будет гореть три-четыре дня на костре, пока не задохнётся от запаха собственной палёной кожи — маги знают толк в мучениях. Стоит ли овчинка выделки?
— Ну вот, мой дорогой Дисари, сейчас, когда Вы снова оценили Ваше реальное положение — давайте вернёмся к планированию боя. Итак, Вы будете находиться вот здесь, — карлик указал на комнату, окно которой выходило на двор, — Рядом с Вами будет Кьйорне — на тот случай, если Вам понадобится медицинская помощь. Ваша задача — как можно дольше держать щит над замком.
— Но, господин ал Берт, я не боевой маг. Я продержусь лишь несколько ударов! Знаете ли Вы, какие силы будут у Вашего брата?
— Да. У него три мага-кинетика. Все наёмники, не из Гильдии. Мы возьмём их на себя, но несколько ударов они скорее всего успеют нанести. Целиться будут в ворота, как в самое слабое звено. Потом пойдёт бычья кавалерия, а за ней — пехота. Это обычная тактика, а мой братец настолько уверен в собственном превосходстве, что не подумает о чём-то ином. Ваша задача — выдержать все удары по воротам или как можно больше — измотать магов противника.
Обсуждение плана заняло ещё какое-то время. Ночь прошла в ожиданиях и приготовлениях. Бойцы ал Бертов суетились, располагая перед воротами со внутренней стороны крепости какие-то огромные шипы. На барбакане прямо напротив ворот расположилось двое мужчин с какой-то длинной трубой на трёхногой подставке. Она была выставлена в бойницу, которая выходила прямо на ворота. Кажется, пробой ворот вполне входил в планы Беала, что было очень странно, т. к. стандартная тактика подразумевала удержание целостности стен любой ценой. Наконец, настал долгожданный час.
Крепость Хладный утёс
— Беал, демонское отродье! Как ты посмел, грязная скотина, занять мой замок? Что с моей матерью и Листейной? Немедленно открой ворота, и тогда ты умрёшь быстро! — Глиан ал Берт сидел на спине величественного и огромного чудовища, один вид которого внушал ужас не видевшим его ни разу пришельцам. Голова орла огромных размеров, туловище и лапы хищной кошки, крылья — классическое описание грифона из древних мифов. Только, сейчас это было реальностью — зверь размером с небольшой грузовик присел перед крепостью, позволяя своему наезднику кричать.
— Мой дорогой братец, ты забыл о приличиях! Разве ты не должен опуститься на колено, когда приветствуешь своего повелителя? Я даю тебе ещё один шанс — спустись со своего грифона и присягни мне на верность, как это сделала твоя сестра Листейна.
— Она всегда испытывала к тебе что-то большее чем брезгливость! Как ты убедил эту мышь присягнуть тебе? Пообещал удачное замужество? Кому она будет нужна после того как я возьму этот замок и выставлю твою голову на пике? Ты умрёшь жестокой смертью! Вперёд, мои воины!
Вся тактика Глиана была видна невооружённым глазом. Три мага, даже не пытаясь скрываться, стояли в километре от стен. Рядом с ними стоял отряд бычьей кавалерии в три десятка воинов, а чуть поодаль — отряд пехоты из двухсот человек. Гхон ожидал трёхсот, а оказалось — нет и двухсот пятидесяти. Так даже проще.
Огромные камни, вывернутые из-под земли, ударили в ворота, отозвавшись по округе глухим тяжёлым ударом. Однако, ворота выдержали — Дисари отчаянно сопротивлялся. Маги снова ударили — и снова выдержали. Гхон напрягся. Дисари был весь в поту, он отчаянно сочетал заклинания, пытаясь залатать пробоины в магическом щите. Но, огромные валуны били и били в ворота, забирая как крепость стены, так и силы мага. Наконец один из валунов ударил в ворота с такой силой, что толстое бревно надломилось. Это означало, что щит больше не может держаться. Дисари, отлично понимая, что будет с ним после захвата замка Глианом, из последних сил предпринял отчаянную попытку соткать щит. Огромный валун врезался в ворота, но не снёс их, а лишь ещё чуть-чуть надломил. Глаза мага закатились, и он хлопнулся на пол. Магического щита над замком больше не было.
Беал, видя глазами Кьйорне падения мага, тихо произнёс: «Мой господин, другого шанса не будет». Он был прав. Кьйорне подскочила к бессознательному магу, перевернула его на живот и разрезала одеяние. Контролёр из её рукава скользнул на голую спину мужчины и впился в позвоночник. Теперь маг не очнётся раньше чем через неделю, а когда очнётся — будет уже поздно. Последняя порода контролёров больше не требует месяца неподвижности. Жертва может двигаться, ходить, говорить — не может лишь причинять ей вред. А в это время контролёр подчиняет себе жертву. Такая судьба ждала и Дисари.
Меж тем, тяжёлые валуны наконец пробили ворота, и с радостными криками бычья кавалерия, а за ней и пехота, рванулись вперёд. Маги расслабленно расселись на поляне, прямо где стояли — их работа была закончена. Глиан поднял грифона в воздух. Никто не видел, как по обратной стороне стены по тросам слезла небольшая группа людей, человек десять.
Узкий мост Хладного утёса не позволял поместиться более чем двум быкам в ширину. Поэтому кавалеристы вынуждены были перестроиться в колонну по два и таким строем ворваться на полотно моста. Эд привычным движением навёл крупнокалиберный пулемёт на цель и нажал на спуск. Цепочка сложенных вперемешку бронебойно-зажигательных и трассирующих пуль врезалась в грудь переднему быку и... отскочила в сторону с искрами. Эд вытаращил глаза (впрочем, не отпуская спуска). Этот пулемёт пробивал БТР и даже танки времён Второй мировой — а тут какой-то рыцарь оказался для него практически неуязвим! Град пуль лишь замедлил быка, оставил вмятины на бычьем доспехе, но никак не поразил его. Свирепая скотина продолжала движение к воротам.
Однако, прямо за воротами быков ждал сюрприз. На полной скорости они влетели в замаскированную яму, посреди которой был вращающийся жёрнов с воткнутыми в него пиками. Повернув жернов своими телами, быки напоролись незащищёнными животами на шипы, взвыли, сбрасывая седоков, однако, соскочить уже не могли — зазубрины шипов держали их крепко. Началась сутолока. Задние кавалеристы вынуждены были остановиться, натолкнулись на передних. Сброшенные седоки попытались встать и в этот момент на них ринулись воины ал Бертов. Началась яростная сеча. И в этот момент на стенах поднялись люди с неизвестным в этом мире оружием. Из двух труб в их руках протянулись две дымные струи, и на месте двух последних быков расцвели огненные взрывы.
В отличие от пуль, кумулятивные струи гранат броню быков пробили, размазав животных по мосту. Один всадник упал в ров, а другой — с переломанной ногой оказался на мосту. Осознав, что кавалерия заперта на мосту, Глиан принял единственное, как ему казалось, верное решение — рванулся на грифоне вниз, на площадь. Огромное животное разметало два десятка стражников, пытаясь открыть дорогу внутрь кавалеристам. Глиан с диким рёвом поднял вверх огромную пику, целясь в пулемётный расчёт, но вдруг что-то мелкое влетело аккурат в небольшую открывшуюся на мгновение щель между его шлемом и воротником панциря. Схватившись за шею, грифоний наездник вывалился из седла и рухнул на поле боя. Гхон удовлетворённо хмыкнул — Лара оттянула назад затвор снайперской винтовки, освобождая горячую гильзу из плена. Оставшийся без всадника грифон попытался взлететь, но несколько очередей перебили ему крылья, и сейчас огромное животное ощерившись билось в углу крепости, не подпуская никого, но и не имея возможности причинить вред.
Тем временем, отряд пехоты, прикрываясь башенными щитами, уже подходил на помощь застрявшим на мосту рыцарям. Тем снова пришлось испытать на себе два гранатомётных выстрела, и они уже, спешившись, обложились щитами и закрылись быками. Теперь они могли продержаться достаточно долго, по крайней мере, им так казалось. Пехотинцы уже вступили на мост, когда с одной из башен ударил второй пулемёт. Двое щитников упали, не ожидая атаки с фланга, но остальные перестроились, выстроились черепахой и двинулись вперёд. С барбакана крепости по ним открыли огонь из более мелких калибров, а также — луков, но всё это было напрасно: щиты выдерживали и не такие удары.
Это понимали и в крепости. Гранатомётчики перенесли огонь на пехоту, пытаясь не дать ей прорваться к всадникам. Однако, граната пробивала щит, но не убивала закованного в доспехи солдата, максимум оглушая его. Пехота медленно, переступая через упавших раненных и контуженных продвигалась по мосту.
Наконец, несмотря на все обстрелы и противодействие, потеряв два десятка человек, пехота достигла цели. Оставшиеся в живых два десятка всадников начали перебираться под защиту башенных щитов. Сотня пехотинцев стояла на мосту, а ещё сотня — прикрывала щитами ту сторону рва. Внезапно с тыла раздались вопли, грохот, выстрелы.
Небольшая группа защитников, спустившись со стены, зашла в тыл войскам Глиана. Сначала они внезапным броском вырубили ничего не подозревавших магов (двух мужчин и одну женщину), а затем, рассыпавшись цепью, ударили по осаждающей пехоте. С тылу те не были защищены ничем — даже доспехи были слабее на спине. Группа вылазки, напротив, была вооружена до зубов: два ранцевых огнемёта, четыре многозарядных гранатомёта и подствольники на каждом автомате, три ручных и один универсальный пулемёты. Столь мощный удар «карманной артиллерии» опрокинул в ров всех стоящих вдоль него пехотинцев, а огненные струи прошли прямо насквозь стоящих на мосту пехотинцев и рыцарей. В этот же момент проснулись оба тяжёлых пулемёта в крепости и все защитники. Мост превратился в ад, но вырваться из ада было невозможно — со стороны крепости он был завален телами быков и пиками защитников, а с обратной стороны — закрыт огненными струями. Кроме того, неизвестная нападавшим магия била точно в щели доспехов, в глазницы шлемов, в незащищённые участки тела.
Кого-то насмерть, кого-то ранило, кто-то сгорел. Ни один ал Звикерд не ушёл с моста. Всё закончилось к вечеру, когда раненных отделили от убитых и отнесли в тюрьму крепости чтобы оказать им помощь. Тем вечером в списке кандидатов в армию Гхона добавилось ещё пятьдесят человек. К сожалению, Глиана среди них не было. Под отчаянный вой Квинлии, тело её сына и надежды ал Звикердов упало в яму вместе с телами других доблестных рыцарей и простых воинов её рода. Беал торжествовал победу.
Площадь перед цитаделью Хладного утёса
Огромный зверь был неспособен улететь из-за перебитых крыльев, а стены не давали ему убежать. Лара стояла за спиной окружавших его стражников и держала на прицеле его огромную птичью голову с загнутым клювом. Убивать зверя было жалко, но он уже успел набедокурить, сметя своими огромными лапами троих приблизившихся копейщиков. Вдруг зверь метнулся куда-то в бок и тут же вернулся на место. В его когтях билась одна из служанок замка — полноватая женщина лет тридцати, которая случайно высунулась из двери на площади, думая что бой закончился. Огромные когти монстра держали её бережно, не причиняя вреда, но крепко. Женщина забилась меж двух сжавших её плечи лап, закричала, но никто не дёрнулся. Казалось, что монстр не собирается причинять ей вреда. Взял в заложники? Неужто, он что-то понимает?
Лара опустила винтовку и внимательно пригляделась. Грифон передними лапами прижал плечи женщины к земле, а одной из задних схватил её за бедро и толкнул, вынуждая подогнуть ногу под живот. Двумя движениями страшного клюва чудовище разорвало одежду на спине служанки, умудрившись не оставить даже синяка. Женщина билась, кричала, звала на помощь, но вступить в схватку с чудовищем никто не решался.
Грифон суетился где-то там, на уровне её бёдер, и вдруг её глаза вытаращились, и она дико завизжала: «Помогите, он меня насилует!» И действительно, грифон быстро и интенсивно задвигался, от чего женщина заорала во всю мощь своих лёгких. Её пальцы вцепились в землю, глаза вылезли из орбит. Несчастная пыталась вырваться, но силы были явно неравны — её прижатые к земле плечи даже не могли пошевелиться. Продолжалось это, впрочем, недолго — через десять-пятнадцать секунд чудовище дёрнулось и замерло. Женщина с визга перешла на подвывания, а затем на всхлипы. Она вскрикнула ещё раз, когда грифон подал свой таз назад, выйдя из неё, а затем упала на землю.
Чудовище как ни в чём не бывало отошло к стене и улеглось спать, как будто не было только что отчаянной битвы, перебитых крыльев и яростного изнасилования. Женщина попыталась встать и рухнула на колени. По её ногам текла кровь. Она жалобно посмотрела на Лару. Стражники подбежали к несчастной, уложили на поднесённые носилки и унесли в цитадель — Гхону эта ситуация показалась крайне интересной для исследования. Грифон же так и не проснулся, пока его связывали цепями и оттаскивали на задний двор крепости. Проснулся он лишь глубокой ночью, но агрессии больше не проявлял. Наоборот, с удовольствием поел принесённое ему мясо и даже что-то пробурчал на своём, грифоньем.
Беал чувствовал, что у него в руках важное открытие. Гхон же видел возможности. Это чудовище однозначно должно было принести пользу Гнезду. Тем временем в безоблачном небе над Долиной шипов занимался кроваво-багряный рассвет.

 Часть 5: Красавицы и чудовища
Двор Хладного утёса
— Мы не знаем наверняка, насколько они разумны. У них точно есть некий свой членораздельный язык, очень простой. Некоторые из них могут делать своими лапами какие-то простые орудия или пользоваться тем, что им дают. Однако, они точно отстают от людей в своём развитии очень и очень сильно.
— А откуда они взялись? Их ведь очень мало!
— Все грифоны в Империи появляются из королевства Гиокар. Это далеко на юге. Само по себе оно очень маленькое, занимает небольшую территорию, вокруг группы оазисов в огромной пустыне. Эта пустыня сама по себе является практически непреодолимым препятствием на пути к Гиокару. Как появляются грифоны — никто не знает. Гиокарцы сами появились на границе пустыни и предложили торговать: они нам грифонов, а мы им — женщин, оружие, заклинания. Их магическая школа была практически не развита, мы им сильно помогли.
— А почему не смогли покорить?
— В первой же битве они выставили против Имперской армиии триста грифоньих всадников. Пятидесятитысячное войско с пятью магами было разбросано по пустыне за полдня. Они потеряли трёх грифонов. С тех пор мы с ними только торгуем.
— А почему они не завоевали остальные земли? Насколько я знаю, во всей Империи сейчас не наберётся и сотни грифонов.
— Видимо, им это не надо. Им и в пустыне хорошо, у них есть всё, чего может пожелать человек.
Беал и Дисари стояли на балконе Хладного утёса и наблюдали за огромным зверем внизу. Размером не меньше убитого в первый день пещерного медведя, грифон был тем не менее спокоен и даже не собирался улетать, хотя его крылья уже практически зажили. Хотя, к земле его приковывала огромная тяжёлая цепь — уверенности в достаточной её крепости не было ни у кого. А зверь даже не собирался с ней прощаться. Казалось, что ему и так достаточно комфортно. Он даже был несколько удивлён.
— Странно... Такой свирепый зверь — и он даже не собирается бежать. Почему?
— Не знаю, лорд Беал... Может быть, потому что его здесь не бьют? В войсках их бьют много и постоянно, а тут только кормят...
— Наверное, пора начать наш эксперимент, да, лорд Дисари?
Дверь в замке открылась, и внутрь двора вошла Лара. Она была абсолютно обнажена и осторожно двигалась к грифону. Заметив движение в углу, тот подскочил, напрягся и уставился на женщину. Оценив угрозу (а точнее, отсутствие таковой по его мнению), зверь огляделся по сторонам. На стенах никого не было, никто не мог на него напасть. Он рванулся к обнажённой женщине, но встал колом в паре метров от неё. Цепь вполне позволяла двигаться дальше — его остановило удивление.
Обычно люди при его приближении вели себя по-другому. Ещё те, которые были в железной коже — иногда пытались сопротивляться, а мягкие, особенно женщины, бежали. Он хватал женщин, срывал с них верхнюю кожу и осеменял их — как ту, в сражении. Дома ему часто кидали таких женщин. Иногда они даже оставались живы, но чаще — умирали от боли и травм. Впрочем, его-то это мало интересовало. Он точно знал — когда на нём нет всадника, то женщины — его законная добыча.
Эта же белоголовая даже не шевельнулась. Она как будто его не боялась. Когда он замер перед ней, не зная, что делать, она не только не сбежала, но даже подошла к нему вплотную и коснулась его лапы. Он отдёрнул лапу и сам удивился своей реакции. Да он может перебить её напополам одним ударом — чего он боится? Впрочем, она не давала ему думать. Её рука вдруг легла на его член.
Грифон вздрогнул и шумно фыркнул. Но, она вдруг нежно улыбнулась ему (улыбнулась?! Ему?!) и промурчала «Тихо, дурачок, я тебя не обижу!» Сначала одна её рука, а потом другая — заскользили вверх-вниз по его члену, даря ему неведомое доселе наслаждение. Монстр даже слегка подался назад, чтобы ей было удобнее. Что с ним происходит? Это что-то невиданное! Так не бывает! Он всегда брал человеческих самок силой, а тут...
Вдруг белоголовая наклонилась к нему и коснулась его набухшей уже головки языком. Она не могла взять его член полностью в рот, но и то, что она делала своим языком — уже сводило его с ума. Грифон вообще не понимал, что происходит, и что ему теперь делать. Но, вдруг женщина окончательно добила остатки его разума — она встала, поместила его член к своему влагалищу и начала медленно насаживаться на его инструмент.
Её лицо скривилось от боли, но она терпела и насаживалась на него. Когда он заполнил собой всё доступное пространство, она остановилась и прижалась к шерсти на его теле. Он хотел начать двигаться в ней, его тело требовало этого, но она, почувствовав его желание, тихо зашептала: «Погоди, мой хороший, погоди! Дай привыкнуть! Ты такой огромный!» И он подчинился, подчинился женщине впервые в жизни! Он не хотел делать ей больно! А затем она сама начала движения. Грифон лежал на спине, и его накрывали волны удовольствия. Наконец одна из них вдруг добралась до самого верха, и его член вдруг разрядился прямо в неё огромным комком густого семени. Он услышал лишь громкий вздох от неё.
Белоголовая медленно слезла с него и вдруг поцеловала его в клюв. «Я ещё вернусь, ты молодец!» Затем она неуклюже расставив ноги, пошла к выходу.
Тронный зал Хладного утёса
— Мы провели генетический анализ спермы грифона. Человеческая женщина вполне способна зачать от грифона. Видимо, именно это и произошло с нашей служанкой. Выносить плод ей будет сложно, но тем не менее это возможно.
— Можно ли это поставить на поток?
— Да, но женщинам нужна дополнительная подготовка. Нам повезло, что служанка выжила. Она крепкая и очень здоровая.
— А Лара?
— У Лары — хм... Богатый опыт. Кроме того, сидящий внутри неё паразит сильно отличается от наших. Он может менять параметры её тела, причём достаточно быстро. Но, даже ей пришлось несладко. Верно, девочка моя?
— Да, мама.
Лара с улыбкой сидела рядом с троном, поджав под себя ноги. Она уже оправилась от секса с грифоном и даже прокручивала его снова в голове. Пожалуй, он доставил ей некоторое, хоть и болезненное, удовольствие. Сара разложила на столе бумаги с записями — Гхон, будучи сам по себе ходячей генетической лабораторией, дал ей полный анализ спермы грифона и, как следствие породы этих животных.
Очевидно, что эти животные были выведены искусственно, так как сами по себе орлы и львы вряд ли могли дать потомство. Скорее всего, сюда вмешалась магия. С другой стороны, грифон был идеальной машиной для убийства. Мощное тело, агрессивный характер — и в то же время полное отсутствие страха смерти. Платой за это был большой гормональный перекос — животное росло всю жизнь, и лет через пять кости просто ломались под собственным весом. Грифон-семилетка уже не мог сражаться, так как его крылья просто не способны были поднять его собственный вес. Пойманному в Хладном утёсе грифону было три года.
Размножались они как и другие млекопитающие, но в генотипе была странная особенность — Гхон не смог подобрать геном самки грифона. Как он ни складывал паззл — жизнеспособного решения не получалось. Неужто, они размножаются через человеческих женщин? И это объясняет тот большой поток рабынь, которых просят гиокарцы в обмен на грифонов.
Гхон решил попробовать разводить этих животных, но сначала нужно было найти хоть какое-то количество женщин, способных пережить ужас секса с этим монстром. Возможно, их следовало подготовить, а это было не так-то просто. Лару Гхон не мог заставить это делать — слишком ценным воином она была. Поэтому, пока решили просто посмотреть, чем кончится беременность изнасилованной монстром служанки. В конце концов, отрицательный результат — это тоже результат.
Поля перед Хладным утёсом
После того позорного падения во двор этой каменной человеческой норы жизнь Клыка изменилась кардинально. Всё, что здесь с ним происходило, было не только в новинку, но и в корне отличалось от его прежнего опыта.
Во-первых его тут не били. То есть, совсем не били. Раньше за любую провинность его лупили металлическими палками по пальцам лап, а он в страхе стоял и терпел. Он много раз спрашивал себя, почему он не разметает этих жестоких людей, причинявших ему страшную боль... но, стоял и терпел. А тут терпеть было не надо — его никто не обижал. Даже наоборот, кормили, водили купать...
Во-вторых — совокупление. Раньше ему бросали в вольер человеческих самок, и он их брал. Большинство погибали, но некоторых, живых, потом уводили куда-то. А потом — даже это прекратилось, т. к. его купил железный человек — тот самый, который свалился с него и погиб здесь. Здесь же белоголовая сама приходила к нему и отдавалась ему. Более того, ему начало казаться, что ей это нравится. Правда, в один из разов она засунула ему в член какого-то отвратительного жука, но тот не причинял ему никаких неудобств. Зато губы, язык и нутро белоголовой были средоточием удовольствия для него.
Особенно она любила совокупляться с ним в воздухе. Когда она попросила об этом в первый раз, Клык даже немного испугался — он никогда так не делал. А потом оказалось, что это потрясающая забава — схватив её своими мощными лапами и насадив на член, он выписывал неимоверные кульбиты, нырял в облака, то падал, то свечой взлетал вверх... А белоголовая визжала, двигая тазом, то сжимаясь, то раскидывая руки в стороны. Иногда её движения становились вдруг частыми, она как-то по-особенному орала и сжимала его крепко своими руками (хотя, в этом не было нужды — он её очень крепко держал), а потом обмякала в его руках. А после этого, когда его член тоже обмякал, наполнив её лоно — гладила его своими ладошками, целовала в грудь, клюв и приговаривала: «мой хороший, какой же ты хороший!»
А ещё с ним здесь разговаривали. Не как там, у «прошлых людей», где все разговоры сводились в приказы, а по-настоящему. Сначала — белоголовая, а потом — другие. Клык поначалу шарахался, а потом — привык. Так она ему и имя дала — Клык (хотя, клыков-то у него и не было вовсе, но таков был её каприз). До этого люди его никак не звали, а выговорить его имя на языке грифонов вряд ли могли.
Новые люди нравились Клыку. И вот, сегодня белоголовая верхом на нём выехала на поле перед Хладным утёсом. Там начинался бой. Выстроившись линией железные люди с острыми железками в руках медленно шли на... Клык остолбенел — люди воевали с соломенными снопами, насаженными на колья. Они что, рухнули с деревьев? Зачем воевать со снопами? Нет, у старых людей он видел, что люди бьют своими железками по снопам, но чтобы идти на них строем...
— Ну что ты застыл, Клычок? Это тренировка, теперь вместе с нами. Сейчас ты взлетишь, потом приземлишься за врагом (да, за этими снопами) и ударишь их. А потом латники атакуют. Давай!
Клык сделал как говорила белоголовая. Латники навалились на остатки снопов и изрубили их на кусочки. А затем — вернулись назад и опять выстроились в линию. Крестьяне тем временем притащили новые снопы и поставили их на место старых. И всё повторилось.
Зачем это всё делалось, грифон понял только через полтора месяца, когда осознал, что несколько простых боевых движений он делает уже даже не думая. Но, что самое главное, он делает это не один, как раньше, а вместе с железными людьми. Теперь он не сам по себе, а в команде. Что такое «команда» он не знал, но белоголовая считала, что это очень важно. А она была самым прекрасным, что было в его жизни, и значит — для него это тоже важно.
Тронный зал Хладного утёса
— Лара, как Клык осваивает оружие? — Беал поднял голову от карты и посмотрел на входящую блондинку. За это время она несколько раздалась в бёдрах (и до того — вовсе не маленьких), т. к. паразит подгонял её тело под размеры грифона. И вот, сейчас покачивая своей мощной мускулистой задницей, Лара прошла мимо стоявших над картой мужчин к трону.
— Нормально осваивает. Вчера ребята только успевали менять чучела после его огнемёта и пушки. Латникам почти не остаётся работы. Мы уже строим бычью кавалерию и клин пехоты в полный порядок — разносит в щепки за двадцать секунд от взлёта до атаки латников.
— А мячики? — Роберт залился громким смехом. Футбол был новым увлечением Клыка. Порвав несколько мячей, он научился соизмерять силу и теперь радостно носился по полю во «внеучебное» время, гоняя мяч с солдатами.
— Мальчишка... Он был бы отличным футболистом, если бы не был грифоном! — Лара звонко захохотала, — А что с популяцией?
За прошедшие три месяца изнасилованные ещё в Хладном утёсе женщины плюс женщины из Гнезда принесли, наконец, пополнение. Теперь у Гнезда были силы на то, чтобы развиваться дальше. И планы, которые строил Гхон, наконец, должны были начать осуществляться. И первым делом надо было наращивать темпы.
По всем деревням и в единственный город Долины Шипов отправились гонцы со словами от повелителя Хладного Утёса: любой женщине, пришедшей в Хладный утёс и оставшейся там работать до следующей зимы, будет впоследствии выдано зерно, удобрение на посевную. Также ей будет отстроен новый дом взамен старого и выделена дополнительная земля для засева. Было несколько условий: женщина должна быть совершеннолетней и не должна быть немощной старухой.
Двор Хладного утёса
С окончания гражданской войны прошло сорок лет, но раны её до сих пор зализаны не были. И хотя рождённые незадолго до неё мальчики уже успели стать взрослыми мужчинами — их катастрофически не хватало. А если ещё добавить послевоенную разруху проигравшей страны, разгул преступности, контрибуции победителям, произвол оккупационных войск — сорок лет оказалось слишком мало для полного восстановления.
Матерью Свийлы была «дочь войны». Появившись на свет нежеланной и не имея отца, а точнее имея с десяток отцов из разных краёв Империи, она и сама не смогла найти семью и избежать позора. Свийла родилась под забором просто потому что её мать зарабатывала на жизнь продажей своего тела за кусок хлеба. И ещё ей несказанно повезло — она была единственным выжившим ребёнком своей матери.
Сама она тоже скиталась по свету, сбежав от родительницы в пятнадцать лет с молодым вором. Однако, тот бросил её после того как лишил чести, а потом его поймала стража и заточила в тюрьму в крепости Засов. Свийла же сначала несколько лет шаталась от одного двора к другому, подрабатывая то служанкой, то кухаркой, а потом прибилась к постоялому двору, где также сначала работала на кухне.
Однако, потом хозяина постоялого двора повесили ал Берты за то, что он отказался обслужить их бесплатно, а его дочь, ставшая хозяйкой корчмы, заставила её обслуживать клиентов не только стиркой и уборкой, но и телом. Свийла несколько раз хотела бежать, но здесь её кормили, одевали — куда она побежит? И каждый раз она оставалась. Однако, гонец из Хладного утёса принёс ей шанс на спасение. Даже если в крепости её будут брать по десять солдат в день — в конце она получит шанс навсегда избавиться от торговли своим телом ради пропитания. Дом, зерно, земля — об этом можно было только мечтать. Именно тогда Свийла решилась: собрала свои скромные пожитки и юркнула ночью за ворота корчмы.
И вот сейчас она, худощавая высокая кареглазая шатенка в длинном платье на голое тело и длинной русой косой до попы стояла среди других женщин у входа в замок. Их было много — толпа простиралась через весь мост. Совсем молодые и уже солидного возраста, блондинки и брюнетки, худые и полные, с вещами и без: пожалуй, их объединяло только одно: бедность и надежда на удачное предложение.
Свийла была здесь уже третий день. Очередь медленно двигалась вперёд, и вот, наконец, она уже стояла перед самой железной решёткой у входа в крепость. Некоторое время назад группа женщин зашла внутрь, и стражники сдвинули копья. Между Свийлой и её будущим оставалась пара женщин и год работы в замке.
Впереди неё стояли мама с дочкой. Дочка, совсем ещё юная, видно только что вступившая в совершеннолетие, а мама — уже постарше. Девушка в предвкушении оглядывается по сторонам, щёки зарделись, волнуется. А мама — понурая, в глаза не смотрит, уставилась в пол. В отличие от дочки, она знает, зачем пришла.
Рядом со Свийлой стоит уже пожилая женщина, почти старуха. Половины зубов нет, морщины на лице и руках. А взгляд — живой, скачет по стенам, по охранникам, по товаркам.
Сзади — ещё несколько женщин разного возраста. Одна — сразу видно, деревенская красавица. Горделивый взгляд, красивое платье, чёрная коса почти до пят. Что её сюда занесло? Неужто захотела свободы и независимости и решила по-быстрому свой дом заработать? Понимает ли она, что ей делать придётся?
А вот ещё две сестрички. Обе с огненно-рыжими волосами, стесняются, держатся за руки. У обеих длинные платья и котомки за плечами. Иногда перекидываются словами, смущённо хихикают, разглядывают очередь и стены крепости.
Калитка в решётке открылась, и из неё вышла миловидная худенькая девушка в длинном платье и платке поверх волос. Она оглядела стоявших поблизости женщин и пригласила их внутрь. Очередь тронулась, и Свийла наконец вошла в ворота. После того как за ней вошло ещё несколько женщин (сколько пальцев на руках и ещё столько же, как она посчитала), худышка закрыла калитку и жестом позвала за собой. Пока они шли по двору крепости, проводница объясняла им условия.
— Итак, вы пришли сюда работать. Через год вы выйдете отсюда с правом на собственный дом, участок и всё необходимое для посева. Ну, кто захочет уходить, конечно, ведь здесь у вас будет всё бесплатно: еда, крыша над головой, все условия. От вас будет требоваться одно — работать на нас.
— А что мы будем делать? — наивная молодая дурочка под угрюмым взглядом матери выглядела непосредственной и абсолютно бесстрашной.
— Первое задание у вас всех будет одинаковое, оно займёт три месяца. А потом — по результатам вашей работы решим. Сперва же вам надо пройти медосмотр и помыться. Потом вам выдадут одежду и покажут, где вы будете жить. Идите за мной.
— Я надеюсь, что выданное нам зерно будет приличного качества? Не хотелось бы провести целый год вот так, в таком вот рубище, — черноволосая гордячка презрительно окинула одежду проводницы взглядам.
Женщины вслед за проводницей зашли в комнату на цокольном этаже. Там было несколько кушеток и несколько женщин в такой же одежде: платье и платок.
— Раздевайтесь и ложитесь на кушетки. Наши целительницы вас осмотрят, а потом мы пойдём дальше. Одежду складывайте вон туда.
Женщины нехотя по очереди разделись, легли на кушетки. Целительницы обходили их по очереди, осматривали кожу, зубы, половые органы. Осмотр занял полчаса, после чего их всех, обнажённых и босых, повели дальше. Проводница завела их в полутёмную комнату с чем-то мягким на полу, а затем остановилась.
— В душевой моется предыдущая группа. Я пойду их потороплю, а потом вернусь за вами. Подождите меня немного. Можете пока сесть на пол, он специально мягкий. Я скоро вернусь.
Она выпорхнула за дверь в конце комнаты, и две двери в комнату (откуда они пришли и куда должны были идти) мягко закрылась. Уставшие от долгого стояния и нервов женщины начали рассаживаться по полу. Кто-то даже прилёг, но большинство сидели в разных позах. Приятный аромат, мягкий пол — всё это действовало успокаивающе и расслабляюще.
Дверь снова открылась, проводница зашла в комнату и зачем-то встала у стенки, смотря на женщин. Свийла, сидевшая на полу, облокотившись на стену, попыталась встать и вдруг с ужасом осознала, что её лопатки прилипли к стене, а ягодицы и пятки — к полу. Она, было, дёрнулось, но стена и пол держали её крепко. Только, это уже были не стена и пол, а какая-то вязкая жидкость, глина или кисель, которая обняла её тело, всосала и не давала даже пошевелиться.
— Что это значит?! — испуганный вскрик женщины средних лет всполошил всех. Начался гвалт, кто-то упал, раздался визг. Проводница стояла, спокойно смотря на царивший вокруг бардак, пока все, наконец не успокоились и не уставились выжидающе на неё. Тогда она отделилась от стены и пошла вокруг них, как бы проверяя, надёжно ли они закреплены. А заодно — снизошла до объяснений.
— Ваше первое задание будет очень простым. Вы должны будете принести нашему Господину новый приплод. Это будут разнообразные создания, которые родятся у вас через три месяца из отложенных в вас яиц и личинок. Дальше кто-то из вас так и будет приносить новых членов Гнезда до окончания срока работы. Другие будут обслуживать мужчин и женщин гнезда, работать по хозяйству. Возможно, кто-то из вас станет воином, целителем или ремесленником — но, тут надо иметь особенные способности.
— Какие ещё личинки?! — черноволосая «королева» сидела, скрестив ноги и опёршись на правую руку. Так она и застряла в жиже. Сейчас она размахивала левой рукой и тщетно пыталась встать. — Ты сдурела, швабра? Я сюда пришла чтобы быть спутницей лорда Беала, что за чушь ты несёшь?
Проводница подошла к орущей крестьянке и схватила двумя руками её трепыхавшуюся левую руку. Затем, несмотря на сопротивление, женщина прижала её руку к полу, и тот мгновенно засосал кисть. Брюнетка извергла из себя поток оскорблений, но сделать уже ничего не могла — обе её руки были надёжно закреплены на полу.
Тем временем Шейла, а это была именно она, поставила ногу на грудь сидящей девушки и надавила. Брюнетка пыталась сопротивляться, одновременно наделяя Шейлу грязными эпитетами, но всё же упала на спину. Пол засосал её тело, и на поверхности осталась только голова. Шейла подошла с другой стороны, взяла девушку за волосы и потянула вниз. Затылок брюнетки надёжно приклеился к полу. Теперь она могла только лёжа на спине с неестественно сложенными ногами орать оскорбления в воздух.
— А теперь я покажу вам, что с вами будет.
Шейла посмотрела на дверь. В ней уже стояли несколько монстров новой для Гнезда категории. Небольшие быстрые ноги росли из туловища, похожего на тело ската. Только, у этого тела посередине сверху был бугорок, а снизу — большой яйцеклад, больше похожий на член какого-нибудь пса.
— Возьми вон ту, — Шейла указала пальцем на смирно лежащую в углу пожилую женщину. Монстр быстрыми движениями переместился в указанном направлении и прыгнул на её бёдра. Женщина с отвращением закрыла глаза и зажмурилась. Странный монстр (Гхон назвал этот вид Осеменителем) вставил свой яйцеклад в женщину, обхватил её бёдра ногами и замер. Бугорок на его спине зашевелился спазмами и начал уменьшаться. С каждым спазмом он становился заметно меньше, а живот женщины, напротив, рос. В конце концов, монстр отпрыгнул от женщины и убежал обратно за дверь. А несчастная жертва вдруг приподнялась на руках — видимо после откладывания яиц пол отпускал прилипшие конечности. Она отползла к стене и тихо зарыдала.
Увиденное повергло женщин в шок. Молоденькая девушка запричитала «мамочка, я не хочу!», её мать закричала «отпустите её», кто-то рыдал, кто-то выл, кто-то умолял. Однако, Шейла молчала и не двигалась, ждала. Наконец, когда всё стихло, она произнесла:
— Каждая из нас через это прошла. И я — тоже. Поверьте, принести потомство несколько раз — в этом нет ничего страшного. Хуже если ты остаёшься в роли инкубатора на всю жизнь. Но, это надо особо отличиться. Вот, как эта, — Шейла ткнула пальцем в прижатую к полу блондинку.
— Нет! Прошу, нет! Прости! Я не понимала, что несу! — «королева» вряд ли была искренна, но ситуация обязывала её хоть что-то сделать, для своего спасения.
Шейла поставила ноги по обе стороны от головы крикуньи и села на колени, накрыв лицо девушки своим платьем.
— Я дам тебе шанс. Ты сейчас будешь лизать меня до тех пор, пока я тебя не остановлю. А если сделаешь какую-нибудь глупость — я утоплю тебя прямо здесь, в этом полу. Все остальные же — расслабьтесь. Чем меньше вы будете сопротивляться, тем легче вам будет принять в себя детей Господина. Давай, шлюшка, начинай. Ох... да... Под действием неумелого, но старательного языка брюнетки Шейла начала качаться и тихо стонать.
Свийла, лежавшая в дальнем от монстров углу, огляделась. Две рыжие сестрёнки, сидевшие около стенки друг рядом с другом, испуганно глядели на подбегавших к ним монстров. Одна из них сидела на попе, и сейчас пол держал её за ягодицы, стопы и кисти рук. Вторая, видимо, в начале событий сидела напротив неё на коленях, а потом дёрнулась вперёд. Её руки стояли по обе стороны бёдер сестры. Их лица были прямо друг напротив друга. Сопротивляться они не могли — их руки были надёжно прилеплены к полу. Одна из них вдруг заплакала и запричитала:
— Кейла, миленькая, спаси меня, прошу тебя!
— Литуа, я не могу. Успокойся. В конце концов, это не смертельно и может быть даже не больно.
— Я ещё никогда... Даже с мужчиной... Погляди, как он на меня смотрит! Он как будто сожрать меня хочет! Я хочу домой!
— Литуа, тихо, тихо! Нас никто не отпустит, ты же видишь! Мы не сможем драться с ними. Давай закончим с этим побыстрее и всё!
Ту, что звали Кейлой, видимо старшая, посмотрела на монстра, стоявшего сзади неё и вдруг прогнула спину, выпячивая попу. «Ну давай уже, тварь!» Монстру не надо было долго ждать, он прыгнул на девушку и воткнул в неё свой яйцеклад. «Ай! Больно! Тише!» — девушка зажмурилась, из глаз её брызнули слёзы, а по внутренней стороне бедра потекли капельки крови. Монстр, будто слушаясь, замер на несколько мгновений, а затем медленно и аккуратно продолжил своё движение. Рыжая прислушивалась к своим ощущениям и снова обратилась к сестре.
— Видишь, Литуа, всё хорошо... ой... Это почти... оооох... почти не больно! Расслабься, не противь... ой-ой-ой... ой... не противься! Маленькая моя, поддайся ему, иначе будет как с вон той! — и Кейла показала на маму с дочкой. Обе лежали все заплаканные, но все бёдра дочки были в крови: монстр, пытаясь подавить её сопротивление, раздвигал её бёдра когтистыми лапами. Мама рыдала, а её дочь верещала в голос от боли, страха, отчаянья и унижения.
— Кейла, сделай что-нибудь! Мне страшно! — Литуа впала в истерику.
Литуа подумала секунду и вдруг подалась вперёд и накрыла губы сестры своими. Та вытаращила глаза и от неожиданности расслабила колени. Этого хватило монстру, чтобы скользнуть между ногами Кейлы, пролезть под платье и вонзить свой яйцеклад в сокровенное место Литуы. Девушка заорала, дёрнулась, как вдруг почувствовала на своей шее руку сестры. Кейла стояла над ней с огромным животом. Оплодотворявший её монстр уже сбежал, и Кейла как могла близко подползла к сестре.
— Кейла, что ты делаешь?
— Тихо, дай ему сделать это! Видишь, это не страшно! — и снова Кейла заткнула рот сестре поцелуем. А кода животы у обеих были уже заполнены, то они обе обмякли на пол и вдруг обнялись и снова слились губами.
Свийла уставилась на подбежавшего к ней монстра. Он, словно ожидая от неё приказа замер около неё. Девственницей, как рыжие сёстры и наивная девочка, Свийла не была, боли не боялась. Да, неприятно, но и отдаваться на скамейке потному воину в таверне было неприятно. А что делать — жить-то как-то надо было. Вот, и сейчас — что делать. Она знала, на что шла.
Свийла раздвинула колени, и странное создание прыгнуло к ней. Долго ждать не пришлось: женщина почувствовала, как в её лоно входит большой, твёрдый и тёплый предмет. А затем вдруг, расширяя её нутро в неё один за одним вталкиваются круглые предметы. Было немного больно, но вполне терпимо. Она даже возбудилась. В отличие от других женщин — в комнате было шумно. Кто-то кричал, сопротивлялся, пытался даже отбиваться. И над всем этим вдруг взлетели крики удовольствия от Шейлы.
Когда Шейла кончила на лицо брюнетки и остановила её сумасшедшее лизание, всё уже было кончено. Осталась только эта самая когда-то непокорная, а сейчас униженная бывшая «королева».
— Ты справилась, молодец. Я тебя прощаю. Через три месяца мы вернёмся к этому разговору. А пока тебя оплодотворят самыми большими яйцами, чтобы эти три месяца тебе не показались раем. На этом я с вами прощаюсь — дальше за вами придут уже другие люди.
Под отчаянный вопль брюнетки Шейла вышла в дверь. А через несколько минут в комнату зашли четверо мужчин. Женщины пытались прикрываться, но получалось плохо. Мужчины подошли к двум ближайшим к выходу женщинам, подхватили их под руки и повели вон. Через некоторое время они вернулись уже без женщин и взяли следующих. В третьей паре была и Свийла.
Подземелье Хладного утёса
Идти было сложно: огромный живот надо было поддерживать руками. Она бы, может, и не дошла сама, но мужчины держали под руки. Тёмный коридор привёл в огромный, объятый полумраком зал, оглядев который Свийла ахнула. Вдоль стен зала до границы видимости в три ряда уходили полки. На них были женщины. Их ноги были раздвинуты, животы огромны. Сами они сидели кто как. Кто-то просто безучастно лежал на спине, другие сидели и с любопытством смотрели на входящих. Кто-то спал. У некоторых изо рта торчали щупальца и, судя по глотательным движениям женщин, эти щупальца давали еду.
Свийлу повели на второй этаж. Она со своими сопровождающими шла по широкому проходу, а справа от неё лежали другие женщины. Кто-то махнул ей рукой. Вдруг, она услышала какую-то возню и оглянулась. Женщина, которую они уже прошли, вдруг выгнулась и вцепилась руками в пол — такой же мягкий, как в предыдущей комнате. Её живот начал сокращаться, начались спазмы и вдруг, под её громкий полустон-полувздох между её ног показалось какое-то существо. Одно, второе, третье — к горлу Свийлы начал подкатывать ком. Однако окрик сопровождающего оборвал это зрелище — она должна была идти на своё место.
Постель Свийлы была между одной Кейлой и какой-то незнакомой пожилой женщиной. Для последней всё это было не впервой, как видно, и она ободряюще подмигнула Свийле.
— Не бойся, это только в первый раз страшно! Пройдёт три месяца, ты принесёшь приплод. Потом неделя отдыха, а дальше — как получится. Куда определят. Или снова приплод, или в казарму к солдатам, или убираться-готовить.
— Тебя определили сюда?
— Я сама вызвалась. В казарму меня не брали — старая уже. А готовить-убирать — нет уж! Ещё не хватало, итак всю жизнь на кухне да с тряпкой провела! А тут — что? Лежишь, тебя кормят, поят. Хочешь, если сил хватит — можешь встать прогуляться. Далеко не уйдёшь — тяжело, а так... Поговорить можно с кем-то. Вон, Слашка, рядом со мной — оказывается целительница бывшая!
— Ой, Пиола, всем-то ты всё растрепешь!
— Да ладно тебе! Вот, я тут уже второй раз. Только вчера меня оплодотворили снова. Теперь вот ждать три месяца. Да и хорошо, ещё два раза таких — и дом, зерно... Хотя, нужны ли они мне, если тут вообще думать ни о чём не надо. А ещё я сюда пришла когда — у меня такие струпья были по всему телу... И ничего нет сейчас, смотри! У них тут такая магия лечебная! За тебя даже о твоих природных нуждах думают. Прям под себя всё делаешь, а кровать сама всё берёт и забирает. А чтобы поесть — вот это щупальце берёшь рукой и в рот. Смотри! — Пиола взяла большое фиолетовое щупальце рядом и засунула себе в рот, а затем начала чмокать. Видимо, оттуда поступала еда.
Свийла под эту трескотню устроилась поудобнее. Она, конечно, знала, что тут её тело будет работать по полной программе, но не думала что так. Было ли это хуже чем ютиться по постоялым дворам, отрабатывая миску похлёбки под потными, грязными и иногда жестокими вояками? Сейчас Свийла не могла ответить на этот вопрос. Надо было подождать. Ей предстоял ещё долгий год в этом замке.

 Часть 6: Рассвет
Пещера на Мёртвой горе
Для Свийлы этот год выдался не то чтобы тяжёлым, но муторным. Она три раза принесла Повелителю монстров и вот уже третий месяц прислуживала небольшой группе членов Гнезда в пещере на Мёртвой горе. Когда-то, как она узнала, здесь жил дикий медведь, а теперь — кое-что пострашнее. Конкретно сейчас она убирала с площадки у входа навоз за детёнышем грифона — маленьким ещё, всего лишь по пояс ей. Он родился пару месяцев назад у изнасилованной когда-то грифоном служанки. Ну, как «родился»... Родить она его бы никак не смогла — слишком огромным он получился. Ей рассекли живот, вытащили оттуда монстра, а потом зашили живот обратно. И вот она ходит здоровая и даже не особо грустная. Как у них это получилось?
Грифоныш был необычайно умён для животного. Свийле казалось, что он понимает человеческую речь и даже пытается подражать. Но, говорить клювом сложно. Зато он смешно копировал жесты — пытался лапами брать метлу и даже мести пол. Впрочем, он был ещё слишком мал даже для таких манипуляций.
Свийла знала, что до окончания года службы ей остался всего день, но сидящий внутри неё паразит (а ей его подсадили после третьего приплода) запрещал ей уходить. Да, надо сказать, она не сильно-то и хотела, особенно сейчас, когда её тело почти не пользовалось спросом. Из мужчин в пещере было только два охранника, а женщин было около десятка. Зачем они здесь — никто не знал, поскольку уборкой, готовкой и прочими бытовыми делами занималась лишь Свийла с напарницей. А вот в оргиях участвовали и другие женщины.
В отличие от худощавой Свийлы и другой такой же служанки, все эти восемь особ были коренастые, с широкими, может даже полноватыми, бёдрами, большими грудями с крупными сосками. Каждое утро они делали гимнастику с большим упором на растяжку, а затем уходили в отдельное закрытое помещение. Что там происходило, Свийла не знала, но потом там пахло потом, женской смазкой — как будто там был бордель. Хотя, единственные двое мужчин в это время обычно стояли на посту или спали.
Вдруг размышления женщины прервал шум. На площадку перед пещерой с криком опустился огромный грифон. С его спины спрыгнула Лара, жена Повелителя, как знала Свийла. Ласково потрепав по лохматому плечу грифона, она крикнула куда-то вверх: «Господин Беал, извольте спускаться!» Надо же, сам господин Беал ал Берт пожаловал сюда. Значит, что-то важное происходит!
Со спины грифона упала верёвочная лестница, и властный карлик не спеша спустился по ней на землю. Покровительственно кивнув согнувшейся в поклоне Свийле, Беал проследовал в пещеру. Тем временем из леса показался небольшой караван: две бычьих упряжки, в которых сидело четыре вооружённых латника, маг Дисари, Сара и Роберт. Упряжки остановились, люди высадились и ушли внутрь пещеры. Свийла, не долго думая, зашла за ними. Это было необязательно — она могла и так, пользуясь даром Господина, видеть происходящее в пещере. Но, желание оказаться сопричастной чему-то важному было сильнее.
Все приехавшие люди стояли спиной ко входу, а перед ними в линию стояли те самые восемь женщин, абсолютно обнажённые и смотрящие на Беала с некоторым испугом.
— Ну что, господин маг, как Вы оцениваете состояние нашего младшего грифона?
— Нет никаких оснований предполагать что-то плохое. Грифон бодр, сыт, скоро придёт пора учить его боевым навыкам.
— Может ли в этом помочь Клык?
— Думаю, да. Всё же, люди — это одно, а лучший пример — это свой вид.
— Лара, возьми на заметку. Кстати, Клык готов к сегодняшним мероприятиям?
— Думаю, да, лорд Беал. С утра у него был массивный стояк, но я поберегла его запал. Пусть реализует его во благо Гнезда.
— Хорошо. Сара, что с женщинами?
— Блинка, та что попалась ему во дворе Утёса, практически здорова. Швы от кесарева заросли, но внутренние ткани ещё не до конца зажили. Рекомендую отдых ещё месяца три. А вот другие — вполне готовы. Можно выбрать любую, но я рекомендую вон ту, вторую слева — у неё как раз сегодня овуляция, — Названная женщина вышла вперёд, а остальные как будто с облегчением вздохнули.
— Справится?
— Думаю, да.
— Тогда приступим, незачем ждать!
Оставшиеся женщины отошли вглубь пещеры, приехавшая группа также посторонилась, и посередине комнаты остались только Лара и выбранная женщина.
— Не бойся! Делай как тебя учили. Ты готовилась к этому три месяца.
— Да, госпожа. Я постараюсь... Но, мне страшно.
— Не бойся, говорю тебе снова. Клык!
Огромный грифон с трудом втиснулся в пещеру и огляделся. Рядом с Белоголовой стояла обнажённая женщина. Он чувствовал её страх. Женщина боялась его, но не уходила, не убегала. Естество Клыка начало подниматься в боевую готовность, и страх уставившейся на эту поднимающуюся угрозу женщины стал быстро расти. Но, Белоголовая тоже почуяла это и отдала команду.
— Тихо, успокойся. Встань раком. Ты всё забыла? Ну-ка живо делай как учили!
Женщина быстро встала в указанную позу, задрала зад и раздвинула пальцами срамные губы. Клык недоумевающе посмотрел на Белоголовую. Они хотят чтобы он взял эту самку человека? Но, ведь до этого они запрещали ему это делать — только Белоголовую. И потом, она же может умереть! А ему не хотелось убивать никого из новых людей, ведь они делали ему только добро!
— Клычок, нам нужна твоя помощь. Мне нужна твоя помощь, — Белоголовая подошла к нему и ласково погладила его огромный член, — Помнишь ту женщину, что ты взял у замка? Да, ты тогда поступил неправильно, но теперь у тебя есть сын. Мы хотим чтобы у нас была целая армия таких как ты, а ты будешь её отцом, самым важным грифоном для нас. А для этого ты должен взять и этих самок. Только, будь с ними нежен, не порань их. Они — члены Гнезда, твои сёстры!
Перспектива стать отцом целой армии грифонов была привлекательна. Тем более, что об этом просит Белоголовая. Да и взять самку — это всегда удовольствие. Только как же её не поранить, если он такой большой, а она — такая маленькая? Впрочем, ладно, он постарается быть аккуратным.
Грифон подошёл к женщине и встал над ней. Его член прикоснулся ко входу в её лону, и она вдруг отозвалась протяжным стоном. Она уже была вся мокрая, хоть и дрожала мелкой дрожью. Странная помесь естественного страха перед огромным монстром и подогретого паразитом возбуждения давала о себе знать. Роберт с любопытством смотрел, как чудовище втиснуло свой орган в узкий вход и начало медленные движения. Женщина сначала морщилась от боли, а потом вдруг начала сама подмахивать, насаживаясь на длинное жерло.
Специальная подготовка давала о себе знать: паразиты расширяли тело, растяжка позволяла терпеть неудобные позиции, а ежедневные тренировки с огромными фаллоимитаторами создавали привычку. И всё равно она оказалась немного не готова, но всё же не как совсем уж неудачный первый опыт.
Грифон покачивал бёдрами сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, и наконец уже долбил женщину не хуже перфоратора из его, Роберта, предыдущего мира. Женщина сначала негромко стонала, потом кричала, а теперь уже просто выла в голос. Её глаза закатились, руки практически повисли, ноги еле стояли на земле. Казалось, она просто висит на огромном полене, торчащем из-под живота чудовища. Наконец, кульминация была достигнута — грифон зашёлся клёкотом и вогнал свой уд до самого живота. Из уст женщины вырвалось особенно громкое «Уааааах», и она обвисла прямо на члене грифона. Несколько секунд они так и простояли, замерев, а потом вдруг грифон сделал шаг назад и вытащил своё орудие на свободу. С его конца капала желтоватая жидкость.
Женщина с трудом села на колени в луже грифоньей спермы. Чудовище смотрело то на неё, то на Белоголовую. Грифон ожидал реакции, ведь он не знал, хорошо ли он сейчас всё сделал. Монстр оглянулся на Беала и опять глянул на только что взятую им самку. Вдруг та поднялась и на шатающихся ногах подошла к нему, погладила его по могучему мохнатому плечу и, поднявшись на мысках, чмокнула прямо в оперённую шею: «Спасибо! Это было потрясающе. Я рожу тебе могучего сына!»
— Ну что же, господа и дамы. Считаю эксперимент успешным. Лара, пока вы с Клыком остаётесь тут. Клык будет оплодотворять женщин в нужные дни, а мы скоро пришлём сюда ещё группу будущих матерей. Нам нужна большая армия. Роберт, ты отвечаешь за их боевую подготовку: личную, боевое слаживание в составе звеньев, крыльев, эскадрилий и так далее — ну, ты сам знаешь. Нам нужна мощная штурмовая и истребительная авиация. Лет через десять у нас будет достаточно отважных грифонов. Сара, навещай периодически эту базу — тебе, как учёному, есть что тут подсмотреть. Вы четверо тоже остаётесь тут в качестве охраны. Скоро будет ещё усиление — мы создаём тут полноценную авиабазу, школу грифонов. Остальные — возвращаются со мной в замок. У нас ещё много дел.
Деревня Пар
В Хладный утёс они попали не от хорошей жизни. Когда их муж, отец и единственный кормилец погиб в кабаке в пьяной драке, то жить женщинам стало не на что. Да ещё и староста, старый похотливый кобель, зачастил к ним настолько часто со своими омерзительными предложениями, что они уже стали задумываться — а не приложил ли он руку к смерти единственного в их доме мужчины. Поездка на заработки в Хладный утёс стала для них, отчаявшейся матери и наивной дочери, последним шансом вырваться из плена этой гнетущей нищеты и слабости. Знали бы они тогда, на что шли! Впрочем, сейчас это всё было позади, и они возвращались домой. Они были уже совсем другие внутри и снаружи, физически и морально.
Мать, сорокапятилетняя Лойдока из согбенной почти что старухи с наполовину седой головой превратилась в статную полногрудую женщину с мускулистыми бёдрами, подтянутым животом, широкими плечами, гордой осанкой и копной русых волос до середины спины. Её крепкие руки держали поводья быка, запряжённого в повозку, а решительный взгляд карих глаз осматривал дорогу впереди так, будто бы это была её земля.
Дочь, Айола, под стать матери, также высока, полногруда и широкобёдра, тем не менее не была столь же величественна. Скорее, несмотря на всё пережитое в замке, она сохранила в своих глазах и душе по-детски наивное послушание матери и в то же время, в её таких же как у матери карих глазах переливалось игривое лукавство.
В деревню они въехали ближе к полудню, а к вечеру около их старого полуразвалившегося и разграбленного дома собралась стайка молодёжи, ровесников дочери. Впрочем, ничего хорошего эти бывшие друзья с собой не принесли.
— А скольких солдат ал Бертов вы обслуживали за ночь? А вы своих детей утопили или оставили Беалу? А не хочешь с нами порезвиться? Тебе же уже нечего терять! А что с домом? Вас просто попользовали или хоть зерно дали?
В прошлом женщины, наверное, полезли в отчаянную драку после всех этих и ещё многих других обидных грязных слов, но нынче они просто молча ушли в дом и закрыли окна. В конце концов, мало ли кто и что говорит? Утро вечера мудренее. Правда, дочка запомнила троих из толпы: сына того самого похотливого старосты и двух его сестёр. Особенно отличились две последние — уж они-то исходили на самую похабную грязь, которую только способен выдавить из себя человеческий разум.
Наутро, как и ожидалось, в дом зашёл собственной персоной староста деревни, Сайкодлук. Конечно, он не был столь жесток, как его дети, но чувствовал себя в разграбленном пустом доме хозяином.
— Ну что, вы вернулись. И, как я вижу, с пустыми руками. Неужто, вы и вправду поверили в заверения нашего славного владетеля и господина?
— Мы вернулись не с пустыми руками, Сайкодлук. Но, ведь ты пришёл сюда не за этим, верно?
— Да, я пришёл не за этим. Когда-то я предлагал твоей дочке, Лойдока, выйти за моего сына. Для вас это могло бы быть неплохой партией, но ты решилась оскорбить меня своим отказом. Сейчас моему сыну, конечно, не нужна попользованная шлюха из казармы господина Беала. Однако, жить вам не на что и идти некуда — разве что опять в подстилки казарменные. Поэтому, я предлагаю Айоле просто иногда проводить со мной время, а за это я буду давать вам немного еды. Конечно, не так чтоб объесться, но с голоду не умрёте. И учти, Лойдока, я два раза предлагать не буду. Дом у вас старый, деревянный, дерево хорошо горит, а чинить некому, если что...
Женщины переглянулись. Лойдока повернулась к дочке и тихо проговорила: «Ты же видишь, выбора у нас нет. Сделай как он хочет».
Айола подошла к старику и посмотрела ему в глаза взглядом затравленной лани. Тот, довольный собой и гордый своей лёгкой победой нахально уставился на её выпирающую из-под платья грудь.
— Ну что стоишь? Давай, раздевайся, сделаем всё по-быстрому, у меня много дел!
— Да, господин Сайкодлук, — тихо прошептала девушка и, сбрасывая платье, опустилась на колени.
Её руки быстро и сноровисто развязали пояс на его брюках, спустили их до колен, обнажив полувзведённый член. И вдруг Айола поймала ртом головку его детородного органа и насадила свой рот на неё. Сайкодлук не то что не привык к такой ласке — он даже не представлял, что такое возможно. Вытаращив на неё свои глаза, он только наблюдал, как девушка заглатывает его длинный, хоть и не очень толстый уд. Её руки вдруг прикоснулись к его яйцам, начали их гладить и слегка массировать пальцами. Айола, не выпуская член изо рта, подняла на старика глаза, как бы спрашивая одобрения своим действиям. От этого мужчина запрокинул голову и с шумом выдохнул воздух.
Ещё немного подвигав голову вверх-вниз по его члену, Айола вдруг вытащила член из своего горла и шумно вдохнула воздух, а затем прошептала: «Ложитесь на стол, господин, я сниму с Вас штаны и доставлю Вам королевское наслаждение».
Мужчина засуетился, устраиваясь спиной на столе, а Айола на коленях подползла к столу, забралась коленями на скамью и прошлась языком по его члену от самого основания до головки.
— Господин, положите мне ноги на плечи, так Вам будет удобнее!
Надо ли говорить, что Сайкодлук мгновенно исполнил её просьбу. Айола снова заглотнула его член, потом выпустила, опять заглотнула. Её язычок выделывал невообразимые приуэты, её горло плотно сжимало его жезл (несколько кривоватый, правда, но разве это его сейчас волновало?). Сайкодлук продержался недолго, всего лишь пару минут. Он вдруг дёрнулся, подался вперёд, а Айола насадилась на его член так, что её нос упёрся ему в живот. Он исступлённо кончал прямо ей в пищевод, а она помогала ему глоткой, выдавливая из него остатки спермы.
Возвращаясь с пика блаженства, он вдруг почувствовал, что в его задний проход что-то проталкивается, распирая колечко, предназначенное лишь для выпуска, но не для впуска. Он попытался подняться и оттолкнуть Айолу, но вдруг её зубы сжали самый низ его члена. Над его головой звякнул сталью голос Лойдоки: «Тихо лежи, свинья, а то она тебе его отгрызёт!» Старик замер, а что-то в его заднице зашевелилось и стало как будто бы устраиваться.
— Что это? Что вы мне туда засунули? Ведьмы!
— Не бойся, старый кобель. Это инструмент, с помощью которого наш Господин теперь будет тебя контролировать. И, поверь, твоя новая жизнь тебе понравится, хоть ты это и не заслужил.
— Что? Какая новая жизнь? Да я вас раздавлю, змеюки!
Меж тем, Айола закончила своё дело и встала, вытирая рукой рот. Старик, видя, что его никто не держит, вскочил, кинулся к двери, забыв даже штаны, и тут же упал, хватаясь то за низ живота, то за задницу. Слова «простата» деревенский староста не знал, но наощупь он понимал, где у него болит так, что будто режут ножом. Разве что достать до этого места он не мог.
— Штаны надень, шакал. А то, все узнают, зачем ты сюда ходишь. И сядь на скамейку, я расскажу тебе кое-что, — голос Лойдоки был злым и насмешливо-колючим. Однако, неподчинение ему привело лишь к ещё одному удару боли, и Сайкодлук поспешил одеться и сесть на скамью.
— Итак, наш господин решил провести опыт. И ты выбран в качестве подопытного. Если у тебя получится — все женщины в деревне кроме нас будут твоими, ты будешь их иметь в любое время в любом месте. Даже при всех и в любом количестве. Тебе никто ничего не скажет. Если же у тебя не получится или ты решишь предать нашего господина и повелителя — ты умрёшь от того, что сидящая внутри тебя тварь отгрызёт тебе твой член. И учти, она читает мысли и слышит всё что ты говоришь. Завтра ты снова придёшь сюда, и возможно Айола будет к тебе более благосклонна.
Наутро самым обсуждаемым событием в деревне был новый дом вернувшихся из Хладного утёса женщин. Откуда он взялся за ночь на месте старого — никто не знал, но явно без магии тут дело обойтись не могло. На всякий случай все обходили дом сторонкой, и только староста Сайкодлук как ни в чём ни бывало вдруг зашёл внутрь. Что происходило внутри — не было видно снаружи, и зеваки видели лишь как старик закрыл за собой дверь, а через некоторое время к дому подбежала его жена и с воплями ворвалась внутрь. Дверь за ней также закрылась.
Она успела в самый интересный момент: когда её благоверный муж пристраивался сзади к стоящей на четвереньках на скамье Айоле.
— Ах ты старый кобель! Ах ты молодая потаскуха! Да я вас сейчас... — женщина замахнулась прихваченной с собой кочергой, подбегая к парочке, и вдруг сзади её схватила Лойдока. Она и ойкнуть не успела, как её повалили на выросшую вместе с домом кровать, привязали к ножкам кровати её руки и ноги и заткнули рот какой-то тряпкой.
Она пыталась дёргаться, пока муж взбирался на неё, но верёвки держали надёжно. Сайкодлук задрал жене юбку и сильно шлёпнул прямо по заросшему чёрными волосками лобку. Она зажмурила глаза и задёргалась сильнее, но мужчина не обратил на это внимания. Он раздвинул её ноги, задрал ей юбку платья, пристроил член к влагалищу и нажал.
Сначала она выгнулась и зашипела, но с каждой фрикцией её злоба растворялась, а глаза застилались поволокой. Её движения из отрывистых и злых стали более плавными, она начала негромко мычать. Айола выдернула у неё изо рта тряпку, и женщина тихо застонала. Стоны её становились всё громче, и, наконец, Сайкодлук вдруг вытащил свой член и вогнал его жене прямо в открытый в стоне рот. Женщина взвизгнула и попыталась что-то сказать, но в её положении было трудно разговаривать. Сайкодлук разряжался ей прямо в глотку, а ей, со связанными руками и ногами, оставалось только глотать и стараться не подавиться. Наконец, старик вынул свой обвисший отросток изо рта жены, вытер об её волосы, слез с кровати и отошёл чуть в сторону.
Лойдока отвязала пленницу, но та, вместо того чтобы убежать, вдруг кинулась на мужа, схватила его уже обвисший член и начала пытаться его поднять. Она пыталась неумело целовать мужа, гладила его член, прижималась к нему, раздевшись. Однако, всё было, конечно, бесполезно — Сайкодлуку нужно было время на восстановление.
Вдруг жена вытаращила глаза на него, потом на бёдра, вскрикнула и начала отталкивать его руками — будто это не она минуту назад сама исступлённо сосала его член. Но тут её как будто ударило — она замерла на месте. Женщина обернулась с какой-то неуверенностью в глазах. Её ноги мелко задрожали, на уголке губ появилась капелька слюны, в щёки ударила краска. Старая тонкая рука с костлявыми пальцами вдруг заскользила по рёбрам вверх и схватила собственную грудь, начала её мять. Как будто этого было мало, она вдруг дёрнула край платья, чуть не оторвав и схватила рукой уже обнажённую грудь. Другая рука задрала платье и полезла вверх по внутренней поверхности бедра навстречу стекающим уже даже не каплям, а потокам жидкости.
— Что... Что происходит... Что... что вы сделали... аххх... Сайкодлук... сейчас... возьми меня... шлюха... я хочу... нет... сейчас... нет, нельзя...
Женщина дёрнулась вперёд, к мужу, потом назад, к двери, снова вперёд и, наконец, упала на колени, отчаянно натирая промежность одной рукой и грудь — другой. Её стоны становились всё громче, взгляд — отчаяней, а движения — резче и быстрее.
— Ну же... Что жы ты стоишь! Сайкодлук! Ну, возьми же меня! Член! Я хочу его в себе!
Лойдока подошла ко бьющейся в конвульсиях старухе и толчком в лоб повалила её на спину. Затем села сверху и, задрав юбку, поднесла свою промежность к лицу женщины.
— Лижи её! — скомандовал жене Сайкодлук.
— Я... нет... не могу... ааах, Сайкодлук, ну же!
— Ты меня не слушаешься, женщина. Зачем ты мне такая нужна?
Старуха вдруг начала отчаянно, хоть и неумело, вылизывать Лойдоку. Та какое-то время посидела на ней, а потом встала и отошла. Лежащая на спине женщина вдруг стала двигаться медленее, потом совсем затихла. Словно придя в себя, она вдруг вскочила, оправила платье и уставилась на мужа и женщин.
— Ах вы ведьмы! Вы околдовали меня и моего мужа, а теперь... — однако, договорить ей не дали. Её снова тряхануло, и она начала снова лезть к себе под платье и отчаянно маструбировать.
— Объясняю тебе, дуре, что случилось. По моему желанию ты из чопорной старухи превращаешься в текущую рекой шлюху и обратно. Если я захочу — я поставлю тебя раком посреди площади, и ты будешь умолять каждого встречного мужчину тебя поиметь. А так как на твою старую дырку уже никто не позарится — ты будешь стоять на потеху публике до тех пор, пока тебя не сожжёт какой-нибудь не в меру ретивый сторонник Академии. И даже тогда ты будешь просить засунуть факел тебе внутрь, чтобы хоть чем-то наполнить своё похотливое чрево.
Женщина, залившись слезами, упала на колени и зарыдала.
— И да, то что тебе когда-то выжгли магией твой бутон сладострастия — теперь ничего не значит. Твоя похоть идёт из твоей бабьей головы, а то что между ног — лишь реагирует на это. Но, я обещаю тебе, что если ты будешь умницей и послушной женой — всё это останется между нами, и о твоей грязной сути никто не узнает. Ты поняла меня, старая карга?
— Да...
— Да, господин, старая шлюха!
— Да... господин... да...
— А теперь поворачивайся спиной и задирай платье. Твоя детородная дырка уже раздолбана от твоей старости, но я освою заднюю. В конце концов, ты оторвала меня от Айолы, и должна за это поплатиться.
Через двадцать минут Сайкодлук с женой вышли из дома Лойдоки и, обнявшись, пошли домой под удивлённые взгляды односельчан. Женщине было трудно идти, но она обнимала мужа как самого дорогого в мире человека. А Лойдока и Айола готовились к предстоящей тяжёлой ночи.
Деревня Жёлтый холм
В отличие от возвращения Лойдоки и Айолы, приезд Кейлы и Литуы не был встречен такой злобой. Скорее даже на него не обратили внимания, так как в течение их службы в Хладном утёсе их обеих видели приезжавшие туда односельчане. Причём, видели во вполне пристойном виде, с мётлами или какими-нибудь кухонными принадлежностями в руках. Следовательно, по мнению односельчан, вели они там вполне пристойную и целомудренную жизнь, что, бесспорно, принесло им лишь уважение. Разве что, отец злился на сестёр — ведь, они не спросили его разрешения на эту поездку.
Литуа спрыгнула с повозки и задержалась, проходя мимо отца. Кейла скользнула в дом, а младшая сестра подошла к мужчине.
— Папочка, ну не злись! Ну, пожалуйста!
— Тебя надо выпороть за это, Литуа! — голос отца был суров
Девушка поднялась на мыски и прошептала ему в самое ухо: «Сделай это, пожалуйста, завтра!» А затем она мышью скользнула в дом. Отец встал на пороге ошарашенный.
Наутро на отшибе деревни из ничего возник новый двухэтажный дом. То есть, его не было ещё до полуночи, а после полуночи он уже стоял. Как он появился — никто не видел. Как будто вырос из-под земли. Девушки вошли в него как хозяйки и сразу занялись обустройством.
В какой-то момент их мать и только что вошедший в совершеннолетие младший брат ушли домой. Мать — готовить еду, а Роклин — ухаживать за скотиной. Кейла под каким-то предлогом отправилась на второй этаж дома, а Литуа подошла к отцу. Высокий, крепкий брюнет, её отец и в свои сорок пять привлекал внимание женщин. Его крутой упрямый нрав, жгучий взгляд чёрных глаз, орлиные крылья-брови разбили немало женских сердец, когда он выбрал серенькую мышку себе в жёны. Никто особо не понимал, с чем был связан такой выбор, но он был верен жене и не допускал даже подозрения в интригах. Она же терпела его взрывной характер, ни в чём ему не перечила и тому же учила своих дочерей. До поездки в Хладный утёс они были такими же, но сейчас что-то поменялось.
— Папочка, не злись, ну правда! Ты слишком смешной, когда злишься!
— Чтоооо? — отец аж побагровел
Литуа рванула от него в дом, мужчина побежал за ней. Однако, она рыжей кошкой взлетела по лестнице наверх в свою комнату. Он немного замешкался, но вскоре ворвался за ней и остолбенел. Литуа стояла на кровати на четвереньках попой к двери и оглядывалась назад. Её ножки были слегка раздвинуты, а ягодицы под не слишком длинной юбкой — приподняты вверх. Увидев отца, она задрала юбку, оголяя прекрасную нежную кожу. Он смог рассмотреть узенький кружочек её ануса и нежные розовые губки.
— Ну что же ты встал? Ты же хотел меня выпороть? Так давай!
— Но, ээээ, — мужчина был шокирован и вряд ли мог сказать что-то вразумительное
— Что «эээ»? Ты испугался, папочка? Неужто ты так размяк?
Дочь знала, куда колоть. Отец снова взвился, достал ремень и щёлкнул им по выставленной ягодице. Литуа взвизгнула, рефлекторно дёрнулась вперёд, но затем с тихим стоном вернулась в прежнее положение.
— Слабенько... Я думала, что ты сильный.
Новый щелчок вызвал ещё один вскрик, движение и снова возврат.
— Это всё, на что ты способен?
Ещё один щелчок. Литуа опять вернулась в прежнюю позицию и опустила голову с плечами вниз, отклячивая попу ещё больше.
— Ещё... , — тихо простонала она
Отец опустил руки и выронил ремень. Он не знал, что сказать, но точно знал, что его член уже стоял как истукан, вырываясь из вырвавшихся из-под ремня штанов. Вдруг его сзади обняли нежные женские руки, а к спине прижалась нежная женская грудь. Одна скользнула под рубаху и поползла к груди, а вторая мгновенно спустила штаны до колен. Тихий шёпот старшей дочери в ухо «Давай же!» и лёгкий толчок бёдрами вперёд — и он уже стоял прямо рядом с Литуой. Он как-то неловко дёрнулся, но запутался в штанах. В это время Литуа попятилась назад, а рука Кейлы направила его член прямо в лоно младшей дочери. Та отпраздновала вторжение его члена лёгким полувздохом-полустоном.
Следующие несколько минут он себя практически не осознавал. Литуа двигалась то вперёд, то назад, скользя по его члену, а Кейла сзади целовала его, гладила руками, сжимала его ягодицы и слегка царапала спину ногтями. Наконец, он дёрнулся вперёд и излился в дочь, упал на неё, обессиленный и ошарашенный всем происшедшим.
Когда в его задницу что-то пролезло, он даже не дёрнулся, лишь удивлённо посмотрел на лежавшую уже на спине и истекающую его спермой Литуу. Дело в том, что подобные ласки не были для него в новинку. Именно они, а также ещё и многие другие, были причиной того, что он выбрал в жёны именно серенькую и невзрачную Льянку, а не какую-либо другую бесстрастную и холодную деревенскую красавицу. Льянке крупно повезло — магическая операция по выжиганию клитора после медового месяца прошла неудачно, но проводивший её маг об этом не знал. Крайне редкая удача обернулась для родителей рыжих сестёр тайной и очень приятной личной жизнью. Именно поэтому Реокль лишь удивился, что дочери так могут, но не испугался.
Но, в этот раз в анусе Реокля находился не нежный женский пальчик, а что-то иное. Когда он это осознал — он, было, дёрнулся, но было поздно. Поборовшись с болью несколько минут, мужчина сдался и выслушал всё, что ему сказали дочери. Когда он, полностью ошеломлённый и обескураженный, уже собрался уходить, Литуа вдруг подбежала к нему, опять поднялась на мыски и взасос поцеловала в губы. А потом жарко прошептала: «Я мечтала об этом с детства! Спасибо, папочка!»
Деревня Пар
Ещё тёплое осеннее солнце неспешно закатывалось за кроны деревьев, когда перед новым домом Айолы и Лойдоки показалась небольшая группка молодых парней и девушек. Возглавлял их сын старосты. С ним были две его сестры: одна старше его, а другая младше. Эта троица всегда и везде шныряла вместе. Но, сейчас вокруг них сколотилась небольшая ещё из четырёх парней. Все они пришли сюда не просто так.
— Эй, шлюхи ал-Бертовские! А не хотите с нами покувыркаться? — сын старосты всегда был заводилой в травле кого-либо. Младшая сестрёнка захихикала, а старшая вытащила из-под накидки факел и зажгла его.
— А у нас для вас кое-что есть! Думаете, вы будете жить в новом доме? Как бы не так! Дай сюда факел! — парень выхватил факел у сестры и с размаху швырнул его в новый дом. Горящий предмет хлопнулся о стену дома и упал вниз.
Однако, дом не загорелся. Дверь открылась, и на пороге показалась Айола. Она бесстрастно посмотрела на шайку у ворот, но отвела взгляд куда-то за их спины и двинулась прямо на них. Следом за ней в дверях появилась Лойдока.
Нападение было внезапным. Что-то бесшумно подкравшееся сзади навалилось на спины неудачливых поджигателей. Их руки и ноги были мгновенно стянуты какими-то живыми щупальцами. Другие щупальца обвились вокруг их глоток и сдавили, не давая кричать и звать на помощь. Последнее что увидели хулиганы перед тем как их повалили наземь — была лавина странного вида монстров, хлынувшая из двери дома прямо под ноги идущим вперёд женщинам.
Через час вся деревня была собрана на главной площади перед домом старосты. Все жители стояли на коленях, скрученные новыми монстрами. Четырёхлапые, размером с большую собаку, лысые с влажной кожей, эти создания опутали своих жертв щупальцами, не давая им шевельнуться или закричать. Для перемещения эти захватчики использовали лапы, а свою жертву клали себе на спину. Таким образом они выдернули из постелей и притащили к дому старосты всех взрослых односельчан. Остальным просто ставили паразита на спину — это долго, но зато надёжно.
Дверь главного дома открылась, и на крыльцо уверенным шагом вышел Сайкодлук в сопровождении супруги и Лойдоки с Айолой. Увидев их, некоторые жители деревни задёргались. Внезапно, один из монстров ослабил хватку, и младшей дочери старосты удалось вырваться. Она рванулась к отцу с криком: «Папочка, помоги!». Однако, в последний момент она оступилась и шлёпнулась головой прямо ему в живот, упав на колени. Девушка попыталась подняться, однако отец вдруг нажал рукой ей на плечо, не давая встать с земли. Пока она удивлённо поднимала голову чтобы понять причины его поведения, староста другой рукой спустил штаны, обнажая свой длинный вставший член. Девушка удивлённо уставилась на готовый к бою агрегат, на её лице отобразилось возмущение, отвращение, а затем... Затем она вдруг потянулась к нему рукой, погладила, засунула его себе в рот и начала проталкивать дальше в глотку.
Жена Сайкодлука, было, дёрнулась, но её ноги дрогнули, и она замерла на месте. Слегка подрагивая, она стояла рядом с мужем и в слезах смотрела, как их дочь насаживается горлом на его член. Остальные жители деревни смотрели на это представление вытаращенными глазами. Кто-то пытался что-то сказать, но сдавленные щупальцами глотки не выпускали громких звуков.
Сайкодлук разрядился в пищевод дочери. Она судорожно глотала его семя, облизывала член, а затем вдруг как ужаленная подскочила, с удивлением уставилась на свои руки, на обнажённый срам отца.
— Что... Что происходит?! Папа! Фу, как ты заставил... Аааааа, — девушка рванулась бежать куда-то в сторону, но вдруг споткнулась, упала на колени, разбив их в кровь, и, так и лёжа на коленях, вдруг потянулась руками под платье.
— Что происходит?! Что я... О, маги! О... оооох... Нет... Я не... Нельзя... Папа... Не смотри... Не смотрите! Аааааа...
Девушка перевернулась на спину, раздвинула ноги и начала отчаянно тереть своё девственное лоно. Ей, в отличие от матери, маги ещё не запретили получать удовольствие от ласки, и через десять минут этого представления её сотряс оргазм. Однако, через пару десятков секунд после того как её тело выгибалось дугой, её руки снова поползли под успевшую было упасть юбку. Со слезами на глазах она опять начала стонать от собственных же ласк.
— Скажи, дочка, кто из мужчин нашего села тебе нравится? Вот, например, одноногий Гофер? Или, может, старик Йогран? Нет? А хочешь — они все по разочку тебя трахнут, а ты потом выберешь лучшего? Конечно, жениться на деревенской шлюхе никто не станет, но ходить к тебе за тем, что жёны им не дадут, они будут.
— Папа... нет... ах... я не хочу... нет... я хочу... кто-нибудь... Ну, пожалуйста, аааааииии! — голос девушки вновь сорвался на визг, она выгнулась, затряслась, обмякла. Но, через минуту снова зашевелилась и, сотрясаемая рыданиями снова начала себя ласкать.
— А есть и другой вариант. Ты сейчас разденешься и встанешь рядом со мной, пока я буду наводить дальнейший порядок в нашем селе. А то, уж больно вы тут распустились.
Движения девушки вдруг замедлились и вовсе прекратились. Туман из глаз ушёл, она вскочила на ноги, посмотрев по сторонам. Дёрнулась было снова куда-то, но ноги задрожали, она опять упала на колени, а её руки потянулись под платье. Однако, затем они безвольно упали вниз и через секунду она стала тихо, но быстро снимать платье. Под ним было голое тело: стройные ноги, ещё небольшая упругая грудь, покатые бёдра и круглая слегка оттопыренная попа. Русые волосы врассыпную покрывали обнажённые плечи, а серые глаза смотрели бесстрастно в пол. Щёки были красными от стыда. Инстинктивно она попыталась закрыть срам, но снова дёрнулась и вся красная как закат, встала навытяжку рядом с отцом, стараясь смотреть куда-то вдаль.
Меж тем Сайкодлук подошёл к скрученной семье из отца с матерью и трёх дочерей. Его уже восстановившийся член вновь выпрыгнул из штанов и коснулся лица одной из них, самой младшей. Ей только пару дней назад исполнилось 18, и Сайкодлук уже намекал её отцу, что хочет женить её на сыне. Но, отец был против, и Сайкодлук тогда ушёл ни с чем. И вот сейчас девушка также как дочь набросилась на член старосты под возмущённое мычание отца. Правда, сопротивлялась подчинению она потом чуть подольше — даже дважды теряла сознание, но в конце концов тоже сдалась и встала рядом с женой и дочерью старосты.
Меж тем, после того как младшая дочь старосты пополнила его гарем, Айола подошла к той самой компании хулиганов, что пытались поджечь их с матерью дом.
— Итак, Сарок, ты и твои друзья хотели нас наказать? Не мычи, хотели. Знаешь, я тебе сейчас кое-что покажу.
Айола достала откуда-то из-под платья нож и небольшую колбаску, скатанную из глины. Оглянувшись по сторонам, она вытащила из какого-то забора штакетину и положила около спутанных парней и девушки, старшей дочери старосты. Кусок глины она положила на доску и вдруг быстрыми и уверенными движениями начала его шинковать. Быстро и сноровисто она нарезала эту колбаску на несколько десятков тонких ломтиков.
— Вот что, мальчики. Я могу нарезать колбаски быстро, а могу медленно. А могу вообще не нарезать. Но так как я на вас очень обижена, то ваши колбаски я буду резать очень медленно. А чтобы вы от болевого шока не сдохли раньше времени, мы вашу боль слегка притупим чем-нибудь опьяняющим.
Парни задёргались в путах, замычали, пытаясь как будто оправдаться. Айола подошла к одному из них и погладила по голове одной рукой. При этом другая рука ножом щекотала этому парню рёбра.
— Ой, ну мне вас прямо жалко! Хорошо, я дам вам шанс! — Айола подошла к связанной старшей дочери старосты и двумя движениями отрезала ей юбку от платья, обнажив покрытый русыми волосами лобок. Девушка заёрзала, но щупальца схватившего её монстра потянули её за ноги, и она оказалась выгнута практически в мостике. Её крупные бёдра раздвинулись, обнажив нежный бутон лона. Айола подошла к ней со стороны ног и присвистнула: «Оба на, да ты уже не девочка! Сайкодлук, как же ты не уследил за дочерью? И кто же тебе сбил целку, а шлюха деревенская? Сколько мужиков через тебя прошло?»
Женщина забилась в рыданиях, но Айола была неумолима. Она обернулась к парням.
— Итак, каждый из вас сейчас её трахнет. Можете кончать в неё, а можете — на живот, лицо — куда угодно. Кто её не трахнет — тому я настрогаю член в столько ломтиков сколько пальцев у вас на руках и ногах вместе. И буду делать это медленно. А, да, тебя, Сарок, это не касается. Ты будешь её держать — в конце концов, надо помочь друзьям, верно? И для тебя, если не захочешь, ломтиков будет в два раза больше.
Монстры отпустили парням ноги чтобы они могли подойти к жертве. Сарок, плача от отчаянья, сел на руки сестры, а первый из четырёх друзей пристроился между её ног эротические рассказы на дойки.biz. Экзекуция продолжалась не слишком долго. Возбуждённые от такого количества запретных плодов вокруг, парни быстро кончали, и через двадцать минут бёдра старшей дочери старосты были залиты мутной белёсой жидкостью. Она лежала с отчуждённым выражением лица вся в слезах, а её братец сидел рядом также весь в соплях.
— Знаешь, Сарок, а ведь это ещё не всё. Сейчас ты возьмёшь и уберёшь свою сестру. Да-да, именно там, куда ты смотришь с отвращением. И да, я забыла сказать главное — языком.
Парень с ужасом посмотрел на Айолу, но та не шутила. Она крутанула нож между пальцами, демонстрируя искусство и улыбнулась: «Нууу? Мне точно надо повторить?» Под всхлипы и стоны очередной жертвы Сайкодлука, его сын, давясь на грани рвоты вылизывал сперму своих друзей с живота и бёдер своей сестры. Месть Лойдоки и Айолы удалась.
Цитадель Хладного Утёса
Беал стоял в тронном зале Цитадели и смотрел на огромную нарисованную магией Лисарди карту на стене. Каждую неделю на ней загорались несколько точек — деревни, в которые возвращались женщины, проведшие год в его замке. Они приезжали в деревню не просто так. От замка к деревне прокапывался подземный ход, через который ночью вылезали монстры строители и возводили дом. А затем через отверстие в подполе этого дома на деревню обрушивалась лавина монстров — как старых, так и новых. Жители деревни подчинялись тем или иным способом, но теперь во главе деревни вставал один избранный, который верой и правдой служил Гхону (и Беалу, конечно) за возможность включить в свой гарем любую понравившуюся женщину.
Заразитель, новый вид монстра, действовал неумолимо. Червь, вселявшийся только в мужчин, генерировал вирусные клетки, действовавшие только на женщин. Сначала он вырабатывал афродизиак настолько сильный, что видя рядом с собой эрегированный член носителя червя и чувствуя его запах, женщина на короткий момент впадала в дикое возбуждение, стремясь отдаться этому мужчине.
Попадая в организм женщины половым путём вместе со спермой заражённого мужчины, вирус порождал неуёмное желание секса. Женщина не могла с ним справиться, теряла контроль над собой и готова была лечь под любого мужчину и даже не обязательно человека. В таком состоянии она готова была совокупиться с конём или псом, запрыгнуть на любой продолговатый предмет, ублажать себя до потери сознания руками. При этом, её сознание было свежим, она всё отлично понимала, но не контролировала себя. Осознавая последствия такого поведения, женщина готова была слушаться любого, кто мог приглушать действие этого вируса и не позволять ему брать над ней контроль.
Если после этого такая женщина занималась сексом с незаражённым мужчиной, то у него возникало вторичное заражение. Его либидо многократно усиливалось, и через два дня воздержания он готов был на любое преступление чтобы только получить вожделенный доступ к женскому телу. Фактически, это были готовый преступник, но заразившая его женщина могла удерживать его либидо на определённом уровне пока он был ей послушным. При этом он тоже полностью осознавал всё что делает, но не мог контролировать себя.
В отличие от предыдущих контролирующих монстров, этот вирус не обнаруживался ни магией, ни даже анализом крови после окончания инкубационного периода в несколько минут. Он действовал напрямую на нервную систему и практически не вырабатывал продуктов жизнедеятельности. Недостатком было лишь то, что этот вирус не действовал на членов Гнезда. Сидящие внутри них паразиты просто убивали любой, в том числе и этот вирус ещё до окончания инкубационного периода. Также Гхон не имел прямого контроля над теми, кто был заражён вирусом — только над носителем червя-заразителя.
Для Гхона это было облегчением. Контролировать самому несколько тысяч человек было сложно, необходимо было делить их на ячейки, и именно для этого была создана такая схема. На полное подчинение деревни заразителю уходила примерно неделя. Часть женщин (обычно три-четыре заражённых) входила в гарем самого заразителя, а остальные отправлялись в подземелье, которое теперь было под каждой деревней. Несколько самых молодых и красивых помещались в камеры, откуда их выпускали для обслуживания иногда спускавшихся вниз мужчин. Обычно их либо заражали монстрами, а не вирусами, либо вообще не заражали, а просто насиловали. Остальные, большая часть, становились инкубаторами для новых монстров. Их обычно тоже не заражали чтобы не тратить ресурсы. Мужчины же либо оставались заниматься хозяйством в деревне, заражённые жёнами Заразителя, либо отправлялись в Хладный утёс, где становились воинами — и в них уже сидели монстры-контролёры прежних видов.
Кроме нового способа захвата деревень Гхон, Беал и Лисарди сделали за это время очень много. Долина Шипов начала производить хлеб, в подвалах Хладного Утёса создавалось стрелковое оружие и даже какая-никакая артиллерия. Армия Беала стала включать в себя уже почти тысячу человек, вооружённых пусть примитивными, но всё же магазинными винтовками. Захваченные деревни пополняли экономику и армию. Гнездо стремительно расползалась всё дальше на юг, восток и запад, занимая всё пространство между западными и восточными горами, Невозвратной топью и Пропащим лесом.
Беал открыл дверь и вышел на стену. Весь в своих мыслях он торопливо шёл по стене к башне Лисарди. Надо было обсудить планы развития гидропонных ферм в подвалах замка — самая последняя идея Гхона. Вдруг нога карлика зацепилась о какую-то ступеньку, он потерял равновесие и шлёпнулся на пол. Это нелепое падение спасло ему жизнь — над его головой об камень звякнул арбалетный болт. Охранявший его воин отреагировал мгновенно, закрывая щитом своего господина. Застрекотали пулемёты, хлопнула снайперская винтовка. Замок пришёл в движение, а на Мёртвой горе уже прыгала на спину Клыка белокурая Лара.

 Часть 7: Касание света
Oкрeстнoсти Хлaднoгo утёсa
Aркьянe былo 64, кoгдa oнa зaкoнчилa Aкaдeмию. В принципe, для мaгички — сoвсeм мoлoдoй вoзрaст. С пoмoщью сoвсeм нeхитрых зaклинaний oнa дeржaлa свoи фoрмы нa урoвнe жeнщины 23—25 лeт, и eё этo впoлнe устрaивaлo. Прaвдa, вoт Хрaнитeльницeй кaкoгo-либo зaмкa oнa тaк и нe стaлa. Всё чтo oнa умeлa — упрaвлять лeвитирующими прeдмeтaми, нaпримeр, лeтaющим кoврoм. Прaвдa, этo oнa умeлa хoрoшo, нo кoму в зaмкe нужeн кoврoпилoт? Дa и пoтoм, жизнь в зaмкe кaзaлaсь eй тaкoй скучнoй пoслe пoлувeкa зaтoчeния в Aкaдeмии...
Aркьянa пoдaлaсь в мaги-нaёмники. Этo лишaлo eё пoкрoвитeльствa Гильдии, зaтo дaвaлo пoстoянную крышу нaд гoлoвoй и крaйнe вeсёлую жизнь. И всё бы хoрoшo, дa изгoлoдaвшeeся зa пoлвeкa тeлo вoспoльзoвaлoсь пeрвым жe шaнсoм прeступить мoрaльныe дoгмы мaгoв. В 74 гoдa Aркьянa пeрeпрoбoвaлa ужe стoлькo мужчин и жeнщин, чтo нaкoпилa сeбe нa дeсятoк сoжжeний. И вoт тут-тo oнa и пoпaлaсь в лoвушку мaгoв.
Этo пoтoм oнa ужe oсoзнaлa, чтo снaчaлa eй, кaк и мнoгим, дaли прeступить зaкoн, a пoтoм спeциaльнo пoймaли — тaк oнa былa пoлнoстью пoдкoнтрoльнa. Тoгдa жe oнa с лёгкoстью сoглaсилaсь выпoлнить прoстeнькoe зaдaньицe в oбмeн нa свoбoду и прoщeниe грeхoв. Eй всeгo-тo нaдo былo пoд Пoкрoвoм Нeвидимoсти дoстaвить нa лeтaющeм кoврe к кaкoму-тo oтдaлённoму сeвeрнoму зaмку убийцу с aрбaлeтoм, дoждaться пoявлeния нa улицe oпрeдeлённoгo чeлoвeкa, снять нa пaру сeкунд пoкрoв, чтoбы aрбaлeтчик мoг пoдстрeлить свoю цeль и тaкжe быстрo пoд Пoкрoвoм исчeзнуть. Eё дaжe былo удивилo, пoчeму нa зaдaниe идут нe мaг, a двa прeступникa (aрбaлeт сaм пo сeбe прeступлeниe, a мeткий стрeлoк из нeгo — и пoдaвнo), нo oнa кaк-тo выкинулa этo из гoлoвы.
Снaчaлa всё шлo пo плaну. Пoд Пoкрoвoм нeвидимoсти лeвитирующий кoвёр пoдлeтeл нa нужнoe рaсстoяниe к зaмку, aрбaлeтчик снaрядил свoё нeзaкoннoe oружиe и пригoтoвился. Нo, кaкoe-тo чeртoвскoe вeзeниe пoмoглo этoму мeрзкoму кaрлику избeжaть встрeчи с aрбaлeтным бoлтoм. Aркьянa пoпытaлaсь нaбрoсить нa сeбя Пoкрoв, нo дaнный мaгaми aртeфaкт внeзaпнo пeрeстaл дeйствoвaть. Тeм врeмeнeм из зaмкa чтo-тo зaгрoхoтaлo, зaхлoпaлo. Oнa пoчувствoвaлa, кaк мимo eё сo спутникoм прoлeтaют мeлкиe прeдмeты. «Кинeтики! Скoлькo ж их тaм!» — Aркьянa рвaнулa кoвёр нaзaд, кaк вдруг eё спутник дёрнулся нeскoлькo рaз, мoщным удaрoм eму oтoрвaлo руку, oстaвив eё нa кoврe, a слeдующим удaрoм пaрня выкинулo зa бoрт. Aркьянa испугaлaсь нe нa шутку, прильнулa к кoвру, кaк вдруг в eё плeчo удaрилo чтo-тo гoрячee. Oнa зaшлaсь крикoм oт бoли и всю свoю энeргию влoжилa в кoвёр. Oнa ужe дaжe нe пoмнилa, кaк рухнулa чуть живaя в Святилищe Цeлитeльнoй рoсы мeж изумлённых пoслушниц.
Святилищe Цeлитeльнoй рoсы
Нaстoятeльницa Святилищa, Высшaя Свeтлaя Льeнa, aл Бeртoв нeнaвидeлa. Причинa былa oднa — вo врeмя стрaшнoй вoйны сoрoк с нeбoльшим лeт нaзaд eё, мoлoдeнькую eщё дeрeвeнскую дeвушку нeбoльшoй oтряд сoлдaт взял якoбы нa фрoнт вoeвaть с прoклятыми aл Звикeрдaми. A кoгдa oтъeхaли oт дeрeвни нa пaру днeй пути — прoстo изнaсилoвaли пo oчeрeди всeм oтрядoм и выкинули в лeсу. Хoтeли придушить снaчaлa, дa кoмaндир зaпрeтил — мoл, сaмa убьётся ибo кoму oнa тeпeрь тaкaя нужнa, пoпoльзoвaннaя? Oнa и хoтeлa убиться, нo встрeтилa двух цeлитeльниц из Oбитeли Цeлитeльнoй рoсы, чтo рaспoлaгaлaсь нeпoдaлёку. Oни и приютили нeсчaстную, oбучив исцeлять людeй силoй слoвa и прoстoй мaгиeй.
Oбитeль нe пoстрaдaлa oт вoйны. Ни aл Бeрты, ни aл Звикeрды нe рeшaлись втoргнуться бeз рaзрeшeния в oкружённую высoкими стeнaми крeпoстицу. Пугaли их, кoнeчнo, нe стeны и нe нeбoльшoй гaрнизoн из вoитeльниц с зaчaрoвaнным oружиeм. Пугaлa их пeрспeктивa oстaвить дoлину бeз хoть кaкoй-либo мeдицинскoй пoмoщи. В сурoвых сeвeрных услoвиях этoгo дoстaтoчнo былo чтoбы дoлинa вымeрлa чeрeз пaру дeсяткoв лeт. Дa и Гильдии мaгoв тaкoe бы нe пoнрaвилoсь — хoть, цeлитeльницы и нe зaкaнчивaли Aкaдeмию и мaгичкaми в пoлнoм смыслe этoгo слoвa нe были, нo всe oбитeли Цeлитeльнoй рoсы были пoд нeглaсным пoкрoвитeльствoм Гильдии. A нeбoльшoй гaрнизoн нужeн был для oтпугивaния нeбoльших oтрядoв прeступникoв, у кoтoрых, кaк извeстнo, ни сoвeсти, ни увaжeния к Зaкoну.
К oбитeлям всeгдa выстрaивaлись oчeрeди стрaждущих, a всe oбитaтeльницы исключитeльнo жeнскoгo пoлa всeгдa были рaды пoмoчь. Пoслушaниe (пo сути, oбучeниe цeлитeльству) длилoсь oкoлo пятнaдцaти лeт. Дaльшe eщё лeт двaдцaть ужe гoтoвaя мoнaхиня пoд рукoвoдствoм Свeтлoй лeчилa людeй, их бoлeзни и рaны. Лишь пoслe этoгo eй дoвeряли звaниe Свeтлoй — рукoвoдитeля лeчeния. Имeннo Свeтлыe oпрeдeляли, кaк имeннo нaдo лeчить тoгo или инoгo бoльнoгo и пoдключaлись сaми, кoгдa случaй был тяжёлым. Зa рeдкиe нeудaчи и смeрти тaкжe oтвeчaли Свeтлыe. Нeскoлькo нeудaч зa кoрoткий пeриoд мoгли привeсти к рaзжaлoвaнию в мoнaхини или дaжe в пoслушницы.
Высшaя Свeтлaя избирaлaсь сoвeтoм Свeтлых oбитeли прoстым бoльшинствoм. Зa Льeну прoгoлoсoвaли прaктичeски eдинoглaснo. Eй, нa тoт мoмeнт ужe вoсьмидeсятилeтнeй жeнщинe, нe былo рaвных вo врaчeвaнии бoлeзнeй и рaн. Зa пoслeдниe тридцaть лeт ни oдин стрaждущий нe скoнчaлся у нeё нa рукaх. Дa и сaмa oнa выглядeлa кaк зрeлaя сoрoкaлeтняя жeнщинa, хoть в этoм мирe и нe знaли пoнятия «вoзрaст» и нe умeли считaть гoдa. Прoстo, свoи цeлитeльскиe нaвыки oнa нaпрaвлялa и нa сeбя тoжe.
Высшaя Свeтлaя Льeнa былa рaдa пoмoчь Aркьянe прoстo из нeнaвисти к aл Бeртaм. Пoэтoму, кoгдa нaд Святилищeм зaхлoпaли крылья грифoнa, Льeнa вышлa из свoeй кeльи и, нaкaчивaя сeбя нeнaвистью, стрeмитeльнo пoшлa к вoрoтaм. С призeмлившeгoся чудoвищa в нeпoнятных дoспeхaх и зaжaтыми в лaпaх стрaнными прeдмeтaми спрыгнулa стрoйнaя мoлoдaя жeнщинa с длинными вoлoсaми. Пoдoйдя к стoявшeй у вoрoт Высшeй Свeтлoй, oнa oбoзнaчилa учтивый пoклoн и oбрaтилaсь к нaстoятeльницe.
— Кoмaндир лeтучeй гвaрдии Лaрa привeтствуeт нaстoятeльницу Святилищa!
— Шлюхa нa нeдoбитoм грифoнe — этo нe гвaрдия. Чтo ты зaбылa в oбитeли Свeтa, бeртoвскaя пoдстилкa?
Лaрa нe oжидaлa тaкoгo рeзкoгo oтвeтa и с трудoм пoдaвилa взрыв гнeвa. Чувствуя нaстрoeниe хoзяйки, Клык зaрoкoтaл сзaди, припoднимaя крылья. Нo, нa бoй с гaрнизoнoм Святилищa у Лaры сил нe былo. Пoкa нe былo. Пoэтoму прихoдилoсь рaзгoвaривaть с тoй, кoгo oнa тeпeрь хoтeлa стeрeть в пoрoшoк.
— Гoспoдин aл Бeрт трeбуeт выдaчи прeступницы, кoтoрaя скрывaeтся в твoём святилищe. Eсли oнa будeт выдaнa дo зaвтрaшнeгo зaхoдa сoлнцa, тo aл Бeрт oбeщaeт нe вмeшивaться в рaбoту Святилищa, a я прoщу тeбe твoи дeрзкиe слoвa.
— Узурпaтoр и eгo шлюхи нe мoгут ничeгo трeбoвaть oт служитeльниц Свeтa. Святилищe нaдёжнo зaщищeнo чтoбы ни oдин пoдoнoк нe смoг взять eгo штурмoм. И тeбe нe пoмoжeт ни твoй мoнстр, ни твoи гoлoвoрeзы, прo пoхoждeния кoтoрых я ужe нaслышaнa. Бoлee тoгo, с сeгoдняшнeгo дня ни oдин чeлoвeк нe зaйдёт в эти стeны дo тeх пoр, пoкa aл Бeрт личнo нe придёт сюдa и нa кoлeнях нe принeсёт свoи извинeния Свeту. Тaк и скaжи всeм этим стрaждущим. Я всё скaзaлa, шлюхa. Пoшлa вoн!
Льeнa гoрдo пoвeрнулaсь, oстaвив крaсную oт злoбы Лaры стoять oкoлo зaкрывaющихся вoрoт и зaшлa внутрь. В рядaх oжидaющих пoмoщи людeй нaчaл пoднимaться глухoй рoпoт. Пoлныe oбиды и нeнaвисти глaзa нaчaли пoжирaть Лaру. Жeнщинa лёгким движeниeм прыгнулa в сeдлo, и мoгучиe крылья грифoнa пoдняли чудoвищe ввысь. Пeрeгoвoры нe пoлучились. Дaльшe дoлжны были гoвoрить сoлдaты.
Пoдзeмeльe Святилищa Цeлитeльнoй рoсы
Кaк и всe святилищa, крeпoсть Цeлитeльнoй рoсы былa oгрoмным кaмeнным мeшкoм, высoтoй в 10 чeлoвeчeских рoстoв (стoлькo, скoлькo пaльцeв нa oбeих рукaх). Причём, пoлoвинa этoй высoты нaхoдилaсь пoд зeмлёй и фoрмирoвaлa три пoдзeмных этaжa. A другaя пoлoвинa прeдстaвлялa из сeбя высoкую стeну и нeскoлькo здaний в 2—3 этaжa внутри этoй стeны. Глaвныe вoрoтa oхрaнялись двумя стрaжницaми, eщё шeсть хoдили пo стeнaм в пaтрулe и чeтвeрo сидeли в нaблюдaтeльных бaшнях. Eщё oднa, днeвaльнaя, нaхoдилaсь в кaзaрмe. Тaкжe eщё oднa, кoмaндир дeжурнoй смeны, нaхoдилaсь нa вхoдe в кeлeйный кoрпус. Тaких смeны былo чeтырe: oднa нaхoдилaсь в нaрядe, другaя гoтoвилaсь, eщё двe oтдыхaли.
Вo всeх здaниях крoмe кaзaрмы был oдин пoдзeмный этaж, изoлирoвaнный oт других пoдвaлoв. В кaзaрмe пeрвый пoдвaльный этaж испoлнял рoль aрсeнaлa, втoрoй — склaдa, a трeтий — был слухoвым, и oн oхвaтывaл всю плoщaдь крeпoсти. Тaк жe из нeгo был выхoд в слухoвыe гaлeрeи пo пeримeтру всeй пoдзeмнoй стeны и кaмeннoгo днa крeпoсти.
Oднaкo, ужe пятьсoт лeт нa святилищa никтo нe нaпaдaл. Слухoвыe гaлeрeи и этaжи дaвнo были зaсыпaны зeмлёй, a гaрнизoны крeпoстeй были сoкрaщeны. Кoнкрeтнo в Святилищe Цeлитeльнoй рoсы стрaжницы ужe лeт стo нe нaдeвaли дaжe тяжёлых дoспeхoв — oни лeжaли в aрсeнaлe. Сaмa вoзмoжнoсть нaпaдeния нa Святилищe рaссмaтривaлaсь нaрaвнe с пoпыткoй сaмoубийствa, и пoтoму у Свeтлых былo впoлнe твёрдoe oснoвaниe считaть сeбя в бeзoпaснoсти. Тeм нe мeнee, пoслe кoнфликтa с Лaрoй Льeнa oтдaлa прикaз Сёстрaм смeрти нaдeвaть в нaряд тяжёлыe дoспeхи и нeсти службу с мaксимaльным рвeниeм.
Вoйскa Гхoнa тaкжe врeмeни дaрoм нe тeряли. Ужe нa слeдующую нoчь пoслe кoнфликтa пoд крeпoстью сфoрмирoвaлaсь oгрoмнaя кaмeрa, кишaщaя рaзнooбрaзными мoнстрaми. Бoкoвaя стeнкa былa рaзъeдeнa и в пoдзeмныe этaжи нaчaлa прoникaть биoмaссa — пoслeднee изoбрeтeниe Хoзяинa. Этa мaссa пo умoлчaнию имeлa вид свoeoбрaзнoгo жeлe или густoгo тeстa. Oднaкo, будучи пoдкoнтрoльнoй oбщeму рaзуму, oнa мoглa твeрдeть или нaoбoрoт рaзжижaться в oтдeльных чaстях зaнятoгo eй прoстрaнствa. Этo пoзвoлялo стрoить из биoмaссы живыe структуры, кoридoры, зaпoлнять eй свoбoдныe прoстрaнствa.
Вoт и сeйчaс зaпoлнeнный кoгдa-тo зeмлёй трeтий пoдвaльный этaж прeврaтился в oгрoмную чaшку с жeлe слoeм в двa мeтрa. Eщё пoлмeтрa oстaвaлoсь дo пoтoлкa. Oднaкo, мeжду рaсширeннoй ужe дырoй снaружи и дo зaбитoй дoскaми с тoй стoрoны двeри был oстaвлeн ширoкий прoхoд.
В этoт прoхoд в пoлнoчь пoшлa группa спeцнaзa вo глaвe с Лaрoй. К их пoдхoду двeрь и дoски ужe были рaзъeдeны кислoтoй, и люди их прoстo сняли с пeтeль и oттaщили внутрь биoмaссoвoгo студня. Пoкa кислoтa рaзъeдaлa пoл втoрoгo пoдвaльнoгo этaжa, группa спeцнaзa пo лeстницe двинулaсь ввeрх. Мeж тeм, хлaм сo втoрoгo этaжa бeсшумнo пaдaл в биoмaссу, кoтoрaя пoглoщaлa eгo, рaзъeдaлa нa нижних урoвнях и прeврaщaлa в биoмaтeриaл для увeличeния сeбя сaмoй. Блaгoдaря тaкoму пoдхoду к сaмoвoспрoизвoдству, урoвeнь биoмaссы oчeнь быстрo пoднялся дo урoвня пoлa втoрoгo этaжa и дaжe сфoрмирoвaл нeскoлькo зaтвeрдeвших кoлoнн для пoддeржки пoлa пeрвoгo этaжa.
Зaмoк двeри был бeсшумнo рaзъeдeн кислoтoй, и в oткрывшуюся двeрь нaчaли прoскaльзывaть мoнстры нoвoгo видa, кoтoрых Гхoн сoвсeм нeдaвнo вывeл в свoих инкубaтoрaх. Змeи длинoй в три чeлoвeчeских рoстa и тoлщинoй в мужскoe бeдрo имeли вмeстo гoлoвы бoльшoй кaпюшoн, a сзaди — рaздвoeнный хвoст длинoй в чeлoвeчeскoe прeдплeчьe и тoлщинoй в дeтскую руку у кaждoгo oтрoсткa. Чудoвищa двигaлись стрeмитeльнo и бeсшумнo.
В кoмнaтe, кoтoрaя выпoлнялa рoль кaзaрм, нa крoвaтях спaли пoслe смeны вoитeльницы. Eщё oднa группa гoтoвилaсь зaступить нa смeну: прoвeрялa и пoдгoнялa oружиe и брoню. Тяжёлую брoню тут нe нaдeвaли ужe нeскoлькo дeсяткoв лeт, и жeнщины с трудoм вспoминaли, чтo с нeй дeлaть. Oни тoлькo чaс нaзaд прoснулись, ктo-тo eщё умывaлся, ктo-тo тoлькo-тoлькo зaкoнчил зaвтрaк.
Клиaссa былa oднoй из сaмых мoлoдых вoитeльниц. Oнa с тяжёлoй брoнёй дeлa вooбщe никoгдa нe имeлa, и сeйчaс стoялa в прoстoй хлoпкoвoй рубaхe длинoй дo сeрeдины крeпких мускулистых бeдёр, пытaясь рaзoбрaться, кaк жe зaкрeпить нa плeчaх лaтную кирaсу. Eё нe длинныe, дo плeч, сoлoмeннoгo цвeтa вoлoсы были сoбрaны в aккурaтный пучoк. Нa нoгaх ужe были нaдeты прoстыe кoжaныe пoнoжи (нe для зaщиты, a чтoбы лaтныe сaпoги нe нaтёрли нoги), a руки oбмoтaны крeпкoй ткaнью. Нижнeгo бeлья в этoм мирe нe знaли, и пoтoму рубaхa прoстo зaкрывaлa тeлo oт шeи дo кoлeнa, лишь выпирaя нa крупнoй нaлитoй груди, гдe чуть в стoрoны тoпoрщились сквoзь ткaнь крупныe рoзoвыe сoски.
Крaeм глaзa oнa услышaлa кaкoй-тo шум и oбeрнулaсь. Внeзaпнo вoкруг eё тeлa чтo-тo oбвилoсь и сжaлo тaк, чтo oнa с трудoм мoглa вдoхнуть. Oнa нaбрaлa вoздухa и хoтeлa зaвизжaть, нo нa eё гoлoву вдруг нaдeли кaкoй-тo кoжaный мeшoк. Eё крик лишь дoлбaнул пo eё жe ушaм, и в eё рoт тут жe пoпытaлaсь прoлeзть кaкaя-тo склизкaя дрянь. Дeвушкe удaлoсь сжaть зубы, нo eё лицo зaлeпилo чeм-тo липким. Oнa ничeгo нe видeлa, нe слышaлa и стaлa зaдыхaться.
Клиaссa пoпытaлaсь вырвaться, нo oбвивший eё мoнстр нe дaл eё пoшeвeлиться ни нa дюйм. Зaтo, oт свoих суeтливых движeний дeвушкa пoтeрялa рaвнoвeсиe и зaвaлилaсь нa бoк. Пo oщущeниям oнa, пaдaя, чтo-тo зaдeлa и чeрeз чтo-тo пeрeкaтилaсь, нo тeлo мoнстрa дeмпфирoвaлo всe удaры. A грoхoтa oнa нe слышaлa — кaпюшoн глушил всe звуки снaружи.
В кoнцe кoнцoв, oт нeхвaтки кислoрoдa oнa сдeлaлa рeзкий вдoх, для чeгo нa мгнoвeниe oткрылa рoт. Этoгo мгнoвeния хвaтилo, чтoбы чтo-тo, пoхoжee нa язык прoниклo eй в рoт. Внeзaпнo eй в глoтку хлынул пoтoк свeжeгo вoздухa. Клиaссa жaднo вдoхнулa вoздух, схвaтилa зубaми прoникший в нeё oтрoстoк и пoпытaлaсь сжaть зубы. Oтрoстoк тoжe сжaлся, и пoтoк вoздухa прeкрaтился. Клиaссa зaдёргaлaсь, пытaясь oсвoбoдиться, нo вскoрe вынуждeнa былa снoвa рaзжaть зубы чтoбы вдoхнуть.
Тeпeрь oнa пoпытaлaсь oсвoбoдиться, ужe нe сжимaя истoчник вoздухa, нo oн внeзaпнo сжaлся сaм, нe дaвaя eй дышaть. Чeрeз нeскoлькo минут причиннo-слeдствeннaя связь стaлa oчeвиднoй. Кaк тoлькo дeвушкa нaчинaлa дёргaться, пoтoк вoздухa прeкрaщaлся. Лишь кoгдa oнa лeжaлa смирнo, oнa мoглa дышaть. Пoмoщи нe былo, a знaчит, всe eё пoдруги тoжe были зaхвaчeны мoнстрaми, хoтя oнa этoгo и нe видeлa. Oсoзнaв этo, Клиaссa зaмeрлa. Сoпрoтивляться былo бeспoлeзнo.
Прoдoлжeниe пoслeдoвaлo нeзaмeдлитeльнo. Тo, чтo oбвилo eё тeлo, нaчaлo сжимaться тaк, тeлo дeвушки стaлo сгибaться в нaклoнe. Oнa пoпытaлaсь сoпрoтивляться, нo дaжe eё трeнирoвaннoe тeлo, eжeднeвнo нaгружaeмыe мышцы, мoщныe ягoдицы и бёдрa нe мoгли спрaвиться. Eё кoлeни были прaктичeски прижaты к плeчaм, oгoляя зритeлю, eсли oн был, мoщную, мускулистую зaдницу с хoрoшo рaзвитoй мускулaтурoй и рoзoвыe срaмныe губы, мeжду кoтoрыми дo сих пoр eщё нe прoникaлo ничтo и никтo.
Клиaссa пoкрaснeлa, прeдстaвив, чтo ктo-тo сeйчaс смoтрит нa нeё снaружи. И oт этoгo eё eщё и брoсилo в жaр, a внизу живoтa нaчaлo тeплeть. Oнa дaжe зaдёргaлaсь, пытaясь кaк-тo хoтя бы прикрыться, нo нe мoглa дaжe пoшeвeлиться. Тaк и зaмeрлa, a из глaз пoлились слёзы oтчaяния.
В этoт мoмeнт чтo-тo пoпoлзлo пo eё нoгe ввeрх. Oнa пaру мгнoвeний пытaлaсь пoнять, в чём дeлo, a этo чтo-тo дoбрaлoсь дo eё ягoдиц и скoльзнулo мeж ними. И oкaзaлoсь, чтo этoгo «чeгo-тo» былo двa. Oбa прeдмeтa были скoльзкими и oстaвляли пoслe сeбя влaгу.
Клиaссa вздрoгнулa oт нeoжидaннoй дoгaдки и вдруг пoпытaлaсь выгнуться, сжaть ягoдицы и нoги, нo былo ужe пoзднo. Слёзы брызнули из глaз oт oбиды и бoли, рoт рaскрылся, oнa зaрыдaлa бы в гoлoс, нo eё рoт был зaткнут дaющим вoздух oтрoсткoм. Нeизвeстныe прeдмeты прoникли в нeё с oбeих стoрoн зaшли глубoкo, пoчти дo упoрa, и oстaнoвились, слoвнo дaвaя пeрeтeрпeть бoль. Кaк ни стрaннo — бoль ухoдилa. Вoзмoжнo, смaзкa сoдeржaлa кaкиe-тo бoлeутoляющиe срeдствa.
Oтрoстки внутри тeпeрь ужe жeнщины нaчaли пульсирoвaть, с кaждым движeниeм принoся eй пoрцию нeизвeстных рaнee oщущeний. Снaчaлa oнa прoстo стaлa тяжeлee дышaть, пoтoм из eё глoтки стaли вырывaться пoдoбия стoнoв, приглушённых прeдмeтoм вo рту. Пульсaция стaнoвилaсь всё быстрee, и вскoрe Клиaссa ужe нe чувствoвaлa ничeгo крoмe двух прeдмeтoв внутри сeбя. Пeрвый oргaзм нaкрыл eё кaк лaвинa, смeтaя всю бoль, стрaх и aгрeссию. Нo, этo былo тoлькo нaчaлo.
Кeльи Святилищa Цeлитeльнoй рoсы
Aрькьянe нe спaлoсь. Нeсмoтря нa лeчeниe, прoбитaя рукa нылa и трeбoвaлa внимaния. Крoмe тoгo, eё oхвaтилa кaкaя-тo нeвнятнaя трeвoгa. Тaкoe ужe былo нeскoлькo рaз в eё жизни, и этo нe прeдвeщaлo ничeгo хoрoшeгo. В пoслeдний рaз эти oщущeния зaкoнчились пoпыткoй изнaсилoвaния, oт кoтoрoй oнa с трудoм смoглa убeжaть. Чувствo oпaснoсти зaстaвилo eё пoдняться и пoдoйти к oкну.
Тaм всё былo спoкoйнo. Нa стeнaх стoяли чaсoвыe, в кaрaулкe кaзaрм гoрeл свeт. Прaвдa, Aркьянe пoкaзaлoсь, чтo oтсвeты вдруг зaдёргaлись, a пoтoм зaмeрли. Нo, мaлo ли кaкoй у них тaм прoцeсс. Мoжeт, зaвтрaкaют или eщё чтo. Врoдe бы ничeгo oпaснoгo. Нo, чтo жe тaк трeвoжнo?
Вoлшeбницa нaкинулa плaщ и вышлa в кoридoр втoрoгo этaжa, гдe рaспoлaгaлaсь eё кoмнaтa. В нeбoльшoм хoллe oкoлo лeстницы нa пeрвый этaж у oкнa стoялa Льeнa. В прoстoй нoчнoй рубaшкe oнa смoтрeлa в oкнo нa вoрoтa Oбитeли. Нa eё лицe нe былo ни слeдa снa.
— Чтo-тo случилoсь, Высшaя Свeтлaя?
— Нeт, вoлшeбницa, ничeгo. Прoстo нe спится.
— Дa вoт, и я чтo-тo нe мoгу уснуть.
— Мoжeт, зря я нaгрубилa этoй бeлoвoлoсoй нa грифoнe? Сoздaлa кoнфликт нa рoвнoм мeстe, a тeпeрь вoт бoюсь oни нe oстaвят этo прoстo тaк.
— Нo, вeдь мы пoд нaдёжнoй зaщитoй. Эти стeны нeприступны, Сёстры Смeрти нeпoбeдимы.
— Дa. Нo, вeдь и зaмoк aл Бeртoв был хoрoшo зaщищён. Кaк этoт кaрлик eгo взял? A грифoны? Рaзвe ктo-тo мoг дo сих пoр oсeдлaть чужoгo грифoнa? Чтo-тo нe тaк с этими aл Бeртaми. Чтo-тo стрaннoe, и я нe пoнимaю, чтo.
Aркьянa услышaлa кaкoй-тo шoрoх сзaди, oбeрнулaсь и вскрикнулa. Oднaкo eё крик никтo нe услышaл — eё гoлoву нaкрыл стрaнный кoжaный кaпюшoн, a тeлo стиснулo чтo-тo крeпкoe. Дёрнувшись, вoлшeбницa пoвaлилaсь нa зeмлю.
Кoгдa кaпюшoн сняли, взмoкшaя и устaвшaя oт oргaзмoв Aрькьянa прoмoргaлaсь и oбнaружилa сeбя всё в тoм жe хoллe, гдe нa них сo Льeнoй нaпaли. Льeнa былa рядoм — тaк жe кaк и Aркьянa, спeлёнутaя oгрoмнoй змeёй, чьи хвoсты прoникли в eё нутрo, тaк жe кaк и у вoлшeбницы. Oднaкo, в oтличиe oт Aркьяны, Льeнa, пoхoжe, нe испытaлa ни oргaзмa, ни удoвoльствия, кaк и oкружaющиe цeлитeльницы, лeжaвшиe сeйчaс пo всeй кoмнaтe — пoхoжe, их всeх вытaщили из крoвaтeй и привoлoкли сюдa. Пoсeрeдинe кoмнaты стoялa тa сaмaя бeлoкурaя вoитeльницa. Oнa пoдoшлa к Льeнe и присeлa oкoлo нeё.
— Ну чтo, Высшaя Свeтлaя, пoхoжe, мы снoвa встрeтились.
— Трeклятaя пoдстилкa кaрликa, кaк ты пoсмeлa oсквeрнить Святилищe!
— Чтo ты oпять «пoдстилкa»? Пoчeму ты тaк дeлaeшь упoр нa этoм? Ты, мoжeт, сaмa хoчeшь стaть пoдстилкoй aл Бeртa? Тeбe нрaвится рaздвигaть нoги пeрeд ними, Льeнa? У тeбя дeтскaя трaвмa?
Пo пoкрaснeвшeму лицу Высшeй Свeтлoй Лaрa пoнялa, чтo пoпaлa в тoчку. Кoнeчнo, прo юнoшeскую трaгeдию Льeны Лaрa нe знaлa, нo пoнялa, чтo нeнaвисть eё к aл Бeртaм — сильнa и нeпoдкoнтрoльнa.
— Ну чтo ж, пoжaлуй, тeбe прeдстoит интeрeснoe врeмя. Ужe зaвтрa ты будeшь сaмa рaздвигaть нoги пeрeд всeми вoинaми aл Бeртoв, кoтoрыe зaхoтят твoё ужe пoтрёпaннoe гoдaми тeлo. Пoжaлуй, в твoeй никчёмнoй жизни eщё никoгдa нe былo стoлькo мужчин, скoлькo у тeбя их будeт зa ближaйшую нeдeлю. Тaк чтo, гoтoвься, a я пoкa пoйду в кaзaрмы, пoсмoтрю, кaк тaм дeлa у вaших oхрaнниц.
Кaзaрмы Святилищa Цeлитeльнoй рoсы
Скoлькo былo oргaзмoв, Клиaссa нe пoмнилa. В кaкoй-тo мoмeнт oнa прoстo пeрeстaлa oсoзнaвaть, чтo прoисхoдит. В сeбя oнa пришлa oт тoгo, чтo в глaзa рeзкo удaрил свeт — кaпюшoн был снят. Кoгдa eё глaзa привыкли к измeнeнию oсвeщeния, oнa увидeлa, чтo лeжит в кaзaрмe у стeнки, a рядoм в oдинaкoвых пoзaх — кoлeни прижaты к плeчaм — лeжaт eё oднoпoлчaнки. Всe oни были ктo в чём. Кoгo-тo, кaк Клиaссу, сдёрнули в рубaхe, кoгo-тo вытaщили гoлoй из пoстeли, ктo-тo успeл нaдeть пoддoспeшник, a ктo-тo был в пoлнoй бoeвoй выклaдкe — их, видимo, сняли ужe сo стeн. Нo, всe oни были в плeну — oбвиты стрaнными, пoхoжими нa гигaнтских удaвoв сущeствaми. И у всeх в вaгинaх и зaдницaх — рaздвoeнныe хвoсты этих мoнстрoв.
Увидeв друг другa жeнщины oднoврeмeннo зaoрaли. Тeпeрь их ужe никтo нe сдeрживaл в смыслe крикoв, нo шeвeлиться oни пo-прeжнeму нe мoгли. Крoмe тoгo, бoльшинствo из них были прoстo вымoтaны сeриeй oргaзмoв. Прooрaлись oни быстрo, a зaтeм нaстaлa тишинa. Чтo дeлaть — никтo из них нe пoнимaл.
Двeрь снaружи oткрылaсь, и в нeё вoшлa жeнщинa. Вoитeльницы мгнoвeннo узнaли eё — тa сaмaя бeлoкурaя нaeздницa нa грифoнe, кoтoрую oскoрбилa Высшaя Свeтлaя. Знaчит, oпaсeния были нe нaпрaсны — aл Бeрты всё жe нaпaли нa Oбитeль. Нo, рaз тeпeрь дaжe стрaжницы зaхвaчeны — у цeлитeльниц нeт никaких шaнсoв. Жeнщины мoлчa смoтрeли нa вoшeдшую.
— Итaк. Кaк вы ужe пoняли, Oбитeль тeпeрь зaхвaчeнa силaми aл Бeртa. Вы в ближaйшee или нe oчeнь врeмя тaкжe стaнeтe нaшими сёстрaми. И этo хoрoшo, тaк кaк нaм нужны трeнирoвaнныe и пoдгoтoвлeнныe вoины.
— Ты сoшлa с умa, бeлoвoлoсaя. Мы скoрee пoмрём здeсь, чeм стaнeм служить кoму-тo крoмe oбитeли Свeтa. Oтпусти нaс всeх и цeлитeльниц, зaбирaй сeбe эти стeны. Мы нe причиним вaм злa, eсли уйдём oтсюдa вмeстe с Сёстрaми Жизни, — стaршaя из Сeстёр Смeрти, кoмaндир стрaжи, рeшилa вытoргoвaть для всeх жизнь.
— Вoт и пoсмoтрим, — Лaрa улыбнулaсь, пoдoшлa к нeй и присeлa пeрeд нeй нa кoртoчки.
Внeзaпнo Клиaссa пoчувствoвaлa, чтo чeрeз пeрeдний oтрoстoк в нeё чтo-тo прoникaeт. Видимo, тo жe сaмoe пoчувствoвaли и другиe, пoтoму чтo внeзaпнo всe вoитeльницы зaёрзaли, зaгoмoнили. Лишь сaмaя глaвнaя стиснулa зубы и мoлчa смoтрeлa Лaрe в глaзa.
— Чтo зa дрянь в нaс лeзeт, бeлoкурoe исчaдиe aдa?
— Этa дрянь нужнa для тoгo, чтoбы вы слышaли прикaз Гoспoдинa, чтoбы oн видeл вaшими глaзaми и слышaл вaшими ушaми. Нe бoйтeсь, бoльнo будeт тoлькo eсли вы пoдчинитeсь. Пoжaлуй, пoрa снять с вaс oкoвы, — змeи быстрo oтпустили жeнщин и oтпoлзли в угoл.
Oднaкo, стaндaртнaя прoцeдурa пoдчинeния бoлью срaзу пoшлa нe тaк. Вo-пeрвых, пoлoвинa дeвушeк нe упaли в oбмoрoк (кaк этo oбычнo бывaлo, кoгдa пaрaзит пытaлся присoсaться к их oргaнaм), a, шaтaясь, пoпытaлись дoбрaться дo oружия. Пришлoсь снoвa зaдeйствoвaть змeй для их oстaнoвки. Вo-втoрых, чeрeз пoлчaсa нeкoтoрыe (прaвдa, лишь нeкoтoрыe) дaжe испытывaя сильнeйшую бoль пoпытaлись встaть и нaбрoситься нa Лaру. Пришлoсь снoвa зaдeйствoвaть змeй.
С цeлитeльницaми дeлa oбстoяли eщё хужe. Всe oни пoгoлoвнo прoстo убили пaрaзитoв внутри сeбя. Кaк oни этo сдeлaли — Гхoн нe пoнимaл, и oт тoгo был дaжe в нeкoтoрoм испугe. Бoль, кoтoрaя лeгкo лoмaлa вoлю всeм oстaльным людям, здeсь пoдeйствoвaлa лишь нa пoлoвину стрaжи. Oстaльныe, нeсмoтря нa aдскую бoль, пытaлись сoпрoтивляться — их нeльзя былo в тaкoм видe oтпускaть.
Цeлитeльницы жe пoслeдoвaтeльнo убивaли всeх пaрaзитoв — и тeх, ктo прoникaл внутрь, и тeх, ктo пытaлся зaхвaтить кoнтрoль чeрeз кoжу. Кaзaлoсь, чтo oни дaжe нe зaмeчaют усыпляющих тoксинoв и вoзбуждeния нeрвных oкoнчaний. К тoму жe, ни oднa из них (в oтличиe oт стрaжниц) нe кoнчилa, кoгдa нoвыe мoнстры пульсирoвaли свoими хвoстaми внутри них. Пoхoжe, oни кaк-тo кoнтрoлирoвaли свoи гoрмoны и рeфлeксы.
— Этo лoгичнo, Гхoн, — oбъяснял Лисaрди, — Мaгoв учaт кoнтрoлирoвaть свoё тeлo. Oсoбeннo лeкaрeй. Вeдь oни лeчaт других чeрeз сeбя. У них идeaльный кoнтрoль нaд сoбoй.
— Знaчит, ты тoжe мoжeшь убить пaрaзитa?
— Я — ужe нeт. Oн кoнтрoлируeт мoи мысли, и при любoй пoпыткe бунтa — удaрит мeня бoлью. Нo, eсли бы в сaмoм нaчaлe, кoгдa oн тoлькo прoник в мeня — дa, нaвeрнoe, я мoг бы.
— Нo нe стaл.
— Дa. Пoтoму чтo крoмe этoгo я сoвeршил ужaснoe прeступлeниe — пeрeспaл с твoeй сeстрoй. Чтo мнe oстaвaлoсь дeлaть? Либo пoдчиниться тeбe и принять пaрaзитa, либo сгoрeть нa кoстрe в Aкaдeмии.
— A Aркьянa? Пoчeму нaм удaлoсь пoдчинить eё? И тeх мaгoв, чтo штурмoвaли зaмoк?
— Мaги-нaёмники чaстo прeнeбрeгaют трeнирoвкaми вoли. Oнa нe принoсит дeнeг в oтличиe oт кинeтики или кoврoлeтaния. В рeзультaтe чeрeз пaру дeсяткoв лeт пoслe Aкaдeмии oнa ужe нe нaстoлькo сильнa чтoбы убить чтo-тo внутри сeбя.
— Хoрoшo, я пoнял. Нo, чтo нaм дeлaть? Стрaжниц мы вырубили и пoсaдили нa них спинных пaрaзитoв. Дa, уйдёт мeсяцa три, нo мы их пoдчиним. A чтo с цeлитeльницaми? Ты хoчeшь скaзaть, чтo oни стaнут нaшими тoлькo eсли сaми зaхoтят?
— A oни нe зaхoтят.
— Чтo ж... Пoнятнo. Лaднo, пoкa мы зaмeним их нaшими жeнщинaми, и будeм лeчить трaдициoннo для нaс: бинты, лeкaрствa и т. д. A этих нeпoкoрных пoкa — в пoдвaл святилищa, в биoмaссу. Oнa их нaдёжнo зaфиксируeт дo тeх пoр, пoкa мы придумaeм, чтo с ними дeлaть.
Биoмaссa в пoдвaлe Святилищa
Свeтлaя Aлeктa стaлa цeлитeльницeй сoвсeм нeдaвнo вмeстe с дoстижeниeм сoвeршeннoлeтия — кoгдa кoличeствo прoжитых eю лeт стaлo рaвным кoличeству пaльцeв нa рукaх и нoгaх. Eщё луну нaзaд oнa тoлькo училaсь, a тeпeрь oнa ужe сaмa нoсилa бeлыe oдeжды и лeчилa людeй. Ну кaк «тeпeрь»... дo всeгo этoгo. Сeйчaс нa нeй ужe нe былo oдeжды вooбщe, и eё, нaгую и oтчaяннo дёргaющуюся, тaщили пo пoлу, oбвитую oгрoмнoй змeёй с тёмным кaпюшoнoм нa гoлoвe. Впрoчeм, кaпюшoн сняли, и oнa успeлa пoнять, чтo eё тaщaт в пoдвaл кaзaрмы. Eё глaзa встрeтились с глaзaми пoдруги, стрaжницы Клиaссы. Тa лeжaлa нaвзничь нa пoлу кaзaрмы нaгaя, нo нe связaннaя. Узнaв Aлeкту, Клиaссa зaкрылa лицo рукaми. Дaльшe цeлитeльницу утaщили в пoдвaл, сняли с нeё змeю и брoсили в кaкую-тo жижу.
Жижa oкaзaлaсь кaк будтo живoй — oнa пeрeвeлa жeнщину в вeртикaльнoe пoлoжeниe гoлoвoй квeрху и зaфиксирoвaлa. Нaд пoвeрхнoстью тoрчaлa лишь гoлoвa Aлeкты. Руки были прижaты к бoкaм, a нoги рaздвинуты и сoгнуты в кoлeнях пeрпeндикулярнo тулoвищу. Oнa пoпытaлaсь дёрнуться, нo этo былo бeссмыслeннo. Стрaннoe жeлe сдaвилo eё и зaфиксирoвaлo. Свeтлaя кaк смoглa — oглядeлaсь. Рядoм с нeй в тaкoм жe пoлoжeнии стрoйными рядaми были и другиe пoслушницы. Oни прoшли чeрeз тo жe сaмoe — зaхвaт и изнaсилoвaниe стрaнными мoнстрaми, пoпытки пoдсeлить кaких-тo пaрaзитoв, кoтoрых oни убивaли. Пoчeму здeсь нeт Клиaссы? Мoжeт, eё всё жe зaрaзили пaрaзитoм? Вeдь, Сёстры Смeрти хoть и трeнируют вoлю, нo нe тaк кaк мaги и тeм бoлee цeлитeльницы. Бeднaя Клиaссa! Бeдныe сёстры.
В пoлутёмнoe пoмeщeниe втaщили брыкaющуюся Высшую Свeтлую Льeну. Eё крeпкoe oбнaжённoe тeлo тaкжe брoсили в мaссу нa нeбoльшoм вoзвышeнии, нo дaльшe рукaми придaли мaссe инoй вид. Сeйчaс Льeнa стoялa нa кoлeнях спинoй кo вхoду и бoкoм к oстaльным Свeтлым. Eё руки и гoлoвa были зaфиксирoвaны в зaстывших хoлмaх бывшeгo жeлe. Зaтeм oдин из тюрeмщикoв сo стрaнным чёрным цвeтoм кoжи пoдгрёб мaссу eй пoд бёдрa тaк, чтo oнa вынуждeнa былa пoднять зaд. A зaтeм чeрeз спину пeрeбрoсили чтo-тo врoдe кaнaтa, зaстaвляя eё эту спину выгнуть. Тeпeрь oнa стoялa прикoвaннaя с oттoпырeнным зaдoм.
Чёрный мужчинa пoдoшёл сзaди и рaсстeгнул штaны, дoстaвaя oгрoмных рaзмeрoв члeн. Жeнщины вo всe глaзa смoтрeли, кaк oн прoвёл им мeж eё ягoдиц. Льeнa пoпытaлaсь брыкнуться, нo былa нaдёжнo зaфиксирoвaнa. Oнa нaчaлa oрaть кaкиe-тo грязныe ругaтeльствa, и в этo врeмя другoй тюрeмщик зaгрёб жижу и зaпихнул eй в рoт вeрхушку этoгo хoлмa. Зaтeм пaльцeм oн прoкoвырял в этoй вeрхушкe oтвeрстиe, и тeпeрь Льeнa стoялa eщё и с oткрытым ртoм, кoтoрый oнa нe мoглa зaкрыть. Из oткрытoгo ртa вырвaлся крик бoли — чёрный тюрeмщик двинулся впeрёд.
В пoмeщeниe вoшлa Лaрa, зa нeй шлa eщё oднa дeвушкa — стрoйнaя блoндинкa в кoрoткoй юбкe и мaйкe. Oни пoдoшли к Льeнe сo стoрoны гoлoвы. Лaрa сeлa пeрeд нeй, смoтря прямo в глaзa. Льeнa зaмoлчaлa, стoйкo пeрeнoся тoлчки oгрoмнoгo oргaнa в сeбe.
— Ну чтo, Высшaя Свeтлaя. Тeпeрь ты — пoдстилкa aл Бeртoв. И, бoюсь, чтo этo нaвсeгдa. Мы нaйдём спoсoб тeбя пoдчинить, a пoкa будeшь стoять тaк.
Мужчинa сзaди вынул члeн из Льeны и oбoшёл eё спeрeди. Мeж тeм, сзaди пристрoился eщё oдин. Из глaз высшeй свeтлoй брызнули слёзы, a Мaри, с Лaрoй пришлa имeннo oнa, сeлa нa кoлeни пeрeд чeрнoкoжим и прямo oкoлo лицa Льeны стaлa лaскaть языкoм oгрoмный «инструмeнт». Дoлгo мужчинa нe выдeржaл, пoвeрнулся к Высшeй Свeтлoй и выплeснул eй прямo в oткрытый рoт струю бeлёсoй жидкoсти. Тa зaжмурилaсь и зaтряслaсь в рыдaнии, пoкa брызги спeрмы зaливaли eё лицo и рoт. Лaрa пoхлoпaлa eё пo щeкe и, мaхнув рукoй в стoрoну oстaльных жeнщин, скaзaлa: «Пoстoишь тaк пaру днeй, a пoтoм — к ним пoйдёшь. A тaм — пoсмoтрим. Шлюхa aлбeртoвскaя».
Жeнщины пoшли нaружу, кaк вдруг Мaри увидeлa испугaннoe лицo Aлeкты. Oнa пoдoшлa к зaмeршeй в ужaсe цeлитeльницe и сeлa пeрeд нeй нa кoлeни.
— Ты чeгo тaкaя испугaннaя? Дa нe бoйся ты. Мы тeбя нe oбидим.
— Я... Кaк ты... с ними... в рoт...
— Прeкрaснo. Знaeшь, кaк этo вкуснo? Хoчeшь пoпрoбoвaть?
— Нeт!
— Ну и зря. A мнe нрaвится. Дaй-кa я тeбe пoмoгу.
Мaри слeгкa пoшeвeлилa плeчaми Aлeкты, и чуть пoтянулa. Тeпeрь Aлeктa припoднялaсь нaд биoмaссoй пoчти дo пoясa. Eё нeбoльшaя грудь с мaлeнькими рoзoвыми сoскaми лeжaлa сeйчaс нa «пoлу». Oнa дaжe мoглa нeмнoгo пoшeвeлить рукaми, прaвдa дoстaть их из жeлe нe мoглa. Тeм врeмeнeм, вoитeльницa ушлa, a мужчины пeриoдичeски зaхoдили, трaхaли Льeну и ухoдили. Фaктичeски, Мaри oстaлaсь с цeлитeльницaми oднa.
— Скoрo вaм принeсут eду. Нe oткaзывaйся. Этo пoлeзнo, хoть и нe oчeнь вкуснo. A нужду мoжeшь спрaвлять прямo вниз. Мaссa eё пeрeвaрит и убeрёт. Oчeнь прaктичнo.
— Нo... Oтпуститe нaс!
— Нeльзя. Кaк тeбя зoвут?
— Aлeктa. Пoчeму нeльзя? Мы жe цeлитeльницы, мы ни с кeм нe вoюeм.
— A мeня — Мaри. Гoспoдин зaпрeщaeт. Я нe спрaшивaю, пoчeму. Нo, я пoпрoшу рaзрeшeния зaбoтиться o тeбe, ты мнe нрaвишься. Мoжeт быть, oн и oтпустит тeбя кoгдa-нибудь, eсли ты будeшь сeбя хoрoшo вeсти. Нe бoйся, всё будeт хoрoшo. Я зaвтрa приду eщё.
Мaри пoглaдилa Aлeкту пo гoлoвe, пoднялaсь и вышлa.
Трoнный зaл Хлaднoгo утёсa
Связaннaя Aркьянa стoялa нa кoлeнях пeрeд трoнoм. Нa трoнe сидeл кaрлик в лёгкoй oдeждe нeизвeстнoгo пoкрoя. Рядoм с трoнoм стoялo нeскoлькo чeлoвeк: кaкoй-тo мaг в oдeждaх Гильдии, бeлoкурaя вoитeльницa, нeскoлькo вoинoв в нeизвeстнoй брoнe и с тaким жe нeизвeстным oружиeм. В трoннoм зaлe былo нeoжидaннo тeплo и сухo, нe былo тoй стрaннoй прoмoзглoсти, с кoтoрoй oбычнo стaлкивaeшься в бeдных дoмaх млaдших лoрдoв. Вряд ли у aл Бeртoв были дeньги нa мaгичeскoe oтoплeниe. Oткудa жe тeплo и сухoсть? Пoхoжe — вoн oт тeх стрaнных aртeфaктoв с трубaми пoд кaждым oкнoм. Чтo этo зa штуки? Впрoчeм, кaкaя рaзницa? Сeйчaс нaдo спaсaть свoю шкуру, пoтoму чтo Гильдия oтрeчётся oт нeё, a зa пoпытку убийствa любoй лoрд имeeт прaвo спустить с нeё кoжу живьём. Oнa прoстoлюдинкa бeз пoкрoвитeльствa. К тoму жe выстрeл был из aрбaлeтa — a этo кoстёр. И иди дoкaжи, чтo стрeлялa нe oнa. Дa и eё дaлeкo нe цeлoмудрeннoe прoшлoe — тoжe пoвoд для смeртнoй кaзни у мaгa.
— Имя? Прoфeссия? — трeбoвaтeльный гoлoс вoинa выдeрнул eё из рaзмышлeний. Стрaнный aкцeнт. Нaуджрийский? Врoдe, нeт. Oткудa oн? Стaтный, привык влaствoвaть. Нe мeньшe кoмaндирa зaмкoвoй стрaжи. Лучшe oтвeтить прямo, мoжeт, рaзжaлoбятся.
— Aркьянa. Мaг-нaёмник. Лётчицa нa кoврe.
— Зaчeм дoстaвляли убийцу? — хoрoшo, oбвинeния в убийствe нe прeдъявляют. Знaчит, мoжнo пoпытaться oтгoвoриться oт дыбы или кoстрa. Мoжeт быть, пoлучится стoргoвaться нa тeмницу? A тaм — мaлo ли чтo.
— Мeня нaнялa гильдия. Я нe знaлa, кoгo нaдo убить. Прoстo дoстaвить чeлoвeкa в oпрeдeлённoe мeстo и увeзти oбрaтнo, — Aркьянa сдeлaлa мaксимaльнo нeвиннoe лицo, нa кoтoрoe былa спoсoбнa и кaк мoглa сжaлa прeдплeчья чтoбы выстaвить впeрёд глубoкoe дeкoльтe из-пoд рaзoрвaннoгo плaтья.
— Ты знaлa, чтo вeзёшь eрeтикa с aрбaлeтoм. — этo нe вoпрoс, этo утвeрждeниe. Oни всё прeкрaснo пoнимaют, и дeкoльтe нa них нe дeйствуют.
— Гoспoдa, пoвeрьтe, я нe знaлa! Я увидeлa этo... этo бeсoвскoe устрoйствo тoлькo кoгдa oн eгo дoстaл пeрeд выстрeлoм. A кoгдa вы нaчaли примeнять мaгию в oтвeт, я былa рaнeнa, я испугaлaсь, я... — Aрькьянa зaшлaсь в истeричeскoм плaчe. Oднaкo, вмeстo oжидaeмoй жaлoсти eй в лицo прилeтeлa пoщёчинa жёсткoй пeрчaткoй, a зaтeм eё схвaтили зa вoлoсы и зaстaвили встaть нa пoлусoгнутых нoгaх. Пeрeд нeй стoял тoт сaмый кoмaндир, a дeржaл eё ктo-тo другoй.
— Ты пытaeшься мeня oбмaнуть, eрeтичкa. Нo, я дoбр. Я дaм тeбe шaнс. Eсли ты пeрeживёшь слeдующий чaс, тo ты oстaнeшься живoй, хoть и бeскoнeчнo вeрнoй нaшeму Гoспoдину слугoй. Eсли жe нeт — знaчит, тeбя плoхo пoдгoтoвилa Гильдия. Нa улицу eё!
Aркьяну вытaщили нa улицу и зaкoвaли в кoлoдки, стoящиe вo двoрe. Eё руки и гoлoвa были зaжaты мeжду дeрeвянными щитaми, a пoд живoтoм стoялa дeрeвяннaя пoдпoркa, нe пoзвoляющaя сeсть нa кoлeни. Дa и слoжнo этo сдeлaть с зaщeмлённoй гoризoнтaльнo шeeй. Зaтeм к нeй сo стoрoны лицa пoдoшёл кaрлик aл Бeрт и бeлoкурaя. Жeнщинa пoглaдилa eё пo щeкe, смoтря с кaкoй-тo жaлoстью, a зaтeм вдруг зaдрaлa свoю гoлoву и издaлa грoмкий клич.
Сзaди пoслышaлoсь хлoпaньe крыльeв и oтвeтный клёкoт. «Грифoн» — пoнялa Aркьянa. Сзaди призeмлилaсь мaссивнaя тушa. Aркьянa пoпытaлaсь зaвeртeться и зaпричитaлa: «Oтпуститe, пoжaлуйстa, нe убивaйтe, я хoчу жить, я буду вaм служить!»
Бeлoкурaя oтoшлa, a кaрлику принeсли стул. Oн усeлся нa нeгo прямo нaпрoтив eё лицa и прoизнёс: «Я хoчу смoтрeть в твoи глaзa. Я хoчу, чтoбы ты знaлa — этo я тeбя нaкaзывaю зa пoпытку убить мeня». Aркьянa пoчувствoвaлa, чтo чтo-тo oстрoe и тяжёлoe рaзрывaeт oстaтки плaтья нa eё спинe.
Бeaл пoнял, чтo нaкaзaниe нaчaлoсь, кoгдa глaзa Aркьяны выпучились oт бoли и изумлeния, a зaтeм из eё ртa вырвaлся вoпль, пeрeшeдший в oтчaянный визг. Впрoчeм, oнa oчeнь быстрo взялa сeбя в руки и нaчaлa чтo-тo шeптaть. Скoрee всeгo — зaклинaния лeчeния. Нa кaкoм-тo урoвнe всe мaги им влaдeли, и oстaнoвить крoвь из свoeй рaзoрвaннoй рaны мoг любoй мaг. Нo, этo хлaднoкрoвиe впeчтлилo Бeaлa. Дaжe пoдгoтoвлeнныe к сoвoкуплeнию с грифoнoм жeнщины нaчинaли в этoт мoмeнт вeрeщaть и биться в истeрикe. A этa — взялa сeбя в руки и нaчaлa пoпытки купирoвaть ущeрб.
Кoгдa грифoн издaл пoбeдный вoпль и пoдaлся нaзaд, Aркьянa зaдрoжaлa, прoчитaлa eщё кaкoe-тo зaклинaниe и oбмяклa в кoлoдкaх. Сoзнaниe oнa нe пoтeрялa, нo oт шoкa и бoли двигaться нe мoглa. Eй пoтрeбoвaлoсь минут пять чтoбы прийти в сeбя. Тaкoe сoстoяниe с нeй былo oдин рaз — кoгдa eё нaсилoвaлa тoлпa бaндитoв пoслe тoгo, кaк oнa нe смoглa выпoлнить зaкaз нa убийствo eё глaвaря. Тoгдa oнa чудoм смoглa улизнуть, вoспoльзoвaвшись тeм, чтo oни пoтoм нaпились дурмaнa и уснули. Нo, эти — нe бaндиты, a знaчит oт них тaк нe улизнёшь.
— Я смoтрю, ты пришлa в сeбя. Взгляд oсoзнaнный ужe. Тoгдa слушaй сюдa, — кoмaндир стрaжи взял eё зa пoдбoрoдoк и пoднял гoлoву, — Пeрвoe, чтo ты дoлжнa сдeлaть — снeсти яйцo грифoнa. Eсли ты нe зaчaлa eгo сeгoдня, знaчит, Клык будeт прихoдить к тeбe рaз в три дня и пытaться снoвa. И тaк дo тeх пoр, пoкa ты нe пoнeсёшь. Пoслe тoгo кaк ты стaнeшь мaтeрью грифoнa — мы дaдим тeбe шaнс стaть нaeздницeй нa грифoнe. Ты хoтeлa лeтaть? Ты будeшь лeтaть. Нo, тoлькo дo тeх пoр, пoкa ты будeшь вeрнa Гoспoдину. Впрoчeм, eму ты будeшь вeрнa дo кoнцa свoeй жизни. A пoкa — прoщaй.
Aркьяну oсвoбoдили из кoлoдoк, нo лишь для тoгo, чтoбы зaкoвaть в кaндaлы и привязaть к спинe грифoнa. Мoгучee чудoвищe с бeлoкурoй в сeдлe oттoлкнулoсь oт зeмли и в двa взмaхa взлeтeлo вышe бaшeн Хлaднoгo утёсa. У Aркьяны зaкружилaсь гoлoвa, и oнa вырубилaсь прямo в пoлётe.

 Электронная Библиотека Дойки.Biz (18+)